(word frequency as a philosophical world picture). Частотный словарь – совокупный и бессознательный результат мысли всех носителей данного языка – содержит в себе ту общую картину мира, которую сознательно пытаются построить философы. Частотный словарь языка показывает, какие смыслы и отношения нужнее всего для выражения мыслей, и, следовательно, скрыто содержит в себе систему логических и эпистемологических категорий, которые должен выявить и объяснить философский анализ. Однако философы практически никогда не прибегают к столь внушительному объективному свидетельству, предпочитая собственные логические умозаключения, которые, как правило, расходятся от одного автора к другому. Философы спорят о том, что первично: материя или сознание, свобода или необходимость, личность или история? Одни считают важнейшим и первоначальным понятие духа, другие – воли, третьи – существования, четвертые – бытия, пятые – мышления… А что думает об этом сам словарь? Что стоит на первом месте в языке, то в первую очередь определяет картину мира для миллионов людей.
С точки зрения языка «материя» или «сознание», «природа» или «идея», «единство» или «противоречие» – это понятия второстепенные, специальные, возникающие лишь в процессе дробления более глубоких и всеобъемлющих свойств мироздания. Согласно «Частотному словарю русского языка» под ред. Л. Н. Засориной (М.: Русский язык, 1977), слово «материя» делит места с 2172 по 2202 по частоте употребления в русском языке со словами «самовар», «конференция», «партизан» и др. Таким образом, по свидетельству языка понятие «материя» примерно столь же важно для объяснения мироустройства, как понятия «самовар» или «партизан», – вывод, неутешительный для материалистов. К огорчению спиритуалистов, металексема «дух – духовный» отмечена примерно таким же или даже чуть более низким рангом. Еще одно важнейшее понятие, положенное в основу многих философских систем, – это «бытие» или «существование». Онтология как учение о бытии является центральным разделом таких значительных философий, как гегелевская и хайдеггеровская. Но язык легко обходится без утверждений о бытии или небытии того или иного предмета и обсуждает его конкретные свойства, не прибегая к «экзистенциальным» суждениям. «Быть» – важное, но не основное слово: в русском языке оно занимает по частоте шестое место, в английском – второе, во французском – четвертое. Другие категории, например «разум» и «познание» (у рационалистов), «чувство» и «ощущение» (у сенсуалистов), «польза» и «деятельность» (у прагматиков и бихевиористов), «воля» (у Шопенгауэра), «жизнь» (у Ницше), также не входят в число основополагающих, если исходить не из систем отдельных философов, а из системы самого языка.
Более существенны понятия «я» и «ты», выдвинутые Мартином Бубером, – они принадлежат к самым употребительным в любом языке, и никакое объяснение мира не может без них обойтись. Бубер назвал местоименную пару «я – ты» «основным словом», определяющим диалогическое отношение как центральное в мироздании; частотный словарь отводит этой металексеме третье место в русском и английском языках.
Таким образом, язык отбрасывает большинство важнейших философских понятий на периферию сознания: они мало насущны для того мыслительного процесса, который ведет о мире сам язык, во всей бесчисленной совокупности своих речений. Философия пытается бороться с языком, переворачивая его естественные пропорции, ставя в центр своей речевой подсистемы какой-то периферийный элемент, малоупотребительное, а то и вовсе несуществующее, вымышленное слово, вроде гегелевского «снятия» или хайдеггеровского «временения». Эта борьба идет на пользу языку, расширяет его творческие возможности, обогащает систему значений и ассоциативных связей. Так, значение слова «вещь» в немецком, да, пожалуй, и в русском языках углублено его принципиальным употреблением в системе Канта, точно так же как слова «противоречие» и «жизнь» имеют более наполненный смысл благодаря трудам Гегеля и Ницше. И все же, как ни пытается та или иная философская система утвердить свой порядок и иерархию смыслов, победителем в этой борьбе выходит естественный язык, хранящий в сознании (или бессознательном) своего народа смысловые и ценностные приоритеты. Философия дорисовывает, поправляет, но не перечеркивает картину мироздания, которая складывается в языке на протяжении столетий.
