(1890-1955) ? филолог-классик, исследователь первобытной и античной культуры. В 1923 окончила Петроград. ун-т по классич. отделению (рук. С.А. Жебелев). Магистерская дис. “Греч. роман как деяния и страсти” (1924). В 1925-37 научный сотрудник НИИ сравнит. изучения лит-р и языков Запада и Востока при ЛГУ — Гос. ин-та речевой культуры — Ленинград. НИИ языкознания. В 1926-32 внештатный сотрудник Сектора семантики мифа и фольклора (рук. В.Ф. Шишмарев) Яфетического ин-та (впоследствии ИЯМ АН СССР), созданного Н.Я. Марром. В 1932 создала первую в СССР кафедру классич. филологии в рамках ЛИФЛИ (впоследствии филфак ЛГУ) и заведовала ею в 1932-1950 с перерывом на время эвакуации ЛГУ (все время блокады Ф. оставалась в Ленинграде), проф. кафедры до 1951. В 1935 защитила докт. дис. по филологии “Поэтика сюжета и жанра. Период античной литературы”. Отставка Ф. связана с известным выступлением Сталина против марризма в 1950. Подход Ф. к исследованию культуры характеризуется выдвижением на первый план проблем происхождения, или генезиса изучаемого явления. Уже в ранних работах Ф. называет свой метод “генетическим”, противопоставляя его, однако, методу эволюционистов. Генетич. метод не постулирует наличие к.-л. “первичного” феномена культуры и не описывает его динамику как постепенное развитие культурных форм. Он направлен на выявление постоянного соотношения “фактора” как скрытого потенциала любой формы культуры и “факта” как проявления этого потенциала в конкретике культурных феноменов (“Система литературного сюжета”). В разные периоды своего творчества Ф. обозначает это соотношение в виде оппозиций: “Образ — Метафора”, “содержание — форма”, “семантика — морфология”. По Ф., универсальной “несубстанциальной” основой любой культуры является “семантич. система”, к-рая может быть описана как тип сознания или совокупность “представлений” о мире. “Семантич. система” в культуре не дана непосредственно, но она представляет собой “генетич. основу” всего многообразия форм культуры. Исторически первым оформлением “семантич. системы”, к-рую Ф. относит к периоду условной “архаики”, является миф; он содержит в зачатке все возможные оформления смыслов, к-рые будут явлены в последующие периоды развития культуры. Динамика культуры состоит в переосмыслении содержаний мифол. “семантики” за счет выделяющегося из мифа рефлективного мышления, опосредствующего мифол. образы и сюжеты при помощи понятий. Ф. противопоставляет свое понимание динамики культуры телеологизму. Ни культура и целом, ни к.-л. ее частный феномен не содержат в себе внутр. цели развития; последнее представляет собой своеобр. развертывание содержаний “семантики”, переосмысленных в зависимости от “истор. спроса”. Это развертывание Ф. иногда представляет в виде культурного цикла и, подобно Шпенглеру, описывает его в терминах “рождение — расцвет — умирание” (“Система лит. сюжета”); но если у Шпенглера этот цикл замкнут, “идея” культуры и ее формы умирают вместе с ее истор. завершением, то Ф. подчеркивает, что завершение одного цикла есть начало нового, “факт” переходит в позицию “фактора”. По Ф., “генетич. основа” культуры не исчезает окончательно; в последующих культурах продолжают существовать не только оформления мифол. “семантики”, но также ее первонач. содержания и смыслы. Более того, любая культурная деятельность, в т.ч. и совр., представляет собой своеобр. и неповторимое истолкование все тех же архаич. сюжетов и образов. Архаич. культура — “пролог” человеч. истории, в к-ром явлены в концентрированном виде будущие пути развития культурного сознания (“Введение в теорию античного фольклора”). В ранний период научной деятельности Ф. занимается реконструкцией мифол. семантики лит. форм (“Происхождение греч. романа” (1919-23), “Этюды и Деяния Павла и Феклы (1920-36)) и описанием мифол. типа мышления (“Семантика сюжета и жанра, 1927). По Ф., гл. особенность мифол. мышления — нерасчлененность субъекта и объекта, что является причиной его отождествляющего характера; это выражается, в частности, в отождествлении “противоположностей”, а также вещей, слов и действий. Ф. характеризует мифол. мышление как “конкретное”, “пространственное”, “антикаузальное”. Оно создает бесконечную цепь т.