русский литературный критик и философ; р. 11.6.1811 (Свеаборг) — ум. 7.6.1848 (Петербург); как критик оказал сильное влияние на молодежь, развивал учение Гегеля, в первую очередь его диалектический метод, ввел в русский философский язык много понятий из гегелевской философии (непосредственность, имманенция, воззрение, момент, отрицание, конкретность, рефлексия и т. д.). С 1840 он (в какой-то мере под влиянием Бакунина и Герцена) обратился к немецкому и французскому радикализму. Соч.: Ausgewählte Schriften, нем. изд. 1922. (На рус. яз.: Полн. собр. соч.: В 13 т., 1953—1959.)
Tschizewskij (Hg.). Hegel bei den Slaven, 1934, 1961; S. Fasting. V. G. B. Die Entwicklung seiner Literaturtheorie 1,1969; V. Térras. В. and Russian Literary Criticism, Madison Wisc., 1974.
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич
БЕЛИНСКИИ Виссарион Григорьевич
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич
1811—1848) — рус. революц. демократ, философ-материалист, литературный критик. Материализм у Б. сочетался с воинств. атеизмом. «В словах бог и религия, — писал он А. И. Герцену в 1845, - вижу тьму, мрак, цепи и кнут...» (Поли. собр. соч. М-, 1956, т. 12, с. 250). Знаменитое «Письмо к Гоголю» В. И. Ленин назвал «одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, сохранивших громадное, живое значение и по сию пору» (т. 25, с. 94). Это - выдающийся документ рус. атеизма. Спасение России, по мнению Б., «не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиэтиз-ме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. ЕЙ нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства... права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение» (Полн. собр. соч., т. 10, с. 213).
Источник: Атеистический словарь
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич
род. 10 мая 1811, Свеаборг - ум. 28 мая 1848, Петербург) - рус. литературный критик и философ. Как критик оказал сильное влияние на общественное движение России, как философ развивал учение Гегеля, в первую очередь его диалектический метод, ввел в рус. разговорный язык много понятий из западноевропейской философской литературы (непосредственность, имманенция, воззрение, момент, отрицание, конкретность, рефлексия и т. д.). Разработал положения реалистической эстетики и литературной критики, основанные на конкретно-историческом анализе явлений искусства. В основе созданной им концепции реализма лежит трактовка художественного образа как единства общего и индивидуального. Народность искусства есть отражение в нем особенностей данного народа и национального характера. С 1840 он (в какой-то мере под влиянием Бакунина и Герцена) обратился к нем. и франц. радикализму. Осн. труды: "Поли, собр. соч.", тт. 1-11, СПБ, 1900-1917; "Избр. философские соч.", т. 1 - 2, М., 1948.
Источник: Философский энциклопедический словарь
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич
(1811—1848)—великий русский революционер-демократ, философ-материалист, лит. критик и публицист, атеист. В формировании своего мировоззрения Б. прошел сложный путь от идеализма к материализму, что в общих чертах было обусловлено нарастанием революционности передовой разночинной интеллигенции под влиянием настроений и чаяний крестьянства в условиях разложения феод.-крепостнич. строя в России. На развитие мировоззрения Б. оказали большое влияние передовые мыслители как России (М. В. Ломоносов, А. Н. Радищев, декабристы, А. И. Герцен), так и Зап. Европы (франц. материалисты и Л. Фейербах). Большое впечатление на Б. произвели также ранние работы К. Маркса («К критике гегелевской философии права» и «К евр. вопросу»). Особенно ярко раскрылся талант Б. в период его сотрудничества в передовых русских журналах «Отечеств, записки» (1839—1846) и «Современник» (1847—1848). Страстный борец за светлое будущее России, непримиримый враг невежества и деспотизма, Б. резко выступал против религии как идейной опоры царизма. В условиях жесточайших цензурных репрессий он сумел дать критику православия (под видом критики католицизма и ислама), показать его связь с крепостничеством. Открытая критика православия дапа им в ряде писем и в особенности в знаменитом «Письмо к Гоголю» (1847), которого В. И. Ленин назвал «одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, сохранивших громадное, живое значение и по сию лору» (Соч. Изд. 5. Т. 25, с. 94). В «Письме к Гоголю» революционер-демократ разоблачал правосл. церковь, к-рая, по его словам, всегда была «опорою кнута и угодницей деспотизма» (Белинский В. Г. Избр. филос. соч. Т. II. М., 1948, 515), а ее духовенство - «слугою и рабом светской власти» (там же, с. 516), Б. отвергал утверждения о религиозности русского народа, его большой приверженности православию и доказывал, что русский народ - это «по натуре глубоко атеистический народ» (там же). Ратуя за развитие науки, просвещение народа, Б. с горечью отмечал, что в условиях царизма знания нельзя было сделать народным достоянием. До понимания реальных путей преодоления религии Б., однако, в силу истор. условий, еще не поднялся.
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич (1811—48)
революционный демократ, литературный критик, основоположник рус. реалистической эстетики. Предшественник полного вытеснения дворян разночинцами в рус. освободительном движении. Идейное творчество Б. относится к периоду, когда передовая рус. общественная мысль, осмысливая уроки декабризма, только лишь начинала поиски путей борьбы с самодержавием и крепостничеством, поиски научной теории общественного развития. Это обусловило чрезвычайно сложный и интенсивный характер идейной эволюции Б. Сильно увлекаясь одно время (1837— 39) философией Гегеля, Б. истолковывал его положение “все действительное — разумно” в духе политического консерватизма, как идею “примирения” с действительностью. Но даже и в этот период, закончившийся выдвижением Б. идеи отрицания, принципа борьбы со всем отживающим, неразумным, гл. тенденция его идейных исканий заключалась в стремлении понять, каким законам подчиняется жизнь об-ва и человека. С начала 40-х гг. Б. постепенно переходит на позиции материализма. При рассмотрении вопроса об отношении материального и идеального он пытается понять “духовное” как “деятельность физического”, указывая вместе с тем на активную роль сознания в процессе взаимодействия человека со средой. Подвергнув критике консерватизм системы Гегеля, Б. усмотрел в его диалектике основоположения метода научного исследования, зародыш подлинной “философии истории”. Идея объективной закономерности конкретизируется Б. применительно к об-ву как идея необходимости прогресса, пробивающейся через совокупность различных форм деятельности людей .и находящей выражение, в частности, в деяниях великих личностей. Приветствуя социалистический идеал истинно справедливого об-ва, где “не будет богатых, не будет бедных, ни царей и подданных, но будут братья, будут люди”, Б. вместе с тем скептически относился к реформаторским проектам нек-рых западноевропейских социалистов. Б. полагал, что новое об-во вряд ли установится “временем, без насильственных переворотов, без крови”; однако сам он все же не смог дать обоснования неизбежности социализма. С этим связана апелляция Б. к идеям первоначального христианства как основы нравственности будущего. Б. признавал прогрессивность буржуазных порядков по сравнению со средневековыми и считал, что ближайшей задачей преобразований в России является уничтожение патриархально-крепостнических форм жизни (прежде всего крепостного права), проведение ряда демократических реформ. Исходя из этого, Б. с позиций революционного просвещения вел беспощадную борьбу с ретроградными идеями “официальной народности”, высмеивал славянофильскую идеализацию патриархального прошлого России, резко критиковал соглашательский либерализм, но также и утопические иллюзии насчет близости народной революции в России (полемика с Бакуниным). Вершиной революционного демократизма В., его духовным завещанием явилось письмо к Гоголю (июль 1847) — одно из лучших произв. бесцензурной демократической печати России 19 в. Идея историзма пронизывает и эстетические суждения Б. Усматривая сущность и специфику искусства в образном воспроизведении действительности в ее типических чертах, Б. выступал против реакционного романтизма, дидактической беллетристики, пропагандировал принципы реализма в творчестве Пушкина и возглавлявшейся Гоголем натуральной школы”. Указывая на связь понятий народности и реализма в искусстве, Б. выдвинул важнейшие положения о зависимости общественного значения литературы от преодоления пропасти между т. наз. образованным “об-вом” и народной массой, о “сочувствии современности”, т, е. прогрессу, как неотъемлемом качестве подлинного художника.
Источник: Философский энциклопедический словарь
Белинский, Виссарион Григорьевич
выступил впервые как литературный критик в начале 30-х годов с обзором русской литературы послепетровского времени, статьей о Гоголе и философской статьей "Опыт системы нравственной философии". В этих первых его работах отразилось влияние известного кружка Станкевича, сыгравшего крупную роль в развитии русской мысли 30 - 40-х годов. В разные периоды к этому кружку, кроме Станкевича и Белинского, принадлежали Константин Аксаков, Боткин, Бакунин, Грановский и другие литературные и общественные деятели 40-х годов. Мировоззрением, объединившим вначале членов кружка, была философия Шеллинга. Эстетические идеи Шеллинга - признание искусства высшей самодовлеющей ценностью - определили собой ту чисто эстетическую точку зрения, с которой Белинский рассматривал в этот период явления литературы. В то же время Бакунин, с которым Белинский сошелся особенно близко, ввел его в круг идей философии Фихте, полагавшей главное назначение человека в стремлении преобразовать действительность согласно нравственному идеалу.
В дальнейшей эволюции своих взглядов Белинский пережил сильное увлечение философией Гегеля, которую он воспринял как учение о разумности всего существующего. Белинский формулировал это новое свое мировоззрение в большой статье о Гамлете, появившейся в журнале "Московский Наблюдатель" в 1839 г. Под влиянием этой философии он порвал с политическим радикализмом прежних лет и в своем преклонении перед действительностью дошел до оправдания самодержавия и крепостного права. Это повело к разрыву его с Бакуниным и к жесточайшей полемике с Герценом. Очень скоро Белинский сам почувствовал противоречие между своей утешительной теорией разумности всего существующего и той, как он выразился, "гнусной" действительностью, которая его окружала. Наступила полоса тяжелого душевного кризиса. Он вышел из него в 1841 - 1842 г.г., отказавшись от своих гегельянских увлечений, а вместе с тем и от чисто эстетической точки зрения на литературу, и пришел к "социальности", с точки зрения которой он стал отныне оценивать все литературные и общественные явления русской жизни. С 1841 г. Белинский начинает помещать в "Отечественных Записках" ежегодные обозрения русской литературы (до 1848 г.). В этих статьях он дал исчерпывающую оценку предшественникам Пушкина - Державину, Жуковскому и Батюшкову - и указал на преемственную связь их с литературой последующего времени. В этих же статьях им были высказаны основные идеи задуманной им в то время истории русской литературы, над которой он урывками работал. Познакомившись с учением Сен-Симона, Белинский воспринял идеи социализма, который, как он писал в 1842 г., стал для него всем, поглотил "и историю, и религию, и философию".
