(p. 1937, Париж) – один из лидеров «новых философов», участник правозащитных акций (в том числе в России, организованных обществом «Мемориал»). Сотрудник Национального центра научных исследований. Проблематика философских исследований Г. во многом обусловлена его активным участием в студенческом движении конца 1960-х – начала 1970-х (сначала в маоистском Союзе коммунистической марксистско-ленинской молодежи, затем в Пролетарской левой) и последующим отказом от идей левого радикализма. Будучи ассистентом Р. Арона, он написал трактат «Рассуждение о войне», в котором доктрина К. Клаузевица предстает не только как применение идей Гегеля к военной стратегии и тактике, но и как один из двух существующих типов мировосприятия: война – система сопротивления, революция, в противовес войне как абсолютному уничтожению. Насилие, по мнению Г., является логическим следствием марксистской теории. Положение Г. о необходимости опровержения предшествующей идеологии как источника тоталитаризма стало объединяющим для «новых философов». Используя терминологию Ж. Лакана, М. Фуко, Ж. Деррида, Г. представляет историю как реализацию идеи государства, выраженной у великих авторитетов (Фихте, Гегеля, Маркса, Ницше) в виде «дискурса Властителя» для достижения господства. Примеры противостояния тоталитаризму Г. видит в Сократе и Р. Декарте. Позитивная программа Г. пессимистична: уклонение от борьбы и конфликтов позволяет избежать катастрофы, реализовать гуманизм и сохранить единичное, но достижение свободы невозможно: во-первых, ее не существует для членов общества, поскольку всегда есть «отсутствующий Господин», создавший это общество и придумавший для него законы; во-вторых, общество несвободно как целое, поскольку, будучи обществом равных, вводит для самого себя дисциплину – «этот всеобщий рациональный принцип порабощения»; в-третьих, вовне такое общество также «излучает» несвободу, поскольку должно обеспечиваться экономически.
Соч.: Достоевский на Манхэттене. Екатеринбург, 2006; Le discours de la guerre. P., 1967; La cuisinière et le mangeur d’hommes. P., 1975; Les maîtres penseurs. P., 1977; Europe 2004. P., 1980; Cynisme et passion. P., 1981; La bêtise. P., 1985; Descartes c’est la France. P., 1987; La troisième mort de Dieu. P., 2000. Лит.: Кутасова, И.M. Антифилософия «новой философии». М., 1984; Кънчев, Р. Концепция власти в «новой философии» // Французская философия сегодня. М., 1989; Костикова, A.A. «Новая философия» во Франции: постмодернистская перспектива развития новейшей философии. М., 1996. A.A. Костикова
ГЛЮКСМАН Андре
ГЛЮКСМАН Андре
Источник: Философы Франции. Humanitas.-М. Гардарики 2008.-320 с.
ГЛЮКСМАН (Glucksmann) Андре
р. 1937) - франц. философ, приобретший известность в 70-е годы как один из лидеров "новых философов". Сотрудник Национального Центра научных исследований. Проблематика философских исследований Г. во многом обусловлена его активным участием в студенческом движении конца 60-х - начала 70-х годов (сначала в маоистском Союзе коммунистической марксистско-ленинской молодежи, затем в Пролетарской левой) и последующим отказом от идей левого радикализма. В начале своей научной карьеры Г., будучи ассистентом Арона, написал обративший на себя внимание трактат "Рассуждение о войне" (1967), в котором проблема войны рассматривается как центральная для современной цивилизации. Г. поднимает уровень анализа проблемы войны с конкретно-политического до философского, в результате доктрина К. Клаузевица предстает не только как применение идей Гегеля к военной стратегии и тактике, но и как один из двух существующих типов мировосприятия: война как система сопротивления, как революция, в противовес войне как абсолютному уничтожению. Современная история, по Г., - противоборство этих позиций. В более поздних работах ("Европа 2004", 1980; "Сила головокружения", 1983 и др.) отношение Г. к войне зависит от анализа внутренних проблем