АВТАРКИЯ
АВТАРКИЯ
внутренняя самоуспокоенность, самоудовлетворенность и самоизоляция духа, осознающего себя независимым от внешнего мира и других людей.
Автаркия
Философский смысл термина: независимость (Платон, Аристотель); умение довольствоваться своим (Плутарх); самодостаточность (мудреца) (Аристотель, скептики).
АВТАРКИЯ
от греч. autarkeia — самоудовлетворенность) — состояние независимости от внешнего мира, в т.ч. и от др. людей. Термин употреблялся Платоном и Аристотелем; киренаики и стоики считали А., или “самодостаточность”, жизненным идеалом.
Источник: Философия: энциклопедический словарь
Автаркия
(греч. autarkeia – самодостаточность, независимость) – в древнегреческой философии – полная независимость от внешнего мира, полная самодостаточность личности среди людей и вещей, условие достижения счастья (с точки зрения Сократа, стоиков, киников).
АВТАРКИЯ
греч. autarkeia — самоудовлетворение) — независимость от всех вещей внешнего мира или других людей (Платон, Аристотель), жизненный идеал киренаиков и стоиков. Мудрецу-стоику "достаточно самого себя". А. в экономике — это экономическая независимость страны, освобождающая данное государство от ввоза наиболее важных предметов потребления.
С.Ю. Солодовников
С.Ю. Солодовников
Источник: Новейший философский словарь
АВТАРКИЯ
(греч. - самоудовлетворенность) - самодостаточность, независимость духа от внешних обстоятельств; свойственна, к примеру, стоическому идеалу мудреца. В III в. по Р.Х. страстность поиска автономизирующей мудрости, связанная с идеалом автаркии, отступила на второй план в аскетическом поиске путей к Единому (неоплатонизм). В современной социальной философии автаркии придается смысл деспотического управления обществом.
Источник: Краткий религиозно-философский словарь
АВТАРКИЯ
греч.; букв. "самодостаточность") - понятие, применяемое для описания некоторых этико-антропологических положений киников и стоиков: 1) того, что мудрец ни в чем и ни в ком не нуждается (см.: Диоген Лаэртский, VI, 11); 2) того, что следует довольствоваться наличным и малым, не бояться бедности. Для иллюстрации этого тезиса кинические писатели использовали образ Сократа; 3) того, что для счастья достаточно (автаркэс) одной добродетели (см.: Цицерон. Парадоксы стоиков, II, 17).
В. Т. Звиревич
В. Т. Звиревич
Источник: Современный философский словарь
АВТАРКИЯ
(Autarkie; от греч. autarkeia — «самоудовлетворение») — независимость от вещей внешнего мира или других людей (Платон), для Сократа это условие осуществления свободы, для Аристотеля — основа блага, киренаики и стоики усматривали в ней жизненный идеал. Мудрецу-стоику «достаточно самого себя». Автаркия в народном хозяйстве—это экономическая независимость страны, освобождающая ее от ввоза жизненно важных предметов потребления.
Е. Schorer. Der A. begriff im Wandel derzeit, in: Schmollers Jahrbuch, 65 (1941).
Е. Schorer. Der A. begriff im Wandel derzeit, in: Schmollers Jahrbuch, 65 (1941).
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
Автаркия
Греческое название независимости или самодостаточности (autarkeia). Античные мыслители видели в автаркии один из признаков мудреца. Что здесь главное – самодостаточность или независимость? Этимология слова (глагол arkein означает быть достаточным) подталкивает нас к первому толкованию, однако ошибкой было бы возводить его в абсолют. Автаркия – не аутизм; как по Аристотелю, так и по Эпикуру, мудрец предпочитает изоляции общество, а одиночеству – дружбу. Однако он способен обходиться и без того и без другого, и вообще без всего. Вот почему autarkeia – столь великое благо, а ее подлинным именем является свобода (Эпикур, «Ватиканское собрание изречений», 77; см. также Письмо к Менекею).
Источник: Философский словарь.
Автаркия
самодостаточность, принцип «самодовлеющей жизни», способность человека находить внутри самого себя и поддерживать в «активном состоянии» инвариантные основание и обоснование нравственного, добродетельного поведения (а, следовательно, и гармонии с миром, счастья), находить автономным образом, безотносительно к меняющимся условиям эмпирической реальности. Таким образом, достигается определенная концептуальная замкнутость в самом себе, порождающая духовную независимость от мира внешнего (а. Не следует смешивать и путать с аутизмом). Идеал а. Наиболее характерен для рационалистических моделей этики. Наиболее отчетливо был обоснован в этике стоиков (наряду с принципами апатии – бесстрастия и атараксии – безмятежности, которые следуют из принципа а.). В этике канта идеал а. Приобрел форму принципа автономии воли.
