БЕСПОЧВЕННОСТЬ

термин Шестова, обозначающий в качестве задачи философии избавление от власти "почвы", или многоликой необходимости. Синонимами "Б." у него являются "безосновность", "парадоксальность", "абсурд", "хаос", "произвол", "дерзновение", "бесстыдство", "каприз", "свобода", "живая жизнь", "адогматическое мышление". В раннем произв. Шестова "Шекспир и его критик Брандес" (1898) понятие "почва" связано с оторванностью от жизни и превращением ее в мертвую схему. Это разум, рефлексия, наука с их систематичностью, вниманием только к необходимости и игнорированием субъективности человека. Шестов противопоставляет им асистемное, ненаучное мышление, с помощью к-рого человек способен увидеть жизнь во всем ее объеме, выявлять осмысленность случайного, бессмысленного, ненужного. В кн. "Добро в учении гр. Толстого и Ф. Ницше (Философия и проповедь)" (1900) и "Достоевский и Ницше. Философия трагедии" (1903) он обрушивается на рационализм, нормативную мораль, особенно мораль долга И. Канта, на христианское понимание Бога как Бога добра и любви. Б. для него - это поиск Бога, к-рый был бы выше сострадания и добра. Он восхищается гуманистической Б. Белинского и Достоевского, к-рые не принимают будущие "хрустальные дворцы", если они вырастут на зле и дисгармонии настоящего. Проблема Б. стала центральной в кн. Шестова "Апофеоз беспочвенности (Опыт адогматического мышления)" (1905). В ней Б. обретает черты радикального скептицизма, парадоксальности, развертывания "антимировоззренческого" мировоззрения, отрицания общепринятых ценностей. "Настоящий исследователь жизни" должен быть вне любых методологий и ограничений, вне обыденности, обладать "полнейшим внутренним хаосом". Автор призывает восхвалять безобразие, неудачу и предпочитать субъективное, непроверяемое, случайное. Такие приемы поиска истины и спасения не случайны, поскольку первым и существеннейшим условием жизни и творчества является, по Шестову, беззаконие. Отсюда вывод: "истин столько, сколько людей на свете". В произв. 1908-1910 гг. с Б. связан интерес Шестова к ужасу смерти, к-рый способен пробудить человека к творчеству, а также к вере. Ограниченности "микроскопов и логики" он противопоставляет чудесность мира, жизни, рождения людей. Переломной для него является кн. "Sola fide - Только верою" (1911-1914 (1916?), где осуществляется переход от антирационализма к религиозному экзистенциализму. Высшей Б. здесь оказывается вера, в к-рой все необъяснимо и фантастично, к-рая не допускает общего для всех выражения. Смысл и сущность веры в том и состоит, что она обходится без всякой "внешней опоры", даже без законов Священного писания, ибо они - "почва", уводящая от спасения. Беспочвенны и поиск веры, и "любовь к Невидимому", наконец, абсолютно беспочвен, парадоксален сам Бог, как угодно поступающий с законами мира и с человеком. Бог дает человеку абсолютную свободу, ничего от него не требуя, и поэтому естественна "парадоксальность окраинных людей", т. е. тех, кто идет к последним окраинам жизни в поисках совершенной жизни и Бога. В дальнейшем творчестве Шестова тема Б. получает новое развитие. "Произвол" Бога связывается с его принципиальной необъяснимостью, с его пребыванием по ту сторону добра и зла, истины и лжи. "Беспочвенность, - утверждает Шестов, - основная, самая завидная и наиболее для нас непостижимая привилегия божественного". Безосновность - это и неотъемлемая черта жизни, где действует не закон самосохранения, а скорее "закон полной безосновности". Она указывает на возможность мира, где царит "абсолютный хаос, в котором все равно возможно". Смерть и безумие - величайшее безосновности. В своем понимании безосновности Шестов заходит так далеко, что допускает отрицание существования Бога во имя пробуждения человека, к-рый при этом осознает все "безумие" своего существования. А человек, "пробудившийся к самому себе", не нуждается ни в какой почве и ни в какой опоре. Понятие безосновности в ряде своих исходных положений использовал также Бердяев. В работе "Смысл творчества" (1916) он говорит о свободе как "безосновной основе бытия", к-рая "глубже всякого бытия". Она напоминает ничто, но по сути является ничем не обусловленной и бездонной энергией, "мощью творить из ничего". В поздних произв. Бердяева свобода понимается как перволоно бытия, к-рое "первичнее Бога и вне Бога". "Внутренний экзистенциальный центр" человека ("личность") тоже безосновен и "первичнее бытия". Несводимы к основам также процессы творчества: "...понять творческий акт - значит признать его неизъяснимость и безосновность".