социальных систем, прежде всего тоталитарных режимов. В кн. "Кухарка и людоед" (1975) Г. пытается представить насилие как логическое следствие марксистской теории, как неотъемлемую часть проекта коммунистического общества. Положение Г. о необходимости опровержения предшествующей идеологии как источника тоталитаризма стало объединяющим для "новых философов". Согласно Г., суть социума - отношения господства - подчинения; поэтому общество и необходимо присущее ему государство воплощают тоталитаризм. Достижение в нем свободы невозможно: во-первых, ее нет для членов общества, поскольку всегда есть "отсутствующий Господин", создавший это общество и придумавший для него законы; во-вторых, общество несвободно как целое, поскольку, будучи обществом равных (Г. имеет в виду реализацию эгалитаристских идеалов), вводит для самого себя дисциплину - "этот всеобщий рациональный принцип порабощения"; в-третьих, вовне такое общество также "излучает" несвободу, поскольку должно обеспечиваться экономически ("Господа мыслители", 1977). Революция, по мнению Г., не может изменить природу социума и служит в конечном счете укреплению властных отношений. Поэтому главными виновниками разрастающегося тоталитаризма, укрепляющегося благодаря эгалитаристским иллюзиям людей, Г. считает создателей революционных теорий и относит к ним прежде всего Фихте, Гегеля, Ницше и Маркса. Используя терминологию Лакана, Фуко, Деррида, Г. представляет историю как реализацию идей, выраженных в "текстах" великих авторитетов, созданных как "дискурс Властителя" специально для достижения господства. Одновременно активистские идеологии оцениваются Г. как некие социодицеи - попытки примирить какую-либо модель общества (или ее осуществленное изменение, сообразно "благим" или "разумным" началам) и наличие социальной несправедливости. Г. обращает внимание на то, что любая система ценностей начинает функционировать в обществе как довлеющий человеку стереотип - это Г. называет "глупостью" ("Глупость", 1985). Главной из таких глупостей Г. считает идею блага, на которой построены как левые, так и правые идеологии и которая показала как свою историческую несостоятельность, так и теоретическую абсурдность. Г. рассматривает социально-психологическую обусловленность существования господствующих идеологий и возможность отдельного философа им противостоять; образцом Г. считает Сократа ("Цинизм и страсть", 1981). В последнее время Г. обращается и к Декарту, который в новой интерпретации Г. отличается от "господ-мыслителей" тем, что не строит "позитивной" идеологии, а "раскрывает заблуждения". Декарта Г. представляет как философа универсального сомнения, наследие которого должно стать главным источником восстановления интеллектуализма во Франции. Г. присоединяется к концепции негативного гуманизма, У истоков которой, по Г., стоял Декарт: это видение человека не в лучших, а в худших его проявлениях - не идеал, а принятие ужаса реальноети. Позитивная программа Г. пессимистична: уклонение от борьбы и конфликта позволяет избежать катастрофы, реализовать гуманизм и сохранить единичное, но оно обречено на одиночество ("Декарт - это Франция", 1987). Сохраняющаяся популярность работ Г. объясняется тем, что в них своеобразно преломляются идеи различных философских течений и находит концептуальное выражение свойственное многим интеллектуалам умонастроение.
A.A. Костикова
Le discours de la guerre. P., 1967; La cuisiniere et le mangeur d&hommes. P., 1975; Les maitres penseurs. P.,1977; Europe 2004. P., 1980; Cynisme et passion. P., 1981; La force du vertige. P., 1983; La betise. P., 1985; Descartes c&est la France. P.,1987.
A.A. Костикова
Le discours de la guerre. P., 1967; La cuisiniere et le mangeur d&hommes. P., 1975; Les maitres penseurs. P.,1977; Europe 2004. P., 1980; Cynisme et passion. P., 1981; La force du vertige. P., 1983; La betise. P., 1985; Descartes c&est la France. P.,1987.
