ЕСТЕСТВЕННОЕ И ПОЗИТИВНОЕ ПРАВО

две разновидности права, декларируемые в философии юриспруденции. Реальность естественного права связывается 1) с наличием общего закона (логоса), 2) независимостью от общества природных, физических и биологических характеристик людей, 3) божественным мироустройством, 4) универсальностью философских, в т.ч. этических, положений. Нетрудно видеть, что все эти четыре подхода несостоятельны. Представление о всеобщем универсальном законе после успехов современных наук давно уже сдано в архив. Оно в ходу тогда, когда не выделено отличие природного от социального и, следовательно, они неправомерно отождествляются. Данные наук недвусмысленно свидетельствует о том, что у различных сфер бытия законы разные, а не одни и те же. Законы физики несостоятельны, например при описании экономической деятельности людей, а законы экономики не годятся для осмысления природы физических явлений. Законы юриспруденции не выводимы из анализа содержания физико-биологических характеристик человека. Юриспруденция не выводится ни из физики, ни из биологии. В этой связи двусмысленным является, например, положение, содержащееся в Декларации прав человека и гражданина (1789): «Люди рождаются и остаются свободными и равноправными». Создается впечатление, что факты рождения определяют правоотношения людей. В действительности же эти правоотношения устанавливаются в связи с заботой людей о своем будущем, определенность которого задается не фактами рождения младенцев, а социальным проектированием. В XVIII в. одни гуманитарные науки вообще не были известны, а другие проходили сложный период становления. В этих условиях было особенно сильно искушение обосновать статус гуманитарных наук исходя из кажущихся на первый взгляд столь ясными констатации вроде бы очевидных фактов (пример: все люди от рождения равны друг другу). При ближайшем рассмотрении вышеупомянутые иллюзии рассеиваются.
Желающему понять природу правовых отношений людей придется заняться тонкостями юриспруденции. Тезис о божественном мироустройстве, как нам представляется, не нуждается в данном случае в специальном комментарии. По отношению к научной теории теология является эрзац-концепцией. Остается лишь удивляться тому, как часто в юридических работах она уподобляется, например, философии. Соотношение теология — юриспруденция принципиально отличается от соотношения философия — юриспруденция. Бесспорно, что в Средние века имел место определенный союз теологии и юриспруденции. В последующем этот союз распался, и далеко не случайно. По мере трансформации юриспруденции из ее протонаучного в научное состояние теология все в меньшей степени была способна поддержать темпы развития юридической науки. Принципиально в другом ключе развивался союз философии и юриспруденции. И здесь имела место нескончаемая череда трансформаций, но при этом философия и юриспруденция неизменно способствовали развитию друг друга. Скажем просто: они по-настоящему нуждались и нуждаются друг в друге.
Что же касается претензий обосновать реальность естественного права философски, то и они несостоятельны. Такого рода претензии (а они в избытке декларируются от имени самых различных философских направлений, особенно таких, которые не содержат в себе достаточно сильную философско-научную составляющую) всегда связаны с навязыванием юриспруденции не свойственных ей масштабов. Среди современных философов все еще много таких, которые искренне полагают, что философия курирует все науки, в т.ч. и юриспруденцию. Союз философии и юриспруденции и патронаж философии над юриспруденцией — это совершенно разные вещи. Первое актуально, второе нет. Союз философии и юриспруденции способствует развитию последней постольку, поскольку проблематизируются трудности ее развития. В лучших работах по естественному праву оно понимается как философия юриспруденции, но рассматриваемая подмена не является безобидной. Она сопровождается искажением природы как философии юриспруденции, так и самой юриспруденции. Философия юриспруденции вроде бы вообще ликвидируется, ибо ее классифицируют как право (естественное). Забвение статуса философии науки (в данном случае юриспруденции) характерно для... позитивистов. Однако сторонники концепции естественного права обычно считают своими главными соперниками как раз позитивистов. Позитивистская ошибка, заключающаяся в отрицании философии, отнюдь не чужда сторонникам концепции естественного права.
Концепция естественного права имеет еще один существенный недостаток, подмеченный в свое время уже Гегелем (см.). Он уподоблял естественное право насилию по отношению к действительному праву. Если признается существование двух разновидностей права, то одному из них непременно присваивается доминантная сила. В мнимой антитезе естественного и позитивного права господствующим признается первое. Что касается ортодоксальных неопозитивистов, то они стремятся обособить позитивное право, превращая его в единственного воина в правовом поле. На наш взгляд, действительное право находит свое итоговое осмысление в философии юриспруденции, а не в естественном праве. Без философии юриспруденции невозможно осуществить эффективный контроль как над правом, так и над правоведением.
