БЛОК Александр Александрович

Найдено 4 определения
Показать: [все] [проще] [сложнее]

Автор: [российский] Время: [советское] [постсоветское] [современное]

Блок, Александр Александрович
1880 - 1920) - виднейший представитель русского символизма и один из талантливейших русских лириков. Наиболее известны его книги: "Стихи о прекрасной даме" (1905 г.), "Нечаянная радость" (1907 г.), "Снежная Маска" (1908 г.), драматические произведения - "Балаганчик", "Король на площади", "Незнакомка" и "Роза и Крест". В 1918 г. им была написана поэма "Двенадцать", являющаяся первой значительной попыткой художественного отображения и "оправдания" Октябрьской революции.
О Блоке см. Л. Троцкий "Литература и революция". /Т. 20/

Источник: Исторический справочник русского марксиста

БЛОК Александр Александрович
1880- 1921)—-рус. поэт, литературный критик Эстетические воззрения Б неотрывны от его поэтического творчества, вне к-рого не может быгь осмыс-лепа их эволюция. «Картина мира» ран нею Б. складывается под влиянием романтической поэзии В А. Жуковского, лирики Пушкина, М. Ю Лермонтова, Ф И Тютчева. А. А. Фета. Это романтическое противопоставление «поэта» и «толпы», мотивы разочарования в дей сгвигельности и веры в высокое предназначение поэта и иск-ва. Первая его поэтическая книга — «Стихи о Прекрасной Даме» (1904) -написана в духе символизма. Романтическая антитеза •ocMrioro» и «небесного» подкрепляется идущей от Соловьева идеей «духовного синтеза». Представление о субстанциальном начале мира воплощается в образе Вечной Женственности — Души мира. Приобщение к ней возможно, согласно Б., через мистическую любовь. Идея разлитой в мире любви-эроса восходит к платоновско-соловьевской философской традиции Худож. задачи здесь решены в духе символистской эстетики «соответствий»: лирические переживания, впечатления, эпизоды личной биографии предстают как отражение событий, происходящих в «мирах иных»; один план лирического повествования «просвечивает» сквозь др. Новый этап творческой эволюции Б. совпал с эпохой первой рус. революции.Он обращается к худож. осмыслению проблем совр. города, в его лирику входит тема «маленького человека», звучат социальные мотивы, предметом худож. изображения становится реальность в ее противоречиях. Представление о субстанции бытия выражается теперь в символе «стихии», к-рая реализуется в земной страсти, «низменной» природе, фантасмагориях городской жизни. В статьях этого периода Б пытается решить вопрос о причинах разрыва интеллигенции и народа, «стихии» и «культуры». Темы преодоления индивидуализма,поиска путей к народу, долга художника перед народом определяют пафос публицистических выступлений Б в 1907—09 гг. Он резко критикует концепции модернистского «нового искусс1ва» (Модернизм), апеллирует к гуманистическому наследию рус. классики XIX в., подчеркивает необходимость сближения с реализмом Только на этих путях, по мысли Б., возможно разрешить проблемы идейности, народности иск-ва. Позднее в эстетических воззрениях Б. на первый план выдвигается новый символ — «дух музыки», утверждающий представление об интуитивно-творческом постижении бытия В поэтических циклах «Возмездием (1907—13), «Страшный мир» (1908—16) действительность предстает в своей трагической противоречивости — в борьбе Добра и Зла. Хранителем гуманистических ценностей человечества выступает иск-во, исцеляющее человека и вносящее гармонию в противоречивую реальность жищи («Итальянские стихи»). На Октябрьскую революцию Б. откликнулся поэмой «Двенадцать» (1918), в новых ритмах к-рой была слышна «музыка» революции В статьях советского периода «Интеллигенция и Революция», «Крушение гуманизма Б. призывал интеллигенцию к строительству новой, «синтетической» культуры. В последние годы жизни Б. активно работал в Большом драматическом театре, в издательстве «Всемирная литература», учрежденном Горьким.

