ЭТИКА, ИЛИ ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ

(«Ethica, seu scito te ipsum») - произведение Пьера Абеляра, написанное между 1132 и 1135. Первое упоминание — в письме Гильома Сен-Тьерри к Бернарду Клервоскому (1139), в к-ром было положено начало его диспуту с Абеляром. Впервые издано Б.Пецем (1721), переиздано Ж.П.Минем в «Латинской патрологии».
В 1945 вышло на фр. яз. в пер. М.Гандильяка. Двуязычное издание 1971 на лат. и англ. яз. принадлежит Д.ЕЛаскомбу Переведено на рус. яз. (1995). «Э.» предполагалась как часть (наряду с теологией и антропологией, или тропологией) трактата «Теология». Этика рассматривалась Абеляром как средство постижения Бога, а познание самого себя как богопознание. Цель этики — в обеспечении человеческого спасения, зависящего от опоры на веру, милосердие и таинства. По Абеляру, этика, или нравы (mores), есть путь различения пороков и добродетелей. Пороки и добродетели свойственны как душе, так и плоти (телесная сила или слабость, хромота или стройность, лень или живость). Однако в трактате речь идет о пороках души, поскольку природная порочность плоти нейтральна относительно добра и xia, греховной плоть становится при совпадении желания и склонности совершить зло. Потому Абеляр разводит определения порока, греха, греховного поступка. Порок — это определенное физическое состояние души, предопределяющее склонность к греху. Он есть то, что «заставляет нас сочувствовать тому, чему сочувствовать не надлежит, что, к примеру, мы можем сделать или можем прекратить делать». Осознание порока ведет к прекращению сочувствия греховному и ориентации на добродетель. Добродетель - это то, благодаря чему обеспечивается блаженство, заключающееся в благе покорности Богу. Поскольку высшее благо как истинное бытие есть Бог, и вследствие этого любое благо субстанциально, то и добродетель субстанциальна. Понимая под добродетелью наилучшее приобретенное свойство духа, Абеляр различал четыре вида добродетели: благоразумие, праведность, стойкость, воздержание. Благоразумие — это познание нравов, что является началом добродетели, праведность — добродетель, служащая общей пользе и определяющая достоинства каждого человека, стойкость — разумно обоснованное претерпевание необходимых тягот, воздержанность — непреклонное и сдержанное господство разума над похотью и другими неправедными склонностями души. Праведность в свою очередь подразделяется на почтительность, благодеяние, правдивость, возмездие. Почтительность — это добровольное воздаяние уважения Богу (что есть религия) и людям. Благодеяние — помощь людям, переживающим превратности судьбы. Правдивость — исполнение данных обетов. Возмездие — воздаяние кары виновникам зла. Поступок — мерило праведности или греховности человека. Именно поступок есть место встречи морального и законного в человеке и естественного и позитивного права. Естественное право связано с любовью к Богу, родителям, праведному возмездию, основанному на сознании греха, даже если он никому, кроме содеявшего его, не известен; оно соотносится с нравственностью человека, его самостоятельным, не зависящим от общеморальных установлений поступком. Позитивное право — это людские установления для увеличения или обеспечения всеобщей полезности или благопристойности; оно опирается на обычное (ритуальный поединок, клятва, испытание огнем) или писаное право. Грех противоположен добродетели, поскольку представляет собой оппозицию благу покорности Богу. Грех соответственно есть не субстанция, поскольку он выражает не бытие, но отношение, осуществляющее перевод склонности к злодеянию в акт злодеяния, что, по Абеляру, есть презрение к Богу. Для описания греховности Абеляр использует метафору тени, к-рая замещает свет там, где он должен быть. Положение о нейтралитете плотского порока позволило Абеляру отказаться от концепции, приписываемой в течение всего средневековья и Нового времени Августину, согласно к-рой инициатором греха была воля. Воля, по Абеляру, есть неустойчивое состояние души. Она проявляется лишь в определенный момент, потому не может быть прочной. Ее сущность — в ее изменчивости. К устойчивым свойствам (со времени Аристотеля) относятся знание и добродетель. Поэтому воля изначально определяется как естественное, непроизвольно возникающее желание (voluntarium, passio). Будучи нейтральной по отношению к добродетели и знанию, она не ответственна и за злодеяние. Но если она выступает в единстве с устойчивыми добродетелями, т.е. как интеллектуально осмысленное движение души (voluntas), в таком случае она ответственна за поступки, ориентированные на благо. Обузданная добродетелью и знанием, такая воля не может инициировать грех, как не может его инициировать и Божья воля, начало всего, поскольку она извечно направлена на благо. Подобное понимание воли ведет к изменению нравственных и юридических процессуальных норм. Установление факта неумышленности даже при признании греховности поступка (напр., убийства) позволяет изменить его квалификацию. Грех, по Абеляру, есть единство сочувствия пороку, его желания и согласия на него. Внутренняя готовность к деянию, умысел его есть интенция — основное понятие этики и логики Абеляра, к-рый тем самым осуществил перенос внимания с поступка на оценку состояния души, что способствовало, с одной стороны, различению целей деяния при внешнем тождестве поступка, а с другой — различению намерения и поступка. Одни и те же деяния будут благими или дурными в зависимости от намерения, с к-рыми они совершались. Намерение — благо не в силу кажимости, а в силу веры и любви к Богу, к-рые суть мерила правильности намерения. Абеляр различает четыре компонента греха (порок души, толкающий к греху; греховную интенцию; добровольность; злодеяние) и три способа склонения к греху (внушение, удовольствие, согласие). Поскольку конституирующей чертой греха оказывалось намерение, то следствием этого суждения было: а) признание безгрешности палачей Христа, совершавших его казнь по неведению; б) признание по той же причине безгрешности неверующих в Христа, если до них не доходила проповедь Христа; в) признание наследования человеком не первородного греха, а наказания за этот грех.
