(to act god-wise). Быть и действовать как божество. Этот глагол употребляет Семен Франк в своем трактате «Непостижимое»: «Как бытие не “есть”, а “бытийствует”, так и Божество не есть, а “божествует”, – “святит” и творит само бытие» [186].
Превращение «божества» из существительного в глагол – один из самых радикальных способов его деобъективации. Обычно Бог представляется некой сущностью или субстанцией, которая обозначается именем существительным и тем самым помещается среди других субстанций (дерево, море, звезды, а наряду с ними – еще и Бог). Но Бог не поддается такому предметному описанию, и тогда в противовес катафатической, утвердительной теологии возникает апофатическая, отрицательная, которая познает Бога незнанием, то есть отрицанием любых его возможных предикатов: «Бог не есть то, и то, и то…» При этом сохраняется, однако, существительное «Бог» – понимание Бога как особой объектной сущности, хотя и непознаваемой.
Альтернатива – постигать Бога через личные местоимения. Сам Бог представляет себя Моисею местоимением первого лица «Я есмь Тот, Кто есмь». Бл. Августин в «Исповеди» обращается к Богу во втором лице: «Ты». Для Мартина Бубера «Бог» – это вечное «Ты» человечества, и те, кто мыслит его в третьем лице, утрачивают общение с живым Богом, который не предмет разговора, но сам собеседник. Это традиция восходит еще к Иову, который не хотел рассуждать с друзьями о Боге, но звал его самого на суд, чтобы лично обратиться к нему.
Еще более сильная альтернатива – представлять Бога не как субъекта или объект действия, но как само действие, обозначаемое глаголом. «Мне кажется, Бог – это глагол, а не существительное (собственное или нарицательное)». Эта мысль Бакминстера Фуллера, великого американского изобретателя («Нам не нужен б/у Бог», 1963), позволяет объяснить, почему теология испытывает непреодолимые трудности в постижении своего предмета. По учению Григория Паламы, которое принято православием, следует различать божественную сущность и энергию: сущность Бога остается скрытой, но его энергия открывается нам, поскольку прямо действует на нас. Это действие Бога, его энергию в отличие от сущности, и уместнее передать глаголом, чем существительным: бытийствовать и действовать по-божески – божествовать.
Традиционная теология говорит почти исключительно языком субъектов и объектов, тогда как ей нужно освоить язык предикатов, оглаголить свой язык, одействовать бытие Бога. Тогда легче будет постигать энергии Бога, приходящие через присущие нам действия и состояния. Любовь, радость, надежда божествуют, то есть являют энергию Бога без указания на его непознаваемую сущность. Бог как глагол – это действие многих субъектов и объектов, которые сами не являются ни Богом, ни богами (что исключает идолопоклонство), но раскрывают Его действие на нас. Дерево, озеро, облако, радуга – все они могут божествовать, то есть передавать божественные энергии, если мы способны их воспринимать. Однажды отблеск солнца вспыхнул на оловянном сосуде, и немецкому философу-мистику Якову Беме «в этот миг смысл бытия таинственный открылся» [187]. Значит, и простой оловянный сосуд может божествовать. Нам знакомы такие состояния, когда мир или отдельные его частицы божествуют, и мы постигаем их как откровение или благодать.
Одна из заповедей запрещает всуе произносить имя Бога. Глагол передает энергию божественного действия, но при этом целомудренно умалчивает о том, кто его совершает.
*Апофатизация, Бедная вера, Грамматософия, Персоналистический аргумент