Источник: Эстетика: Словарь

БЛОК Александр Александрович
16(28). 11.1880, Петербург - 7.08.1921, Петроград) - поэт, драматург, публицист. Сын А. Л. Блока. Детские годы провел в семье деда с материнской стороны - ректора Петербургского ун-та, известного ботаника А. Н. Бекетова. По окончании гимназии (1899) поступил на юридический ф-т Петербургского ун-та, в 1901 г. перевелся на историко-филологический ф-т, к-рый и окончил в 1906 г. Формирование Б. как поэта происходило в эпоху, когда, по его словам, "на великую философскую борьбу вышел гигант - Соловьев", "осыпались пустые цветы позитивизма, и старое древо вечно ропщущей мысли зацвело и зазеленело метафизикой и мистикой" (Собр. соч.: В 8 т. Т. 7. С. 23). В ун-те Б. "почувствовал большую "близость" к философии" (письмо отцу, 8.II.1902. Там же. Т. 8. С. 28). "(Пред ним встают идей Платона // Великолепные миры" (черновые наброски к поэме "Возмездие". Там же. Т. 3. С. 470). Погружение в мир идей античного мыслителя дает творческие импульсы молодому поэту, о чем свидетельствует уже первый цикл его стихов "Ante Lucem". Художественной интерпретацией платоновских идей о двоемирии, духе и плоти, "душе мира", божественном творчестве являются также не включенные автором в поэтические циклы стихотворения "Поэма философская. Первые три посылки" (1900) и "Последняя часть философской поэмы" (1901). Эти идеи, воспринятые через учение В. С. Соловьева о Вечной Женственности как гармонии красоты и добра, нашли отклик у Б. Поэт пытался даже "положить основание мистической философии" своего "духа", выделив в качестве наиболее установившегося начала - женственное, намеревался искать его обоснование в философии, теологии, литературе, религиях, о чем свидетельствует развернутая дневниковая запись 26 июня 1901 г. (Там же. Т. 7. С. 48). Однако намеченное "Эгоистическое" исследование" так и не было создано, ибо философия как система логических выкладок мало привлекала поэта. Преломленные через призму мифопоэтического видения философские идеи Соловьева нашли свое воплощение в поэтическом творчестве Б. "Стихи о Прекрасной Даме", посвященные Л. Д. Менделеевой (дочери Менделеева), будущей жене Б., ввели его в круг символистов (т. наз. символистов "второй волны" - соловьевцев). С последними Б. сближали общие идейные истоки - связь с учениями Платона и неоплатоников, Шеллинга, Шопенгауэра, Ницше, Р. Вагнера и Соловьева. Вслед за Соловьевым младосимволисты, и Б. в их числе, выдвигали на первый план интуитивное начало в гносеологии, рассматривали поэзию как особую форму познания. Б. были близки панэстетизм символистских теорий, идеи духовного синтеза, теургии, представление о преобразующей мир силе искусства, образ художника-демиурга. Творчество Б. вносило вклад в разработку символистской эстетики "соответствий", вырастающей из платоновской идеи двоемирия. Но, тесно связанный с литературно-философским течением символизма, Б. далеко не все принимал в творчестве ближайшего литературного окружения. Его отталкивало "навязывание мертвых схем, вроде параллелей, проводимых между миром языческим и миром христианским, между Венерой и богородицей, между Христом и антихристом", к-рое он характеризовал как "занятие книжников и мертвецов" и "великий грех перед нравственно измученными и сбитыми с толку людьми" (Там же. Т. 6. С. 76). Его привлекала "синтетическая и огненная идея", лежавшая в основе мировоззрения рус. мыслителей XVIII- XIX вв. - "причудливое сплетение основного вопроса эры - социального вопроса с умозрением, с самыми острыми вопросами личности и самыми глубокими вопросами о боге и мире" (Там же. С. 139). Революция 1905 г., по словам Б., ускорила его отход от "мальчишеской мистики". На первый план в его творчестве выдвигается социально-философская тема (цикл стихотворений "Город", лирические драмы "Незнакомка", "Король на площади", "Балаганчик", 1906). В 1907-1908 гг. Б. ведет критическое обозрение в журн. "Золотое руно"; в литературно-критических, эстетических и публицистических работах поднимает проблемы взаимоотношения народа и интеллигенции, России и Запада, размышляет об истории культуры и совр. ее состоянии, о "машинном" прогрессе и "трещине" между человеком и природой, о назначении художника. Новое понимание искусства и роли художника отразилось в критике концепций "нового искусства", в апелляциях к гуманистическому наследию рус. литературы XIX в., в высказываниях о необходимости сближения с реализмом. На смену пантеистическим символам "Мировая душа", "Вечная Женственность" приходят новые - "Стихия", "Дух музыки", а позднее - "Мировой оркестр", "Музыка революции", восходящие к прежним, но освобожденные от мистической догматизации. "Антимузыкальным", механистическим на- чалам жизни поэт противопоставляет культуротворческую деятельность человечества. Осн. теоретические воззрения Б. дореволюционной эпохи отражены в статьях: "Девушка розовой калитки и муравьиный царь" (1906), "О реалистах" (1907), "О лирике" (1907), "Солнце над Россией" (1908), "Народ и интеллигенция" (1908), "Вопросы, вопросы и вопросы" (1908), "Три вопроса" (1908) и др. Темы исканий рус. интеллигенции, конфликт "культуры" и "цивилизации", музыкального и антимузыкального начал мира, творческого духа и бездуховного механистического существования становятся идейным ядром не только философской прозы Б., но и его поэзии (поэмы "Песня судьбы", "Возмездие", драма "Роза и крест"; цикл "На поле Куликовом", стихотворение "Художник" и др.). В нек-рых своих лирических медитациях он поднимался до осмысления коренных проблем бытия. Стихотворения "С мирным счастьем покончены счеты..." (1910), "Авиатор" (1910-1912), "Миры летят. Года летят. Пустая..." (1912), "Есть игра: осторожно войти..." (1913), разрабатывающие тему движения миров, полета планет, места человека, его души в бесконечности пространства и времени, являются не только образцами философской лирики, но и частью теории рус. космизма. Б. был в числе тех интеллигентов, кто принял Октябрьскую революцию. Он стал автором первой революционной поэмы "Двенадцать" (1918), в литературно-публицистических работах призывал интеллигенцию к строительству новой "синтетической" культуры, сам непосредственно включился в это строительство. Осн. его философско-эстетические и культурологические работы советского периода, написанные в 1918-1919 гг., следующие: "Интеллигенция и революция", "Искусство и революция (по поводу теории Рихарда Вагнера)", "Письмо о театре", "Катилина", "Крушение гуманизма", "Об исторических картинах", "О романтизме". В них Б. оставался верен прежним идеям - о стихии как первооснове всякого жизненного явления, о жизнетворческой, преображающей мир силе искусства и всенародном искусстве, преодолевающем отчуждение между художником и народом.