Источник: Современная западная философия: словарь
ГЛЮКСМАН (Glucksmann) Андре
р. в 1937) — французский философ. Работал ассистентом у Арона. Позже — сотрудник Национального Центра научных исследований. Основные сочинения: "Рассуждение о войне" (1967), "Кухарка и людоед" (1975), "Господа мыслители" (1977), "Европа 2004" (1980), "Цинизм и страсть" (1981), "Сила головокружения" (1983), "Глупость" (1985), "Декарт — это Франция" (1987) и др. В ранних работах, анализируя природу и характер войн, Г. противопоставлял войну как схему активного сопротивления, как революцию — ее ипостаси абсолютного уничтожения. При этом доминирование вектора насилия в современном обществе Г. связывает с коммунистическим проектом, полагая, что именно идеология в ее марксовом издании выступила предпосылкой всех тоталитарных режимов. По мысли Г., отношение "господство — подчинение" лежит в самом основании рационально организованного общества (ср. со структуралистской концепцией "власть — знание"). Достижение свободы в подобных рамках невозможно, поскольку: а) отдельные члены социума не в состоянии освободиться, ибо неизбывно присутствует "отсутствующий Господин", создавший как это общество, так и его законы; б) общество не свободно как целое, так как даже выступая в качестве "общества равных", оно утверждает для себя самого "всеобщий рациональный принцип порабощения" — дисциплину; в) общество, как правило, не в состоянии "импортировать" свободу извне в силу того, что экономическое процветание настоятельно требует от любого социума экспансии несвободы. Революции и их пророки — И.Фихте, Г.Гегель, Маркс и Ницше, — по Г., в той же мере виновны в ужасах тоталитаризма, в коей связаны с происхождением идеалов равенства (безразлично, для всех индивидов или их избранной части). Тексты "великих авторитетов", по мнению Г., необходимо конституируют "дискурс Властителя", подчиняющий себе историю. Изобретенная формула "делай то, что захочешь", согласно Г.: 1) радикальна, ибо "направлена на настоящее .("делай") и управляет будущим ("то, что захочешь"). Прошлое стерто, поскольку повторять эту формулу означает снова начать все с нуля... Сама конструкция и заданная организация помещает послушников в своего рода антимонастырь, подчиняя их антиправилам, которые разработаны не менее детально; 2) революционна, так как акцентирует момент, когда "все возможно": момент "когда все возможно" выдается за акт рождения каждого индивидуума, входящего в эту общность; 3) базируется на коллективизме: мы свободны все вместе. Значит, свободен лишь коллектив: "благодаря этой свободе они предпримут усилия, чтобы осуществить то, что, на их взгляд, должно нравиться индивидууму... Общество, таким образом, обречено бесконечно повторять акт своего рождения: оно существует через повеление и первого начальника сменит следующий... Важно лишь настоящее: будущее, вслед за прошлым, должно быть разрушено, ибо несет в себе угрозу непредусмотренных изменений; 4) диктаторская. "Делай то — что хочешь" аналогично более туманному "делай то — что следует из марксизма". Приказ без каких-либо оговорок и возражений сам по себе возводит непреодолимую диссимметрию — между тем, кто провозглашает это как закон, и тем, кто это воспринимает как правило жизни; 5) теологична. Ее основа религиозна как у Св. Августина: "Люби Бога, служи (Ему) и делай что хочешь". Мысль XX в. гласит: "Все разрешено" — разрыв связи с волей Божьей устраняет религиозную окраску, но следы разрыва остаются: в подтексте следует "Если Бог умер, то все позволено". Исчезает религиозная связь, но ее место занимают универсализирующие рассуждения, которые ведутся с тем же авторитетом, что был присущ рациональной теологии. По убеждению Г., "задача задач бюрократических систем — предстать именно как Система, речь идет не столько о том, чтобы применить закон, сколько о том, что существует такая вещь, как Закон". По версии Г., вся европейская эпоха после Просвещения демонстрирует тенденцию возрастания роли разума в общественной жизни и его поступательное отождествление с властью: в 1789 был инициирован процесс внедрения в массы "воли к господству". Именно Фихте, провозгласивший долженствование философии быть логически обоснованной системой, "основополагающей