Как признанный вождь сложившегося в то время западничества, Белинский вел полемику со славянофилами, с которыми он боролся как с представителями романтизма в литературе и общественности. Романтическому направлению славянофилов он противопоставлял реальную или натуральную школу, проповедником и истолкователем которой он был в последние годы своей жизни. К этому времени принадлежит целый ряд замечательных его статей об Аполлоне Майкове, Баратынском, Державине, и, наконец, самые значительные из его работ - статьи о Пушкине, в которых он дал очень ценный социально-исторический анализ творчества Пушкина. Эти статьи, вместе с более ранними статьями о Гоголе и Лермонтове, подводили итоги закончившемуся периоду русской литературы. В своей последней статье "Взгляд на русскую литературу 1843 г." Белинский отметил выдающийся талант начинавшего Гончарова и разобрал целый ряд произведений Герцена, Тургенева, Григоровича, Достоевского, приветствуя в их лице представителей реалистической школы в русской художественной литературе. /Т. 20/
В дальнейшей эволюции своих взглядов Белинский пережил сильное увлечение философией Гегеля, которую он воспринял как учение о разумности всего существующего. Белинский формулировал это новое свое мировоззрение в большой статье о Гамлете, появившейся в журнале "Московский Наблюдатель" в 1839 г. Под влиянием этой философии он порвал с политическим радикализмом прежних лет и в своем преклонении перед действительностью дошел до оправдания самодержавия и крепостного права. Это повело к разрыву его с Бакуниным и к жесточайшей полемике с Герценом. Очень скоро Белинский сам почувствовал противоречие между своей утешительной теорией разумности всего существующего и той, как он выразился, "гнусной" действительностью, которая его окружала. Наступила полоса тяжелого душевного кризиса. Он вышел из него в 1841 - 1842 г.г., отказавшись от своих гегельянских увлечений, а вместе с тем и от чисто эстетической точки зрения на литературу, и пришел к "социальности", с точки зрения которой он стал отныне оценивать все литературные и общественные явления русской жизни. С 1841 г. Белинский начинает помещать в "Отечественных Записках" ежегодные обозрения русской литературы (до 1848 г.). В этих статьях он дал исчерпывающую оценку предшественникам Пушкина - Державину, Жуковскому и Батюшкову - и указал на преемственную связь их с литературой последующего времени. В этих же статьях им были высказаны основные идеи задуманной им в то время истории русской литературы, над которой он урывками работал. Познакомившись с учением Сен-Симона, Белинский воспринял идеи социализма, который, как он писал в 1842 г., стал для него всем, поглотил "и историю, и религию, и философию".
Как признанный вождь сложившегося в то время западничества, Белинский вел полемику со славянофилами, с которыми он боролся как с представителями романтизма в литературе и общественности. Романтическому направлению славянофилов он противопоставлял реальную или натуральную школу, проповедником и истолкователем которой он был в последние годы своей жизни. К этому времени принадлежит целый ряд замечательных его статей об Аполлоне Майкове, Баратынском, Державине, и, наконец, самые значительные из его работ - статьи о Пушкине, в которых он дал очень ценный социально-исторический анализ творчества Пушкина. Эти статьи, вместе с более ранними статьями о Гоголе и Лермонтове, подводили итоги закончившемуся периоду русской литературы. В своей последней статье "Взгляд на русскую литературу 1843 г." Белинский отметил выдающийся талант начинавшего Гончарова и разобрал целый ряд произведений Герцена, Тургенева, Григоровича, Достоевского, приветствуя в их лице представителей реалистической школы в русской художественной литературе. /Т. 20/
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич
1811—48)—рус. революционный демократ, литературный критик, философ. Большую роль в формировании философских и эстетических взглядов Б. сыграло его сближение в 1833 г. с кружком Н. В. Станкевича. С 1834 Б. систематически занимался литературно-критической и редакционной деятельностью (в т. ч. в 1839—46 гг.— в «Отечественных записках», в 1847—48 гг.— в «Современнике»), стремился к построению эстетической теории, в к-рой, с одной стороны, рус. лит-ра тесно увязывалась с мировой лит-рой, а с др. — вся худож. культура рассматривалась как часть универсума. В ранних работах («Литературные мечтания», «О русской повести и повестях г. Гоголя», «Ничто о ничем» и т. д.) философская концепция Б. строилась на принципах объективного идеализма, близкого натурфилософии Шеллинга; соответственно иск-во понималось как «выражение великой идеи вселенной в ее бесконечно разнообразных явлениях». В середине 30-х гг. в связи с изучением Фихте во взглядах Б. проявились тенденции субъективного идеализма («Опыт системы нравственной философии». Соч. Алексея Дроздова), привлекшего его гл. обр. своей этической стороной — как философия действия, активности, постоянного самовоспитания. Одновременно Б. усиливает акцент на роли сознания, в частности рационального знания, противополагаемого им интуиции, что уже предвещало дальнейшее движение критика в сторону философии Гегеля. Первоначальный период «гегельянства» Б. ознаменовался т. наз. примирением его с действительностью: односторонне истолковывая формулу Гегеля «все действительное разумно, все разумное действительно», критик в то время восставал против деятелей и идеологов Просвещения и Великой фр. революции. В сфере эстетики и литературной критики эта позиция получила выражение в неприятии идеологической тенденциозности и дидактизма в иск-ве (Б. порицал за «абстрактный героизм» Шиллера, за субъективность — А. С. Грибоедова в «Горе от ума» и т. д.). В то же время под влиянием учения Гегеля Б. основательнее проникает в идеи диалектики, что плодотворно сказалось на всей последующей его деятельности. Внимание Б.-эстетика на рубеже 30—4U-x гг. привлечено к двум комплексам проблем. С одной стороны, он обосновывает общую концепцию иск-ва как «непосредственного созерцания истины, или мышления в образах», характеризует специфику эпоса, лирики и драмы, а также отдельных их жанров, определяет отличие письменной лит-ры от фольклора и т. д. («Идея искусства», «Разделение поэзии на роды и виды» и т. д.). С др. стороны, исходя из положения, что «органическая последовательность в развитии... составляет характер литературы», Б. прослеживает историю движения худож. стадий или форм в общемировом, а отчасти и в рус. масштабе: классическое иск-во античности, романтическое средних веков, иск-во нового времени («Очерки русской литературы». Соч. Николая Полевого, «Сочинения Александра Пушкина» и т. д.). С начала 40-х гг. в воззрениях Б. возникают и усиливаются материалистические тенденции, к-рые критик стремится объединить с «методом спекулятивного мышления», т. е. с началами диалектики. В области эстетики гл. усилия Б. направлены на выработку гибких худож. критериев, улавливающих всю сумму сложных отношений иск-ва с потребностями об-ва, со злобой дня, а также с др. областями человеческой деятельности: наукой, публицистикой и т. д. В отличие от славянофильской эстетики, идеализировавшей народ, Б. утверждает необходимость просвещения народа, развития в нем личностного начала, пробуждения у него чувства человеческого достоинства («Письмо к Н. В. Гоголю»). Б. высоко ценит просветительское значение лит-ры, видит в совр. великом рус. писателе «одного из великих вождей... на пути сознания, развития, прогресса». Вместе с тем Б. по-прежнему противник дидактики в иск-ве, нарушения суверенной его природы. Деятельность Б. оказала огромное влияние на все последующее развитие отечественной эстетики, содействуя формированию концепций реализма, народности иск-ва, а также общих принципов изучения и анализа лит-ры и иск-ва.
Источник: Эстетика: Словарь
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич (1811-1848)
русский литературный критик и публицист, философ. В 1829-1832 — студент словесного отделения философского факультета Московского университета. В 1830 написал драму "Дмитрий Калинин". Курс в университете не закончил (в 1832 уволен), занялся публицистикой. В 1832 организовался кружок Станкевича, в который вошел и Б. Сблизился с Бакуниным, который ввел его в круг идей Фихте и Гегеля. Один из ведущих представителей западничества. В 1834-1836 Б. — критик изданий Н.И. Надеждина "Телескоп" и "Молва". В 1837—1839 пережил духовный кризис, буквально восприняв гегелевский тезис о "примирении с действительностью". Подвергся критике со стороны Герцена. После переезда в Петербург сотрудничал в журналах "Отечественные записки" (1839-1846) и "Современник" (с 1846). В интеллектуальной биографии — это период переоценки Б. гегелевской философии (былого кумира он определил как "палача свободы"). Собственно философских работ Б. не оставил, но философский характер носит большинство его программных статей. Приобрел известность работой "Литературные мечтания. Элегия в прозе" (1834). Не меньший резонанс в обществе вызвала одна из последних его работ "Письмо к Гоголю" (1847), которая рассматривается как духовное завещание Б. Полное собрание его сочинений включает 13 томов. Мир, согласно Б., — дыхание идеи Духа, проявляющегося во множестве форм. Слияние Духа и материи в явлениях, образующих действительность, — таинство, недоступное прямому разумению. Действительность — необходимый преходящий момент в развитии Абсолюта, утверждающий действенность разума, воплощенного в человеке. Следовательно, коль в действительности заключено возможное на данный момент проявление Духа, с ней нельзя не считаться, ее нельзя не принимать. Отсюда Б. и выводился тезис о "примирении с действительностью", который парализовывает усилие индивидуальной воли, неспособной что-либо изменить в мире. Все последующее творчество Б. может быть рассмотрено как оппонирование этому тезису и утверждение самодостаточности и необходимости личностного усилия, блокируемого гегелевской системой. Гегель "из явлений сделал тени", — утверждает Б. — "Субъект у него не сам по себе цель". Общество же (как социальный организм и "идеальная личность") определяется по бесправию или защищенности в нем личности. Личность важнее всеобщности, она является субъектом исторического творчества, является предпосылкой и продуктом истории. Закономерности исторического процесса не подчиняются панлогической гегелевской схеме, а подчинены телеологии человеческой деятельности. В целом в философской доктрине Б. прослеживается движение от классического к левому гегельянству, а через него к философии действительности, понимаемой как реализм, окрашенный в тона антропологизма Л. Фейербаха, редуцируемой в отдельных положениях к сугубо материалистическим подходам. Отсюда задачи новой философии (по Б.): ее возвращение в жизнь; ее освобождение от "призраков трансцендентального идеализма"; осознание ею собственных границ и возможностей, выход за которые превращает философию в мистику; ее превращение в философию действия. Придание философии прикладного значения ведет Б. к признанию того, что любая система идей несет на себе печать исторического времени и социокультурного контекста, в котором она сформулирована. Отсюда двойственность философского знания, которое, с одной стороны, должно верно реагировать на запросы практической жизни, а с другой, именно в силу первой задачи, — неизбежно выражает интересы определенных социальных сил. Эта двойственность любой системы идей переносится Б. в его эстетику как эстетику реалистическую, ориентированную на "натуралистическую школу" (Н.В. Гоголь и его последователи). С другой стороны, его эстетика — это постоянное оппонирование тезису "чистого искусства" (или "искусства ради искусства"), это связывание эстетических критериев с "внешними" социально-политическими задачами культурно-исторического развития. Отсюда его резкие оценки позднего творчества того же Гоголя. Человеческая жизнь, творческое усилие художника и мыслителя должны быть подчинены, согласно Б., достижению общечеловеческого социалистического идеала. При этом социализм понимался Б. более чем абстрактно: как универсальная идея равенства людей. Несомненно, что Б. явился одним из властелинов дум значительной части интеллектуального русского общества середины 19 в.