Язык как целое – это и есть мера истинности в понимании мира. Но это понимание пребывает в бессознательном разуме целого народа или человечества, а донести его до сознания отдельной личности – это и есть дело философии, которая объясняет и толкует то, что говорит сам язык как главный «отправитель» всех сообщений. Что же есть первоначало мира? – не по мнению того или иного мыслителя, а по мнению языка, которое может мыслителем разъясняться и обосновываться, но не оспариваться?
Как правило, во главе частотных списков идут служебные слова (*грамматософия): артикли, предлоги, союзы, частицы, – а также местоимения и функциональные глаголы, которые имеют формальный, грамматический, модальный смысл или вводят акты речи («быть», «мочь», «сказать», «говорить», «знать»). И только во второй полусотне начинают появляться существительные и прилагательные («год», «большой», «дело», «время», «новый», «человек», «люди», «рука», «стать», «жизнь», «видеть», «день», «хотеть»…). Приводим десять самых употребительных слов русского и английского языка, в процентах к общему числу употреблений:
4,29 в
3,63 и
1,92 не
1,73 на
1,38 я
1,33 быть
1,32 что
1,31 он
1,30 с (со)
1,07 а
6.18 the
4.23 is, was, be, are, 's (= is), were, been, being, 're, 'm, am
2.94 of
2.68 and
2.46 a, an
1.80 in, inside (preposition)
1.62 to (infinitive verb marker)
1.37 have, has, have, 've, 's (= has), had, having, 'd (= had)
1.27 he, him, his
1.25 it, its
Вверху частотного списка нет никаких субстанций и атрибутов, задающих – благодаря лексической конкретности – жестко обусловленную систему мышления и поведения. «Саморазвитие абсолютной идеи», «исторический материализм», «сублимация либидо», «стимул и реакция» – все эти слова можно найти лишь в самом низу частотного списка. Язык свидетельствует в пользу служебных слов, обозначающих те смыслы и модусы, без которых не могли бы общаться люди и не мог бы существовать мир. Все пребывает только «в» чем-то другом, через «и» присоединяется к чему-то другому, через «не» отрицается, через «на» – основывается на чем-то…
Что именно в чем находится, что с чем сочетается, что чем отрицается – это уже зависит от конкретного сообщения, а язык лишь приводит нам в услужение эти кратчайшие и «кротчайшие» словечки, которые лежат в основании всего множества сообщений, всех актов мысли. Во главе их – самые служебные из всех: артикли, не имеющие никакого собственно лексического значения, а только придающие большую или меньшую степень определенности конкретным значениям существительных.
*«», В, Грамматософия, Tэизм
Учение. С. 223–231.
Предлог «в» как понятие. Частотный словарь и философская картина мира // Знак. С. 228–253.
ЧАСТОТНЫЙ СЛОВАРЬ КАК ФИЛОСОФСКАЯ КАРТИНА МИРА
ЧАСТОТНЫЙ СЛОВАРЬ КАК ФИЛОСОФСКАЯ КАРТИНА МИРА
Источник: Проективный словарь гуманитарных наук. Новое литературное обозрение. 2017 г.
ЧАСТОТНЫЙ СЛОВАРЬ КАК ФИЛОСОФСКАЯ КАРТИНА МИРА
frequency of words as a philosophical world picture). Частотный словарь языка показывает, какие смыслы и отношения наиболее необходимы людям для выражения мыслей и, следовательно, содержит в себе систему логических и эпистемологических категорий, которые должен выявить и объяснить философский анализ.
