ГРАММАТОСОФИЯ

(grammatosophy). Раздел философии, который рассматривает фундаментальные отношения и свойства мироздания через грамматику языка, в том числе через анализ служебных (грамматических) слов, а также грамматических форм и правил. Служебные слова (grammar words) – важный источник пополнения философской терминологии, в которой традиционно преобладали существительные и прилагательные. Слова с грамматическим значением, лишенные лексической определенности, принадлежат к самым частотным в большинстве языков и обозначают самые общие отношения вещей и способы членения мысли.
Одним из упущений философии в минувшие века было то, что она работала почти исключительно с именными частями речи и почти никогда – с глаголами, наречиями и служебными словами. Основные слова-понятия, закрепленные в философских учениях прошлого, – это, как правило, существительные. Бертран Рассел отмечал в «Проблемах философии» (1912): «Даже среди философов широко признаются только те универсалии, которые обозначаются именами прилагательными и существительными, тогда как обозначаемые глаголами и предлогами обычно упускаются из виду. Этот пропуск имел очень большие последствия для философии; без преувеличения вся метафизика после Спинозы преимущественно определялась этим обстоятельством. Прилагательные и имена нарицательные выражают качества или свойства единичных вещей, тогда как предлоги и глаголы большей частью выражают отношения между двумя и более вещами» [44]. Абстрактные понятия – существительные и прилагательные (типа «дух», «материя», «бытие», «идея», «движение», «единое», «прекрасное», «трагическое»), которые доминируют в словаре классической философии, представляют мир назывательно, статично и провоцируют редукцию всех конкретных явлений к немногим общим понятиям. Поставленные, например, перед выбором, «считать ли первичным бытие или сознание» или «как согласуются законы природы со свободой воли», мы оказываемся в плену тех философских решений, которые продиктованы самой структурой данного языка, основанного на примате существительных. Такой язык субстантивирует мир, то есть превращает его в набор предметностей – идеальных или материальных, психических или физических. Однако у философии есть огромный и еще почти не тронутый языковой ресурс – грамматические слова: предлоги, союзы, частицы, артикли, а также местоимения. Для ответа на самые глубокие философские вопросы, для выражения отношений между сознанием и бытием или личностью и историей нам нужно искать категории не среди имен, а среди предлогов или других грамматических слов. Они относятся к конкретным явлениям не редуктивно, как общее к частному, а реляционно и конструктивно, как множители и преобразователи конкретных значений. Например, предлоги «в» и «с», союзы «как» и «что», частицы «бы» и «ни», падежи существительных и лица глаголов обладают собственной значимостью, которая бессознательно актуализируется во множестве речевых актов. С философской точки зрения грамматические слова и формы, именно в силу своей «формальности», обладают смысловым преимуществом перед теми категориями, которые выражаются лексически полновесными, знаменательными словами. Такое слово в качестве философской категории навязывает свое значение тем явлениям, которые под эту категорию подпадают. Например, понятие «материи» покрывает все разнообразие материальных явлений, от мухи до слона, от цветка до горы, вмещает их в себя и категориально замещает их собой. Грамматическое слово, напротив, не подводит «под себя» другие слова, не обобщает явления, а показывает разные способы их сочетаемости, соотносимости, которая и образует самый глубинный слой мыслимого.
Например, предлог «с» указывает на такое значение совместности, соединения, которое может относиться к самым разным явлениям и лицам («я с друзьями», «дождь со снегом»), не подводя сами эти явления под категорию «единство». Этот предлог «с» и синонимичные приставки «с– (со-)» и «син– (сим-)» существенны для понимания терминов и категорий, определяемых соотносимостью и взаимодействием разных явлений, таких как *смысл, *событие, *синтопия, *симтактия, *симпсихоз (см. также *диаверс). Частица «бы» указывает на значение сослагательности, к какому бы действию оно ни относилось («пошел бы», «увидел бы»), в то же время предоставляя данным действиям свободу относиться к другим *модальностям, – в отличие от предметно-номинативной категоризации, где «идти» подпадало бы под категорию «движения», а «видеть» – под категорию «чувственного восприятия». Предлоги, союзы, частицы и другие «грамматические» слова и формы, такие как падежи, лица, формы залога и наклонения, не обобщают и не замещают конкретные предметности-мыслимости, а напротив, раскрывают множественность их отношений и соответственно умножают оттенки их значений («свобода от», «свобода в» и «свобода для» – разные смыслы свободы).
