Возникновение в проблемном поле философии вопроса о технике относится к совсем недавнему времени, а выделение философии техники в особую философскую дисциплину произошло буквально на наших глазах. Во всяком случае осознание философского характера проблемы техники стало возможным, лишь когда изменилось само отношение человека к миру, когда началась философская рефлексия над этим изменением. Для классической философии было характерно представление о рациональности человека, мира, истории; культ разума, прогресса, науки. Главная характеристика человека, его сущность – это разум. Мышление человека всесильно, способно стать тождественным бытию, действительности. В основе рационалистического оптимизма классической философии лежали реальные перемены в отношении человека к миру, начавшиеся в Западной Европе. Их называют по-разному: переход от традиционного аграрного общества к индустриальному, промышленный переворот, становление техногенной цивилизации Запада. Если раньше человек ощущал себя в огромной мере зависимым от стоящих над ним сил (воспринимавшихся вначале как сверхъестественные, но затем, все в большей степени, как силы природы), то теперь ему казалось, что в своих мастерских, на заводах и фабриках он – хозяин своего будущего, что устройство общества – тоже дело его рук и ума. «Царство разума», построенное на развалинах традиционного общества, оказалось не очень-то привлекательным. Возникли гигантские города, в которых толпились лишенные своих корней, традиционных устоев ориентации в мире «массы». Страшнее власти крупных землевладельцев-феодалов оказалась власть денег над судьбой человека. «Освободившаяся», казалось бы, личность вовсе не стала личностью, просто подчинилась новым стандартам, власть «газет» (и иных СМИ) пришла на смену власти обычаев, искусство из способа жизненной ориентации все больше превращалась в средство развлечения, «компенсации» бесцветности и уродливости повседневного быта.
Отсюда и рождаются в философии попытки осмыслить отчуждение, зависимость человека, иррациональность, алогичность, «нелинейность» окружающей действительности и человеческого существования. Философия становится многоликой, плюралистичной. Влияние рационализма падает, в поле зрения философов попадают «жизнь», «язык», «общественные отношения», «бессознательное». В это же время, в связи с зарождающейся двойственной оценкой достижений индустриального общества, начинает интересовать философов и вопрос о технике, о ее месте и роли во взаимоотношениях человека с миром. Общий сдвиг эпистемы (термин М. Фуко, означающий исходную модель осмысления человеком мира и самого себя), с которым мы связываем появление современной философии, позволил увидеть в технике проблему мировоззренческого масштаба. Если не считать отдельных мировоззренческих догадок и прозрений о роли и значении техники в человеческой жизни, о связанном с нею могуществе и подстерегающих человека опасностях, – а такие догадки легко обнаружить еще в мифологии и предфилософии, – то первые философские труды, где поднимается вопрос о технике, относятся ко второй половине ХIХ – началу ХХ в. Конечно, до первой мировой войны такой области в философии, как «философия техники», еще не было. Это, так сказать, «внутриутробный» период ее развития. Можно назвать лишь двух крупных мыслителей, так или иначе включивших в свое мировоззрение проблему техники, – Карла Маркса и Анри Бергсона. Постклассический характер их философствования выражался в том, что отнюдь не «разумность» стала для них ключевой характеристикой человека.
Первичным является практическое отношение человека к миру, – утверждал К. Маркс. Решающую роль в жизни общества играет производство материальных благ, необходимых людям для того, чтобы жить. По Марксу, самым изменчивым элементом жизни общества являются производительные силы, за развитием которых удобнее всего следить по изменениям в орудиях, которыми пользуются люди в производстве материальных благ. Некоторые формулировки звучат даже в духе вульгарного технического детерминизма: ручная мельница дает нам общество с сюзереном во главе, а паровая мельница – общество с промышленным капиталом. К . Маркс мечтал еще в молодости о достижении человечеством сущностного единства с природой, считая, что завершенный гуманизм совпадает с завершенным натурализмом, причем как такое единство он рассматривал «промышленность»177 . Фактически это означало бы трансформацию всей природной реальности в «техническую» реальность, 177 Экономически-философские рукописи 1844 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-ое изд. Т . 42. С . 415–416. в «машину для человеческого обитания». Можно говорить о настоящем культе техники в марксизме. Вместе с тем К. Маркс не задается еще вопросом о том, что такое сама техника, в чем специфика технического отношения к миру.
В отличие от К. Маркса, А. Бергсон считает первичной реальностью жизнь, исходя из которой и следует объяснять мир и самого человека. Разум, мышление оказывается вторичным, инструментальным по отношению к жизни. Это приспособление, появляющееся у человека вместо свойственного животным инстинктивного реагирования. Разум, по А. Бергсону, связан с орудийной деятельностью человека, направленной на расчленение твердых тел (анализ) и соединение их в новые, искусственные тела (синтез). Таким образом, орудия и орудийная деятельность образуют, по А. Бергсону, специфическое отношение человека действительности, лежат в основе интеллекта, но не исчерпывают собой человеческую жизнь; в ней самое важное «внетехнично» и «надтехнично». Ни у Маркса, ни у Бергсона, конечно, еще нет «философии техники». Но в трудах ряда их гораздо менее известных современников этот термин уже появляется. Наиболее известны работы Э. Каппа «Основания философии техники» (1877), Ф. Рело «Техника и культура» (1884), А. Эспинаса «Возникновение технологии» (1897), Ф. Бона «О долге и добре» (1898: гл. 2 «Философия техники»), П. К . Энгельмейера «Технический итог ХIХ столетия» (1898) и «Философия техники» (1912), Ф. Дессауэра «Техничская культура» (1908), В. Ратенау «К критике эпохи» (1912: гл. «Механизация мира»). Большинство авторов – непрофессиональные философы, исключение составляют Капп, Бон и в, значительной степени, Дессауэр. М. М . Шитиков