н. “до-метафор”, внешне различных, но семантически тождественных, сводимых к трем большим группам: “еды”, “рождения”, “смерти”, но не возводимых к конкр. Архетипам. “До-метафора”, в отличие от метафоры, основывается не на “переносе” признаков явлений, не на их “уподоблении”, а на тождестве их семантики. По Ф., мифол. представление о мире уже содержит в себе сюжет в свернутом виде. В мифол. “рассказе” или в ритуальной практике сюжетная схема облекается конкр. образами и последовательно (“линейно”) разворачивает смыслы мифол. представления. Мифол. сюжеты можно рассматривать как “сложную биографию женско-мужского божества”, в к-рой персонажи мифа, являясь лишь разл. ипостасями “образа”, своими действиями выявляют во “временном” плане семантику собств. имен (“Семантика сюжета и жанра”, “Поэтика сюжета и жанра”). Уже в ранних работах Ф. проявилась характерная для всех последующих ее исследований широта постановки вопросов и стремление выйти за рамки внутрилит. процессов к анализу семантич. взаимосвязи словесных и не-словесных форм культуры. Это свидетельствует о создании Ф. нового объекта научного исследования, лежащего на перекрестке филологии, этнографии и лит.-ведения, что обусловливает постоянное внимание Ф. к проблемам философии и теории культуры. В период работы в Яфетическом ин-те и сотрудничества с Н.Я. Марром и рядом ученых, группировавшихся вокруг него (среди них И. Г. Франк-Каменецкий. В.В. Струве, Б.В. Казанский и др.), Ф. во многом разделяет теор. положения марровской культурологии. Она была организатором и участником коллективного труда “Тристан и Исольда. От героини любви феод. Европы до богини матриархальной Афревразии” (1932), построенного на марровских принципах “стадиальности” и “палеонтологич.” анализа. Впоследствии Ф. отходит от сугубо марристской проблематики, практически не занимаясь элементным анализом и подвергая критике “теорию стадиальности”. В целом, в 20-30-х гг. научный анализ Ф. был направлен от лит-ры к мифу. В 40-50-е гг. акцент смещается : Ф. интересует механизм перехода мифол. “образа” в “понятие”. На материале античности она изучает способы функционирования элементов мифол. семантики в сюжетной и жанровой системе лит-ры. По Ф., античная словесность (греч. — в первую очередь) знаменует собой опр. состояние культуры в период обособления в ней сферы “эстетического”, “философского” и т.д., совершавшегося на основе понятийной переинтерпретации образно-мифол. материала. Это переходное состояние культуры и соответствующий ему тип мышления и словесности Ф. именует “фольклором” (“Введение в теорию античного фольклора”). Причиной указанных процессов в античной культуре послужил “познават. сдвиг”, выразившийся в разделении субъекта и объекта: и нем Ф. видит своеобразие и уникальность античности. В связи с этим Ф. противопоставляет свой взгляд на античную лит-ру модернизаторскому, считавшему, что греч. словесность — одна из европ. лит-р. Античная лит-ра не просто “первая” в их ряду. Античность — это эпоха создания худож. лит-ры как таковой на основе до-лит. материала. Поэтому категории, уместные при описании и анализе лит-р, возникших после понятийного “сдвига”, породившего античную лит-ру, не охватывают ее специфику. Образ, по Ф., — осн. категория мифол. мышления. Он характеризуется конкретностью, нерасчлененностью воспроизводимых в нем смыслов, “бескачественностью” привлекаемых им представлений. Понятие, напротив, — абстрактностью, расчлененностью смыслов и возникновением “категории качества”, к-рая преобразует мифол. представление о “призрачном подобии сущего” в эстетич. категорию — “комическое”, или в этическую — “непристойное” (“Комическое до комедии”). Становление