Источник: Краткий философский глоссарий
АВТАРКИЯ
????????? – самоудовлет-воренность, независимость) 1) В антич. этике – термин, обозначающий внутр. самоуспокоенность, удовлетворение наличным состоянием, достаточным и независимым. Демокрит рассматривал А. как самоуспокоенность духа (68 В 246, Diels) и одновременно как свойство самой природы, указывая, что "природе достаточно ее собственных сил" (В 176). Широкое распространение понятие "А." получило у киников и стоиков. Согласно Антисфену, "добродетель достаточна для блаженства" (Diog. L, VI 11). Стоику Хрисиппу принадлежит определение А.: "Автаркия есть состояние, которое удовлетворяется необходимым и которое способно приводить жизнь к должному" (SVFIII frg. 272, Arnim). Платон и Аристотель понимали А. идеалистически. По Платону (Tim. 68 E), демиург создал космос в виде ни в чем не нуждающегося "самодовлеющего и совершеннейшего бога". В разыскании высшего блага и красоты Платон стремился к тому, "что достаточно и совершенно" (Phileb. 67 А). Аристотель, понимая добродетель как внутр. самоудовлетворенность, подробно рассмотрел это понятие в "Этике Никомаховой" (15 и Х9; рус. пер., СПБ, 1908). А. – это "то, что само по себе делает жизнь желанною и ни в чем не нуждающеюся"; в этом смысле она тождественна блаженству. У Аристотеля понятие "А." впервые применяется к политич. жизни. "Государство представляет собой общение... родов и селений ради достижения совершенного самодовлеющего существования, которое, как мы утверждаем, состоит в счастливой и прекрасной жизни" ("Политика", III 5, 14; рус. пер., СПБ, 1911). Лит.: Wupdt M., Geschichte der griechischen Ethik, Bd 1–2, Lpz., 1908–11. 2) В экономическом отношении – политика хозяйств. обособленности данной страны. Автаркич. взгляды встречались у меркантилистов; наибольшее распространение получили в период общего кризиса капитализма. Итал. и герм, фашизм осуществлял политику А. в целях милитаризации экономики для подготовки 2-й мировой войны. Нацистская доктрина А. изложена Герингом (Речь 17 дек. 1936 на заседании Прусского ландтага в Берлине) и нашла отражение в четырехлетнем плане, принятом гитлеровским пр-вом в 1936. Политика А. была осуждена на Нюрнбергском процессе как политика подготовки войны. В совр. обиходе слово "А." употребляется в смысле стремления к обособлению, склонности к узкому местничеству.
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
АВТАРКИЯ
новоевропейский термин, означающий самодостаточность. В текстах античных авторов слово «А.» многозначно, переводится иначе и по-разному (напр., «исполнение», «произвольность», «воздержность», «благосостояние» или «самодовольство») и только в отдельных случаях отвечает семантике новоевропейского термина. Между тем новоевропейское понятие А. как экономической самодостаточности (независимости) было спроецировано на древность, и ему был придан затем статус якобы выработанной самими эллинами экономической категории, описывающей общий для всех античных эпох и социальных слоев Греции и Рима идеал хозяйственного уклада. Одновременно А. понимается и как реальный экономический уклад, к-рый исследователи обнаруживают в античном мире от гомеровского времени до эпохи империи. Хотя до Аристотеля экономической А. нет ни как термина, ни как идеала, у Аристотеля ее наличие крайне проблематично, а после Аристотеля об экономически автаркийном полисе или домохозяйстве упоминают только его комментаторы или эпигоны, в научной и энциклопедической лит-ре 20 в. рисуется стройная схема: А. — первоначально экономический принцип примитивного (натурального) домохозяйства, затем — политический принцип независимости самообеспечивающегося государства, затем — этический принцип жизни ни в чем не нуждающихся древних мудрецов и, наконец, у неоплатоников и отцов церкви — теологический принцип бытия Бога. Как философский термин «А.» была создана, по-видимому, Демокритом в рамках характерной для философа полемики с обыденным языком и воплощенными в нем расхожими представлениями о благе и счастье. До Демокрита существовало только прилагательное причем в греч. яз. значит не только «само-» и может обозначать естественность, чистоту состава, идентичность, совместность, точность, возвратность, совпадение, личную причастность, усиление, изобилие. Корень арк — также обладает не абстрактным значением «быть достаточным», а более конкретным: «удерживать и отклонять все плохое от живого, защищать от гибели живое и защищаться»; аркюс; - надежный, или обеспеченный, причем тоже с т.з. сохранения жизни.