Источник: Русская философия: словарь

БЛОК АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ

(1880-1921) поэт, драматург, литературный критик, переводчик, выдающийся представитель так называемого “младшего” Символизма, крупнейший рус. поэт 20 в. Первая книга стихов “Стихи о Прекрасной Даме” вышла в 1904, за ней последовали “Нечаянная Радость”, “Снежная маска” (обе — 1907), “Земля в снегу” (1908), “Ночные часы” (1911), “Стихи о России” (1915) и др. Большую часть своего поэтического наследия Б. объединил в лирическую “трилогию” (Стихотворения. Книга первая, 1916; Стихотворения. Книга вторая, 1918; Стихотворения. Книга третья, 1921), в которую не вошли, но к ней примыкают поэмы “Двенадцать” (1918), “Возмездие” (1910-21), “Скифы” (1921) и ряд др. произведений. Его перу принадлежит несколько лирических драм: “Балаганчик”, “Король на площади”, “Незнакомка” (все — 1906), драматическая поэма “Песня Судьбы” (1908), пьеса “Роза и крест” (1913). Б. — автор ряда литературно-критических статей и эссе, в которых он выразил свои эстетические и историко-культурные взгляды. Взгляды Б. на сущность культуры формировались постепенно и с наибольшей полнотой выявились в его культурно-исторических эссе 1918-21 гг. (“Интеллигенция и революция”, “Искусство и революция”, “Катилина” (все — 1918), “Крушение гуманизма”, “О романтизме” (обе — 1919), “О назначении поэта” (1921) и др.). Культурология Б. сочетает в себе традиции гуманистического рационализма, идущие из 19 в., с мистико-эсхатологическими тенденциями, главным источником которых для Б. были труды Вл. Соловьева. Существенное влияние на формирование культурологической концепции Б. оказало творчество романтиков, Р. Вагнера, Ф. Ницше, а также русские и зарубежные современники-символисты (М. Метерлинк, Д.С. Мережковский, А. Белый и др.). Понятие культуры одно из ключевых в воззрениях Б. на сущность и динамику истории, цивилизации, бытия в целом, а также на проблему ценности и смысла человеческого существования. Символистское миропонимание обусловливает систему взглядов Б. на культуру. Б. неоднократно декларировал свою приверженность символистским идейно-художественным принципам. Символизм для Б. выражается во всеобщей знаковой сущности явлений, в утверждении теургического начала в творческом акте, в обосновании идеи обнаружения через художественно-поэтическую деятельность сокровенных “иных миров”, из чего следует пророческое предназначение художника. В символическом дуализме Б. мир предстает не столько с четко означенными полюсами (идеал — реальность и т.д.), как это было в романтической традиции, сколько в “трагическом сознании неслиянности и нераздельности всего — противоречий непримиримых и требовавших примирения” (поэма “Возмездие”, Предисловие, 1919). Постижение единства мира возможно через творчество, которое трагедийно по природе: преодоление индивидуально-личностной отделенности художника от бытийной цельности — процесс, наполненный мужественной и самоотверженной героикой. Категория жизни отмечена у Б. эстетической характеристикой прекрасного, и здесь прослеживается влияние Ницше, поскольку в этой категории сочетается вся полнота бытия, преломленная в индивидуальном опыте. Отсюда актуализация Б. мотива пути в значении вхождения, погружения в бытие, воссоединения с ним. Идеалом человеческого существования Б. считает артистизм, понимаемый как органичное переживание в индивидуальном опыте всей полноты и красоты жизни. Б. в своей концепции культуры постоянно оперирует устойчивыми оппозициями типа: цельность — дробность, бытие — социум, хаос — космос, стихия — цивилизация, народ — интеллигенция и т.