ЦЕЛЬНОСТЬ ДУХА

понятие философии славянофилов, соотносимое также с понятиями "зрячий разум" и "верующее мышление". Ц. д. - это вопрос о внутреннем устроении жизни, поиск "того внутреннего корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума" (Киреевский). В концепции Ц. д. Киреевского традиционный для теории познания вопрос о соотношении веры и разума рассматривается в контексте христианской трактовки предназначения человека. Глубина познания зависит от нравственной чистоты человека и волевого стремления организовать свое "я", т. е. превратить хаос чувств в стройное единство. "Человек - это его вера", - утверждал Киреевский, и соответственно "главный характер верующего мышления заключается в стремлении собрать все отдельные силы души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум и воля, и чувство, и совесть, и прекрасное, и истинное, и удивительное, и желаемое, и справедливое, и милосердное, и весь объем ума сливаются в одно живое единство и таким образом восстанавливается существенная личность в ее первозданной неделимости" (Полн. собр. соч. Т. 1. С. 275). Именно благодаря согласованности веры и разума возможен "зрячий разум", т. е. познание сущностей, недоступное отвлеченному, ограниченному логическому мышлению, имеющему дело только с ограниченными понятиями, помогающему упорядочить мир, но лишенному морального смысла, и поэтому его можно употребить как на пользу, так и во вред человеку. Критикуя философию Гегеля, Киреевский отмечал, что, "раздробив цельность духа на части и отделенному логическому мышлению предоставив высшее создание истины, человек в глубине своего самосознания оторвался от всякой связи с действительностью..." (Там же. С. 245). Он предлагал др. точку отсчета в истолковании познания: вхождение в этот процесс всем существом, а не только разумом. Приобщение к реальности есть функция не мышления, а личности в целом (см. Целостная личность), но такое приобщение дано только верующему мышлению. Между тем рассудочно-логическое мышление Киреевский рассматривал как отпавшее от цельности в результате грехопадения. В подготовительных материалах к курсу философии, найденных в его архиве и названных издателями "Отрывки", главное внимание уделено теме восстановления утраченной личности, теме евангельской любви, объединяющей и спасающей. В "Отрывках" содержатся мысли, указывающие на родственность концепции Ц. д. и соборности: "Каждая нравственная победа одной христианской души есть уже духовное торжество всего христианского мира, каждая сила духовная, создававшаяся внутри одного человека, невидимо влечет себя и подвигает силы всего нравственного мира" (Там же. С. 277-278). В работе "О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России" немало страниц посвящено описанию психологического портрета среднего европейца, к-рый утерял цельность. При этом Киреевский употребил понятие "внутренний человек" и "внешний человек". Внутренний человек - это совокупность способностей человека, находящихся в гармонии: способность любви к Богу и помощи ближнему; способность ощущать вину, стыд, сострадать, чувствовать красоту. Внешний человек - это, выражаясь языком совр. социальной психологии, совокупность социальных ролей, к-рые весьма часто противоречат друг другу, вызывая самоотчуждение человека, расколотость и противоречивость внутренней и внешней жизни. По Киреевскому, он является продуктом рационализма и индивидуализма европейского просвещения. "В одном углу его сердца живет чувство религиозное... в другом - отдельно - силы разума и усилия житейских занятий; в-третьем - стремления к чувственным утехам; в-четвертом - нравственно-семейное чувство; в-пятом - стремление к личной корысти; в-шестом - стремление к наслаждениям изящно-искусственным" (Там же. С. 210). Среднего европейца К. описывал как человека вечно суетного, театрального, жизнь к-рого лишена внутреннего смысла, ему чуждо "то равновесие внутренней жизни, которое отличает даже самые наружные движения человека, воспитанного в обычных преданиях православного мира" (Избр. статьи. С. 201). Учение Киреевского о Ц. д. занимает особое место в славянофильской философии. Это своеобразный практический идеализм, цель к-рого - утвердить философское (или жизнестроительное) учение, служащее делу воспитания человека.