Функция и поле речи и языка в психоанализе

«ФУНКЦИЯ И ПОЛЕ РЕЧИ И ЯЗЫКА В ПСИХОАНАЛИЗЕ» («Fonction et champ de la parole et du langage en psychanalyse») — программа переосмысления психоанализа, выдвинутая в 1953 франц. психиатром и психоаналитиком Жаком Лаканом. Этот текст был произнесен на конгрессе романоязычных психоаналитиков в Риме (так называемая «Римская речь») и опубликован, с некоторыми изменениями, в сборнике «Ecrits» в 1966; рус. пер. — М., 1995. Он принес Лакану широкую известность и за рамками п:ихоаналитических кругов. Этот манифест, провозгла11 аемый критиком и реформатором, подчеркивает, что психоанализ в Европе погряз в интроспекционистских иллюзиях, в Америке — в приспособительских практиках, нацеленных на вписывание пациента в социум любой ценой. Дать психоанализу новую жизнь можно, лишь осознав его укорененность в языке и речи и выведя из этого радикальные теоретические и практические следствия.         Лакан не приписывает этого «прометеевского» открытия роли языка и речи в психоанализе себе: оно сделано 3. Фрейдом, но вскоре было забыто. А потому свой путь Лакан называет «возвратом к Фрейду», который утверждал, что сон имеет структуру фразы или ребуса, а проработка сновидений или, скажем, повседневных ошибочных действий требуют их прочтения с учетом тех синтаксических сдвигов и смысловых сгущений, которые указывают на скрытые в бессознательном желания. Как известно, Фрейд (вместе с Д. Брейером) применял метод лечения, который пациентка Анна О. с самого начала окрестила термином «лечение словом» (talking cure): проговаривание травмы, словесное упоминание патогенного события приводило к исчезновению симптомов. Лакан усиливает идеи, которые содержались у Фрейда, и расширяет сферу их применения: для него «симптом целиком разрешается в анализе языка, потому что и сам он структурирован как язык», или даже является своего рода языком.         К чему бы ни стремился психоанализ — к исцелению больного, к изучению психики или к профессиональной подготовке будущего аналитика, — речь пациента оказывается единственным его средством. При этом субъект осознает смысл своей истории в том виде, в каком он воссоздается речью, адресованной др. человеку. Ошибочно считать, будто аналитик имеет дело с самой переживаемой субъектом реальностью (это — позиция интуиционистской психологии) или же с какими-то объектами по ту сторону речи субъекта. Бессознательное, увиденное через призму языка и речи, можно представить как нечто доступное прочтению. Оказывается, что бессознательное есть та глава человеческой истории, которая как бы подверглась цензуре и теперь отмечена пробелами, но истина записана в др. местах — в телесных симптомах, в воспоминаниях детства, в эволюции запаса слов и их употреблений, в легендах, облекающих личную историю в героизированные формы. В любом случае, «бессознательное субъекта — это речь другого», резонанс в коммуникативных цепях.         Работа с бессознательным как с языком раскрывает те последствия, которые вытекают из принадлежности человека символическому строю. Закон человека — это закон языка, закон символического обмена. В человеческой жизни именно мир слов порождает мир вещей. Лакан с удовольствием ссылается здесь на Ларошфуко: есть люди, которые никогда не влюблялись бы, если бы ничего не слышали о любви; любовь многим обязана символу и тому, что в любви принадлежит слову. Изначальный закон человеческого общества — императивный по форме, но бессознательный по структуре — идентичен строю языка. Он регулирует брачные союзы и ставит над царством природы царство культуры. В соответствии со своим языковым пониманием бессознательного Лакан трактует фигуру отца в семейном треугольнике: для психоанализа важен не реальный и не воображаемый отец, но, скорее, «имя отца» как носителя символической функции, обеспечивающей человека законом наследования и преемственности.         Переосмысление психоанализа требует иначе вписать его в культуру и в систему обучения. Для этого в программу идеального факультета психоанализа, куда Фрейд некогда включал психиатрию, сексологию, историю цивилизации, мифологию, психологию религий, историю и литературную критику, Лакан добавляет риторику, диалектику (прочитываемую по Аристотелю), грамматику и поэтику. Но самые главные для современного психоанализа научные дисциплины — лингвистика (особенно ее открытие фонемы как функции звуковых оппозиций, способных различать смыслы), антропология и философия — классическая и новейшая. Чтобы стать наукой и не допустить вырождения психоанализа в чистую технику, ограничивающую его методологическую и интерпретативную базу предзаданными схемами, психоанализ должен неустанно вновь и вновь стремиться понять смысл своих понятий и своего опыта.         Н.С. Автономова