наукой", "наукоучением", продуцировал, по Г., установку на ее превращение в (словами Фихте) "источник человеческого могущества". Таковая наука у Фихте "должна обладать принципом, который не может быть доказан ни из нее самой, ни из какой-нибудь другой науки, ибо она есть наивысшая наука". По Фихте, "действовать! — вот для чего мы существуем". Г. усматривает в этой интеллектуальной линии проект политизации философии с целью достижения абсолютного господства субъекта. Субъектом — деятельным и активным — в данном контексте становится само знание, а развертывание "Я" оказывается тождественным экспансии принципа господства. Знание, разум начинают доминировать над действительностью: происходит сплавление науки (абсолютного знания) и революции (ориентация "абсолютной деятельности" разума на перманентное и всеобъемлющее отрицание) в цельную метафизику господства — подчинения. Суть фихтеанского учения о свободе, по мысли Г., такова: "Мы должны социализировать людей, исходя из их свободы". В дальнейшем, в продолжение идей Фихте, Гегель, согласно Г., сформулировал вывод: "познавать — значит господствовать", дополнив его впоследствии тезисом "мыслю, следовательно, государство существует". Свобода, по Гегелю, в интепретации Г., определяется как "принцип, говорящий о том, каким способом правитель должен управлять". Оценивая вклад Маркса в дело порабощения человечества, Г. пришел к выводу, что тот "предложил стратегическую схему дешифровки, а следовательно, и организации крупных конфликтов в современных обществах". Маркс, как полагает Г., как и все "властители-мыслители" стартует следующим образом: "начинает с нуля", разрушая все предшествующее, и — далее — "создает науку должного". Маркс сумел сформулировать "целостное решение проблем Французской революции", акцентировав внимание на проблемах того, "как должно быть организовано общество; каким способом люди, живущие в нем, могут быть свободными; как можно управлять "плебсом". Данная схема Маркса, по Г., базируется на гипотезе, в соответствии с которой "отношения власти по определению выводятся из отношений между вещами". Производительные силы, таким образом, оказываются ни чем иным, как "институтами производства власти", вокруг которых и разворачиваются конфликты современного общества. И, наконец, Ницше, по версии Г., отбросил ненужные избыточности и в основе социальности поместил "волю к власти". Для Ницше, по мысли Г., "все организации, государство, наука, искусство, политика, религия являются только "формообразованиями господства", структурой воли к власти". Ницше, с точки зрения Г., отказался от последнего возможного индикатора властных отношений — экономических данностей (товаров) — немецкий мыслитель провозгласил: "Властвующий измеряет сам, не позволяя при этом, чтобы его измеряли; он сам задает нормы". Подводя итог интеллектуальным достижениям западно-европейской философской традиции 18—19 вв. в этой сфере, Г. отмечает, что в ракурсе общей онтологии идет поиск ответа на вопрос "что такое бытие и сущее". В развороте же специальной онтологии властители-мыслители, по Г., выясняют "кто сущий" с целью "представить программу радикального господства над всем". Как акцентирует Г, "все современное господство в своей глубинной основе метафизическое". Призвание подобных философских дискурсов, по мысли Г., внедрение в ткань реальности определенных типов господства: наличествующие среди народа противоречия становится возможным "рационально и систематично поставить на службу правительствам". Попытки примирить благое (наличное или ставшее) состояние общества с неизбывной социальной несправедливостью Г. трактует как "социодицеи" /по аналогии: "теодицея" как проблема оправдания Бога в контексте презумпции несовершенства созданного им мира — А.Г./. Естественно в этом контексте то, что идею "блага" Г. характеризует в статусе универсальной "глупости" (проявления "воинствующего кретинизма"), фундирующей все базовые идеологии. Обращаясь к фигурам Сократа и Декарта, Г. подчеркивает, что подлинное призвание философа состоит отнюдь не в разработке жизнеутверждающего морально-идеологического идеала, а в "раскрытии заблуждений" людей. A.A. Грицанов
Источник: Постмодернизм. Энциклопедия