понятий из мифол. образов выражается гл. обр. в процессе формирования метафоры. Метафора возникает как абстрагирование одного из нерасчлененных смыслов мифол. образа. При этом связь “абстрактных” смыслов, конструирующих понятие, с мифол. образом сохраняется, но становится неявной для мышления, проявляется, напр., в создании поэтич. тропов. Ф. видит в таких метафорич. “образных понятиях”, воссоздающих действительность в форме “иллюзии”, основу античного худож. мышления, создавшего идею “мимесиса” действительности и тем самым сделавшего возможным появление искусства в его пространств. и словесных формах (“Образ и понятие”). Решающим фактором возникновения античного искусства стало указанное разделение субъекта и объекта. Следствием такого разделения было формирование индивидуального авторского начала из коллективного, стоявшего у истоков эпоса, ритуальной практики и т.п. Это “рождение автора” ярче всего отражено в греч. лирике, к-рая впервые “выделяет” из космоса социум, а из коллективного творчества — индивидуальное, еще не полностью ставшее субъективным (“Происхождение греч. лирики”, 1946). Другим следствием стало формирование косвенной речи через выделение функций “повествователя” и “предмета повествования” из мифол. “рассказа” о событии, достигавшегося путем непосредств. показа и прямой речи; косвенная речь впоследствии оформляется как лит. наррация. Показ в до-нарративных зрелищах ритуального и бытового характера. переосмысленный понятийным мышлением, переходит в позицию действительного миметич. воссоздания реальности, оформленного авторским началом, что приводит к созданию искусства античной драмы (“Образ и понятие”). Созданию теории архаич. культуры Ф. и ее учения о мифол. мышлении способствовали труды этнографов Кембридж. школы, а также Узенера, Кассирера и Леви-Брюля (см. Леви-Брюль). Однако теория мифол. “семантики” и генезиса форм культуры целиком создание Ф. Ее работы во многом предвосхитили структурно-семиотич. методы изучения феноменов культуры; они не только отражают исследование смыслопорождающих структур, проявляющих специфику мифол. мышления, но и намечают разработку вопроса о социально-истор. контексте смыслопорождения. Значит. часть трудов Ф. по сей день не опубликована. После разгрома марризма в нач. 50-х гг. труды Ф. были преданы забвению; первая ее посмертная публикация была осуществлена Ю.М. Лотманом в 1973. Начиная с этого момента, работы Ф. вновь начинают входить в научный обиход, и сейчас они вызывают все больший интерес у специалистов в разных областях гуманитарных наук. Соч.: Поэтика сюжета и жанра. Период античной лит-ры. Л., 1936; Происхождение греч. лирики // ВЛ. 1973. № 11; Миф и лит-ра древности. М., 1978; Методология одного мотива // Учен. зап. Тартуского гос. унта. В. 746; Труды по знаковым системам. 20. Тарту, 1987; Миф и театр. М., 1988; Система лит. сюжета // Монтаж: Лит-ра. Искусство. Театр. Кино. М., 1988: Утопия // ВФ. 1990. N 5; Б.Л. Пастернак и О.М. Фрейденберг: [Письма] // Переписка Бориса Пастернака. М., 1990; Происхождение пародии // Русская литература XX века в зеркале пародии. М., 1993; О неподвижных сюжетах и бродячих теоретиках / Публ. и коммент. И.В. Брагинской // Одиссей. Человек в истории. 1995. М., 1995.. Лит.: Лотман Ю.М. О.М. Фрейденберг как исследователь культуры // Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. В. 308; Тр. по знаковым системам. 6. (Список науч. трудов О. Фрейденберг). Тарту, 1973; Брагинская Н.В. Проблемы фольклористики и мифологии в трудах О.М. Фрейденберг // Вестник Древней истории. 1975. № 3; Она же. О работе О.М. Фрейденберг “Система лит. сюжета” // Тыняновский сборник. Вторые Тыняновские чтения. Рига, 1986; Она же. Siste, viator! // Одиссей. Человек в истории. 1995. М., 1995; Perlina N. Olga Freidenberg on Myth, Folklore, and Literature // Slavic Review. Stanford, 1991.Vol.50.№ 92. Д.В. Трубочкин. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996