(Cleanness, Uncleanness).
Как и у других древних цивилизаций Ближнего Востока, у Древнего Израиля существовало учение, к-рое мы называем учением о ритуально чистом (tahor) и нечистом (tame). Поэтому ВЗ включает много законов, определяющих, что делает человека нечистым, и предписывающих необходимые в этом случае обряды очищения, возвращающие человека к состоянию "чистоты". Больше всего с понятием "нечистого" связывается запрещенная еда (Лев 11), телесные выделения (Лев 15), кожные заболевания (Лев 13), смерть (Чис 19:11 19) и оскверненная земля (Лев 18:24 30). Очистительные обряды носят различные формы. Они включают необходимый период ожидания (Лев 12:2 5), очищающие элементы воду (Лев 15:5), кровь(Лев 14:25), огонь(Чис 31:23) и принесение жертвы или даров (Лев 5:6).
Происхождение законов о чистом и нечистом объясняют поразному. Перечислим наиболее распространенные объяснения.
Чистое и нечистое различались из гигиенических соображений. Нечистые животные не употреблялись в пищу, поскольку они были переносчиками болезней, в то время как чистые считались сравнительно безопасными. С той же целью практиковались тщательные омовения и очищения, наряду с развитой медицинской практикой.
Различия между чистым и нечистым носили культовый характер. Нечистые животные прочно ассоциировались с непозволительной религиозной практикой соседей Израиля, и потому употребление их в пищу запрещалось в самом Израиле.
Эти различия носили символический характер. Данный антропологический подход получил развитие у Мэри Дуглас в книге "Чистота и опасность" (Purity and Danger). Она предположила, что различение чистого и нечистого выражало возможность двух состояний универсума. Чистота символизировала гармонию и порядок во вселенной, нечистота хаос и дисгармонию. Священники не должны были иметь физических недостатков (Лев 21:17 21); предосудительные половые связи (Лев 20:20) и соединение разнородных элементов запрещались (Лев 19:19). Чистыми считались животные, удовлетворяющие стандарту (чистоте), все же другие животные тем или иным образом отделялись от них (Лев 11).
Каждое из этих объяснений посвое му верно, однако символическая интерпретация все же наиболее убедительна и приобретает все новых сторонников.
Понятие "чистоты" в Израиле было, к-ром е того, связано с Яхве и Его святостью. Священники отличали священное от несвященного, чистое от нечистого (Лев 10:10). Хотя "святость" и "чистота" не считались тождественными, чистота была одной из сторон святости: священники принимали активное участие во многих очистительных обрядах .Т.о., можно предположить, что законы о чистоте косвенно напоминали древним израильтянам о чистоте и святости их Бога (Лев 11:44 45).
В НЗ обрядовые аспекты чистоты (katharos) и нечистоты (akathartes) уступили место нравственной чистоте. Иисус подчеркивал, что человека оскверняет не входящее в него, а исходящее из него (Мф 15:1 20; Мк 7:1 23). Марк добавляет, что всякая еда чиста (7:19). Это не сразу утвердилось в древней Церкви: понятие о нечистой еде отделяло евреев (в т.ч. евреевхристиан) от неевреев (Деян 10; 15). Когда неевреи вошли в Церковь, пищевые запреты потеряли свое символическое значение и со временем отпали. В Деян 15:9 говорится о том, что чистота верующих евреев и неевреев достигается не соблюдением пищевых запретов, а очищающим трудом Божьим. Согласно Евр, Христос сделал ненужными не только очиститель45 9048 ные обряды, но и вообще весь в. з. ритуал. Н. з. позиция сформулирована в Рим 14:14: "...нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему чтолибо нечистым, тому нечисто".
J.C. MOYER(nep. Ю.Т.)
Библиография: G.J. Wenham, Leviticus and "The Theology of Unclean Food", EvQ 53:6 15; J. Hartley, ISBE (rev.), 1,718 23.