В.Л. Абушенко
В.Л. Абушенко
Источник: Новейший философский словарь
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич
1811-48)-рус. революционный демократ, философ, литературный критик и публицист, к-рого В. И. Ленин характеризовал как предшественника «полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном движении» (т. 25, с, 94). Восприняв традиции рус. освободительного движения, прогрессивные идеи рус, и западной литературы и философии, Б. (всегда оставаясь гуманистом) прошел сложный путь развития - от просветительства к революционному демократизму, от идеализма к материализму. В 30-е гг. под влиянием нем. классической философии (особенно Гегеля) Б. рассматривает сферу нравственности, борьбу между добром и злом как проявление «вечной идеи». Последняя воплощается и в человеческой воле, не лишая ее свободы. Поэтому индивид может решить сам, какой жизненный путь ему выбрать: путь ли добра, т. е. подчинения личного высшей воле, интересам родины и человечества, или путь зла, т. е. эгоизма, заботы лишь о себе самом. В этот период рационально-априорному анализу Б. отдает предпочтение перед эмпирическим исследованием истины. Универсальность нравственного закона, требующего, чтобы человек всегда поступал в соответствии со своим долгом, коренится в необходимости и всеобщности разума. Проблемы идеала, назначения и совершенствования человека, отношения личности и об-ва, детерминации нравственности - в центре этической мысли Б. Он считает, что смысл индивидуального существования должен определяться в соответствии с гуманным идеалом, являющимся выражением абсолютного разума, что истинная жизнь заключена в сфере идеального, а в эмпирическом мире господствуют случайность и произвол. Различие представлений о добре и зле у разных народов Б. объясняет тем, что они находятся на неодинаковой ступени исторического развития сознания. При оценке отдельного поступка, считает Б., важны его мотивы, ибо, если в намерение примешивается расчет эгоизма, поступок дурев, безнравствен, хотя бы и произвел благие следствия», В 40-е гг. (После 1837-39 гг. когда Б. на короткое время «примирился» с действительностью и считал ее «разумной») у него начинает преобладать научно-реалистический, материалистический подход к этической проблематике. Истоком эволюции взглядов мыслителя послужило изучение совр. ему об-ва, где «все человеческое, сколько-нибудь умное, благородное, талантливое осуждено на угнетение, страдание, где свобода мыслей истреблена». Идея отрицания «гнусной» действительности (российской крепостнической и западной буржуазной) представляется Б. столь же плодотворной, как и разработка положительного социального и нравственного идеала, получающего у него уже демократическую и социалистическую направленность («Люди должны быть братья», счастье каждого зависит от счастья всех). Гармония общественного организма, основанная на страдании отдельной личности, отвергается Б. Он критикует и религиозно-этические концепции. По его мнению, «зло скрывается не в человеке, но в обществе», поэтому с изменением социальных порядков (а уничтожение угнетения не исключает и применения насильственных средств) изменится и моральная атмосфера. В разумно организованном об-ве, где классовые и сословные привилегии искоренены, права, достоинство и свобода человека будут восстановлены, каждый станет личностью, отношения людей будут регулироваться «воспитанием в социальности», истинным общественным мнением. Указывая на единство этико-моральной и практической сторон в об-ве, на материальную потребность как «исходный пункт нравственного совершенства», Б. подчеркивал ценность в человеке такого качества, как духовность, к-рая объединяет в себе чувство, разум и волю. Вместе с тем, оставаясь на т. зр. натурализма и антропологизма, Б. соглашался с мнением, что через «наблюдение над эмбрионом» можно проследить физический процесс нравственного развития. Он много писал о единстве личного и общественного, национально-патриотического и общечеловеческого, выступал против национализма и космополитизма. Б. оказал большое воздействие на развитие общественной мысли Россия, его «Письмо к Гоголю» (1847), проникнутое высоким нравственным пафосом, В. И. Ленин назвал одним из лучших произв. бесцензурной демократической печати. Соч. (помимо писем, являющихся важным источником для понимания идейной эволюции Б): «Литературные мечтания» (1834), «Опыт системы нравственной философии» (1836), «Гамлет, драма Шекспира» (1837), «Идея искусства» (1841), «Сочинения Александра Пушкина» (1843-46), «Руководство к познанию новой истории...» (1844), «Парижские тайны» (1844), «Взгляд на русскую литературу 1846 года» (1847) и др.
Источник: Словарь по этике
Белинский Виссарион Григорьевич
(1811—48) — рус. революционный демократ, критик, основоположник рус. реалистической эстетики. Б. — предшественник полного вытеснения дворян разночинцами в рус. освободительном движении. Род. в Свеаборге в семье врача. С 1829 учился на словесном отделении Московского ун-та, из к-рого был исключен в 1832. С 1833 — сотрудник журнала «Телескоп», в приложении к к-рому — «Молве» — была напечатана первая крупная статья Б. «Литературные мечтания» (1834). Печатался в редактируемом им журнале «Московский наблюдатель» (1838—39). С конца 1839 жил в Петербурге, вел литературно-критический отдел в «Отечественных записках», с 1846 возглавил критический отдел «Современника». В 1847 лечился за границей. Умер в Петербурге от туберкулеза. Идейное творчество Б. относится к периоду, когда рус. общественная мысль (осмысливая уроки декабристского движения) только еще начала поиски новых путей борьбы с самодержавием и крепостничеством, поиски научной теории общественного развития. Этим обусловлен чрезвычайно сложный и интенсивный характер идейной эволюции Б. В 40-х гг. он приходит к революционному демократизму, явившемуся отражением настроений крестьянства, к идеям социализма, атеизма и материализма. На этом пути Б. пришлось определить свое отношение к философским и социально-политическим учениям 19 в.: Фихте и Шеллинга, Гегеля и Фейербаха, младогегельянцев, фр. социалистов-утопистов и молодого Маркса. Б. не писал философских трактатов, но нет у него ни одной сколько-нибудь значительной статьи, где бы философские вопросы не нашли своего отражения. Сильно увлекаясь одно время (1837—39) философией Гегеля, Б. истолковывает его положение «все действительное разумно» в духе политического консерватизма, как идею примирения с николаевской действительностью. Но даже и в этот период, закончившийся выдвижением Б. идеи отрицания, принципа борьбы со всем отживающим, неразумным, гл. тенденция идейных исканий Б. заключалась в стремлении понять, каким законам подчиняется жизнь об-ва и человека. В начале 40-х годов Б. переходит на позиции материализма. При рассмотрении вопроса о единстве материального и идеального Б. доказывает, что «духовное» есть «не что иное, как деятельность физического». Он указывает вместе с тем на активную роль сознания в процессе взаимодействия человека со средой. Отбросив консерватизм гегелевской системы, Б. усмотрел в диалектике основоположения метода научного исследования и революционного действия, зародыш подлинной «философии истории». Идея объективной закономерности, к-рая конкретизируется Б. как идея необходимости общественного прогресса, пробивающейся через совокупность деятельности людей и находящей выражение, в частности, в деяниях великих личностей, — одна из центральных идей Б. Она лежала в основе его подхода к рассмотрению проблем рус. истории (роли Петра I и пр.), ее соотношения с процессами мировой истории, она являлась также стержнем трактовки Б. проблемы соотношения идеала и реальности. Приветствуя социалистический идеал истинно справедливого об-ва, где «не будет богатых, не будет бедных, ни царей и подданных, но будут братья, будут люди», Б. одновременно скептически относился к реформаторским проектам некоторых западноевропейских социалистов. Он полагал, что новое об-во вряд ли установится «временем, без насильственных переворотов, без крови»; однако сам он все же не пришел к научному обоснованию неизбежности социализма. С этим была связана апелляция Б. к идеям первоначального христианства как основы нравственности будущего. Б. признавал прогрессивность буржуазных порядков по сравнению со средневековыми и считая, что ближайшей задачей общественных преобразований в России является уничтожение патриархально-крепостнических форм жизни (и прежде всего крепостного права), проведение ряда буржуазных демократических реформ. Исходя из этого, Б. вел беспощадную борьбу с ретроградными идеями «официальной народности», высмеивал славянофильскую идеализацию патриархального прошлого России. Вершиной революционного демократизма Б., его завещанием явилось письмо Б. к Гоголю (июль 1847) — одно из лучших произведений бесцензурной демократической печати России 19 в. Идея историзма пронизывает и эстетические суждения Б. Усматривая сущность и специфику искусства в образном воспроизведении действительности в ее типических чертах, Б. резко выступал против реакционного романтизма, дидактической беллетристики («риторизма») , пропагандировал принципы реализма в творчестве Пушкина и возглавлявшийся Гоголем «натуральной школы». Указывая на связь понятий народности и реализма в искусстве, Б. выдвинул важнейшие положения о зависимости общественного значения литературы от преодоления пропасти между т. наз. образованным «об-вом» и народной массой, о «сочувствии современности», т. е. прогрессу, как неотъемлемом качестве подлинного художника. Взгляды Б. на искусство сыграли большую роль в развитии эстетики.