О мире мыслят не только философы, но и самые обыкновенные люди, которые не доискиваются общих принципов, а просто и здраво рассуждают о множестве конкретных вещей. Благодаря этому обыденный язык приобретает колоссальную ценность для философа. В общем объеме словоупотреблений, отнесенных всякий раз к конкретной вещи и конкретной цели, неминуемо должны выразить себя и первопринципы, насколько они вообще выразимы в словах. Философам стоит прислушаться к тому, какие слова употребляются чаще других, поскольку без них не может обойтись сам язык. Таков совокупный и бессознательный результат мысли миллионов людей, думавших вoвсе не о категориях, а о туфлях, зонтиках, погоде, соседях, книгах, политических событиях и т.д. Философы спорят о том, что первично: материя или сознание, свобода или необходимость, личность или история. Один философ считает важнейшим и первоначальным понятие духа, другой - ценности, третий - существования, четвертый - бытия, пятый - мышления... А что думает об этом сам словарь - бескорыстнейший из свидетелей и неподкупный судья, глядящий на мир миллионами глаз? Мир - это миллионы людей, по-разному мыслящих о мире; что стоит на первом месте в их языке - то в первую очередь определяет их существование.
Частотные словари самых распространенных языков имеют много общего между собой, по крайней мере в первых рядах наиболее употребительных слов. Они-то и заключают в себе то основное, что выделено в мироздании не тем или иным мыслителем, а совокупной мыслительной работой всех говорящих. С точки зрения языка, "материя" и "сознание", "природа" или "идея", "бытие" и "противоречие" - это понятия второстепенные, специальные, возникающие лишь в процессе дробления и уточнения более глубоких и всеобъемлющих свойств мироздания. Согласно самому полному "Частотному словарю русского языка" под ред. Л. Н. Засориной (М., "Русский язык", 1977), слово "материя" делит места с 2172 по 2202 по частоте употребления в русском языке со словами "самовар", "конференция", "партизан" и др. Таким образом, по свидетельству языка понятие "материи" примерно столь же важно для объяснения мироустройства, как понятия "самовара" или "партизана" - вывод, неутешительный для материалистов, которые ставятся тем самым в ряд малых фетишистских групп, наподобие поклонников самоварного чаепития. К огорчению спиритуалистов,
металексема "дух - духовный" отмечена, по крайней мере в частотном словаре русского языка советской эпохи, примерно таким же или даже чуть более низким рангом; правда, совместно с металексемой "душа -
душевный" она передвигается примерно на 163 место, в ряд таких слов,
как "между", "входить", "ничто", "второй", "понять", "всегда", гораздо
более существенных для постижения основ бытия.
Еще одно важнейшее понятие, положенное в основу многих философских систем - это "бытие" или "существование". Онтология как учение о бытии является центральным разделом таких значительных
философий, как гегелевская и хайдеггеровская. Но язык часто обходится без утверждений о бытии или небытии того или иного предмета, обсуждает его конкретные свойства, не прибегая к "экзистенциальным" суждениям. "Быть" - важное, но не основное слово: в русском языке оно занимает по частоте 6 место, в английском - второе, во французском - четвертое. Другие категории, например, "разум" и "познание" (у рационалистов), "чувство" и "ощущение" (у сенсуалистов), "польза" и "деятельность" (у прагматиков и бихевиористов), "воля" (у Шопенгауэра), "жизнь" (у Ницше), также отвергается языком, всей суммой его употребления, в качестве основополагающих. Более существенны понятия "я" и "ты", выдвинутые
М. Бубером, - они принадлежат к самым употребительным в любом языке, и никакое объяснение мира не может без них обойтись. Бубер назвал местименную пару "я - ты" "основным словом", определяющим
диалогическое отношение как центральное в мироздании; если судить по словарю, отводящему этой мелаксеме 3-е место в русском и английском языках, он ошибся ненамного.
