Глубинная основа различных аспектов деятельности ученых и тех результатов, которые этой деятельности обязаны, которая связана с сущностными силами людей науки. Истоки этой основы лежат в эмоциональной сфере, которая и порождает более сложные элементы ценностного сознания. Связывать научную деятельность с миром человеческих эмоций не принято. С эпохи классического естествознания методологическое сознание по-прежнему сохраняет представление об эмоциональной нейтральности субъекта научного познания. Поэтому проблематика аксиологических оснований науки пока слабо освоена. Ценностные аспекты научной деятельности затрагиваются главным образом в связи с обсуждением нравственных проблем научного познания.
На первых страницах книги «Наука и нравственность» академик Н. Н . Семенов говорит: «Наука – дело абсолютно объективное, и как таковая она беспристрастна. Но поскольку творят науку люди, испытывающие всякого рода страсти, обладающие теми или иными моральными качествами, мы не можем игнорировать нравственный аспект деятельности ученого». Здесь явно обозначена проблема единства эмоциональных оснований, лежащих в природе человеческого духа и вытекающих из них ценностных аспектов научной деятельности. Мы исходим из того, что, во-первых, эмоциональные основания и ценностные аспекты образуют генетическое и сущностное единство; во-вторых, эмоциональные реакции можно рассматривать в составе научной деятельности лишь в перспективе их рационального преобразования. Важно проследить генезис ценностных аспектов науки, рассматривая научную деятельность и как процесс, и как результат. В первом случае речь может идти о мотивации научного исследования и о ценностных феноменах, связанных с общественным признанием научного знания; во втором – могут интересовать ценностные аспекты различных элементов научного знания. Научная деятельность, как и всякая другая, предполагает постановку цели. Основанием цели выступают потребности, мотивы, интересы, образцы, идеалы.
В отечественной литературе встречаются попытки противопоставить категории ценностного сознания добра и красоты истине – центральному понятию научного познания как ценностно нейтральному. Однако истина всегда выступала высшей ценностью научной деятельности и придавала определенный смысл самым, на первый взгляд, безрезультатным этапам научного поиска, оправдывала преодоление многочисленных препятствий (иногда даже роковых) на пути ее достижения. Конечно, ученые творят культурные смыслы отнюдь не в силу того, что они все преданы одной только истине. В научной деятельности можно реализовать не только глубокую потребность человека в бескорыстном познании мира, в страстном желании постигнуть его тайны. Как замечал А. Эйнштейн, в храме науки существует лишь небольшая когорта людей, для которых самым сильным побуждением научной деятельности является стремление к высокому. Рядом с такими людьми знаменитый ученый видел также и тех, кто тешит свое чувство интеллектуального превосходства. Здесь же встречаются и те, кто плоды своих мыслей приносят на алтарь утилитарных целей. Таким образом, диапазон мотивации научной деятельности широк и выстраивается в виде определенной иерархии.
Ценность истины уравнивает усилия всех участников процесса ее поиска, какими бы мотивами в своей деятельности они не руководствовались, какими бы заслугами перед научным сообществом они не располагали. С этим идеалом сопряжено требование научной честности, которое, как говорит Р. Фейнман, подразумевает, что если ученый поставил эксперимент, то он должен сообщить обо всем, что, с его точки зрения, может сделать его несостоятельным. Если ученый создал теорию, то он, пропагандируя ее, должен приводить все факты, которые с ней не согласуются, и т. д.
На основе, каких бы мотивов не протекала научная деятельность, она всегда тесно связана с эмоциональными переживаниями, выступающими своеобразными стимулами мысли ученого. Научное сознание рождается не из одних только интеллектуальных усилий, а представляет собой культурную атмосферу, в которой не последнюю роль играет интеллектуальное удовольствие. Так, для биологов переживание ценности жизни является важным конституирующим аспектом познавательной деятельности. «Благоговение перед жизнью» известный гуманист Альберт Швейцер расценивал как основу нравственности. Эмоции способны к продуктивному сотрудничеству с мыслью. Познавательный процесс выигрывает от участия в нем эмоционального аккомпанемента. Научное познание начинается с постановки проблемы, а проблема рождается тогда, когда некий феномен действительности вызывает удивление. Поэтому уже начало научного поиска нагружено эмоциями исследователя, а талантливый ученый – это, как правило, человек, легко увлекаемый интеллектуальными чувствами. Но, конечно, наличие у ученого одной восторженности или любознательности мало, успешное осуществление любой деятельности предполагает развитие у субъекта соответствующих способностей и одаренности. Если художественно-эстетическая деятельность возможна лишь благодаря эстетическому вкусу, основанному на эмоциональной сфере, прежде всего на способности человека чувственно реагировать на эстетические свойства предметов и явлений окружающей действительности, то в основе нравственной деятельности лежит эмоциональная способность человека оценивать свои и чужие поступки с позиций совести. Способность ученого, опираясь на интуицию и эмоциональные импульсы, сужать зону поиска, регулировать и направлять его, когда он не поддается алгоритмизации, когда затруднительны дедуктивные методы исследования, называется эвристикой.
Обобщая, можно отметить, что эмоция руководит мыслительной активностью индивида, направляя ее в определенное русло. Среди таких интеллектуальных чувств значительную роль играют вера и сомнение. С одной стороны, здоровый догматизм, вырастающий на психологической почве веры, не позволяет ученому застревать на идее (вполне законной самой по себе) проверки научных положений, сформулированных благодаря усилиям предшествующих поколений. С другой, – новая теория, претендующая стать парадигмой в научном сообществе, без устали подвергается сомнению и критике, пока она не приобретает силу привычки. Нередко можно встретить позицию, согласно которой авторы подтверждают факт участия эмоций в процессе научного познания, но упорно не признают ценностное содержание научного знания, основанное на активности эмоциональной сферы. По оценке М. С . Кагана, природа науки гносеологическая, а не ценностная.
