ЭТИКА ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ

наука об обеспечении коэволюции человечества и природы. Среди естествоиспытателей все еще господствует мнение, что этика не имеет какого-либо непосредственного отношения к наукам о природе. История стремительного развития, начиная с 1970-х гг., экологических представлений открыла перспективу объединения естествознания с этикой. Что нового было внесено в этику благодаря экологическим наукам? Прежде всего оригинальная интерпретация соотношения человека и природы: последняя стала пониматься как его дом (греч. oikos). Существенно, что развитие экологии происходит под знаком постоянной угрозы природных катастроф, связанных с загрязнением среды, дефицитом ресурсов, перенаселением, нарушением устойчивости, гомеостаза системы человек + природа. Именно в этой связи становится актуальной экоэтическая проблематика. Для начала обратимся к истории вопроса, которая нашла интересное освещение в обзоре Э. Брэннэна и Й.-С. Лоу [1].
Они подчеркивают, что возникновение Э. э. не могло обойтись без определенной реакции на господствовавший в философии антропоцентризм. Появились призывы к пересмотру той системы ценностей, которой руководствуются люди. Главная идея заключалась в уяснении не только инструментального значения природы для человека. В некотором роде она сама в себе содержит ценностное начало. Эту идею первым выдвинул А. Леопольд, но, на наш взгляд, наиболее четкое, впрочем, далеко не безукоризненное выражение она нашла у X. Ролстона III [2].
В обширной статье Ролстон анализирует довольно сложную, насыщенную неоднозначностями проблему. Три обстоятельства для него очевидны. Во-первых, Э. э. состоялась. Во-вторых, она относится к системе человек + природа. В-третьих, Э. э. имеет дело с ценностями. Дальше начинаются сложности, ибо не удается достичь ясности относительно природы экологических ценностей. Если считать их принадлежащими самим экосистемам, то обвинят в натуралистической ошибке, в необоснованном приписывании экологии вместо есть — должен — предложений. Ролстона занимает актуальная проблема о соотношении сущего и должного. Его не устраивает разведение сущего и благого по различным философским квартирам.
Неправомерно, мол, считать, что экологическое сущее принадлежит природным системам, а экологическое благо человеку. Ролстон решается на вывод, что и сущее, и должное свойственны природным системам. «Все, что мы видим в экосистемах прекрасным и целостным, действительно в них есть. Для дальнейшего важно отметить, что мы открываем целостность и красоту, внутренне присущую экосистемам, а не приписываем их от себя»; «экосистемы обладают нравственным статусом» и «экосистемная оценка — это не естественнонаучное описание» [2. С. 271]. На наш взгляд, Ролстон заблуждается, причем далеко не случайно, а в силу прежде всего известного недопонимания соотношения экологии и Э. э., равно как и научного содержания этики. Он полагает, что при переходе от сущего к благу и затем к долгу «мы покидаем территорию науки, чтобы войти в область оценок, из которых и вырастает экологическая этика» [2. С. 271]. В действительности же Э. э. не уводит от науки, а эффективнейшим образом реализует именно ее потенциал. Нигде ни на йоту не приходится отказываться от экологической науки.
Любую природную систему можно изучать методами семантической науки, т.е. посредством не ценностей, а понятий-дескрипций, например, таких, как «система», «закон гомеостазиса», «рециркуляция». Поскольку при этом природная система рассматривается изолированно от потребностей человека как надприродного существа, постольку она является в чистом виде именно природной, а не экологической системой. Ситуация меняется кардинальнейшим образом тогда, когда природная система анализируется как предмет интереса человека. Теперь объектом науки становится экологическая система «природа + человек», на смену семантическим приходят прагматические методы, вместо дескрипций появляются ценности, например «закон гомеостазиса», «сохранение чистоты водоемов», «культивирование почвы». Экология — прагматическая наука. На первый взгляд между концептами «закон гомеостазиса» в двух рассмотренных случаях нет сколько-нибудь существенных различий. В действительности речь идет в одном случае о понятии-дескрипции, а в другом — о понятии-ценности. Суть дела состоит не в вопрошании: какова природа?
Кардинальный, действительно сущностный экологический вопрос следующий: как человечеству успешно сосуществовать с природой? Ответ на этот вопрос и дает экология как наука. Экологические ценности поставляет экология, они не даны ни до, ни вне ее. Экологические ценности характерны для системы «человек + природа», они имеют характер отношений, поэтому неразумно их приписывать либо природе, либо человеку. Экологические ценности принадлежат системе «человек + природа», а изучает их комплекс наук, именуемый «экология». В теоретическом отношении вся экология состоит не из дескрипций, а из ценностей. Насколько состоятельна экология, настолько же правомерны экологические ценности.