Таким образом, язык отбрасывает самые устоявшиеся философские понятия на периферию сознания: они мало насущны для того мыслительного процесса, который ведет о мире сам язык, во всей бессчисленной
совокупности своих речений. Философи я пытается бороться с языком, переворачивая его естественные пропорции, ставя в центр своей речевой подсистемы какой-то периферийный элемент, малоупотребительное, а то и вовсе несуществующее, вымышленное словечко, вроде гегелевского "снятия" или хайдеггеровского
"временения". Эта борьба идет на пользу языку, укрепляет его мускулы, расширяет возможности, обогащает систему значений и ассоциативных связей. Так, значение слова "вещь" в немецком, да пожалуй, и в русском языках углублено его принципиальным употреблением в системе Канта, точно так же, как слова "противоречие" и "жизнь" имеют более наполненный смысл благодаря трудам Гегеля и Ницше. И все же, как ни пытается та или иная философская система утвердить свой порядок и иерархию смыслов, победителем в этой борьбе выходит естественный язык, хранящий в сознании (или бессознательном) своего народа смысловые и ценностные приоритеты, дорисовывающий, но не перечеркивающий на протяжении столетий определенную картину мироздания.
Сомыслие языку оздоровляет философскую мысль и оберегает ее от произвола. Язык как целое - это и есть мера, задающая правильное, соразмерное понимание действительности. Но это понимание пребывает, так сказать, в бессознательном разуме целого народа или человечества, а донести его до сознания отдельной личности - это и есть дело философии, которая объясняет и толкует то, что говорит сам язык, как главный "отправитель" всех сообщений.
Что же есть первоначало мира? - не по мнению того или иного мыслителя, а по мнению языка, которое может мыслителем разъясняться и обосновываться, но не оспариваться? Как правило, во главе частотных списков идут служебные слова (см.): артикли, предлоги, союзы, частицы. А также местоимения и функциональные глаголы, которые имеют формальный, грамматический, модальный смысл или вводят акты речи ("быть, мочь, сказать, говорить, знать"). И только во второй полусотне начинают появляться существительные и прилагательные ("год, большой, дело, время, новый, человек, люди, рука, стать, жизнь, видеть, день, хотеть"...)
Вот десять самых употребительные слов русского и английского языка, в процентах к общему числу употреблений:
4,29 в
3,63 и
1,92 не
1,73 на
1,38 я
1,33 быть
1,32 что
1,31 он
1,30 с (со)
1,07 а
6.18 the
4.23 is, was, be, are, s (= is), were, been, being, re, m, am
2.94 of
2.68 and
2.46 a, an
1.80 in, inside (preposition)
1.62 to (infinitive verb marker)
1.37 have, has, have, ve, s (= has), had, having, d (= had)
1.27 he, him, his
1.25 it, its
Вверху частотного списка нет никаких субстанций и атрибутов, задающих - благодаря лексической конкретности - жестко обусловленную систему мышления и поведения. "Саморазвитие абсолютной идеи", "исторический материализм", "мир как воля и представление", "сублимация либидо", "стимул и реакция" - каждое слово звучит как приговор, сужение путей мысли. Но язык свидетельствует в пользу служебных слов, обозначающих те смыслы и модусы, без которых не могли бы общаться люди и не мог бы существовать мир. Все пребывает только в (см.) чем-то другом, через "и" сочетается с этим другим, через "не" отрицается им, через "на" - основывается на нем... Что именно в чем находится, что с чем сочетается, что чем отрицается - это уже зависит от конкретного сообщения, а язык, как изначальный дар свободы, лишь приводит нам в услужение эти кратчайшие и кротчайшие словечки, которые лежат в основании всего множества сообщений, всех актов мысли. И во главе их - самые служебные из всех: артикли, не имеющие никакого собственно лексического значения, а только придающие большую или меньшую степень определенности конкретным значениям существительных. Самым употребительным из всех слов в самом распространенном языке - английском - является определенный артикль "the" (см. тэизм,the-ism).
--------------------------------------------------
Учение Якова Абрамова в изложении его учеников. Составление и предисловие М. Н. Эпштейна Л О Г О С. Ленинградские
международные чтения по философии культуры. Книга 1. Разум. Духовность. Традиции. Л., Издательство Ленинградского университета, 1991.