Источник: Философский словарь. 1963
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич
30.05(11.06).18Н, Свеаборг, ныне Суоменлинна, Финляндия - 26.05(7.06). 1848, Петербург) - социальный мыслитель, литературный критик и публицист. В 1829-1832 гг. учился как "казеннокоштный" студент на словесном отд. философского ф-та Московского ун-та. Написанная им в 1830 г. антикрепостническая драма "Дмитрий Калинин" была запрещена к публикации Московским цензурным комитетом. В 1833 г. Б. сблизился со Станкевичем и участниками его философского кружка К. С. Аксаковым, М. А. Бакуниным, Боткиным, Катковым и др.), познакомившими его с нем. философией. В 1834- 1836 гг. Б. стал ведущим критиком в изданиях Надеждина "Телескоп" и "Молва"; опубликовал принесшие ему широкую известность "Литературные мечтания" (1834) и др. произв. Позднее, переехав из Москвы в Петербург, сотрудничал в "Отечественных записках" (1839-1846) и "Современнике" (с 1846). В статьях и литературных обзорах Б. глубоко проанализировал творчество совр. ему писателей - Жуковского, Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Гоголя, Достоевского, А. В. Кольцова, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова и др. - и на мн. из них оказал влияние. Он отстаивал принципы реализма, "натуральной школы", яркими представителями к-рых считал Пушкина и Гоголя. Работы Б. имели большой успех, особенно в студенческой среде. "На его статьях воспитывалась вся учащаяся молодежь", - писал Герцен в работе "О развитии революционных идей в России" (1851). И. С. Аксаков вспоминал: "Много я ездил по России: имя Белинского известно каждому сколько-нибудь мыслящему юноше... Нет ни одного учителя гимназии в губернских городах, который бы не знал наизусть письма Белинского к Гоголю" (Иван Сергеевич Аксаков в его письмах: В 4 т. М., 1892. Т. 3. С. 290). Философские воззрения Б. претерпели сложную эволюцию: от увлечения нем. идеалистической философией, и особенно Гегелем в период т. наз. "примирения с действительностью" (1837-1839), критик перешел на позиции отрицания совр. ему действительности, критического отношения к гегелевской философии; эволюционировал в сторону материалистического мировоззрения, разделял взгляды Герцена, изложенные в его "Письмах об изучении природы" (1844-1845). Большой интерес представляют социально-философские взгляды Б., его учение о человеке, об-ве и истории, изложенные в работах 40-х гг. В них он рассматривал об-во как живой социальный организм ("идеальную личность"), трактуя историю как необходимый и закономерный процесс. Говоря о диалектике общественного развития, Б. подчеркивал, что личность есть предпосылка и продукт истории, субъект исторического творчества. Отправным пунктом его размышлений о человеке и об-ве было неприятие панлогизма Гегеля. Провозгласив идею освобождения личности от "гнусных оков неразумной действительности", он выступил с критикой гегелевской философии истории. Субъект у Гегеля, писал он, "не сам себе цель, но средство для мгновенного выражения общего, а это общее является у него в отношении к субъекту Молохом..." (Полн. собр. соч. Т. 12. С. 22). Для Б. же судьба субъекта, личности важнее гегелевской всеобщности (Там же). Считая конкретного индивида субъектом и целью истории, Б. вместе с тем подчеркивал огромное влияние на человека об-ва. "Создает человека природа, - писал он, - но развивает и образует его общество" (Т. 7. С. 485). Человек, по его словам, зависит от об-ва и в образе мыслей, и в образе своего действия; зло скрывается не в человеке, а в об-ве; не природа, а социальные порядки - причина того, что "личность у нас только наклевывается, оттого гоголевские типы у нас - пока самые верные русские типы" (Т. 12. С. 433). Б. затрагивал понятия - "потребность", "интерес", "цель", к-рым отводил особую роль при обосновании принципа активности личности. Человек, по Б., являясь частью природы, деятельно ей противостоит: "Человек бывает животным только до появления в нем первых признаков сознания; с этой поры он отделяется от природы и, вооруженный искусством, борется с нею всю жизнь свою" (Т. 6. С. 452). Посредством труда человек изменяет то, что дано ему природой, совершенствуется сам. Присущее человеку активное отношение к действительности основывается на необходимости удовлетворения жизненных потребностей. Анализируя роман Э. Сю "Парижские тайны", Б. отмечал, что энтузиазм и активность народ проявляет лишь в том случае, когда отстаивает свои интересы. Он подчеркивал значение идеала, цели в процессе развития социальной активности: "Без цели нет деятельности, без интересов нет цели, а (бездеятельности нет жизни", источником интересов, целей и деятельности является "субстанция общественной жизни" (Т. 12. С. 67). Б. отмечал, что к осознанию необходимости определенного исторического действия сначала приходят отдельные личности, к-рые и выступают его инициаторами, формулируя цель социального преобразования. Эта особенность цели в формировании активности масс и обусловила его пристальный интерес к вопросу о взаимоотношениях гения (выдающейся личности) и народа в ходе развития об-ва. Значительным вкладом в разработку проблемы личности явились взгляды Б. на свободу деятельности. Он исходил из того, что индивид в наибольшей степени проявляет активность в той области социальной жизни, где чувствует себя человеком, утверждает себя как личность. Поэтому он не может примириться с действительностью, к-рая лишает его средств к развитию, и в первую очередь стремится создать условия, позволяющие ему реализовать и совершенствовать свои способности. Отсюда Б. делал вывод, что нормальное развитие личности и проявление ее активности возможно лишь в об-ве, свободном от эксплуатации; будущее России и всего человечества он связывал с социализмом. В 1841 г. в письме к Боткину он писал: "Итак, я теперь в новой крайности, - это идея социализма, которая стала для меня идеею идей, бытием бытия, вопросом вопросов, альфою и омегою веры и знания" (Т. 12. С. 66). Свои идеи Б. отстаивал, в частности, в полемике с Хомяковым и др. идеологами славянофильства ("Взгляд на русскую литературу 1846 года", "Письмо к Гоголю" (1847) и др. работы). Б. считал высоконравственной деятельность, направленную на защиту интересов угнетенных масс и посвященную делу их освобождения. В отзыве на роман Достоевского "Бедные люди" он писал: "Честь и слава молодому поэту, муза которого любит людей на чердаках и в подвалах и говорит о них обитателям раззолоченных палат: "Ведь это тоже люди, ваши братья!" Б. одним из первых начал осмысление темы "личность и история", "личность и общество", и эта тема особенно обстоятельно и остро разрабатывалась рус. мыслью. Разработку этой темы с различных теоретических позиций продолжили мн. отечественные мыслители. Влияние Б. на развитие рус. философской и общественной мысли подчеркивали Чернышевский, Достоевский, Плеханов, Бердяев, Розанов, Ленин, Шпет, Зеньковский и др.
Источник: Русская философия: словарь
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич
30.5(11.6).1811, Свеаборг, ныне Суоменлинна, Финляндия - 26.5(7.6). 1848, Петербург], рус. революц. демократ, лит. критик, философ. Род. в семье флотского врача, в 1829- 1832 студент словесного отделения Моск. ун-та. С 1833 входил в кружок Станкевича (см. Станкевича кружок), публиковал лит.-критич. статьи и рецензии в журн. «Телескоп» и приложении к нему «Молва», в «Моск. наблюдателе». Позднее был ведущим критиком в «Отечеств. записках» (1839-46) и «Современнике» (с 1846). В. И. Ленин характеризовал Б. как предшественника полного вытеснения дворян разночинцами в рус. освободит. движении (см. ПСС, т. 25, с. 94).
Свою мировоззренч. позицию в начале лит. деятельности Б. позднее определял как «абстрактный героизм», «прекраснодушную войну с действительностью». В это время Б. исходил из представления о человеке как выразителе нравств. «идеи», т. е. лежащего в основе мира духовного начала. Путь к изменению общества - яравств. совершенствование индивидов: преодоление эгоизма, воспитание любви к людям и эстетич. чувства. Просвещение рассматривалось Б. как движущая сила обществ. прогресса. Б. определял иск-во как воспроизведение действительности, признавал его обществ. назначение и воспитат. силу. В то же время он понимал его в духе романтич. эстетики как «синтетич.» постижение мира и противопоставлял «аналитич.», науч. познанию; трактовал художеств. творчество как акт «таинственного ясновидения».
В коп. 30-х гг. Б., в значит. мере под влиянием философии Гегеля, пережил этап «примирения с действительностью». Исходным пунктом в решении Б. обществ. проблем стала «действительность», понимаемая в духе Гегеля как «отелесившийся разум». Существующее обществ. устройство он рассматривал как необходимую ступень в развитии мирового разума и отвергал право человека на борьбу с ним. Обществ. роль иск-ва Б. связывал с раскрытием разумности действительности, отрицал право художника на «суд» над действительностью.
«Примирение» продолжалось недолго, разрыв с ним (1841) открыл период деятельности Б., характеризовавшийся развитием идей революц. демократизма и утопич. социализма, переходом на атеистич. и материалистич. позиции. Антикрепостнич. демократич. убеждения Б. ярко выражены в его знаменитом «Письме к Гоголю» (1847), к-рое Ленин назвал «...одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, сохранивших громадное, живое значение и по сию пору» (там же, с. 94).
В 40-х гг. вырабатывались новые взгляды Б. на характер и задачи философии. В философии Фихте Б. ценил гуманистич. устремления и идею активности разума, но критиковал субъективизм. Мистич. философию позднего Шеллинга Б. решительно отвергал. Считая Гегеля величайшим философом нового времени, Б. критиковал его консервативные политич. идеи. Б. положительно оценивал стремление левогегельянцев сблизить философию с запросами обществ. жизни. Позитивизм Конта Б. определял как реакцию на теологич. вмешательство в науку, однако не считал Конта основателем новой философии. По Б., новая философия должна освободить науку от «призраков» трансцендентализма н теологии, навсегда оторвать человеч. разум от всего «сверхнатурального». Б. был знаком с ранними работами К. Маркса (печатавшимися в «Нем.-франц. ежегоднике»), к-рые способствовали развитию атеистич. убеждений Б.
Необходимым требованием совр. науч. мышления Б. считал историч. подход к анализу явлений, их целостное рассмотрение, учет различных сторон, связей, отношений. Для гносеологии Б. характерно резко критич. отношение к агностицизму и иррационализму, признание историчности истины, принцип единства эмпирич. и рационального познания. Пытаясь понять взаимосвязь личности и общества, Б. считал человека «сыном времени» и воспитанником истории; эта идея сосуществовала, однако, у Б. с представлением о внеисторич. неизменной «человеч. натуре». В 40-х гг. у Б. сложился материалистически-монистич. взгляд на человека: духовная природа человека отлична от его физич. природы, но неотделима от нее; духовное есть «деятельность физического».
В центре философии истории Б. в 40-х гг.- идея историч. прогресса, источник к-рого он видел в развитии сознания, выдвигающего новые идеи. Оставаясь в целом идеалистической, эта концепция включала убеждение в безграничности прогресса, признание неравномерности развития, враждебность историч. фатализму, утверждение правомерности борьбы против отживающих обществ. порядков, защиту интересов и активной роли нар. масс в историч. развитии, утверждение единства национального и общечеловеческого. Национальное Б. рассматривал как выражение и развитие общечеловеческого; человечество вне национальностей - лишь логич. абстракция. Славянофилов Б. критиковал за антиисторизм, разрыв национального и общечеловеческого, идеализацию патриархальности, отвергал их противопоставление России Зап. Европе. В противоположность консервативно-романтич. критике капитализма славянофилами Б. развивал критику капитализма с демократич. позиций, признавая вместе с тем относит. историч. прогрессивность капитализма и проводя различие между «буржуазией в борьбе», выступающей вместе с народом против феод. порядков, и буржуазией «торжествующей». Идеал обществ. устройства для Б.- социалистич. общество, в к-ром будут уничтожены материальное неравенство и эксплуатация. Б. отдавал себе отчет в том, что достижение такого обществ. порядка связано с революц. борьбой и насильств. переворотами.
Эстетич. теория, развитая Б. в 40-х гг. - оригинальная попытка обосновать принципы реалистич. иск-ва. Испытав воздействие эстетики Гегеля, она опиралась на опыт мировой лит-ры и в особенности рус. лит-ры 19 в. Специфику иск-ва Б. видел в том, что действительность оно выражает в образной форме: художник не «доказывает», а «показывает», он «мыслит образами». В отличие от Гегеля, Б. не ставил иск-во как «мышление в образах» ниже логич. мышления. Для Б. характерен историзм, признание необходимости и плодотворности связи иск-ва с насущными проблемами совр. обществ. жизни; Б. поддерживал и обосновывал критически-реалистич. направление в рус. лит-ре 19 в., решительно отвергая теорию «иск-ва для иск-ва», но выступая и против дидактизма в иск-ве.