В нашем случае обозначает усиление той способности, к-рая выражена в корне: жить и сопротивляться гибели; поэтому автаркийным первоначально называли не любые вещи, но живые существа в их полноте и неущербности, их тела, органы, функции и беспрепятственные отправления тела или, напр., недра земли как живую, родящую силу. Позднее прилагательное «автаркийное» становится синонимом для «достаточный», но при этом излюбленным в языке медиков, а существительное используется только в философском языке. У Демокрита и прилагательное, и существительное засвидетельствованы по два раза в диетико-гигиенических рекомендациях, из к-рых вырастает особое этическое отношение к внешним благам: «При А. пищи ночь никогда не бывает слишком длинной»; «Пребывание на чужбине учит А. образа жизни: ячменная лепешка и соломенная подстилка — вот самые сладкие лекарства от голода и усталости»: 246,1. Автаркийными у Демокрита бывают также естество (природа), противопоставленная случаю, и трапеза как дар умеренности, а не роскоши (fr. 176,2; 210,2). Поздние свидетельства, скорее всего, ошибочно приписывают полагание А. целью жизни также софисту Гиппию (Suda) и Гекатею Абдерскому (Strom. II 184, 10 St.). Авторство Демокрита для термина косвенно подтверждается появлением его в речи философа из знаменитого 17 письма Гиппократова корпуса. Демокрит противопоставляет безграничному рвению вожделения «созерцание благодаря А. изобильной природы — всеобщей кормилицы». Если при создании своего термина для счастья Демокрит противопоставляет счастью как «благо-демонии» («благодолие») или «благо-случаю» — счастье как благо-душие (эвтюмия) и благо-состояние (души ), то при создании термина «А.» Демокрит воспользовался наличным прилагательным, но переосмыслил его: Авта — в термине Демокрита означает точность, отсутствие выхода за строго ограниченные пределы, тем самым А. у него обеспечивает минимальные жизненные потребности и имеет коннотации естественности. Природное богатство тождественно А. образа жизни, богатство равно аскезе, в чем и заключен вызов общепринятым представлениям. Мерцающий смысл с амплитудой значений от «абсолютной полноты» до «аскетического минимума» делает проблемой понимание А. в каждом данном контексте. Платон только однажды обратился к Демокритову термину, завершая рассмотрение удовольствия и разумности (Phileb.67a7): благо есть нечто совершенное и достаточное, удовольствие же и разумность - не блага, ибо «лишены А., т.е. силы совершенного и достаточного». Т.о., Платон задал противоположную по сравнению с Демокритом семантическую перспективу с опорой на традиционное общеязыковое значение, согласно к-рому в термин вкладывается идея максимума, а не минимума.
В «Тимее» автаркийно «тело космоса» — живого бога; оно устроено так, чтобы получать пищу от себя самого и не нуждаться ни в чем; космос автаркиен и духовно, его душа простирается из центра и все объемлет, так что он может пребывать в общении с самим собою и познании себя (Tim.33e, 68d).
В позднейшей метафизической и теологической традиции — от Хрисиппа (604,7) и Тимея Локрского до неоплатоников и христианских богословов продолжена эта платоновская линия. Проповедь Демокрита, по-видимому, имела своего сторонника в Сократе. Сократ постоянно обсуждал истинное и неистинное богатства: Сократ считал порочным нуждающегося в других, т.е. не автаркийного, человека, полагал, что мудрец тем ближе божеству, чем меньше у него потребностей, а божество автаркийно, потому что таковых не имеет; сам Сократ был «в высшей степени автаркиен», причем это его свойство распространялось не только на материальную, но и духовную сферу и в материальной означало умеренность, скромность, а в интеллектуальной и духовной ровно наоборот — обеспеченность богатством мудрости, знаниями, интуицией добра и зла (Mem. 1.2.14.5; 2.6.2.2; 4.7.1.3; 4.8.11.11). У Платона Сократ применяет прилагательное «автаркийный» только к человеку, тогда как в устах иных персонажей оно отнесено к космосу, богу, демону. Мысль о том, что мудрец ни в ком и ни в чем не нуждается и тем подобен богу, стала общим местом послесократовской философии (особенно кинической и стоической). Вся кинико-стоическая традиция сосредоточена на индивидуальной А. человека, прежде всего мудреца-философа, как на его духовно-практической гигиене. Весьма правдоподобно, что вместе с этими представлениями Сократ передал киникам и самый термин, к-рый приобрел этический смысл уже у Демокрита. Однако без контекста формулировки этой идеи в школьной философии (как в «Определениях») легко могут быть приняты за формулировки экономического принципа, гл.о. из-за многозначности термина (букв. — владение, обладание). «А. — это совершенство в приобретении благ, владение, благодаря к-рому те, у кого оно есть, сами над собой начальствуют». Однако определение А. как с широтою свободного довольствоваться чем угодно, находясь меж нищетой и роскошью» (Stob.2.7.25.47), ясно обнаруживает контекст не экономики, а нравственной философии (ср. у ап. Павла: «Я научился быть автаркиен в тех обстоятельствах, в каких нахожусь; знаю, как жить в нищете, знаю, как в изобилии», Phil. 4:11—12, пер. авт.).