К формам ценностного сознания он относит этическую, религиозную, политическую, эстетическую ориентации человека, но не познавательную. Однако научное знание не может быть свободным от ценностных аспектов, что носило характер очевидности по отношению к социально-гуманитарным дисциплинам еще во времена М. Вебера. Основоположник понимающей социологии в начале ХХ в., имея в виду социально-политическое познание, высказывал мысль, что ценностное содержание неизбежно проникает в научное знание через ценностные предпочтения и выбор ученых, через их мировоззрение. Но ведь мировоззрение проникает не только в социально-гуманитарные, а и в естественнонаучные дисциплины, играя и там ту же роль предпосылочного знания. Вместе с мировоззрением в контекст научного знания входит картина мира как ценностно-познавательная конструкция. В структуре научной картины мира представлены различные методологические принципы, играющие роль регулятивов научного познания. В философской литературе точка зрения, рассматривающая регулятивные принципы в качестве гносеологических ценностей, является достаточно общепризнанной. Непосредственные эмоции, пропитывающие атмосферу научного творчества, подвергаясь рефлексии ученых, неизбежно превращаются в различные ценностные оценки, оказывающие существенное влияние на все решающие моменты формирования научного знания. Ценностный подход к структурным единицам человеческого сознания, к иерархии духовных сил (способностей) человека стал разрабатываться еще в античной философии. Способности разуметь, ощущать, воображать, познавать были признаны Аристотелем высокими, благородными, истинно человеческими, а способности желать, вожделеть, гневаться – низкими, свойственными животной природе. Отсюда берет начало деление философии на теоретическую и практическую. Одна – теоретическая философия, исследующая разум, учит познавать, другая – практическая, направленная на анализ низших способностей человека, помогает справиться с гневом и не стремиться к чему-нибудь неподобающему. Эти положения Аристотеля предвосхищают современное деление научного познания на фундаментальное («чистое») и прикладное (технологическое), показывающее путь к удовлетворению утилитарных потребностей человека. Эта давняя традиция сохраняется в современной науке. «Чистые химики», считал, например, Б. М . Кедров, удовлетворяются открытием лишь принципиальной возможности осуществления той или иной реакции, тогда как создатели химической технологии должны спуститься с высот духовного производства химических знания к будням материального производства.
Та же ценностная бинарная оппозиция высокого-низкого лежит в соотношении теоретического и эмпирического познания. С одной стороны, «белые перчатки» теоретика, с другой – «продырявленный фартук» экспериментатора. Кто-то из ученых выбирает «чистую» науку, кто-то прикладную; один проявляет склонность к теоретическим исследованиям, а другой к эмпирическим. Это дело их субъективной оценки, формирующейся не без влияния эмоциональных предпочтений и интересов. Научное знание обладает ярко выраженными динамическими свойствами, траектория его движения включает в себя ряд превращений и коллизий. Начало этому пути кладет идея, возникая, как правило, неожиданно в сознании ученого. Идея – весьма своеобразный интеллектуальный продукт: это еще не гипотеза, не концепция, не научная программа, которые предполагают понятийную форму выражения. Идея целостна и образна, тесно переплетена с чувствами и укоренена в экзистенциальном существе ученого, входит в круг его идентичности. «Моя идея, – писал Р. Фейнман, – казалась мне настолько логичной и настолько изящной, что я влюбился в нее без памяти».
Но и понятийные формы знания, о которых упоминалось выше, не лишены элементов образности и эмоциональности. Наличие чувственно-образного и эмоционально-оценочного аспектов в языке науки – это одна из предпосылок успешности научной коммуникации. Научное знание на своем пути должно преодолевать трудности его понимания, правильно восприниматься различной аудиторией. Знание, добытое конкретным ученым, становится знанием в полном смысле этого слова тогда, когда оно превращается в достояние общественности: сначала научной, потом образованной и, наконец, благодаря средствам массовой коммуникации, сфере образования всего общества. Начавшись с идеи, научное знание отправляется в долгий путь своего формирования и развития и в законченном виде «угасает» либо в параграфе школьного учебника, либо в продукте материального производства. Существуют особые социальные институты, задачей которых является оценка рядов преемственности научных результатов и их распространения в обществе, хотя, конечно, одной из самых главных движущих сил распространения знания выступает потребность ученых в общении и общественном признании. Внутри науки, как особой сферы общества, давно сложилась определенная практика управления процессом распространения знания и его признания.
Ученый не должен отгораживаться от запросов и проблем социокультурной динамики знания. Однако вся активность ученого, добивающегося признания результатов своей познавательной деятельности, может быть оправдана лишь тогда, когда он действует во имя истины как идеала, как одной из самых главных ценностей культуры. Таким образом, в ценностном сознании ученого совершается определенный цикл развития от непосредственной эмоциональной оценки до таких абстрактных ее модификаций, как идеал. Ценностное сознание входит в качестве важного аспекта в процесс мотивации научного поиска, а также в его результаты, выраженные как в допонятийной, так и в понятийной форме. Ценностное сознание оказывает свое влияние на иерархические отношения между различными типами знания и видами научной деятельности. Верх и низ в науке существуют и консолидируют научное сообщество благодаря ценностному сознанию. Ценностное сознание служит основой для оценки в процессе выбора научного направления, в признании значимости результатов деятельности ученого на том или ином этапе его деятельности, в движении знания от отдельного ученого к научному сообществу и обществу в целом. Ю. И. Мирошников