В основании созданной Б. концепции реализма лежит трактовка художеств. образа как единства общего и индивидуального; такое единство - необходимое условие создания типич. характеров. Народность иск-ва понималась Б. как отражение в иск-ве особенностей данного народа и нац. характера, выражение его интересов и потребностей. В лит.-критич. деятельности Б. проявились характерная для рус. лит. критики 19 в. связь эстетич., филос. и социально-политич. идей, а также свойственное Б. сочетание дара «гениального социолога» (см. Г. В. Плеханов, Избр. филос. произв., т. 4, 1958, с. 542), демократизма, эстетич. чувства и лит. таланта.
Свою мировоззренч. позицию в начале лит. деятельности Б. позднее определял как «абстрактный героизм», «прекраснодушную войну с действительностью». В это время Б. исходил из представления о человеке как выразителе нравств. «идеи», т. е. лежащего в основе мира духовного начала. Путь к изменению общества - яравств. совершенствование индивидов: преодоление эгоизма, воспитание любви к людям и эстетич. чувства. Просвещение рассматривалось Б. как движущая сила обществ. прогресса. Б. определял иск-во как воспроизведение действительности, признавал его обществ. назначение и воспитат. силу. В то же время он понимал его в духе романтич. эстетики как «синтетич.» постижение мира и противопоставлял «аналитич.», науч. познанию; трактовал художеств. творчество как акт «таинственного ясновидения».
В коп. 30-х гг. Б., в значит. мере под влиянием философии Гегеля, пережил этап «примирения с действительностью». Исходным пунктом в решении Б. обществ. проблем стала «действительность», понимаемая в духе Гегеля как «отелесившийся разум». Существующее обществ. устройство он рассматривал как необходимую ступень в развитии мирового разума и отвергал право человека на борьбу с ним. Обществ. роль иск-ва Б. связывал с раскрытием разумности действительности, отрицал право художника на «суд» над действительностью.
«Примирение» продолжалось недолго, разрыв с ним (1841) открыл период деятельности Б., характеризовавшийся развитием идей революц. демократизма и утопич. социализма, переходом на атеистич. и материалистич. позиции. Антикрепостнич. демократич. убеждения Б. ярко выражены в его знаменитом «Письме к Гоголю» (1847), к-рое Ленин назвал «...одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, сохранивших громадное, живое значение и по сию пору» (там же, с. 94).
В 40-х гг. вырабатывались новые взгляды Б. на характер и задачи философии. В философии Фихте Б. ценил гуманистич. устремления и идею активности разума, но критиковал субъективизм. Мистич. философию позднего Шеллинга Б. решительно отвергал. Считая Гегеля величайшим философом нового времени, Б. критиковал его консервативные политич. идеи. Б. положительно оценивал стремление левогегельянцев сблизить философию с запросами обществ. жизни. Позитивизм Конта Б. определял как реакцию на теологич. вмешательство в науку, однако не считал Конта основателем новой философии. По Б., новая философия должна освободить науку от «призраков» трансцендентализма н теологии, навсегда оторвать человеч. разум от всего «сверхнатурального». Б. был знаком с ранними работами К. Маркса (печатавшимися в «Нем.-франц. ежегоднике»), к-рые способствовали развитию атеистич. убеждений Б.
Необходимым требованием совр. науч. мышления Б. считал историч. подход к анализу явлений, их целостное рассмотрение, учет различных сторон, связей, отношений. Для гносеологии Б. характерно резко критич. отношение к агностицизму и иррационализму, признание историчности истины, принцип единства эмпирич. и рационального познания. Пытаясь понять взаимосвязь личности и общества, Б. считал человека «сыном времени» и воспитанником истории; эта идея сосуществовала, однако, у Б. с представлением о внеисторич. неизменной «человеч. натуре». В 40-х гг. у Б. сложился материалистически-монистич. взгляд на человека: духовная природа человека отлична от его физич. природы, но неотделима от нее; духовное есть «деятельность физического».
В центре философии истории Б. в 40-х гг.- идея историч. прогресса, источник к-рого он видел в развитии сознания, выдвигающего новые идеи. Оставаясь в целом идеалистической, эта концепция включала убеждение в безграничности прогресса, признание неравномерности развития, враждебность историч. фатализму, утверждение правомерности борьбы против отживающих обществ. порядков, защиту интересов и активной роли нар. масс в историч. развитии, утверждение единства национального и общечеловеческого. Национальное Б. рассматривал как выражение и развитие общечеловеческого; человечество вне национальностей - лишь логич. абстракция. Славянофилов Б. критиковал за антиисторизм, разрыв национального и общечеловеческого, идеализацию патриархальности, отвергал их противопоставление России Зап. Европе. В противоположность консервативно-романтич. критике капитализма славянофилами Б. развивал критику капитализма с демократич. позиций, признавая вместе с тем относит. историч. прогрессивность капитализма и проводя различие между «буржуазией в борьбе», выступающей вместе с народом против феод. порядков, и буржуазией «торжествующей». Идеал обществ. устройства для Б.- социалистич. общество, в к-ром будут уничтожены материальное неравенство и эксплуатация. Б. отдавал себе отчет в том, что достижение такого обществ. порядка связано с революц. борьбой и насильств. переворотами.
Эстетич. теория, развитая Б. в 40-х гг. - оригинальная попытка обосновать принципы реалистич. иск-ва. Испытав воздействие эстетики Гегеля, она опиралась на опыт мировой лит-ры и в особенности рус. лит-ры 19 в. Специфику иск-ва Б. видел в том, что действительность оно выражает в образной форме: художник не «доказывает», а «показывает», он «мыслит образами». В отличие от Гегеля, Б. не ставил иск-во как «мышление в образах» ниже логич. мышления. Для Б. характерен историзм, признание необходимости и плодотворности связи иск-ва с насущными проблемами совр. обществ. жизни; Б. поддерживал и обосновывал критически-реалистич. направление в рус. лит-ре 19 в., решительно отвергая теорию «иск-ва для иск-ва», но выступая и против дидактизма в иск-ве.
В основании созданной Б. концепции реализма лежит трактовка художеств. образа как единства общего и индивидуального; такое единство - необходимое условие создания типич. характеров. Народность иск-ва понималась Б. как отражение в иск-ве особенностей данного народа и нац. характера, выражение его интересов и потребностей. В лит.-критич. деятельности Б. проявились характерная для рус. лит. критики 19 в. связь эстетич., филос. и социально-политич. идей, а также свойственное Б. сочетание дара «гениального социолога» (см. Г. В. Плеханов, Избр. филос. произв., т. 4, 1958, с. 542), демократизма, эстетич. чувства и лит. таланта.
Источник: Советский философский словарь
БЕЛИНСКИЙ ВИССАРИОН ГРИГОРЬЕВИЧ
[1(13) июня 1811, по новым данным 30 мая (11 июня) – 26 мая (7 июня) 1848] – рус. революционер-демократ, литературный критик и философ, сыгравший выдающуюся роль в истории обществ. и эстетич. мысли. Б. родился в Свеаборге в семье флотского лекаря. Учился в уездном училище в г. Чембаре (ныне г. Белинский), затем в Пензенской гимназии; в 1829–32 был студентом словесного отделения Московского ун-та. Мировоззрение Б. формировалось в условиях разложения феод.-крепостнич. строя под влиянием роста освободит. борьбы в России и революц. движений в Зап. Европе. Б. принадлежал к тем лучшим представителям разночинной интеллигенции, к-рые еще при крепостном праве вступили в борьбу против царизма. Уже в юные годы Б. воспитывался в духе страстного протеста против самодержавно-крепостнич. действительности. Большое влияние на молодого Б. оказали свободолюбивые и гуманистич. идеи рус. и зап. лит-ры 18 – нач. 19 вв. Идеи радищевского "Путешествия из Петербурга в Москву" вдохновили Б. на создание драмы "Дмитрий Калинин" (1830), за к-рую он был исключен из ун-та. Б. входил в университетский кружок (т.н. "Литературное общество 11 нумера"), а затем в кружок Станкевича (см. Станкевича кружок), где большое влияние имел диалектич. идеализм раннего Шеллинга и его рус. последователей. Б. искал, хотя и не мог в то время найти, правильную филос. и эстетич. теорию. После исключения из ун-та ареной деятельности Б. стала лит. критика: в 1833–36 он вел ее в журн. "Телескоп" и лит. приложении к нему – "Молве", в 1838–39 – в журн. "Московский наблюдатель", в 1839–46 – в "Отечественных записках" и с дек. 1846 – в "Современнике". Философские и социологические взгляды Б. в 30-е годы. Наиболее значительными в филос. отношении работами Б. 30-х гг. были "Литературные мечтания" (1834), "Опыт системы нравственной философии" (статья о кн. Дроздова, 1836), ст. о "Гамлете" В. Шекспира (1838), "Очерки Бородинского сражения" (статья о кн. Ф. Глинки, 1839), письма Д. Иванову, М. Бакунину и др. В сочинениях Б. 1-й пол. 30-х гг. проводились просветительские, антикрепостнич. и гуманистич. взгляды, сложившиеся под влиянием российского освободит. движения, идей рус., франц. и нем. просветителей. Поиски цельной филос. теории привели Б. в середине и 2-й пол. 30-х гг. к усвоению идей классич. нем. философии, особенно Шеллинга и Гегеля. Стоя на позициях объективного идеализма, Б. рассматривал мир, человеч. общество и сознание как воплощение абсолютной идеи. Идеализм Б. носил диалектич. характер; весь мир и его находящиеся в состоянии бесконечного изменения явления представлялись ему творениями единой, вечной идеи, рассматривались как "великое зрелище абсолютного единства в бесконечном разнообразии" (Белинский В. Г., Полное собр. соч., изд. АН СССР, 1953–56, т. 1,с. 30). С идеалистич. точки зрения Б. подчеркивал активную роль человеч. разума в истории, в познании мира. Разум человека, по Б., не поденщик, не раб мертвой действительности, а законодатель, творческая сила, дающая жизнь и значение несуществующему и мертвому. Б. на идеалистич. основе развивал понятие историч. прогресса. Он утверждал, что история – это "картина успехов человечества на поприще самосовершенствования" (т. 1, с. 191), причем источником обществ. прогресса Б. считал развитие человеч. самосознания в результате распространения просвещения. В сочинениях 30-х гг. Б. подчас высказывал материалистич. мысли, особенно по вопросам искусства, воспитания и т.