В европейской науке представления об античной экономической и политической А. сложились под влиянием а) «Политики» Аристотеля, в начале к-рой заявлено, что «А. — цель и наилучшее для полиса» и что «совершенный полис обладает пределом всякой А. благ», б) пассажа из «Государства» Платона, где говорится о происхождении полиса из потребности друг в друге самих по себе неавтаркийных людей, в) речи Перикла у Фукидида, где Афины названы автаркинейшим полисом для мира и для войны (Thud 1,36,3). Уже Перикл не сводит А. полиса к сумме ресурсов граждан, а трактует ее как совершенство социальной структуры, сообщающей это качество своим членам. «Тело» гражданина демократического государства полис делает автаркийным, дополняя каждого физического индивидуума до состояния полной проявленности его возможностей: несамодостаточный по природе человек становится самодостаточным в качестве гражданина. Утопия Перикла у Фукидида противостоит пессимизму Геродотова Солона, у к-рого «не автаркийное тело человека» (Hdt. 1,32,8), т.е. сам человек, предстает не как часть защищающего его социума, а один на один с природой, судьбой и завистливыми богами. Сократ в «Государстве» сначала высказывает предположение, что «полис возникает, когда каждый из нас оказывается не автаркийным, а во многом нуждающимся» (ср. EN, 1178b 34), но он тут же задает вопрос: «или ты думаешь, какое-то другое начало устрояет полис?»
В ходе всего рассуждения в целом и выясняется, что А. полиса не сводится к суммированию ресурсов неавтаркийных по одиночке людей и что «устрояет» полис действительно другое начало, а именно — справедливость. Как систематизатор предшествующего знания Аристотель использует медико-биологическую, логическую, космическую, этическую А. в сочинениях соответствующего содержания. Аристотель понимает А. и как результат изобилия, и как идеал скромности. Но главным созданием Аристотеля была А. как цель полиса, представляющая собою совмещение всех А.: биологической, этической и космической и еще особой «философской», или «идеальной». Понятие экономической А. у Аристотеля не вполне оформлено. Квазиэкономическая А. на глазах вырастает из биологической «диетической» А. и тотчас приобретает этическую окраску. Чем больше способов добывания пищи человек умеет соединить, тем он автаркии ней. И как насыщение — естественный предел потребления пищи, так и для хорошей в этическом смысле жизни автаркийная собственность — это собственность, имеющая «естественный» предел. Полисная же А. предполагает удовлетворение нужды не только и не столько в необходимом, сколько в прекрасном — духовное единство («согласие») граждан, моральная потребность в справедливости (1252b 30), к ней причастны только свободные, участвующие в гражданской жизни; услуги рабов, ремесленников, наемных воинов и других неполноправных категорий населения аналогичны пище, воде и воздуху — всему, что, находясь вне организма, питает его. Домохозяйство автаркийней человека, полис — домохозяйства; А. полиса — это зрелость человеческой общности, достигшая своего полного «природного» развития. А. — цель всех этих общностей — достигается только совершенным полисом. Все происходящее в соответствии с природой, по Аристотелю, достигает идеального состояния, таков и совершенный полис Аристотеля, подобно космосу Платона не имеющий внутри себя начала разложения, старения и умирания.
В Аристотелевой А. поэтому начинает слышаться спито- из слов с «философским», идеальным значением. За пределами полисной А. Аристотель оставил зверя и бога, автаркийных по-иному, без включения в полисный организм. После крушения полисной системы, теоретически обоснованной Аристотелем, именно такого типа А. стала предметом моральной и теологической трактовки в эллинистическую эпоху: А. как самоограничение индивидуума, ориентированное на природу, а не на цивилизацию, и А. как абсолютная полнота божества.
В эллинистических философских школах А. могла принимать вид апатии, атараксии, апраксии и тем самым пониматься как исключительно внутреннее состояние, внутренняя свобода, не зависящая от случая и внешних условий, или же А. могла допускать разницу между жизнью блаженной и наиблаженнейшей; последняя предполагает наличие также внешних благ или друга (у перипатетиков и Эпикура). У Плотина А. в полной мере обладает только Единое. Ум обладает А. уже в меньшей степени, ибо нуждается в самом себе — в мышлении и познании себя. Мудрец не имеет в самом себе основы Бытия, доступная ему А. не абсолютна, но покоится на его причастности трансцендентному Благу. И у Ямвлиха мудрец более не самозамкнут: через молитву он участвует в беседе божества с самим собой. Опора добродетели на самое себя не характерна и для христианской мысли. Хотя мученик с его равнодушием к телесным страданиям похож на древнего киника, на месте добродетели у него — вера. Отрешенность от дольнего мира строится на вере в мир горний, а не на моральном и интеллектуальном превосходстве мудреца. Новый «экономический» смысл А. как хозяйственного (натурального) уклада в научный обиход ввел, по-видимому, (С. Родбертус, однако и он, и его последователи приписывали его самой античности.
