(good-belief), НРАВСТВЕННИЧЕСТВО (ethicocentrism). Этически центрированное мировоззрение, которое верит в силу и необходимость добра, отвергая социальные или религиозные мотивы нравственного действия. С этой точки зрения добро не нуждается ни в каких оправданиях и не может быть «системным». Любые доктрины и идеологии, освобождая одних, закабаляют других; провозглашая добро, творят неизмеримо больше зла. Одна система клеймит верующих, другая – безбожников; одна превозносит нацию, другая – класс… Где система добра, там наибольшее зло. Добро всегда творится по частностям, вне системы, оно вспыхивает в слабом человеческом сердце и гаснет, когда его массово пытаются навязать людям. Человек выживет только благодаря неприметной, от сердца к сердцу вспыхивающей искорке добра: от одного к другому, минуя общности, союзы, партии, религии, классы.
Религия тоже делает невозможным подлинное добро, помещая его в цепь заслуг и воздаяний. Если человек знает, что за доброе дело ему положена будет награда, да еще вечная, то это уже не добро, а банковский вклад с процентами. Как работающие отчисляют себе от заработков в пенсионный фонд, так верующие от своих пожертвований – в фонд будущей жизни: религия – право на распоряжение посмертным капиталом. В потусторонних расчетах нуждаются только люди слабые, еще не имеющие сил совершать добро бескорыстно. Все религии мира – предыстория к подлинному добротолюбию. Человечество нуждалось в иллюзиях, чтобы закрепить в себе привычку к добру, сделать его душевной потребностью. По мере того как вера в добро созревает, она отпадает от религиозных корней.
Вместе с тем доброверие выступает и против атеизма. Атеисты, чтобы обосновать свою позицию, хотели соперничать с Богом и доказать свою власть над судьбой, убивали себя или других, как у Достоевского или Камю. Доброверие говорит: совершите добрый поступок без причин и без цели, без близкого расчета и дальнего умысла, без выгоды и без надежды – и вы подлинно начнете новое. У Бога, как считается в богословии, есть два главных атрибута: всемогущество и всеблагость. До сих пор атеизм опирался лишь на один атрибут, отнятый у Бога и присвоенный человеку, – всемогущество. Доброверие выбирает всеблагость и соглашается быть в немощи. Атеизм как система господства и насильственного «добра» изжил себя и оказался еще более враждебным человеку, чем предыдущие религии. Человек, взяв себе от Бога могущество, только и смог что понастроить концлагерей и систем для собственного порабощения.
Согласно доброверию, со временем кончается атеизм Силы – начинается атеизм Добра. Человек не приобретает прав Бога: казнить или миловать, карать или прощать, – но приобретает лишь милосердие Божие: всегда прощать. Он отказывается от наследия власти и приобретает лишь наследие милости. С точки зрения доброверов, в этом и только в этом Сын превосходит Отца; он взял у Отца Его милость и оставил Отцу Его власть. Все внешнее человеку: и силы небесные, и власти земные, и собственная плоть; и лишь добро – внутреннее человеку. Кончаются и гаснут религии, народы, партии, государства – и тогда остается Добро: вовек не уничтожимое, в себе самом пребывающее. В добре отдельный человек становится человечеством – в нем все, в нем другие.
Доброверие близко к движению «спонтанной доброты» (random acts of kindness), возникшему в США в 1990-е годы как практика «неумышленных» добрых дел в конкретных ситуациях повседневной жизни.
*Бедная вера, Вочеловечение, Всечеловечество, Злобро, Потенциальные сообщества, Соверие, Совестники, Трансконфессиональное и трансрелигиозное
Сектантство. С. 98–104.
Cries. Р. 105–112.