д. Вслед за франц. материалистами и Радищевым он нередко говорил о зависимости представлений, идей, нравов людей от окружающей среды; но в целом в эти годы Б. стоял на позициях идеализма. Мировоззрение Б. в 30-е гг. противоречиво: просветительские, гуманистич. убеждения Б. – страстного противника "православия, самодержавия и народности" – требовали преобразования общества в интересах народа; его филос. взгляды, развивавшиеся на основе идеализма, ограничивали его мысль сферой самосознания абсолютного духа и отвлекали от борьбы против окружавшей действительности. Письмо Д. Иванову (авг. 1837) свидетельствует о появлении у Б. "примирительных" тенденций: он утверждал, что "политика... в России не имеет смысла" и "вся надежда России на просвещение, а не на перевороты, не на революции и не на конституции" (т. 11, с. 148–49). В своих сочинениях 1838–39 Б. хотя и не прославляет окружающую действительность, но признает ее закономерно существующей. Временное "примирение" Б. с действительностью в эти годы объяснялось тем, что он не видел в совр. ему обществе сил, способных коренным образом изменить окружавшую действительность и заменить ее новым обществ. строем, соответствующим "идеалам" передовых личностей. Известную роль в "примирении" сыграло ошибочное истолкование Б. знаменитого гегелевского положения: "все действительное – разумно, все разумное – действительно". Б. в то время (так же как и Гегель в "Философии права") отождествлял действительное с существующим, считал, что "все, что есть, все то и необходимо, и законно, и разумно" (т. 3, с. 414). Несмотря на неправильное, идеалистич. понимание действительности, стремление Б. всесторонне познать тенденции и законы ее развития было в филос. смысле шагом вперед в сравнении с "абстрактными идеалами" Фихте и др. сторонников субъективного идеализма. В период "примирения" Б. по-прежнему оставался критиком идеологов "официальной народности" и славянофилов. Под влиянием усиления классовой борьбы в России и революц. событий на Западе Б. в конце 1839 – нач. 1840 порвал с "примирительными" тенденциями, призвал к освобождению "личности человеческой... от гнусных оков неразумной действительности" (т. 12, с. 13), начал критиковать консервативные соц.-политич. взгляды Гегеля и обратил свой взор к утопич. социализму и революц.-демократич. теориям. В филос. плане эволюция взглядов Б. была связана с развитием им диалектич. идеи отрицания, с рациональным истолкованием вместе с Герценом диалектики как "алгебры революции". Революционный демократизм Б. в 4 0 - х г о д а х. Центр. идеей мировоззрения Б. 40-х гг. было положение о закономерности и необходимости революц. изменения действительности: "...все общественные основания нашего времени требуют строжайшего пересмотра и коренной перестройки, что и будет рано или поздно" (т. 12, с. 13). Б. полагал, что если царское правительство не освободит крестьян от крепостного права, то этот вопрос "решится сам собою, другим образом, в 1 000 раз более неприятным для русского дворянства" (т. 12, с. 438–39). Считая героями истории разрушителей старого, особенно якобинцев, Б. выступал вместе с тем сторонником преобразования общества на социалистич. началах. Вместе с франц. утопистами-социалистами Б. верил в наступление времени, когда "не будет богатых, не будет бедных, ни царей и подданных, но будут братья, будут люди" (т. 12, с. 71). Эта идея, по его словам, поглотила и историю, и религию, и философию. Идеи социализма Б. стремился соединить с требованием демократич. революции; по Б., справедливый обществ. строй может быть установлен "по-маратовски" – путем насильств. переворота, ибо "... смешно и думать, что это может сделаться само собою, временем, без насильственных переворотов, без крови" (т. 12, с. 71). Вершиной революц. демократизма Б. является его "Письмо к Гоголю" (июль 1847), к-рое Ленин в 1914 назвал "одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, сохранивших громадное, живое значение и по сию пору" (Соч., 4 изд., т. 20, с. 223–24). В нем Б., подвергая суровой критике крепостничество, самодержавие и православную церковь, призывал к немедленной отмене крепостного права, бичевал монархич., религ. идеологию. В филос. развитии Б. в 40-х гг. можно выделить два этапа: первый (1841–44), когда он, революц. демократ и поборник диалектики, шел к материализму, но не освободился еще от влияний идеалистич. философии, и второй (1844–48), когда он твердо встал на позиции воинствующего материализма в философии и эстетике и развивал диалектич. взгляд на мир, вплотную приближаясь к диалектич. материализму. Переход Б. от идеализма к материализму и его диалектика в 1841–44. К этому времени относятся след. работы Б., богатые филос. содержанием: "Идея искусства" (1841), "Общий взгляд на народную поэзию и ее значение", "Речь о критике" (1842), рецензии на книги о Петре Великом (1841), рецензия на кн. Ф. Лоренца "Руководство к всеобщей истории" (1842), рецензия на кн. Маркевича "История Малороссии" (1843), первые статьи о сочинениях Пушкина (1843) и др. В эти годы Б. проводил в своих сочинениях диалектич. идеи отрицания и развития, но еще не преодолел объективного идеализма в философии. В ст. "Идея искусства" он писал: "Все сущее, все, что есть, все, что называем мы материею и духом, природою, жизнию, человечеством, историею, миром, вселенною, – все это есть м ы ш л е н и е , которое само себя мыслит" (т. 4, с. 586). В отличие от 30-х гг., в сочинениях Б. нач. 40-х гг. разум уже не рассматривается как трансцендентная и непостижимая сущность; это – творящий дух, активный совокупный разум человечества, способный, по мнению Б., изменять климаты, осушать болота и тундры, соединять каналами разъединенные природой моря, озера, реки и т.д. Диалектика Б. все в большей мере становится диалектикой реальной жизни, бытия и мышления. Высоко ценя диалектику Гегеля, Б. провозглашает необходимость новой философии, к-рая будет следовать диалектич. методу, но, в отличие от гегелевской системы, обратится к познанию жизни, реальной действительности. В 1843 Б. писал: "В лице Гегеля философия достигла высшего своего развития, но вместе с ним же она и кончилась как знание таинственное и чуждое жизни: возмужавшая и окрепшая, отныне философия возвращается в жизнь..." (т. 7, с. 50). Не ограничиваясь гегелевской диалектикой понятий, Б. стремится раскрыть движение, развитие, противоречия и их борьбу в самой жизни, в действительности. В отличие от Гегеля с его идеей о самодвижении абсолютной идеи в замкнутом круге, Б. доказывает безграничный характер движения и развития, постоянное возникновение нового и его борьбу со старым; развитие при этом носит спиралевидный характер. "...Человечество, – пишет Б., – никогда не стоит на одном месте, ни отодвигается назад, делая таким образом бесполезным пройденный прежде путь: это только попятное движение назад, чтоб тем с большею силою ринуться вперед..." (т. 6, с. 94). С позиций диалектики – "алгебры революции" – Б. критикует Гегеля за признание конституц. монархии идеалом гос-ва, разоблачает славянофилов, пытавшихся "открыть" какие-то "неизменные " устои рус. жизни, идеализировавших патриархальную старину. Он доказывает, что все живое есть результат борьбы; то же, что является и утверждается без борьбы, мертво. Все большее обращение Б. к реальной жизни, к действительности приводит его в 1843–44 к окончательному отходу от идеализма. Философский материализм и диалектика Б. в 1844–1848. Наиболее ценными в филос. отношении работами Б. этого периода были: статьи о сочинениях Пушкина (1844–45), "Мысли и заметки о русской литературе" (1845), рецензия на роман Э. Сю "Парижские тайны" 1845), "Взгляд на русскую литературу 1846 года" 1847), "Письмо к Гоголю" (июль 1847), "Взгляд на русскую литературу 1847 года" (1848) и ряд других. Статьи Б. о Пушкине 1844–45 свидетельствуют о завершении процесса перехода Б. на позиции материализма в философии и эстетике. В этих статьях он доказывает решающую роль внешней среды, окружающей действительности в формировании качеств и поступков людей, учит, что деятельность людей основывается на обществ. потребностях, "указываемых самою действительностью, а не теориею" (т. 7, с. 459). В сочинениях 1844–48 Б. утверждает, что человечество способно познать объективную истину, к-рая представляется ему история, процессом, что теория зависит от нужд жизни, практики и т.д. Филос. основой мировоззрения Б. в эти годы становится воинствующий материализм, сходный с антропологич. материализмом Фейербаха. Отвергая метафизику, исходящую из признания сверхприродной сущности, Б. вместе с Фейербахом считает: философия никогда не должна забывать, что "предмет ее исследований – цветок, корень которого в земле, т.е. духовное, которое есть не что иное, как деятельность физического" (т. 12, с. 331). Так же, как Фейербах, Б. решительно выступает против трансцендентального идеализма и теологии, считая, что философия должна "освободить науку от призраков трансцендентализма и theologie, показать границы ума, в которых его деятельность плодотворна, оторвать его навсегда от всего фантастического и мистического..." (там же). Б. нередко аргументирует в защиту материализма доводами антропологич. характера (см. Антропологический принцип), утверждает, что "ум – это человек в теле или, лучше сказать, человек через тело, словом, л и ч н о с т ь " (т. 10, с. 27). По Б., совр. наука "химическим анализом хочет... проникнуть в таинственную лабораторию природы, а наблюдением над эмбрионом (зародышем) проследить ф и з и ч е с к и й процесс н р а в с т в е н н о г о развития" (т. 10, с. 26). Тем не менее филос. материализм Б. не тождествен фейербаховскому. В отличие от Фейербаха, Б. продолжает оставаться диалектиком, дополняющим материалистич. понимание природы и мышления диалектич. принципом развития. "Объективная истина предмета", к-рую изучают материалистич. наука и философия, для Б. – процесс, заключающий в себе противоречия, находящийся в развитии, во взаимной связи с другими явлениями мира. В идейной борьбе со славянофилами Б. осуждает метафизич. подход к явлениям, к-рый "во всем... видит только одну сторону..." и "никак не может мирить противоположностей в одном и том же предмете" (т. 9, с. 83). В отличие от Фейербаха, Б. утверждает, что человек – это не страдательное существо, а активная личность, способная изменять явления природы и обществ. жизни и в связи с этим меняющая свои представления и понятия о мире. Б. свободен и от присущих Фейербаху религ. наслоений на материализм. Материалистич. убеждения Б. крепнут и развиваются в борьбе с мистицизмом "официальной народности", православной церкви и славянофилов, с реакц. идеалистич. воззрениями Гегеля и правых гегельянцев (см. Гегельянство). Он выступает против позитивизма Конта, скептицизма и др. идеалистич. течений. В нач. 1845 Б. солидаризируется с атеистич. идеями молодого Маркса, высказанными в "Критике гегелевской философии права": "Истину я взял себе, – пишет он, – и в словах бог и р е л и г и я вижу тьму, мрак, цепи и кнут..." (т. 12, с. 250). В последние годы жизни Б. ясно сознает необходимость создания новой системы филос. и историч. взглядов, отправляющихся от земной, реальной жизни и проникнутых диалектикой. Филос. материализм Б. в 1844–48 был наряду с материализмом Герцена первым проявлением нового вида материалистич. мировоззрения, создаваемого рус. и др. революционерами- демократами 19 в. и существенно отличавшегося от предшествовавших видов домарксова материализма. Но Б., как и другие революционеры-демократы, не мог создать новой философии, к-рая должна была бы органически соединить науч. материалистич. теорию и материалистически переработанный диалектич. метод, распространить материализм на понимание обществ. жизни. Социальные условия крепостной России, где не было еще революц. пролетариата, способного осуществить социалистическое преобразование общества, не давали возможности для возникновения и развития новой, подлинно научной, философии в России середины 40-х гг. Социологические взгляды Б. в 4 0 - х г о д а х. Б. не занимался специально социологич. исследованиями, но, как верно заметил Плеханов, обладал "чутьем гениального социолога" и глубоко освещал социологич. проблемы в своих статьях на лит.