Обратимся теперь к концепции позитивного права. Анализ литературы показывает, что под позитивным правом числится действительное, т.е. имеющееся в наличии, право. Наиболее последовательно эта точка зрения проводится в юридическом позитивизме. Исследователи, не относящие себя к этому направлению, поддерживая концепцию позитивного права, тем самым становятся вопреки своему желанию позитивистами. Оценивая статус концепции позитивного права, крайне важно учитывать историю эволюции юридического позитивизма. Наибольшее влияние он приобрел под философским флагом неопозитивизма (см.) в первой половине XX в. Неопозитивизм (М. Шпик, Л. Витгенштейн, Р. Карнап — см.) был буквально одержим идеей описательной, и в этом смысле позитивной, науки. Наука имеет дело с тем, что есть, но не с тем, что должно быть. Истина верифицируется настоящим, а не будущим. Согласно неопозитивистской установке предложения с ценностным содержанием научно несостоятельны. Исходя из установок неопозитивизма сторонники юридического позитивизма стремятся изгнать из права его прагматическое содержание. Действительное право насильно превращается в чистое, наличное, позитивное право. И вот здесь как раз и совершается решающая ошибка: действительное право не привязано к настоящему, оно всецело устремлено в будущее, его содержание является ценностно-целевым. Неопозитивистская ошибка, а вместе с ней и вся концепция позитивного права, является результатом недопонимания роли и значения прагматического метода. Отметим в этой связи, что во второй половине XX в. неопозитивизм был существенно потеснен сначала постпозитивизмом (см.) — К. Поппер, И. Лакатос (см.) и др., а затем аналитической философией—У Куайн (см.), Д. Дэвидсон, X. Патнэм (см.). Позитивистская мысль сумела преодолеть свою былую ограниченность, связанную с отрицанием прагматического метода. В аналитической философии, особенно американской, проблематика долженствования осваивается весьма продуктивно. Это обстоятельство проходит мимо внимания значительной части юристов, которые в представлении о позитивном праве продолжают тиражировать давно устаревшие дескриптивистские установки неопозитивистов.
Отметим еще одно ошибочное понимание юриспруденции. Вроде бы логически непротиворечиво утверждать, что позитивное право имеет дело с действительным, а естественное право, особенно если оно выступает в философской форме, — с должным. Суть дела состоит в том, что любое право и любая философия юриспруденции выступает как прагматическая наука. «Теории естественного права и юридического позитивизма, — отмечает И.Ю. Козлихин, — нередко противопоставляют как антиподы. Таковое, конечно, возможно, но при этом нужно иметь в виду следующее. Противопоставление юридического позитивизма и естественного права есть, по сути, противопоставление науки в позитивистском смысле этого слова, имеющей своим предметом верифицируемые факты социальной реальности, и философии, рассуждающей о должном. Если рассматривать соотношения названных подходов к изучению права, то конфликт между ними представляется несколько надуманным, тем более что любая теория естественного права (в европейском варианте) предполагает наличие системы позитивного права» [С. 9].
Юридический позитивизм действительно есть форма позитивистского (точнее — неопозитивистского) понимания науки с акцентом на принципе верификации (но верифицируются не факты, а положения правоведения). Позиция И.Ю. Козлихина приемлема также постольку, поскольку она учитывает достоинства юридического позитивизма, в т.ч. возможность его дополнения соответствующей философией (против этого многие возражают). Слабость позиции И.Ю. Козлихина мы видим в том, что он вслед за многими другими авторами не отмечает принципиальные недостатки и концепции естественного права, и концепции позитивного права, и юридического позитивизма. В отличие от И.Ю. Козлихина мы не стремимся преодолеть антитезу Е. и П. п. за счет уточнения содержания каждого из них. Дело состоит не в том, что неверно истолковывается соотношение между Е. и П. п. Решающим образом устарели сами концепции Е. и П. п., которые не поддаются ремонту. До тех пор, пока юристы будут придерживаться концепций Е. и П. п., они не сумеют избежать многочисленных несообразностей, о которых шла речь выше. Козлихин И.Ю. Позитивизм и естественное право // Государство и право. 2000. № 3.