Грамматософия, как раздел философии, призвана изучать ту значимость и категориальность, которая потенциально содержится в грамматических словах, формах и правилах, выражающих самые фундаментальные отношения мироздания. Классические трактаты Серена Кьеркегора «Или – Или» (Enten-Eller, 1843) и Мартина Бубера «Я и Ты» (Ich und Du, 1923) представляют собой опыты философского осмысления и категоризации таких «незаметных» и вездесущих формальных слов.
По замечанию Л. Витгенштейна, «сущность ярко выражается в грамматике. … О том, какого рода объектом является нечто, дает знать грамматика. (Теология как грамматика.)» [45] Имеется в виду, что грамматика охватывает высшие, «богооткровенные» законы мышления, которые предписаны языку в виде аксиоматических правил и обычно не подлежат осознанию и обсуждению. Грамматика – это не то, что мы думаем, а то, что думает нами; это бессознательное нашего мышления. Философия как раз пытается прорваться к сущностям, которые лежат по ту сторону предметных слоев языка и мышления. Поэтому философия – это прежде всего грамматософия, а потом уже лексикософия (lexicosophia); она больше всего заинтересована именно в тех моментах мышления, которые меньше всего контролируются самим мышлением, предзаданы ему, образуют негласную, неслышимую систему правил или проскальзывают в тех «незначительных» словечках, которые употребляются автоматически. Задача грамматософии – остранение, деавтоматизация именно этих наиболее стертых, привычных знаков мышления, в которых оно вдруг предстает неузнаваемо самому себе.
Можно предложить особый способ чтения текстов, выделяющий в них то, что обычно ускользает от внимания: предлоги и другие служебные слова. При обычном чтении они оказываются как бы невидимыми, поскольку все внимание обращено на знаменательные слова и их сочетания, на «кирпичи», а не на сцепляющий их «цемент», меняющий всю кривизну смыслового пространства. Можно назвать такой метод «предложным чтением» (prepositonal reading), в отличие от обычного propositional reading, которое направлено на суждения, пропозиции, тот аспект высказывания, который выражен знаменательными словами [46]. Прочитав такие суждения:
(1) «сознание существует в мозге как фантомное проявление его нейронной активности»;
(2) «мозг существует в сознании как объект его интроспекции, самонаблюдения» —
мы склонны интерпретировать их как противоречащие друг другу на пропозициональном уровне. Первое звучит как физикалистское утверждение, второе как идеалистическое или менталистское. Но если мы прочитаем эти высказывания препозиционально, логически выделяя не существительные и глаголы, а предлоги, мы обнаружим их обратимость: сознание в мозге, мозг в сознании. Эти два суждения указывают на философско-концептуальную первичность отношения *«в», присущую ему обратимость значения, окольцованность мира и сознания друг другом. Препозициональное чтение открывает в философских текстах их «грамматическое бессознательное», которое находится по ту сторону их лексической поверхности, по ту сторону знаменательных слов и преднамеренных суждений.
Важность и вездесущность грамматических (незнаменательных) слов отражается в статистике речи: они неизменно занимают первые 20–40 позиций в частотном словаре большинства языков мира. Так, по данным «Частотного словаря русского языка», первая десятка самых употребительных русских слов выглядит так: «в (во)», «и», «не», «на», «я», «быть», «что», «он», «с (со)», «а». То, что грамматические слова являются самыми частотными, говорит об их первоочередной необходимости мышлению как семантических универсалий. В этом смысле главными философскими терминами в большинстве языков могут стать артикли, предлоги, частицы, союзы (*В, *Как бы и *Тэизм), а также местоимения (*Всекто и всечто, *Отрицательно-неопределенные местоимения). Близко к служебным словам по своей лексической всеобщности и широкой сочетаемости с конкретными понятиями стоят приставочные морфемы (*амби-, *гипер-, *прото– и др.).
*В, Как бы, Недо-, – Остн-, Тэизм, Частотный словарь как философская картина мира
Учение. С. 226–227.
Предлог «В» как философема // Вопросы философии. 2003. № 6. С. 86–95.
Знак. С. 228–253, 311, 689.