геннокультурная коэволюция

ГЕННОКУЛЬТУРНАЯ КОЭВОЛЮЦИЯ (от лат. со — вместе и evolutio — развертывание) — двустороннее взаимодействие генетических и культурных факторов с обратными связями. В конце 20 в. в социобиологии были разработаны несколько теорий Г. к., которые отличались друг от друга уровнем описания механизмов взаимодействий генов и культуры. Некоторые из этих теорий ограничиваются лишь попытками выявить какие-то статистические корреляции между биологическими и культурными феноменами, не претендуя при этом на их теоретическое объяснение. Другие теории использовали модели классической этологии и экологии поведения и стремились непосредственно связать гены с различными типами культуры. В 1981 Ч. Ламсден и Э. Уилсон предложили принципиально новую теорию Г. к., получившую в дальнейшем развитие в работах Ч. Ламсдена, А. Гушурст и др. Согласно этой теории, возникновение человеческого рода произошло не в ходе биологической эволюции классического дарвиновского типа, а, скорее, в результате переплетения двух линий наследуемой информации — генетической и культурной. Культура, которую правомерно рассматривать как передаваемую по социальным каналам информационную систему, формируется на когнитивном уровне специфическими, присущими только людям, когнитивными механизмами. Эти механизмы направляются генетическими программами развития нервной системы, причем они гораздо менее чувствительны к широкому диапазону изменений окружающей среды, чем генерируемые ими культурные феномены. По мнению сторонников этой теории, в психике человека имеются некоторого рода врожденные ограничительные начала, стратегии, генетически закрепленные естественным отбором (их назвали «эпигенетические правила»), которые направляют наше когнитивное развитие, наше мышление, поведение и т.д. Они напрямую зависят от ДНК, причем генетические изменения могут трансформировать как сами эти правила, так и отношения между ними. Последовательно возникающие в когнитивной системе эпигенетические правила обычно разграничивают на два класса. «Первичные» эпигенетические правила направляют автоматические процессы переработки когнитивной информации, ведущие от периферийных сенсорных фильтров к восприятию. «Вторичные» эпигенетические правила относятся к внутренним ментальным процессам, включая процедуры сознательной оценки и выбора; они действуют на основе цвета и иной информации, появившейся в поле восприятия. В этих правилах закодированы врожденные компоненты стратегий индивидов, способствующие овладению культурой и обучению. Обучение происходит благодаря передаче геннокультурной информации, в процессе которой врожденные эпигенетические правила с большей вероятностью используют одни, а не другие культургены. «Культурген» — это сконструированная социобиологами условная единица культурной информации, которую они операционально определяют как информационный образ, или паттерн, соответствующий какому-либо артефакту, поведенческому образцу, ментальной конструкции и т.д. Культурген выступает в качестве элемента ментального «эпигенеза», т. е. целостного процесса взаимодействия между генами и окружающей средой в ходе развития, направляемого и формируемого генетической информацией.         Все более интенсивную культурную дивергенцию человечества, начиная с эпохи полеолита, сторонники этой теории объясняют возрастанием роли эпигенетических правил в эволюционных изменениях. Действуя как своего рода фильтр, эти правила способствовали отбору и применению только некоторых культурных альтернатив, которые транслировались следующим поколениям. Это освободило Homo sapiens sapiens от чрезмерно широких границ культурной эволюции. Из этой теории также следует, что, по мере продвижения человечества к цивилизациям и другим формам сложноорганизованных обществ, воздействие биологической эволюции не ослабевало, как ранее считалось, а, наоборот, возрастало в силу увеличения числа и сложности врожденных эпигенетических правил. По этим же причинам генетическая эволюция человечества (а соответственно, и его культурная эволюция) могла протекать гораздо быстрее, чем это предполагается эволюцией классического дарвиновского типа, которая не в состоянии объяснить исключительно быстрый прогресс культуры за последние 10 тыс. лет.         Однако теория Г. к. сталкивается с рядом трудноразрешимых проблем, связанных, в первую очередь, с эмпирической фиксацией единиц культурной информации, отбираемых эпигенетическими правилами. Сомнения вызывает также сам факт существования «вторичных» эпигенетических правил, поскольку используемое в качестве примера табу инцеста характерно не только для людей и высших антропоидов (шимпанзе и др.), но и для гораздо более низших млекопитающихся (мыши и т.д.).         И.П. Меркулов         Лит.: Ламсден Ч., Гушурст А. Геннокультурная коэволюция: человеческий род в становлении // Человек. № 3. 1991; Lumsden C.J., Wilson E.O. Genes, Mind and Culture: the Coevolutionary Process. Cambridge, 1981.