Михаил Эпштейн
О мире мыслят не только философы, но и самые обыкновенные люди, которые не доискиваются общих принципов, а просто и здраво рассуждают о множестве конкретных вещей. Благодаря этому обыденный язык приобретает колоссальную ценность для философа. В общем объеме словоупотреблений, отнесенных всякий раз к конкретной вещи и конкретной цели, неминуемо должны выразить себя и первопринципы, насколько они вообще выразимы в словах. Философам стоит прислушаться к тому, какие слова употребляются чаще других, поскольку без них не может обойтись сам язык. Таков совокупный и бессознательный результат мысли миллионов людей, думавших вoвсе не о категориях, а о туфлях, зонтиках, погоде, соседях, книгах, политических событиях и т.д. Философы спорят о том, что первично: материя или сознание, свобода или необходимость, личность или история. Один философ считает важнейшим и первоначальным понятие духа, другой - ценности, третий - существования, четвертый - бытия, пятый - мышления... А что думает об этом сам словарь - бескорыстнейший из свидетелей и неподкупный судья, глядящий на мир миллионами глаз? Мир - это миллионы людей, по-разному мыслящих о мире; что стоит на первом месте в их языке - то в первую очередь определяет их существование.
Частотные словари самых распространенных языков имеют много общего между собой, по крайней мере в первых рядах наиболее употребительных слов. Они-то и заключают в себе то основное, что выделено в мироздании не тем или иным мыслителем, а совокупной мыслительной работой всех говорящих. С точки зрения языка, "материя" и "сознание", "природа" или "идея", "бытие" и "противоречие" - это понятия второстепенные, специальные, возникающие лишь в процессе дробления и уточнения более глубоких и всеобъемлющих свойств мироздания. Согласно самому полному "Частотному словарю русского языка" под ред. Л. Н. Засориной (М., "Русский язык", 1977), слово "материя" делит места с 2172 по 2202 по частоте употребления в русском языке со словами "самовар", "конференция", "партизан" и др. Таким образом, по свидетельству языка понятие "материи" примерно столь же важно для объяснения мироустройства, как понятия "самовара" или "партизана" - вывод, неутешительный для материалистов, которые ставятся тем самым в ряд малых фетишистских групп, наподобие поклонников самоварного чаепития. К огорчению спиритуалистов,
металексема "дух - духовный" отмечена, по крайней мере в частотном словаре русского языка советской эпохи, примерно таким же или даже чуть более низким рангом; правда, совместно с металексемой "душа -
душевный" она передвигается примерно на 163 место, в ряд таких слов,
как "между", "входить", "ничто", "второй", "понять", "всегда", гораздо
более существенных для постижения основ бытия.
Еще одно важнейшее понятие, положенное в основу многих философских систем - это "бытие" или "существование". Онтология как учение о бытии является центральным разделом таких значительных
философий, как гегелевская и хайдеггеровская. Но язык часто обходится без утверждений о бытии или небытии того или иного предмета, обсуждает его конкретные свойства, не прибегая к "экзистенциальным" суждениям. "Быть" - важное, но не основное слово: в русском языке оно занимает по частоте 6 место, в английском - второе, во французском - четвертое. Другие категории, например, "разум" и "познание" (у рационалистов), "чувство" и "ощущение" (у сенсуалистов), "польза" и "деятельность" (у прагматиков и бихевиористов), "воля" (у Шопенгауэра), "жизнь" (у Ницше), также отвергается языком, всей суммой его употребления, в качестве основополагающих. Более существенны понятия "я" и "ты", выдвинутые
М. Бубером, - они принадлежат к самым употребительным в любом языке, и никакое объяснение мира не может без них обойтись. Бубер назвал местименную пару "я - ты" "основным словом", определяющим
диалогическое отношение как центральное в мироздании; если судить по словарю, отводящему этой мелаксеме 3-е место в русском и английском языках, он ошибся ненамного.