Итак, критикуемый (кстати, широко распространенный) подход к оценке Э. э., заключается в следующем: рассматривают экологию как семантическую науку и совершают от нее мнимый переход к этике, которая считается существующей за пределами науки; при этом ценности также не попадают в область науки; неизвестно, куда их поместить — то ли в природу, то ли в своенравный разум человека. В рамках критикуемого подхода сначала постулируют дуализм экологии и Э. э., а затем не знают, как его преодолеть. В случае, если не владеют понятием прагматической науки, в оценке содержания Э. э. приходят к невообразимой путанице.
Итак, не кто иной, как человек, придает экологии прагматическую направленность. Такого рода аргументация обычно отвергается, ибо она возрождает, мол, антропоцентризм, к которому многие экологи относятся весьма подозрительно. Но что такое антропоцентризм в его негативных качествах? Самонадеянное представление человека о его всесильности, господстве над природой. Утверждая статус прагматических наук, человек не утверждает свое превосходство над природой, а лишь выражает заинтересованность в ней. Если она реализуется в грубых формах, то, как известно, природа «мстит» человеку, в очередной раз напоминая ему о своей специфике, о том, что в качестве физико-биологического существа он сам является ее частью. Однако человек способен не только разрушать природу, но и, сохраняя ее целостность, воплощать в ней свои собственные, надприродные ценности. Научиться этому сложно, но возможно, и именно благодаря прагматическим наукам, таким как экология. Величайшее достижение человечества состоит в изобретении способов символизации своих экономических, политических и многих других ценностей в природном материале. Таким образом, прагматические природоориентированные науки не возрождают антропоцентризм, а преодолевают его единственно оправданным способом. Сама по себе природа не обладает ценностями и не ставит перед собой каких-либо целей. Это хорошо известно из естествознания. Когда же ценности приписываются самой природе, то совершается антропологическая ошибка, ибо человек навязывает свою собственную специфику природе, и тем самым уподобляет ее себе. Налицо грубый методологический прием — интерпретация специфики природных систем по аналогии со своеобразием человека. Обычно это делается исходя из самых благих побуждений, в основе которых лежит желание противопоставить поверхностной экологии глубинную. Ее адепты полагают, что в этой связи следует считать ценности внутренне присущими экосистемам, но подлинная актуальность экологии определяется не приписыванием природе ценностей, а основательной концептуальной разработкой ее содержания.
Итак, осознание специфики Э. э. началось с размышлений о специфике природных систем. К сожалению, при этом не уделялось должное внимание статусу экологии как науки. Каковы экологические системы — мы узнаем не иначе как благодаря науке. Еще один подход к развитию экологической этики состоял в попытке приспособить к экологии известные из философии этические системы, особенно наиболее влиятельные из них, в частности утилитаризм, деонтологическую этику и этику ценностей. Следует отметить, что, обратившись к философско-этической традиции, экологи попали в затруднительное положение. Если применительно к обществознанию актуальные этические идеи стартовали уже в Античности и получили затем дальнейшее развитие в Средние века и Новое время, то применительно к естествознанию нет ничего подобного. В античной философии и в христианстве природа ставится в подчинение человеку. Показательно, что согласно христианской доктрине Бог создал по своему подобию только человека, но не природу. В поиске исторических корней экоэтики можно при желании обратиться к идее Спинозы, что Богом является природа в целом, или же к воззрениям позднего Руссо, пожелавшего провести последние годы своей жизни в уединении на лоне природы. Однако такой подход не сулит никаких существенных прозрений. Увы, пожалуй, даже обращение к развитым философским системам не приводит к решающему успеху.
Утилитаризм настаивает на максимизации наслаждений и минимизации страданий. Это положение можно использовать в попытке регулирования отношения людей к живым существам, особенно к высшим млекопитающим, избавляя их от болевых ощущений, но оно не приводит к развитой Э. э. Применительно же к экологическим системам оно вообще бессмысленно. Деонтологическая этика в отличие от утилитаризма не рассматривает последствия деяний человека, а руководствуется априорными максимами типа «не навреди», «не убей». Действуя в деонтологической манере, можно сформулировать, например, такие положения: «не убивай животных», «не разрушай экосистемы», «соблюдай права животных». Недостаточность этих положений заключается в том, что в них не просматривается сколько-нибудь отчетливо потенциал экологического знания.