В «Э.», т.о., делается попытка реорганизовать язык традиционной судебно-религиозной практики, поскольку устанавливается нетождественность оценки поступка судьей земным и судьей небесным. Первый основывает суждение на последствиях греховного поступка, т.е. на основании позитивного права, второй на основании намерения, т.е. на основании естественного права. Грехи делятся на смертные и простительные. Смертные — те, что делают человека преступником (убийство, клятвопреступление). Простительные те, знание о к-рых в момент совершения греха выпало из памяти (пустословие, чревоугодие). Способы искупления грехов: раскаяние (покаяние, угрызения совести), исповедь, приятие акта искупления. Раскаяние — это скорбь души над тем, в чем она провинилась, «дух сокрушенный». Совесть с этого момента становится предметом рефлексии. Исповедь — озвученный рассказ о прегрешениях: голосом речь претворяется в жертвенный акт искупления. Поскольку согласие на грех и анализ интенции греха представляются как его конституирующая черта, а внутренняя скорбь за грех понимается как конституирующая черта наказания, то акцент на внутренней интенции ведет у Абеляра к переопределению роли исповеди и священнического отпущения грехов. При самопознании, понятом какбогопознание, исповедь совершается один на один с Богом без священнического посредничества. Исповедь оказывается условием субъектных (бого-человеческих) отношений.
В раскаянии, угрызениях совести, исповеди фиксируются моменты самосознания и самодстерминации человека, личностно обращенного к Богу и открытого его милосердию. Развитие в 12 в. практики продажи индульгенций (отпущения грехов за деньги), с одной стороны, и исповедальной практики — с другой, придавало особую рельефность этому Абелярову тезису, принимавшему в расчет субъектность, персональность индивида, хотя и вызвало осуждение его Сансским собором 1140 за попытку умаления роли священников, к-рых Абеляр изображает в неприглядном свете, ссылаясь на «канонические уставы», призванные защищать верующих от наказаний, налагаемых на них невежественными прелатами. Однако он выступает и против смягчения этих кар. Исходя из тех же субъект-субъектных отношений, Абеляр отстаивает человеческое право на ошибку. Поступок Абеляр понимает в сопряженности его интенции (умысла, подверженного небесному суду) и результата действия (подверженного земному суду). Факт осознанности греховной интенции обретает в этом случае огромную эвристическую силу для идеи спасения человека, ибо при онтологической греховности человеческой природы каждый поступок (серия поступков) есть казус, содержащий в себе возможность изменения человеком своей судьбы и являющийся концептом его спасения. Лит.: Абеляр П. Тео-логические трактаты. М.: Прогресс; Гнозис, 1995; Неретина С.С. Концептуализм Абеляра. М.: Канон, 1996; Petri Abaelardi Ethica, seu Scito te ipsum // Patrologiac cursus completus. Series Latina/ Ed. J.-P. Migne. T. 178. Paris, 1855; Abelards Ethics / Ed. D.E.Luscombe. Oxford: Oxford U.P., 1971; Luscombe DE. The Ethics of Abelard: some further consideration // Peter Abelard. Proceedings of the International Conference. Louvain, May 10-12, 1971 / Ed. E.Buytaert. Lcuvcn; The Hague, 1974; Rohmer J. La finalite morale chez les theologiens de Saint Augustin a Duns Scot // Etudes de philosophie medieval, 27. Paris, 1939. С.С.Неретина