ЧЕСТЬ

понятие, отражающее признание достоинства человека со стороны других, а также (в выражениях типа «честь имею» или «для меня большая честь») принятие или утверждение человеком этого признания.
В отличие от достоинства в собственном смысле слова Ч. воздается в соответствии с мерками и ожиданиями, распространенными в данном сообществе (сословно-групповом, локальном, профессиональном) или предполагаемыми по отношению к занимаемому человеком статусу.
В одной из крайних статусных форм Ч. выражается в понятии ранга. Функционально близким к понятию Ч. является понятие славы: но в отличие от Ч. славу приносят деяния, безусловно выходящие по своему масштабу за рамки сословия, локального сообщества или профессии. Если в Ч. отражаются обязательные для членов данного сообщества требования, слава касается того, чего нельзя требовать, вменять в обязанность, слава стяжается исключительными заслугами перед народом, отечеством, народами или человечеством. Понятие «Ч.» по смыслу связано с понятиями о ценности, доблести, благородстве (напр., лат. honor). Исторически формирование понятия Ч. опосредовано сословными представлениями о благом и достойном: Ч. приписывалась представителям высшего сословия; представители же низших сословий как бы автоматически лишались значимости. Понятие Ч. в его сословной детерминации закреплялось в определенных жестких стандартах поведения, к-рые получили название «кодекса Ч.». Таковы, напр., кодекс бусидо в яп. самурайской традиции или рыцарский кодекс правил поведения и этикета в средневековой Западной Европе и т.д. Так, рыцарский кодекс Ч. включал в себя следующие добродетели и умения: смелость, владение копьем (оружием) и искусная верховая езда, презрение к опасности, постоянная готовность к смерти, презрение к ней; слава, связанная со знатностью имени и воинскими успехами; верность, понимаемую как преданность своему сюзерену, за к-рого рыцарь в любой момент должен был выступить на войну, и даме сердца, во имя к-рой рыцарь совершал подвиги; щедрость, понимаемую как обязанность покровительства подданным и гостеприимства по отношению к другим феодалам. Добродетель верности в кодексе Ч. рыцаря определяла его отношение к тому, кто выше его в сословной иерархии. Добродетель щедрости — его отношение к тем, кто стоит ниже. Своеобразие средневекового рыцарского кодекса Ч. заключается в том, что он существовал в более широком контексте христианского этоса. Христианская этика предписывала рыцарю проявлять умеренность (смирение) в своей жизни, в большей степени служить церкви, чем своему сюзерену. Определенный компромисс между этими двумя системами нравственных ценностей получил выражение в «культе Грааля». Влияние церкви отразилось и на обряде посвящения в рыцарство, к-рый санкционировался христианской церковью. Обряд рыцарской инициации автоматически закреплял за рыцарем его достоинство на рыцарское звание, а следовательно, давал ему право на рыцарскую Ч. Рыцарь становился неким эталоном Ч., к-рую обязан был соблюдать и защищать посредством дуэли. Дуэль играла здесь роль подтверждения рыцарской Ч. Обладатель рыцарской Ч. мог передавать се по наследству.
С развитием буржуазных отношений и повышением роли личностного начала в человеческих отношениях рыцарское понимание Ч. отодвигается на периферию нравственной жизни, а нормы рыцарского кодекса Ч., дольше всего сохранявшиеся в среде офицерства, все более воспринимались как выражение педантизма, интеллектуально-нравственной ограниченности и бесчеловечности. Именно с этих позиций критиковал принципы рыцарского этоса А. Шопенгауэр, сформулировав их в едко-ироничном виде: 1)4. заключается не в мнении о достоинстве человека, но лишь в выражении этого мнения, независимо оттого, насколько выраженное мнение соответствует действительному облику человека и кто это мнение высказывает; 2) Ч. человека основана не на его поступках, а на том, что ему о нем говорят другие и как в отношении его они поступают; 3) Ч. человека не имеет ничего общего с его моральным обликом, поэтому она восстанавливается внеморальным способом — дуэлью либо «авантажем», т.е. проявлением еще большей грубости к обидчику, чем он сам это позволил; 4) Ч. утверждается в грубости и ругани в отношении другого, независимо от того, насколько он это заслужил; 5) единственное, что может отстоять Ч., — это физическая сила, т.е. животное начало; в этом смысле рыцарская Ч. — это кулачная Ч.; 6) по кодексу рыцарской Ч. только одно слово не может быть нарушено — то, при к-ром сказано: «клянусь Ч.», всякое другое слово можно нарушить. Аристократически-рыцарская трактовка Ч. в ее особенном виде восстанавливается Ф.Ницше. Ницше переосмыслил принцип индивидуальной Ч. как проявление торжества индивидуализированной воли к жизни: Ч. обладает лишь тот, кто может ее отстоять. Такая позиция логически следует из противопоставления морали господ морали рабов, к-рая, по Ницше, тождественна аморализму, бесчестию. Чувство Ч., основанное на готовности к огромной ответственности аристократа-сверхчеловека, противостоит стадной морали, основанной на солидарности, братстве и равноправии. Тем самым Ницше сформулировал важную проблему типов индивидуального достоинства, различив достоинство, основанное на Ч., и достоинство, основанное на равенстве (равноправии). Равноправие людей при безусловном различии их воли к власти, обусловленной качественным различием их человеческой природы, ущемляет Ч. наиболее сильных и одаренных натур. Поэтому Ч. не может быть универсализуема в общечеловеческом масштабе. Достоинство — это удел единиц, а не масс (принцип примата элитаризма Ч. над эгалитаризмом Ч.). Этот вывод Ницше подтверждает анализом категории Ч. в истории этики. Досократовскос понимание Ч. в античной Греции, согласно Ницше, должно быть принято в качестве образцового. Для гомеровского периода Др. Греции Ч. понималась как общественное признание индивидуальной доблести. Если общество не могло воспротивиться герою, то максима воли последнего автоматически становилась принципом всеобщего законодательства. Другой античный герой, обладавший большей волей к жизни, мог поступить т.о., чтобы нанести ущерб индивиду, к-рый уже обладал Ч. Во имя сохранения Ч. допускались, по Ницше, любые поступки. Утрата Ч. была чревата позором, вызывала стыд, но не сознание виновности. Долг предписывал индивиду восстановить утраченную Ч. О справедливости здесь ничего не говорится, и этот факт Ницше превозносит в качестве безусловного преимущества досократовской античности.