д. Историко-культурная позиция Б. эсхатологична. Внешнему, событийному ходу вещей Б. противопоставляет мистику жизни, мистику истории, опознаваемые через художественное видение. Мир, в концепции Б., находится в ожидании эсхатологической катастрофы, сущность которой заключается в самообнаружении стихийно-хаотических первооснов бытия, в их “возмездии” по отношению к цивилизации, формализующей и ограничивающей мистико-духовные начала цельной жизни. Сущностное являет себя в “духе музыки”, синтезирующем в себе хаос и космос, стихию и гармонию. Мера величия той или иной культурно-исторической эпохи зависит от ее близости к катастрофическим потрясениям. История мыслится как арена борьбы между стихией и цивилизацией, а культура есть выявление и демонстрация этой подспудной борьбы. Б. является противником прогрессизма, утверждая, с одной стороны, взрывной характер исторического процесса, с другой стороны, ценностную устойчивость бытия, явленную и материализованную в культуре. Эсхатологизм Б. обусловливает своеобразную “ангажированность” его позиций, сознание себя и мира “при дверях”. Будущее читается Б. по знакам настоящего, а последнее, в свою очередь, мистически организуемо и направляемо сущностными энергиями бытия, символически уловляемыми культурой. В аспекте онтологическом культура мыслится Б. как очеловеченное, гуманизированное инобытие изначального хаоса: “Хаос есть первобытное, стихийное безначалие; космос — устроенная гармония, культура; из хаоса рождается космос; стихия таит в себе семена культуры; из безначалия создается гармония” (“О назначении поэта”, 1921). Стихийное, по Б., проявляется в природных явлениях (ветер, метель и т.д.), несущих в себе “дух музыки”. Стихийное и мистическое образуют единство, осмысленное как реальность, “единственная, которая дает смысл жизни, миру и искусству” (“О современном состоянии русского символизма”, 1910). Исходя из идеи “безначальности” стихии, Б. утверждает неуничтожимость культуры, поскольку она в своих образах-символах улавливает “дух музыки”. Даже революцию Б. толкует не узкосоциально, а уподобляет ее природной стихии. Для Б. революция есть очищающая сила, непосредственно выявляющая сущностные бытийные ценности, воплощенные в культуре: “Я думаю, что жизнь не защитит, а жестоко уничтожит все то, что не спаяно, не озарено духом истинной культуры” (“Крушение гуманизма”). В социально-историческом аспекте в культурологии Б. выделяется оппозиция культуры и цивилизации. “Есть как бы два времени, два пространства; одно — историческое, календарное, другое — нечислимое, музыкальное. Только первое время и первое пространство неизменно присутствуют в цивилизованном сознании; во втором мы живем лишь тогда, когда чувствуем свою близость к природе, когда отдаемся музыкальной волне, исходящей из мирового оркестра” (“Крушение гуманизма”, 1919). В ранних работах (1906-08) Б. не разграничивает понятия культуры и цивилизации. В ряде статей (“Народ и интеллигенция”, “Ирония”, “Стихия и культура”, все — 1908 и др.) культура характеризуется как механистическая, формализованная, ограниченная, социально-исторически и поэтому противопоставляется “разбушевавшейся стихии”. Однако уже в 1909 (“Молнии искусства”) Б. со всей очевидностью разводит понятия цивилизации, характеризуя ее негативно, и культуры, обнаруживая ее родство со стихией. Б. и позднее настаивал на необходимости разделять эти два понятия (“Об исторических картинах”, 1919). Если в культуре наблюдается равновесие материального и духовного, то в цивилизации, по Б., этот баланс смещается в сторону материального. Б. считает цивилизацию результатом вырождения той или иной культуры. Цивилизация механистична и бездуховна, ее прогресс порабощает человека, что готовит ей “возмездие” со стороны стихийного начала. Цивилизация враждебна “духу музыки”. Культура же занимает промежуточное положение между нею и стихией, и это позволяет Б. в романтической традиции устанавливать двойную оппозицию: культура противостоит цивилизации как дух — материи; культура находится в противоборстве со стихией как космос — с хаосом (“О романтизме”, 1919). Здесь снова находит свое выражение блоковская идея “нераздельности — неслиянности”. Традиционная для русской культуры 19 в. оппозиция: народ — Интеллигенция — остается актуальной для Б. В 1900-е гг. Б. последовательно