-критич. и историч. темы. В 40-х гг. социологич. взгляды Б. претерпевают существенные изменения под влиянием его революц. демократизма, хотя Б. и тогда оставался в основном на идеалистич. точке зрения В понимании истории, считал разум человечества и распространение просвещения гл. двигателями историч. прогресса. В сочинениях Б., 1844–48 усилились элементы материалистич. понимания истории. В отличие от мн. бурж. социологов, считавших творцами истории правителей, законодателей, идеологов, Б. в сочинениях этого времени показывает творч. роль народа в истории, придает большое значение нар. движениям. В статье о "Парижских тайнах" Э. Сю он рассматривает народ как силу, к-рой принадлежит будущее, ибо буржуазия, имевшая блестящее прошлое и оказавшая человечеству великие услуги, после своей победы подавляет народ и тормозит прогресс общества. Великие личности, по Б., есть результат жизни народа, выразители его воли и интересов, народ относится к своим великим людям, как почва к растениям; как бы ни был велик человек, народ всегда выше его, и соединенные усилия многих людей всегда превзойдут в своих результатах усилия личности. Б. признавал решающую роль борьбы противоположных сил (сословий, классов) в жизни общества, особо выделял революц. эпохи в истории, считал, что материальная нужда есть великий рычаг умств. и нравств. деятельности. Однако он не видел еще, что в основе жизни и борьбы нар. масс лежит материальное произ-во, развивающееся по определенным историч. законам. Б. часто выводил действия людей из "духа времени", т.е. совокупного обществ. сознания, из стремления человечества к новому, к будущему, без к-рого "не было бы прогресса, истории, жизни" (т. 9, с. 13). Б. дал критику реакц. взглядов в социологии и истории; он осудил монархич. "способ смотреть на вещи", проявившийся в "Истории государства Российского" Карамзина, где события рус. истории рассматривались как акты княжеской и царской власти, игнорировался народ, а причины всех бедствий России объяснялись нововведениями. В противовес "официальной народности" и славянофилам Б. утверждал, что прошлое ушло безвозвратно и идеал общества не в прошлом, а в будущем. Б. – противник социологич. теории "круговорота" в истории общества (см. Круговорота исторического теория); он считал, что история человечества есть беспрерывное движение вперед, она не заключена в каком-то круге, где крайняя точка совпадает с точкой исхода. Но отд. материалистич. и диалектич. положения Б. в социологии не означали материалистич. объяснения истории. Б. не мог еще дать научной картины обществ. процесса. Эстетическая концепция Б. Свой путь в эстетике, как и в философии, Б. начал с диалектич. идеализма. В 30-е гг. он считал иск-во воспроизведением в слове, звуке, чертах и красках "идеи всеобщей жизни природы", бессознат. выражением творящего духа. "...Ис к у с с т в о есть выражение великой идеи вселенной в ее бесконечно разнообразных явлениях" (т. 1, с. 34). Для Б. 30-х гг. иск-во – мышление в образах, понимаемых как специфич. формы самопознания абсолютной идеи. Но уже и в это время в эстетике Б. проявляются реалистич. тенденции: назначение и смысл лит-ры, по Б., состоит в том, чтобы отражать "внутреннюю жизнь парода". Отличит. характер подлинной поэзии "состоит в верности действительности; она не пересоздает жизнь, но воспроизводит, воссоздает ее и, как выпуклое стекло, отражает в себе, под одною точкою зрения, разнообразные ее явления..." (т. 1, с. 207). В 1840–43 эти реалистич. тенденции в эстетике Б. усилились, но переплетались еще с идеалистич. утверждениями. В то время Б. уточнил свое представление о предмете иск-ва, утверждая, что "поэзия есть воспроизведение действительности. Она не выдумывает ничего такого, чего бы не было в действительности" (т. 6, с. 359); он подчеркивал активную роль иск-ва, в к-ром художеств. элемент сливается с мыслительным, выражаются живые интересы общества: "это или современный взгляд на прошедшее, или мысль века, скорбная дума, или светлая радость времени" (т. 6, с. 91). В 1844–48 Б. развивает материалистич. взгляды в эстетике. Критикуя теорию "искусство для искусства", Б. учит, что достоинство, глубина, объем и значение содержания иск-ва зависят от содержания жизни народа; прогресс лит-ры состоит в том, что раньше лит. таланты изображали несуществующее, украшали природу, идеализировали окружающую жизнь, а теперь они воспроизводят жизнь, действительность в их истине. "Искусство, – говорит Б., – есть воспроизведение действительности, повторенный, как бы вновь созданный мир" (т. 10, с. 305). В 40-е гг. Б. разработал новые положения материалистич. эстетики: о единстве содержания и формы в иск-ве, в к-ром ведущую роль играет содержание; о художеств. образе как средстве познания действительности; о художеств. правде, достигаемой путем типизации явлений действительности; об оценке художником событий действительности (художник не может удовлетвориться ролью зеркала, к-рое хотя и верно, но безучастно отражает в себе природу, он вносит в свои изображения живую личную мысль, к-рая дает этим изображениям цель и смысл). Раскрывая гносеологич. природу художеств. образа, Б. показывает, что иск-во в специфической, только ему присущей, образной форме познает действительность, открывает в действительности прекрасное и безобразное, возвышенное и низкое и т.д. Различие между иск-вом и наукой вовсе не в содержании, а в способе обработки содержания. В своих лит.-критич. сочинениях, особенно в годичных обзорах рус. лит-ры, статьях о сочинениях Пушкина, Лермонтова, знаменитом письме к Гоголю, Б. обосновывал и отстаивал принципы новой, революц. -демократич. эстетики – реализм, идейность и народность. И ныне сохраняет свою силу положение Б. о том, что "свобода творчества легко согласуется с служением современности: для этого не нужно принуждать себя, писать на темы, насиловать фантазию; для этого нужно только быть гражданином, сыном своего общества и своей эпохи, усвоить себе его интересы, слить свои стремления с его стремлениями..." (т. 6, с. 286). Не потеряли значения и мысли Б. о специфике иск-ва, его завет писателям и художникам выражать глубокие и возвышенные мысли в "живых созданиях", в ярких художеств. формах, схватывать предмет во всей его истине, заставлять его дышать жизнью, вечно соперничать с природой в способности творить. Марксистская оценка мировоз-з р е н и я Б. Последовательно-науч. оценка деятельности и мировоззрения Б. дана марксизмом. Ленин охарактеризовал Б. как предшественника рус. социал-демократии; он отмечал, что еще при крепостном праве Б. был "предшественником полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном движении" (Соч., 4 изд., т. 20, с. 223). Ленин считал Б. выразителем интересов и настроений крепостных крестьян. Разоблачая измышления "веховцев" о "беспочвенности" мировоззрения Б. и др. представителей революц. разночинной интеллигенции, Ленин писал: "Или, может быть... настроение Белинского в письме к Гоголю не зависело от настроения крепостных крестьян? История нашей публицистики не зависела от возмущения народных масс остатками крепостнического гнета?" (там же, т. 16, с. 108). Ленинские взгляды на деятельность и мировоззрение Б. проводили в своих работах марксисты Воровский ("Памяти неистового Виссариона", 1908, "В. Г. Белинский", 1911, в сб.: Литературно-критич. статьи, 1956), Киров ("Великий искатель" – в журн. "Красная новь", 1939, No 10–11), Шаумян, великий пролетарский писатель Горький и др. Плеханов в трудах "Белинский и разумная действительность" (1897), "Литературные взгляды Белинского" (1897), "Виссарион Григорьевич Белинский" (1909), "О Белинском" (1910), "Виссарион Белинский и Валериан Майков" (1911), в рецензиях на книги А. Волынского и С. Ашевского и др. работах дал марксистскую оценку роли Б. как предшественника марксизма в России. Считая его центр. фигурой рус. обществ. мысли 19 в., Плеханов высоко оценил Б. как революц. мыслителя и критика либерализма, но не дал классовой характеристики его революц. демократизма, выражавшего интересы и чаяния крепостного крестьянства; он называл Б. "выразителем прогрессивных стремлений мыслящих разночинцев" (Соч., т. 10, 1925, с. 322). Анализируя развитие филос. и эстетич. взглядов Б., Плеханов показал, что на протяжении всей своей деятельности Б. был блестящим диалектиком, а в 1845–48 стал убежденным и страстным материалистом в философии. Ошибка Плеханова состояла в том, что он дал схематич. и во многом неправильную картину филос. эволюции Б., разделив ее на периоды "шеллингианства", "фихтеанства", "гегельянства", "левогегельянства" и "фейербахианства"; он недооценил самостоятельность филос. воззрений Б. и преемственность идейных традиций в России. В целом же Плеханов, несмотря на отдельные ошибки, дал правильную оценку филос. и эстетич. учения Б. Он считал Б. крупнейшим мыслителем европ. масштаба, "одной из высших ,,философских организаций", когда-либо выступавших у нас на литературном поприще" (там же, с. 220). В сов. эпоху в выступлениях Сталина, Калинина, Жданова и др. видных представителей марксизма Б. рассматривался как выдающийся представитель рус. нации, великий лит. критик, традиции к-рого имеют огромное значение для развития революц. мысли и лит-ры. Борьба вокруг идейного наследия Б. началась сразу же после его смерти (1848). Самодержавно-крепостнич. реакция и либералы 50–60-х гг. (Анненков, Дружинин, Дудышкин и др.) пытались либо замолчать либо фальсифицировать лит. наследие Б. Они изображали Б. несамостоят. мыслителем, человеком настроения, сочинения к-рого порождали "бесплодные недовольства той средой жизни, которую мы должны были любить и изучать с любовью" (Дружинин), либо утверждали, вопреки истине, что у Б. не было "элементарных качеств революционера" и имелись сильные либеральные иллюзии (Анненков). Рус. революционеры-демократы, отстаивая и развивая идеи Б., стремились показать его действит. роль в истории рус. мысли. В произв. "Былое и думы" Герцен писал, что Б. был самой революц. натурой николаевского времени. Чернышевский в "Очерках гоголевского периода русской литературы" отмечал, что в лице Б. русский ум показал свою способность быть участником в развитии общечеловеч. науки. "С того времени, как представители нашего умственного движения самостоятельно подвергли критике гегелеву систему, оно уже не подчинялось никакому чужому авторитету. – Белинский и главнейшие из его сподвижников стали людьми вполне самостоятельными в умственном отношении" (Полное собр. соч., т. 3. 