В историко-экономических дискуссиях поел, трети 19 в. экономическое значение А. становится привычным, чтобы затем, в период между мировыми войнами, перейти в лексику идеологического обеспечения одновременно и изоляционизма, и экспансии (гл.о. в нацистской Германии и фашистской Италии, где А. смешивалась с фонетически неотличимой в ит. яз. «автархией» — самоуправлением). Исходное мерцание смысла было потенцировано в европейской культуре непроясненными (неизученными), а потому многозначительно гулкими высказываниями древних авторитетов.
В результате А. становится средством интеллектуального самогипноза, и расширительное использование термина охватывает во втор. пол. 20 в. уже не фашистских идеологов, но либеральных ученых. Характеризуя не только полис и мудреца, но и храм, и трагедию, и эпиграммы и т.п., термин «А» в современной научной и философской лит-ре об античности все более обретает бессодержательную универсальность.
В нашем случае обозначает усиление той способности, к-рая выражена в корне: жить и сопротивляться гибели; поэтому автаркийным первоначально называли не любые вещи, но живые существа в их полноте и неущербности, их тела, органы, функции и беспрепятственные отправления тела или, напр., недра земли как живую, родящую силу. Позднее прилагательное «автаркийное» становится синонимом для «достаточный», но при этом излюбленным в языке медиков, а существительное используется только в философском языке. У Демокрита и прилагательное, и существительное засвидетельствованы по два раза в диетико-гигиенических рекомендациях, из к-рых вырастает особое этическое отношение к внешним благам: «При А. пищи ночь никогда не бывает слишком длинной»; «Пребывание на чужбине учит А. образа жизни: ячменная лепешка и соломенная подстилка — вот самые сладкие лекарства от голода и усталости»: 246,1. Автаркийными у Демокрита бывают также естество (природа), противопоставленная случаю, и трапеза как дар умеренности, а не роскоши (fr. 176,2; 210,2). Поздние свидетельства, скорее всего, ошибочно приписывают полагание А. целью жизни также софисту Гиппию (Suda) и Гекатею Абдерскому (Strom. II 184, 10 St.). Авторство Демокрита для термина косвенно подтверждается появлением его в речи философа из знаменитого 17 письма Гиппократова корпуса. Демокрит противопоставляет безграничному рвению вожделения «созерцание благодаря А. изобильной природы — всеобщей кормилицы». Если при создании своего термина для счастья Демокрит противопоставляет счастью как «благо-демонии» («благодолие») или «благо-случаю» — счастье как благо-душие (эвтюмия) и благо-состояние (души ), то при создании термина «А.» Демокрит воспользовался наличным прилагательным, но переосмыслил его: Авта — в термине Демокрита означает точность, отсутствие выхода за строго ограниченные пределы, тем самым А. у него обеспечивает минимальные жизненные потребности и имеет коннотации естественности. Природное богатство тождественно А. образа жизни, богатство равно аскезе, в чем и заключен вызов общепринятым представлениям. Мерцающий смысл с амплитудой значений от «абсолютной полноты» до «аскетического минимума» делает проблемой понимание А. в каждом данном контексте. Платон только однажды обратился к Демокритову термину, завершая рассмотрение удовольствия и разумности (Phileb.67a7): благо есть нечто совершенное и достаточное, удовольствие же и разумность - не блага, ибо «лишены А., т.е. силы совершенного и достаточного». Т.о., Платон задал противоположную по сравнению с Демокритом семантическую перспективу с опорой на традиционное общеязыковое значение, согласно к-рому в термин вкладывается идея максимума, а не минимума.
В «Тимее» автаркийно «тело космоса» — живого бога; оно устроено так, чтобы получать пищу от себя самого и не нуждаться ни в чем; космос автаркиен и духовно, его душа простирается из центра и все объемлет, так что он может пребывать в общении с самим собою и познании себя (Tim.33e, 68d).