Ценностная этика также рассматривается в качестве кандидата на роль прародительницы Э. э. Однако обращение к ней тоже не приводит к желаемому результату, причем прежде всего постольку, поскольку экофилософам не удалось умело обойтись с ценностной проблематикой. В очередной раз выяснилось, что конституирование Э. э. предполагает не приложение к экологии внешнего по отношению к ней этического масштаба, а проблематизацию ее собственного содержания. Неудачи попыток внедрения традиционных этических систем в область экологического знания привели экологов к мысли, что им не следует надеяться на философов, равно как и теологов, а надо положиться на свои собственные силы. В связи с этим были развиты различные экоэтические системы. По крайней мере две из них, как нам представляется, заслуживают специального рассмотрения. Своеобразная концепция разработана президентом экоэтического международного союза О. Кинне [3]. Он руководствуется шестью тезисами и основанными на них четырьмя выводами. Ключевые положения его
Э. э. приводятся ниже в сокращенном виде. 1. Мы рождены в природном мире и, будучи его частью, не должны его организовывать заново. 2. Экологи должны наращивать экологическое знание и взять на себя ответственность за экосистемы. 3. Определив хорошее и плохое, надо увеличивать первое и уменьшать второе. 4. Следует вырабатывать новые ценности, такие как самоограничение, умеренность, ответственность, ставить перед собой в качестве цели достижение мира, свободы, достоинства, руководствуясь идеалами альтруизма и любви. Здесь открываются общие основания Э. э. с моральной философией и теологией. 5. Следует отказаться от эгоизма и этических доктрин, не признающих научные данные. 6. Надо обладать достаточной силой воли, чтобы избавить человечество от войн, голода, нищеты, болезней и невзгод, в противном случае человечество исчезнет со сцены жизни.
Согласно Кинне Э. э. приводит к следующим четырем выводам. Во-первых, необходимо замещать насколько это возможно линейную деградацию ресурсов их циклическим воспроизведением. Во-вторых, следует изучать экологические законы и использовать их для реконструкции экономик и обществ. В-третьих, надо регармонизировать человеческое общество с его внешним миром, сокращать вредное воздействие на природу. В-четвертых, необходимо соизмерять запросы человеческого общества и природные возможности.
Американец Дж. Кэрнс-младший решил внести существенные изменения в Э. э. Кинне. Он считает, что Э. э., будучи направленной против антропоцентризма, сама некритически провозглашает другой центризм, экологический. Первоначально он сам развивал экоэтическую концепцию [4], но, опомнившись, провозгласил себя автором этики глобального общежития (sustainability ethics) [5]. Основные положения рассматриваемой этической концепции приводятся ниже.
В кратчайшем изложении они, по сути, предстают как общественные нормы (ценности). 1. Противодействие любым действиям, наносящим вред целостности системы глобального общежития. 2. Повышение экологической грамотности. 3. Недопущение увеличения численности населения на планете. 4. Противодействие нерегулируемой рыночной системе. 5. Использование творческого потенциала общества. 6. Противодействие странам, экспортирующим людей в другие государства. 7. Увеличение ответственности за благополучие глобальной системы общежития, при этом не исключены принудительные меры. 8. Признание необходимости установления эффективных ограничений для системы общежития. 9. Согласование общежития людей с ответственным отношением к природе. 10. Учет того печального обстоятельства, что неправильная организация глобального общежития может привести к крушению всего человечества. 11. Учет зависимости состояния экосистемы от объема народонаселения. 12. В системе глобального общежития целое имеет приоритет перед единичным. 13. Противодействие недобросовестным людям. 14. Поддержка лишь такого милосердия, которое не противоречит экологической перспективе. 15. Противодействие тем, кто выступает против управления системой глобального общежития.
Этические концепции Кинне и Кэрнса позволяют сделать определенные выводы, существенные для понимания статуса Э. э. Во- первых, очевидно, что основные положения Э. э., а без них не обойтись, должны быть ориентированы на специфику экологической науки. Во-вторых, эти положения нуждаются в тщательной конкретизации. В-третьих, современная Э. э. руководствуется принципом ответственности. В-четвертых, Э. э. вне учета ее междисциплинарных связей, особенно с общественным науками, существенно теряет в силе. Особенно следует подчеркнуть нетривиальную связь в рамках этического контекста философии и экологии. Друг без друга обе они выглядят жизненно опустошенными, а реализовать их полнокровный союз сложно. Видимо, он пока еще не состоялся. Пожалуй, современная Э. э. все еще находится в стадии становления. Оставляет желать много лучшего сам процесс этической проблемати- зации экологических теорий.
Таким образом, Э. э. прошла в своем развитии три этапа.
Наивные попытки внести ценностную проблематику непосредственно в естествознание извне.
Приспособление традиционных этических систем к нуждам экологии.
Развитие Э. э. как эндогенной составляющей экологического знания в целом.