1947, с. 224). Добролюбов писал: "Что бы ни случилось с русской литературой, как бы пышно ни развилась она, Белинский всегда будет ее гордостью, ее славой, ее украшением" (Полное собр. соч., т. 2, 1935, с. 470). Высокие оценки лит. дарования Б. и значения его критич. деятельности дали Пушкин, В. Одоевский, Кольцов, Тургенев, Гончаров, Л. Толстой и особенно писатели-демократы – Некрасов ("Медвежья охота" и др.), Салтыков-Щедрин ("Литераторы-обыватели" – в Полном собр. соч., т. 3, 1934), Н. Шелгунов ("Попытки русского сознания" – в журн. "Дело", 1874, кн. 2), В. Стасов, В.Короленко и др. Достоевский испытал в 1846–43, будучи участником кружка Петрашевского, влияние идей Б., воспитывался на его традициях; однако впоследствии, в 60–70-х гг., в произв. "Ряд статей о русской литературе" и "Дневник писателя" с реакционных позиций отвергал и осуждал революц. и социалистические идеи Б. В конце 19 – нач. 20 вв. помещичье-бурж. либералы А. Волынский, В. Розанов, В. Соловьев в своих книгах и статьях о Б. клеветали на великого рус. критика, называя его "переметной сумой", утверждали, что он не был революц. мыслителем и философом, выдвигавшим к.-л. новые идеи. "Легальный марксист" Струве, извращая социологич. взгляды К. в духе бурж. либерализма, писал, что Б. призывал "пойти на выучку" к капитализму Запада. В сб. "Вехи" (1909) С. Булгаков называл письмо Б. к Гоголю "выражением интеллигентского настроения", Бердяев осуждал Б. за то, что он связывал философию "с общественной злобой дня", Гершензон объявлял взгляды и деятельность Б. "беспочвенными" и поносил традиции Б. в рус. мысли. И в сов. время были попытки трактовать мировоззрение и деятельность Б. с немарксистских позиций (книги эсеровского историка Р. Иванова-Разумника "В. Г. Белинский", 1918, и "Книга о Белинском", 1923; работы литературоведов либерального направления: П. Сакулина "В. Г. Белинский и социализм" 1924, и П. Когана "Белинский и его время", 1923, и др.). Сов. наука, следуя ленинским традициям, подвергла критике антимарксистские оценки Б. и провела большую работу по научному исследованию творчества и мировоззрения Б. В марксистских работах Луначарского ("Критика и критики", 1938) было показано, что Б. явился одним из предшественников ленинизма в России, выдающимся мыслителем и революционером, истолкователем лит-ры и иск-ва, чьи традиции восприняты сов. культурой. В докладе А. Фадеева "Белинский и наша современность" (1948), в его кн. "За тридцать лет" (1957) раскрывается огромное значение эстетич. и этич. идеалов Б. для рус. лит-ры и обществ. мысли. Роль Б. в истории рус. культуры освещали и др. сов. ученые-марксисты, в частности П. Лебедев-Полянский, к-рый, однако (в кн. "В. Г. Белинский. Литературно-критическая деятельность", 1945), допустил ошибки в оценке филос. развития Б., воспроизведя неправильную схему Плеханова. Большую работу по исследованию и редактированию текстов Б. провели В. Спиридонов (12-й и 13-й тома соч. Б., 1926 и 1945, Избр. филос. соч., 1938 и 1948), Н. Бельчиков (Полное собр. соч., изд. АН СССР), Н. Пиксанов и др. Исследованию ранних периодов жизни и творчества Б., формированию мировоззрения Б. посвящены ценные работы В. Нечаевой ("В. Г. Белинский", [т.] 1–2, 1949–54), М. Полякова ("Белинский в Москве", 1948) и др. В работах сов. историков философии, исходящих из ленинских оценок рус. революц. мыслителей и их мировоззрения, дан анализ идейного развития Б. к революц. демократизму и материализму, показано, что Б. наряду с Герценом явился первым представителем материализма и диалектики революц. демократов 19 в. (см. вступит. статьи к 1-му и 2-му изд. "Избранных философских сочинений" Б., 1941 и 1948; сб.: Великий русский мыслитель и революционный демократ – Белинский, 1948; Г. Васецкий, Белинский – великий мыслитель и революционный демократ, 1948; И. Щипанов, глава о Б., в кн.: Из истории русской философии, 1952; З. Смирнова, раздел в кн.: История философии, т. 2, 1957; В. Степанов, Философские и социологические воззрения В. Г. Белинского, 1959, и др.). Научный анализ реалистич. эстетики Б. с марксистских позиций дан в книгах: Н. Бродского – "В. Г. Белинский" (1946), Н. Мордовченко – "Белинский и русская литература его времени" (1951), Б. Бурсова – "Вопросы реализма в эстетике революционных демократов" (1953), П. Мезенцева – "Белинский. Проблемы идейного развития и творческого наследия" (1957; кн. подвергнута критике в печати), З. Смирновой – "Вопросы художественного творчества в эстетике русских революционеров-демократов" (1958), А. Лаврецкого – "Эстетика Белинского" (1959), и др. Немало исследований, книг и статей было посвящено Б. в иностр. лит-ре. А. Франс определил значение лит.-критич. творчества Б. и его последователей в след. словах: "...Новое поколение... восторженной, но внимательной и размышляющей молодежи, вырастая, формировало, по примеру Гоголя, школу, направление которой критик Белинский сформулировал следующим образом: "Искусство должно быть верным отображением жизни". Мудрость нового поколения состояла в том, что мерою всех вещей был объявлен человек. Воображение молодежи не выходило за пределы действительности. Это воображение покоилось на истине, и последняя, приобретая новую силу, не становилась от этого менее изящной. Это была натуральная школа" (цит. по сб. "Белинский. Статьи и материалы", Л., 1943, с. 251). Г. де Мопассан в 1880 дал восторж. оценку Б.: "Этот человек оказал решающее влияние на литературное движение своей страны, и авторитет его был более распространен и более могуществен, чем авторитет любого другого критика в любую из эпох в любом месте" (там же). В 1950 в Италии издан сборник избр. произведений рус. революц. демократов с предисловием Д. Берти ("Il pensiero democratico russo del XIX secolo", Firenze, 1950); Берти показывает большие преимущества рус. лит. критики, к-рая начиная с Б. основана на филос. материализме и тесно связана с передовыми общественными движениями. Исследованием филос. и эстетич. идей Б. занимался чешский бурж. историк т. Масарик, к-рый в своих книгах [Th. G. Masaryk, Zur russischen Gescnichts- und Relisions-philosophie (Russland und Europa, Folge 1, Bd 1–2), Jena, 1913; его же, The spirit of Russia (Studies in history, literature and philosophy), v. 1–2, 2 ed., ?. ?., 1955, и др.] неправильно представил Б. как религ. искателя, соединявшего в своих воззрениях "христианский социализм" и позитивизм. В реакц. белоэмигрантской лит-ре Б. Яковенко (В. Jakovenko, Geschichte des Hegelianismus in Russland. Bd l, Prag, 1940, и др.), Д. Чижевский ("Гегель в России", Париж, 1939), Н. Лосский (N. О. Lossky, History of Russian philosophy, ?. ?., 1951), В. Зеньковский ("История русской философии", т. 1, Париж, 1948) фальсифицируют мировоззрение и творчество Б., оценивают его с позиций идеализма и реакции. Так, Зеньковский тщится представить Б. искателем "царствия божьего и социальной правды" и утверждает, что от "внутренней религиозности" и "персонализма" Б. пришел к увлечению "просвещенческим гуманизмом" и "социализмом" либерального типа, что вместе с Герценом Б. якобы являлся основателем рус. либерализма; Зеньковский вынужден, однако, признать, что в конце своей жизни Б. пришел к материализму и атеизму и "пламенному призыву к преобразованию социальных отношений". Англ. бурж. историк Р. Хеэр (R. Hare, Pioneers of russian social thougat, L., 1951), искажающий путь идейных исканий Б., рисует его моралистом-индивидуалистом и либералом, далеким от революц. борьбы, идеалистом-рационалистом, требовавшим в конце жизни "ликвидации всяких систем философии". В книге реакц. нем. историка П. Шейберта (P. Scheibert. Von Bakunin zu Lenin, Bd 1, Leiden, 1956) Б. лживо изображается несамостоят. мыслителем, некритически следовавшим за нем. идеализмом (указ. работа, S. 218–219). В книге А. Койре (Al. Koyr?. Е?tudes sur l´histoire de la pens?e philosophique en Russie, P., 1950) Б. неправильно называется учеником Бакунина, а его филос. и политич. эволюция поверхностно и неосновательно объясняется посторонним влиянием. В послевоен. годы за границей вышел ряд работ о Б. и его мировоззрении. В книге X. Э. Боумена [H. E. Bowman, Wissarion Belinski, 1811–1848, Cambr.(Mass.). 1954] мировоззрение Б. рассматривается поверхностно и ошибочно как "утилитаристское", из него выводится якобы "воспринятая в советской литературе традиция социальной или утилитарной критики". Э. Ламперт (Е. Lampert, Studies in rebellion. Belinsky, Bakunin and Herzen, L., 1957) признает самостоятельность мысли Б. и новаторство его лит. критики, но неправильно объясняет мировоззрение Б. противоречивыми устремлениями его души (романтизм и бунтарство), не имеющими социально-историч. почвы; филос. путь Б. неверно изображается Лампертом как движение от объективного и даже религ. идеализма к "этическому персонализму", рассматривающему весь мир с точки зрения человеч. личности и ее морали. Эти, как и др. работы совр. бурж. авторов, отвергающие марксистский подход к мировоззрению Б., не вносят ничего нового в научную литераутру о нем. М. Иовчук. Москва. Соч.: Полн. собр. соч., т. 1–11, СПБ, 1900–17, т. 12–13, М.–Л., 1926–48; Полн. собр. соч., т. 1–13, М., 1953–59; Избр. философские сочинения, т. 1–2, [М.–Л.], 1948; Избранные письма, т. 1–2, М., 1955. Лит.: Ленин В. И., Соч., 4 изд.. т. 5, с. 342; т. 16, с. 107–109; т. 18, с. 250, 286; т. 20, с. 223–224; т. 26, с. 369; Плеханов Г. В., Избр. философские произв., т. 4, М., 1958, с. 417–594; т. 5, М., 1958, с.191–237; Ашевский С., Белинский в оценке его современников, СПБ, 1911; Баскаков В. Г., Социологические воззрения В. Г. Белинского, М., 1948; Белинский в воспоминаниях современников, М., 1948; В. Г. Белинский, 1811–1848. Статьи А. Лаврецкого, Вал. Полянского, М., 1936; В. Г. Белинский. Сб. статей и документов к биографии великого критика, Пенза, 1948; Бельчиков ?. ?., Великий русский критик и революционный демократ В. Г. Белинский, М., 1948; Великий русский мыслитель В. Г. Белинский. Сб. ст., под ред. З. В. Смирновой, М., 1948; Венгеров С. ?., Эпоха Белинского (Общий очерк), 3 изд., П., 1919; Венок Белинскому. Новые страницы Белинского. Речи, исследования, материалы. Ред. Н. Пиксанова, М., 1924; Герцен А. И., О развитии революционных идей в России, Собр. соч. в тридцати томах, т. 7, М., 1956; Добролюбов ?. ?., О степени участия народности в развитии русской литературы, Полн. собр. соч. в 6 томах, т. 1, М., 1934; его же, Николай Владимирович Станкевич, там же, т. 3, М., 1936; Евгеньев-Максимов В. Е., "Современник" в 40–50 гг. От Белинского до Чернышевского, [Л., 1934]; Иовчук М. Т., Белинский, его философские и социально-политические взгляды, М., 1939; его же, В. Г. Белинский и его роль в развитии материалистической философии в России, в кн.: Московский университет и развитие
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.