(1860-1941) историк, педагог, публицист, краевед. Учась на историко-филол. ф-те С.-Петербург. ун-та (1879-83), участвовал в “Ольденбургском кружке” (Ф.Ф. и С.Ф. Ольденбурги, В.И. Вернадский, Д.И. Шаховской и др.). Изучая историю рим. землевладения, подолгу работал в Италии и Париже, испытав влияние историка Н.Д. Фюстель де Куланжа. В дис. (опубл. в 1900) обосновывалась мысль, что Римская империя сохраняла прочность автономного дома — “ойкоса”; отвергалось представление о капиталистич. характере рим. хозяйствования. В 1890-х гг. Г. — один из самых популярных проф. Высших женских курсов (Бестужевских); с 1902 — в ун-те. Ученики (среди них Федотов, Карсавин, Анциферов) называли Г. padre (отцом) и мейстерзингером культуры. В 1917-18 Г. проявил себя как публицист. Приняв Февральскую революцию как ниспровержение всего устаревшего и давящего, он вместе с тем отмечал ее “разрушительную силу”. Уйдя в 1923 из ун-та вследствие несогласия с возобладавшими установками М.Н. Покровского, Г. читал лекции об изучении жизни городов и архитектурных ансамблей. О совр. краеведах говорил: “Это подвижники: в старину спасали душу в монастырях, а теперь (ее) поддерживают краеведением”. Написал книгу о Данте (не издана) и четыре работы о Тургеневе (две опубликованы). В 1934 продолжил работу в Ленингр. ун-те. В монографию “Тацит” Г. вложил плоды многолетних раздумий, в ее последней главе много личного (1946, нем. перевод 1952). Культура, по Г., — созидаемый “зиждительным трудом” людей “надорганический мир”. Она включает в себя не только язык, знания, искусство, юрид. нормы, но также верования, нравы, очеловеченный быт; в ее составе и духовные начала, и “живая плоть”. Свобода и культура были для Г. нераздельны. Культурные ценности “выбирают своим сосудом или седалищем лишь долго свивавшееся и насиженное гнездо”. Их творцами являются “могущественные обществ. союзы”, плоды деятельности к-рых неразрушимы. Образованные слои призваны просвещать народ и одновременно обогащаться его опытом. Г. отвергал гегельянскую схему однолинейного прогресса, рассматривал движение истории как всемирную драму “с ее подъемами и падениями... остановками и поворотами, с бесконечно сложным переплетением противоположностей”, однако считал неизменным итогом этой драмы “нарастание культурных благ”. Споря с Шпенглером, утверждал, что цивилизация — не упадок культуры, но ее высокая стадия. Сила “культурной подвижности” определяется обилием и содержательностью традиций (“хорошей истор. наследственностью”) и одновременно — “энергией новых элементов движения”. Сохранность созданного, по Г., обусловливает единство развития народов; стадии истории неразрывно связаны и переходят одна в другую. Социальные революции Г. считал крайней, вынужденной и весьма опасной мерой борьбы со злом. Хотя их рез-ты и могут оказываться благими, “революция сама по себе зло”, ибо вера в “святое насилие” уводит от разумения “сложности... культуры и факторов прогресса”. “Единственно настоящим” носителем культуры Г. считал “вдохновляемую творч. челов. личность”. Свой метод изучения истории называл биографическим и настойчиво обращался к ярким, выдающимся личностям (Тацит, Гораций, Данте, Тургенев, Р. Роллан) как источнику познания челов. культуры. “Собирательными личностями” были для него эпоха (лицо ее культуры), край и город с их уникальными “биографиями”, а также нация: путь человечества к единству лежит “через братство народов..., слившихся каждый в единую личность”. Античные корни зап.-европ. истории и культуры Г. (в значит, мере вслед за Фюстель де Куланжем) рассматривал как сохранившие свою жизненность и в ср. века, и в Новое время. Он отвергал привычное резкое противопоставление ср.-вековья последующим эпохам и называл слово “Ренессанс” “кличкой”; не принимал взгляда, согласно к-рому ср.-век. культура создана герм. племенами, негативно оценивал роль последних (способствовали одичанию и возврату к варварству). В феодализме усматривал не только разобщение, но и традицию единства (имперская идея, вселенская церковь). Включение России в сферу зап.-европ. культуры Г. считал неоценимым благом, в то же время оспаривал западников как подражателей и максималистов. В русле культурологии Г. (помимо его прямых учеников) работали Арсеньев, Ухтомский, Золотарев, отчасти А.А. Мейер и М.М. Пришвин. Соч.: История ср. веков. Т. I. Вып. 1-3. СПб., 1892; Очерки из истории рим. землевладения. Т. I. СПб., 1899; История происхождения, развития и разложения феодализма в Зап. Европе. СПб., 1902-03; Науч. прогулки по истор. центрам Италии. М., 1903; Феодализм. СПб., 1903; Очерки флорентийской культуры // Научное слово. Кн. 4-5. М., 1903; Кн. 1, 7. М., 1905; Памяти Виктора Андреевича Фаусека. СПб., 1911; В годы юности. За культуру // Былое. Пг., 1918. № 12; Кн. 6, 1921, № 16; Тургенев и Италия: Культ.-истор. этюд. Л., 1925; Краеведение в совр. герм. школе. Л., 1926; Тацит. М.-Л., 1946; Моя первая встреча с Италией (осень и зима 1890-1891) //Россия и Италия. М., 1993. Лит.: Средневековый быт: Сб. ст., посвящ. И.М. Гревсу в сорокалетие его науч.-педагогич. деятельности. Л., 1925; Каганович Б.С. Гревс И.М. — историк средневековой городской культуры // Городская культура: средневековье и начало нового времени. Л., 1986; Он же. Люди и судьбы: Д.И. Шаховской, С.Ф. Ольденбург, В.И. Вернадский, И.М. Гревс по их переписке 1920-1930-х гг. // Звезда. 1992. N 5/6; Анциферов Н.П. Из дум о былом. М., 1992; Российская историч. мысль: Из эпистоляр. наследия Л.П. Карсавина: Письма И.М. Гревсу (1906-16): Публикация. М., 1994. И. В. Нестеров. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996