Таким образом, язык отбрасывает самые устоявшиеся философские понятия на периферию сознания: они мало насущны для того мыслительного процесса, который ведет о мире сам язык, во всей бессчисленной
совокупности своих речений. Философи я пытается бороться с языком, переворачивая его естественные пропорции, ставя в центр своей речевой подсистемы какой-то периферийный элемент, малоупотребительное, а то и вовсе несуществующее, вымышленное словечко, вроде гегелевского "снятия" или хайдеггеровского
"временения". Эта борьба идет на пользу языку, укрепляет его мускулы, расширяет возможности, обогащает систему значений и ассоциативных связей. Так, значение слова "вещь" в немецком, да пожалуй, и в русском языках углублено его принципиальным употреблением в системе Канта, точно так же, как слова "противоречие" и "жизнь" имеют более наполненный смысл благодаря трудам Гегеля и Ницше. И все же, как ни пытается та или иная философская система утвердить свой порядок и иерархию смыслов, победителем в этой борьбе выходит естественный язык, хранящий в сознании (или бессознательном) своего народа смысловые и ценностные приоритеты, дорисовывающий, но не перечеркивающий на протяжении столетий определенную картину мироздания.
Сомыслие языку оздоровляет философскую мысль и оберегает ее от произвола. Язык как целое - это и есть мера, задающая правильное, соразмерное понимание действительности. Но это понимание пребывает, так сказать, в бессознательном разуме целого народа или человечества, а донести его до сознания отдельной личности - это и есть дело философии, которая объясняет и толкует то, что говорит сам язык, как главный "отправитель" всех сообщений.
Что же есть первоначало мира? - не по мнению того или иного мыслителя, а по мнению языка, которое может мыслителем разъясняться и обосновываться, но не оспариваться? Как правило, во главе частотных списков идут служебные слова (см.): артикли, предлоги, союзы, частицы. А также местоимения и функциональные глаголы, которые имеют формальный, грамматический, модальный смысл или вводят акты речи ("быть, мочь, сказать, говорить, знать"). И только во второй полусотне начинают появляться существительные и прилагательные ("год, большой, дело, время, новый, человек, люди, рука, стать, жизнь, видеть, день, хотеть"...)
Вот десять самых употребительные слов русского и английского языка, в процентах к общему числу употреблений:
4,29 в
3,63 и
1,92 не
1,73 на
1,38 я
1,33 быть
1,32 что
1,31 он
1,30 с (со)
1,07 а
6.18 the
4.23 is, was, be, are, s (= is), were, been, being, re, m, am
2.94 of
2.68 and
2.46 a, an
1.80 in, inside (preposition)
1.62 to (infinitive verb marker)
1.37 have, has, have, ve, s (= has), had, having, d (= had)
1.27 he, him, his
1.25 it, its
Вверху частотного списка нет никаких субстанций и атрибутов, задающих - благодаря лексической конкретности - жестко обусловленную систему мышления и поведения. "Саморазвитие абсолютной идеи", "исторический материализм", "мир как воля и представление", "сублимация либидо", "стимул и реакция" - каждое слово звучит как приговор, сужение путей мысли. Но язык свидетельствует в пользу служебных слов, обозначающих те смыслы и модусы, без которых не могли бы общаться люди и не мог бы существовать мир. Все пребывает только в (см.) чем-то другом, через "и" сочетается с этим другим, через "не" отрицается им, через "на" - основывается на нем... Что именно в чем находится, что с чем сочетается, что чем отрицается - это уже зависит от конкретного сообщения, а язык, как изначальный дар свободы, лишь приводит нам в услужение эти кратчайшие и кротчайшие словечки, которые лежат в основании всего множества сообщений, всех актов мысли. И во главе их - самые служебные из всех: артикли, не имеющие никакого собственно лексического значения, а только придающие большую или меньшую степень определенности конкретным значениям существительных. Самым употребительным из всех слов в самом распространенном языке - английском - является определенный артикль "the" (см. тэизм,the-ism).
--------------------------------------------------
Учение Якова Абрамова в изложении его учеников. Составление и предисловие М. Н. Эпштейна Л О Г О С. Ленинградские
международные чтения по философии культуры. Книга 1. Разум. Духовность. Традиции. Л., Издательство Ленинградского университета, 1991.
Михаил Эпштейн
Источник: Проективный философский словарь