БРАХМАДЖАЛА-СУТТА

(пал. Brahmajalasutta «Наставление о сети Брахмы») — первая по порядку из сутт (наставления, диалоги) Дигха-никаи, открывающая корпус «Сутта-питаки» и имеющая важное значение как источник по культурному быту, религиозным практикам и философским концепциям Индии раннебуддийской эпохи. Рам. «наставления «Б.-с.» составляет дискуссия паривраджака (странствующего полуаскета) Суппии, порицавшего «Будду, учение и общину», и его ученика Брахмадатты, защищавшего их, к-рая вызвала беспокойство монахов и ответную проповедь Будды о правильном отношении к хуле и похвале «внешних», где он дает оценку нравам и воззрениям своего времени. При этом от лица Будды излагаются также общепринятые нормы морали «простых людей», позиции по проблемам этического характера в некоторых философских «кружках» и буддийская оценка как общих нравственных норм, так и философских позиций. Сообщая монахам, за что его одобряют «простые люди», Будда перечисляет в очевидной последовательности и те добродетели, к-рые в оценке «простых людей» соответствуют образу жизни «совершенного» и к-рыми якобы не могут похвастаться современные ему учительствующие «шраманы и брахманы». Первая из них - это избежание вреждения живым существам (ахимса) и попечение о них; вторая — воздержание от присвоения того, что не дано, и довольство только добровольными пожертвованиями; третья — правдивость, честность и избежание любой лжи; четвертая — избежание клеветы и миротворчество; пятая — благонравная, возвышенная и приятная для всех речь; шестая включает воздержание от празднословия, а также содержательность, умеренность и «украшенность» речи; остальные — умеренность в пище, отказ от зрелищ, отвержение предметов роскоши, серебра и золота и ненужных даров, целомудрие, брезгливое отношение к неблаговидным профессиям и нечестным способам обогащения, особенно к магии и мантике. Этот развернутый перечень составляет основное содержание «малой главы о морали» (1.8—10) и детализируется в «большой главе о морали», где подробно излагаются порочные пристрастия «иных почтенных шраманов и брахманов» — особенно связанные с развлечениями, роскошью и неблаговидными профессиями (1.11-27). Среди современных Будде философов, обращавшихся к кругу понятий и проблем этического содержания, выделяются «скользкие угри» (амаравиккхспики) и одна из групп философов, «рассуждающих о будущем» (апарантакаппики). Среди четырех позиций «скользких угрей», отказывавшихся отвечать на мировоззренческие вопросы, три связаны с отказом охарактеризовать то или иное явление в качестве благого (kusala) и неблагого (akusala), а две из этих трех содержат и мотивировку нравственного характера. Некоторые из этих «уклонистов» выражают опасение из-за того, что оценка того или иного явления как благого или неблагого приведет их к склонности, страсти или, наоборот, нерасположению и ненависти, что их суждение вследствие этого будет ложным, что это приведет, далее, к досаде и, наконец, к препятствию для духовного «продвижения». Другие «уклонисты» воспроизводят ту же аргументацию с той лишь разницей, что они акцентируют момент «привязанности» (upadana), к-рая будет досадой, а последняя — препятствием для духовного продвижения. Предметом дискуссий «рассуждающих о будущем» является возможность достижения высшего блаженства (nibbana) еще в этом мире («видимом»). Эти философы представлены в пяти позициях. Первые отождествляют искомое блаженство уже с удовольствиями пяти чувств и умением пользоваться ими. Вторые не согласны с первыми потому, что эти удовольствия преходящи, «несчастны», переменчивы и потому порождают печаль, жалобы, страдание, грусть и отчаяние. Путь к блаженству предполагает как раз отказ от «удовольствий, ведущих ко злу», и достижение первой ступени медитации (jhana), связанной с энергичной умственной деятельностью и сопровождаемой чувствами удовольствия и радости. Третьи оспаривают вторых, утверждая, что предложенная ими ступень медитации еще слишком «груба» для блаженства, и видят его осуществление в освоении второй ступени, приносящей внутренний мир и «собирание ума» уже без размышления и обдумывания и сопровождающейся ощущением удовольствия и счастья. Четвертые отвергают идеал третьих, считая предложенную ими медитацию тоже еще слишком «грубой», и усматривают высшее блаженство в медитации, пребывая в к-рой, человек становится «равнодушным, собранным и счастливым». Пятые отвергают иллюзии четвертых, считая и предыдущую ступень медитации еще слишком «грубой», и полагают, что высшее блаженство достигается после освобождения от радости и страдания, «засыпания» всех прежних приятных и неприятных ощущений в четвертой дхьяне, где ум очищается через беспристрастие и собранность (III.19-24). Сам Будда оценивает похвалу в свой адрес с позиций общепринятых норм морали весьма невысоко, заявляя, что «мелко, о монахи! ничтожно и соответствует лишь [обычной] морали то, за что простые люди хвалят Совершенного» (1.7). Названным же философам (как и всем прочим — всего в тексте представлены 62 философские «позиции») Будда противопоставляет предметы своих интересов — все, чему они учат, ему уже известно, равно как и то, к каким последствиям приведут их взгляды; он размышляет о высшем об «успокоении», о «восходе» и «заходе» чувств и об избежании их активности. Воззрения перечисленных групп философов, как и всех прочих, являются лишь следствием беспокойного стремления тех, кого влечет жажда становления, их рассуждения основываются лишь на «контакте чувств с объектами», а сами они подобны рыбам, попадающим в сеть (отсюда и название текста) своих взглядов. Значение приведенных пассажей «Б.-с.» в том, что они весьма реалистично свидетельствуют и о нормах нравственности раннебуддийской эпохи, и о философских позициях современников Будды, соотносимых с этической проблематикой. Рассуждения «скользких угрей» свидетельствуют о популярности дискуссий о благе в шраманский период и о близости их самих к ментальности эллинских скептиков (см. Индийская этика, Скептицизм). Позиции же сторонников осуществимости высшего блаженства в этом мире — о популярности гедонизма в шраманскую эпоху (первая позиция) и о том, что дискуссии классической эпохи инд. философии о возможности прижизненного достижения высшего блага (см. Мокша) также восходят к се начальному периоду, — позиции этих философов косвенным образом свидетельствуют о наличии и их оппонентов, считавших достижение высшего блага возможным лишь после смерти. Оценки же Буддой нравственных норм «простых людей» и этических философских позиций, к-рые, вопреки приведенным в самом же тексте данным, характеризуются лишь как «обусловленные контактами чувств с объектами», однозначно свидетельствуют о «сверхчеловеческом» идеале классического буддизма, «ницшеанском» презрении и к «стаду» с его «моралью рабов», и к философам, равно как и о пафосе безграничного самоутверждения. Лит.: The Digha Nikaya / Ed. by T.W. Rhys Davids and J.E. Carpenter. \fol. 1. London: Pali Text Society, Luzac & Company Limited, 1967. P. 1—46. Брахмаджала-сутта / Пер. В.К.Шохина// Шохин В.К. Первые философы Индии. М.: Ладомир, 1997. В.К.Шохин