В тезисе Сократа о том, что терпеть несправедливость - несравнимо меньшее зло, чем причинять ее, Ницше усматривал подчинение индивидуальной Ч. универсальному принципу, отраженному в законе. Нарушение закона становится внутренне неприемлемым для индивида, что, по Ницше, свидетельствовало о торжестве стадной морали. Христианское понимание Ч., по мнению Ницше, еще более унизило Ч. сильного. Высшей добродетелью христианства стало смирение. Собственно христианская трактовка Ч. обусловлена учением о первородном грехе и обретаемой через благодать праведности. Достижение индивидуальной Ч. христианином оказывается возможным не в его земной жизни, а лишь после смерти — в случае его церковной канонизации. Но к другому человеку христианин всегда должен относиться как к субъекту Ч. Эти обязательства заключаются в недопущении клеветы, брани на ближнего, лжи словом, соединенной с ложью мысли, а также в недопущении неверности данным обещаниям и излишнего любопытства. Согласно христианскому принципу совершенствования («Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный»), Ч. христианина состоит в богоуподоблении, т.е. в святости. Канонизированный святой обладает всей полнотой христианской Ч., к-рой стремится обладать каждый христианин.
В эпоху Возрождения понятие Ч. все теснее связывается с понятием человеческого достоинства: человек как существо неопределенного образа. сотворенного Богом, творчески придает своему облику божественные черты (Дж. Пико делла Мирандола).
В контракторных концепциях (Т.Гоббс, Г.Гроций, Ж.Ж.Руссо) категория Ч. связывается с правилами и обязанностями граждан в государстве и, т.о., редуцируется к индивидуальному достоинству гражданина правового государства.
В случае, если государство как гарант Ч. отдельного лица ущемляет ее, то субъект Ч. (носитель прав и обязанностей) имеет право расторгнуть общественный договор с государством. Особое место занимает категория Ч. в протестантской этике. Преуспеяние в делах является показателем предопределенности человека ко спасению Богом, неудачный в делах будет осужден. Понятие Ч. закрепляется за теми людьми, к-рые преуспевают, т.е. за буржуа. Такая переакцентировка понятия Ч. была, по, М.Вебсру, одним из проявлений «духа капитализма».
В Ч. человека отражено, с объективной т.з., мнение других о его достоинстве, а с субъективной - его зависимость от этого мнения, страх перед ним. Человек вынужден дорожить этим мнением, к-рое воспринимается как «защита и помощь соединенных сил всего человечества» (Шопенгауэр), позволяющая человеку умножить собственные силы. Лит.: Аристотель. Никомахова этика [124а5-26, 125а35, Ь7-22] // Аристотель. Соч. в 4 т. Т. 4. М.: Мысль, 1984; ГелмецийКА. Об уме [111,13] // Гельвеций К.А. Соч. в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1973; Лотман Ю.М. Об оппозиции «честь» - «слава» в светских текстах Киевского периода // Ученые записки Тартуского гос. ун-та: Вып. 198. Труды по знаковым системам. Ч. III. Тарту: Изд-воТГУ. 1967; Ницше Ф. Сумерки идолов, или Как философствуют молотом [Проблема Сократа] // Ницше Ф. Соч. в 2 т. М.: Мысль, 1990; Титаренко И.А. Структуры нравственного сознания: Опыт этико-философского исследования. М.: Мысль, 1974. С. 76-89, Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости [IV] // Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М.: Республика, 1993; Экштейн Й. Честь в философии и праве. СПб.: Я.Канторович,1899. В. И.Дружинин