В позднейшей метафизической и теологической традиции — от Хрисиппа (604,7) и Тимея Локрского до неоплатоников и христианских богословов продолжена эта платоновская линия. Проповедь Демокрита, по-видимому, имела своего сторонника в Сократе. Сократ постоянно обсуждал истинное и неистинное богатства: Сократ считал порочным нуждающегося в других, т.е. не автаркийного, человека, полагал, что мудрец тем ближе божеству, чем меньше у него потребностей, а божество автаркийно, потому что таковых не имеет; сам Сократ был «в высшей степени автаркиен», причем это его свойство распространялось не только на материальную, но и духовную сферу и в материальной означало умеренность, скромность, а в интеллектуальной и духовной ровно наоборот — обеспеченность богатством мудрости, знаниями, интуицией добра и зла (Mem. 1.2.14.5; 2.6.2.2; 4.7.1.3; 4.8.11.11). У Платона Сократ применяет прилагательное «автаркийный» только к человеку, тогда как в устах иных персонажей оно отнесено к космосу, богу, демону. Мысль о том, что мудрец ни в ком и ни в чем не нуждается и тем подобен богу, стала общим местом послесократовской философии (особенно кинической и стоической). Вся кинико-стоическая традиция сосредоточена на индивидуальной А. человека, прежде всего мудреца-философа, как на его духовно-практической гигиене. Весьма правдоподобно, что вместе с этими представлениями Сократ передал киникам и самый термин, к-рый приобрел этический смысл уже у Демокрита. Однако без контекста формулировки этой идеи в школьной философии (как в «Определениях») легко могут быть приняты за формулировки экономического принципа, гл.о. из-за многозначности термина (букв. — владение, обладание). «А. — это совершенство в приобретении благ, владение, благодаря к-рому те, у кого оно есть, сами над собой начальствуют». Однако определение А. как с широтою свободного довольствоваться чем угодно, находясь меж нищетой и роскошью» (Stob.2.7.25.47), ясно обнаруживает контекст не экономики, а нравственной философии (ср. у ап. Павла: «Я научился быть автаркиен в тех обстоятельствах, в каких нахожусь; знаю, как жить в нищете, знаю, как в изобилии», Phil. 4:11—12, пер. авт.).
В европейской науке представления об античной экономической и политической А. сложились под влиянием а) «Политики» Аристотеля, в начале к-рой заявлено, что «А. — цель и наилучшее для полиса» и что «совершенный полис обладает пределом всякой А. благ», б) пассажа из «Государства» Платона, где говорится о происхождении полиса из потребности друг в друге самих по себе неавтаркийных людей, в) речи Перикла у Фукидида, где Афины названы автаркинейшим полисом для мира и для войны (Thud 1,36,3). Уже Перикл не сводит А. полиса к сумме ресурсов граждан, а трактует ее как совершенство социальной структуры, сообщающей это качество своим членам. «Тело» гражданина демократического государства полис делает автаркийным, дополняя каждого физического индивидуума до состояния полной проявленности его возможностей: несамодостаточный по природе человек становится самодостаточным в качестве гражданина. Утопия Перикла у Фукидида противостоит пессимизму Геродотова Солона, у к-рого «не автаркийное тело человека» (Hdt. 1,32,8), т.е. сам человек, предстает не как часть защищающего его социума, а один на один с природой, судьбой и завистливыми богами. Сократ в «Государстве» сначала высказывает предположение, что «полис возникает, когда каждый из нас оказывается не автаркийным, а во многом нуждающимся» (ср. EN, 1178b 34), но он тут же задает вопрос: «или ты думаешь, какое-то другое начало устрояет полис?»
В ходе всего рассуждения в целом и выясняется, что А. полиса не сводится к суммированию ресурсов неавтаркийных по одиночке людей и что «устрояет» полис действительно другое начало, а именно — справедливость. Как систематизатор предшествующего знания Аристотель использует медико-биологическую, логическую, космическую, этическую А. в сочинениях соответствующего содержания. Аристотель понимает А. и как результат изобилия, и как идеал скромности. Но главным созданием Аристотеля была А. как цель полиса, представляющая собою совмещение всех А.: биологической, этической и космической и еще особой «философской», или «идеальной». Понятие экономической А. у Аристотеля не вполне оформлено. Квазиэкономическая А. на глазах вырастает из биологической «диетической» А. и тотчас приобретает этическую окраску. Чем больше способов добывания пищи человек умеет соединить, тем он автаркии ней. И как насыщение — естественный предел потребления пищи, так и для хорошей в этическом смысле жизни автаркийная собственность — это собственность, имеющая «естественный» предел. Полисная же А. предполагает удовлетворение нужды не только и не столько в необходимом, сколько в прекрасном — духовное единство («согласие») граждан, моральная потребность в справедливости (1252b 30), к ней причастны только свободные, участвующие в гражданской жизни; услуги рабов, ремесленников, наемных воинов и других неполноправных категорий населения аналогичны пище, воде и воздуху — всему, что, находясь вне организма, питает его. Домохозяйство автаркийней человека, полис — домохозяйства; А. полиса — это зрелость человеческой общности, достигшая своего полного «природного» развития. А. — цель всех этих общностей — достигается только совершенным полисом. Все происходящее в соответствии с природой, по Аристотелю, достигает идеального состояния, таков и совершенный полис Аристотеля, подобно космосу Платона не имеющий внутри себя начала разложения, старения и умирания.