проводит мысль о единстве народной жизни и народного духа, соотносимого со стихийным, природным началом. Интеллигенция же, особенно художественно-творческая, представляет собой конгломерат несогласованных и обособленных индивидуальных воль. В то же время Б. говорит о тяге интеллигенции к народу как о проявлении “инстинкта самосохранения”, что, однако, оборачивается для нее самоубийством (“Народ и интеллигенция”, 1908). Самоотречение интеллигенции означает для нее признание и принятие первенства стихийно-духовного начала над порожденными цивилизацией дробностью и отчуждением. Б. указывает на промежуточное положение интеллигента — деятеля культуры — между стихией и цивилизацией. Однако уже в начале 1910-х гг. и особенно после революции Б. утверждает идею глубинного духовного единства интеллигенции и народа перед лицом катастрофичности мира (“О современном состоянии русского символизма”, 1910, “Интеллигенция и революция”, 1918, и др.). При этом функции носителя культуры не являются исключительной привилегией интеллигенции: “Если же мы будем говорить о приобщении человечества к культуре, то неизвестно еще, кто кого будет приобщать с большим правом: цивилизованные люди варваров или наоборот: так как цивилизованные люди изнемогли и потеряли культурную цельность; в такие времена бессознательными хранителями культуры оказываются более свежие варварские массы” (“Крушение гуманизма”, 1919). Этой же мыслью проникнута поэма “Скифы” (1918). Значительное внимание Б. уделял проблеме русской культуры и ее судеб. В поэзии и критической прозе он демонстрирует свою сопричастность историческим судьбам и мистическому предназначению России. В поздних статьях (1918-21) Б. сопоставляет судьбы европейской культуры — выродившейся в цивилизацию и утрачивающей органичность — и культуры русской. Тема эсхатологии России — страны, несущей весть миру, — в блоковской концепции сочетается с построением исторического ряда национальных культурных закономерностей. Полнота выражения русского национального духа выявилась в пушкинскую эпоху, “единственную культурную эпоху в России прошлого века” (“О назначении поэта”, 1921). Затем, в “век девятнадцатый, железный” (“Возмездие”) раскрывается “страшная пропасть интеллигентского безвременья” (Судьба Аполлона Григорьева, 1915), ознаменованного доминированием цивилизации над культурой, идеологией над духом. Историю культуры 19 в. Б. называет историей борьбы цивилизации с “духом музыки” (Крушение гуманизма). Однако он прослеживает пророческую тенденцию в русской духовной жизни 19 в. Гоголь, Достоевский, Л. Толстой, Вл. Соловьев — своего рода вестники тайны грядущего преображения России. Рубеж 19-20 вв. означен предчувствием катастрофы, из чего следуют как декадентски-отчаянные, так и трагико-героические настроения. В преддверии грандиозных потрясений культура России обнаруживает качества величественности и всечеловечности. Русская культура будущего, по Б., должна стать органичным синтезом национального и общечеловеческого, художественного и профетического, индивидуально-творческого и стихийного. Соч.: Собр. соч. Т. 1-12. Л., 1932-1936; Собр. соч. Т. 1-8. М.; Л., 1960-1963; Собр. соч. Т. 1-6. Л., 1980-83; Избранное. М., 1995; Избр. сочинения. М., 1991; О назначении поэта. М., 1990; Записные книжки: 1901-1920. М., 1965; О современном состоянии русского символизма. Пб., 1921; Об искусстве. М., 1980; Стихотворения: В 3 кн. СПб., 1994. Лит.: Лакшин В.Я. Судьбы: от Пушкина до Блока. М., 1990; Авраменко А.П. А. Блок и русские поэты XIX века. М., 1990; Бекетова М.А. Воспоминания об Александре Блоке.М.. 1990; Александр Блок: Исслед. и материалы. Л., 1991; Новикова Т.Л. Изобразительное искусство в раннем творчестве Александра Блока. М., 1993; Александр Блок: Новые материалы и исследования. В 5 кн. М., 1980-1993; Жигач Л.В. А. Блок и русская культура. Тверь,1993. Е.П. Беренштейн. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Источник: Большой толковый словарь по культурологии