В Аристотелевой А. поэтому начинает слышаться спито- из слов с «философским», идеальным значением. За пределами полисной А. Аристотель оставил зверя и бога, автаркийных по-иному, без включения в полисный организм. После крушения полисной системы, теоретически обоснованной Аристотелем, именно такого типа А. стала предметом моральной и теологической трактовки в эллинистическую эпоху: А. как самоограничение индивидуума, ориентированное на природу, а не на цивилизацию, и А. как абсолютная полнота божества.
В эллинистических философских школах А. могла принимать вид апатии, атараксии, апраксии и тем самым пониматься как исключительно внутреннее состояние, внутренняя свобода, не зависящая от случая и внешних условий, или же А. могла допускать разницу между жизнью блаженной и наиблаженнейшей; последняя предполагает наличие также внешних благ или друга (у перипатетиков и Эпикура). У Плотина А. в полной мере обладает только Единое. Ум обладает А. уже в меньшей степени, ибо нуждается в самом себе — в мышлении и познании себя. Мудрец не имеет в самом себе основы Бытия, доступная ему А. не абсолютна, но покоится на его причастности трансцендентному Благу. И у Ямвлиха мудрец более не самозамкнут: через молитву он участвует в беседе божества с самим собой. Опора добродетели на самое себя не характерна и для христианской мысли. Хотя мученик с его равнодушием к телесным страданиям похож на древнего киника, на месте добродетели у него — вера. Отрешенность от дольнего мира строится на вере в мир горний, а не на моральном и интеллектуальном превосходстве мудреца. Новый «экономический» смысл А. как хозяйственного (натурального) уклада в научный обиход ввел, по-видимому, (С. Родбертус, однако и он, и его последователи приписывали его самой античности.
В историко-экономических дискуссиях поел, трети 19 в. экономическое значение А. становится привычным, чтобы затем, в период между мировыми войнами, перейти в лексику идеологического обеспечения одновременно и изоляционизма, и экспансии (гл.о. в нацистской Германии и фашистской Италии, где А. смешивалась с фонетически неотличимой в ит. яз. «автархией» — самоуправлением). Исходное мерцание смысла было потенцировано в европейской культуре непроясненными (неизученными), а потому многозначительно гулкими высказываниями древних авторитетов.
В результате А. становится средством интеллектуального самогипноза, и расширительное использование термина охватывает во втор. пол. 20 в. уже не фашистских идеологов, но либеральных ученых. Характеризуя не только полис и мудреца, но и храм, и трагедию, и эпиграммы и т.п., термин «А» в современной научной и философской лит-ре об античности все более обретает бессодержательную универсальность.
Источник: Этика. Энциклопедический словарь. М. Гардарики 2001
АВТАРКИЯ
от греч.) — как новоевропейский термин означает самодостаточность, самодовление, однако в текстах античных авторов слово автаркия многозначно (переводится как «исполнение», «произвольность», «воздержность», «благосостояние», «самодовольство» и т. д.) и только в отдельных случаях отвечает семантике новоевропейского термина. Между тем новоевропейское понятие автаркии как экономической самодостаточности (в! независимости) было спроецировано на древность» и автаркия стала характеризовать для европейских мыслителей реальный экономический уклад и гомеровской Греции, и военной демократии Спарты, и торговых Афин, и императорского Рима, а вместе с тем ему был придан статус экономической категории, якобы выработанной самими эллинами для описания общего для всех социальных слоев и периодов греческой и римской истории идеала. Хотя до Аристотеля экономической автаркии нет ни как термина, ни как идеала натурального хозяйства (ср. Хеп., Оес. XI 10), у Аристотеля ее наличие весьма проблематично, а после Аристотеля об экономически автаркийном полисе или домохозяйстве упоминают только его комментаторы или эпигоны (см. [Arist.] Оес. 1343all; Stob. II, 7, 26.48—62; [Archyt.] apud Stob. 4.1.138.45—60), в научной и энциклопедической литературе 20 в. рисуется стройная схема: автаркия—первоначально экономический принцип примитивного (натурального) домохозяйства, затем политический принцип независимости самообеспечивающегося государства, затем этический принцип жизни ни в чем не нуждающихся древних мудрецов и, наконец, у неоплатоников и отцов Церкви—теологический принцип бытия Бога.
Как философский термин автаркия была создана, по-видимому, Демокритом в рамках характерной для философа полемики с обыденным языком и воплощенными в нем расхожими представлениями о благе и счастье. До Демокрита существовало только прилагательное причем в греческом значит не только «само-», но может обозначать и естественность, чистоту состава, идентичность, совместность, точность, возвратность, совпадение, личную причастность, усиление, изобилие (позднее использовалось для образования группы «философских слов», обозначающих платоновские идеи соответствующих Предметов: etc.). Корень также обладает не абстрактным значением «быть достаточ ным», а более конкретным: «удерживать и отклонять все плохое от живого, защищать от гибели живое и защищаться»; — надежный, или обеспеченный, причем тоже с точки зрения сохранения жизни. В слове «автаркия» - обозначает усиление выраженной в корне способности жить и сопротивляться гибели, поэтому автаркийньм греки называли не любые вещи, но живые существа в их полноте и неущербности, их тела, органы, функции и беспрепятственные отправления тела или, например, недра земли как живую, родящую силу (см., напр., Aesch. Cho. 757; поэт 6 в. до н. э. цит. у Платона: Epist. 310a4—10; ср. — всесильный: Aesch. Pers. 855). Позднее прилагательное «автаркийный» становится синонимом для «достаточный», сохраняя, однако, связь с медицинским контекстом (несколько сот раз встречается у Галена), а существительное используется только в философском языке. У Демокрита и прилагательное, и существительное засвидетельствованы по два раза в диетико-гигиенических рекомендациях, из которых вырастает особое этическое отношение к внешним благам: «При автаркии пищи ночь никогда не бывает слишком длинной» (fr. 209, l DK); «Пребывание на чужбине учит автаркии образа жизни: ячменная лепешка и соломенная подстилка—вот самые сладкие лекарства от голода и усталости» (246, 1). Автаркийными у Демокрита бывают также естество (природа), противопоставленное случаю, и трапеза как дар умеренности, а не роскоши (fr. 176,2; 210, 2). Поздние источники приписывают полагание автаркии целью жизни также софисту Гиппию (Suda) и Гекатею Абдерскому (dem. Strom. II 184, 10 St.), но терминология в обоих случаях едва ли аутентична. Авторство Демокрита для Термина косвенно подтверждается появлением этого редкого слова в знаменитом 17-м письме Гиппократова корпуса, где воспроизводится якобы слышанная Гиппократом речь самого философа. Демокрит Противопоставляет безграничному рвению вожделения «созерцание благодаря автаркии изобильной природы—всеобщей кормилицы». Демокрит—автор нескольких полемических терминов этики: если толпа именует счастье «благо-демония» («благодолие») или «благо-случай» , то Демокрит придумывает термины, которые помещают источник счастья внутрь человека— благо-душие и благо-состояние (души, ). Автаркия также была неологизмом и морфологическим (существительное, а не прилагательное), и—главное—семантическим. в термине Демокрита дает не усиление, а точность, отсутствие выхода за строго ограниченные пределы, тем самым автаркия у него обеспечивает минимальные жизненные потребности и имеет коннотации естественности. «Природное богатство» тождественно «автаркии образа жизни», богатство равно аскезе, в чем и заключен вызов общепринятым представлениям. Мерцающий смысл, с амплитудой значений от «абсолютной полноты» до «аскетического минимума», делает проблемой понимание термина в каждом данном контексте.
Платон только однажды обратился к «Демокритову» термину, завершая рассмотрение удовольствия и разумности (Phueb. б7а7): благо есть нечто совершенное и достаточное, удовольствие же и разумность не блага, ибо «лишены автаркии, то есть силы совершенного и достаточного». Т. о. Платон задал противоположную по сравнению с Демокритом семантическую перспективу автаркии с опорой на традиционное общеязыковое значение, согласно которому в термин вкладывается идея максимума, а не минимума. В «Тимее» автаркийно «тело космоса»—живого бога: оно устроено так, чтобы получать пищу от себя самого и не нуждаться ни в чем; космос автаркиен и духовно, его душа простирается из центра и все обьемлет, так что он может пребывать в общении с самим собою и познании себя (Tun. 33e, 68d). В позднейшей метафизической и теологической традиции—от Хрисиппа (fr. 604,7) и Тимея Локрского до неоплатоников и христианских богословов продолжена эта платоновская линия: автаркия как синоним абсолютного бытия, абсолютной божественной полноты и прежде всего как атрибут Бога перешла впоследствии в апофатическую теологию. Всякое сознательное использование слова в философских контекстах после Демокрита и Платона будет иметь дело с выбором между заданными ими альтернативами или их примирением и согласованием.
Проповедь Демокрита, по-видимому, имела своего сторонника в Сократе; и хотя аутентичность его дикции не может быть доказана, у Ксенофонта из пяти прилагательных «автаркийный» четыре связаны с Сократом: Сократ считал порочным нуждающегося в других, не автаркийного, человека, полагая, что мудрец тем ближе к божеству, чем меньше у него потребностей, а божество автаркийно, потому что таковых не имеет; сам Сократ был «в высшей степени автаркиен», причем это его свойство распространялось не только на материальную, но и на духовную сферу и в материальной означало умеренность, скромность, а в интеллектуальной и духовной ровно наоборот — обеспеченность богатством мудрости, знаниями, интуицией добра и зла (Mem. 1.2.14.5; 2.6.2.2; 4.7.1.3; 4.8.11.11). И у Платона и существительное «автаркия», и три из пяти прилагательных «автаркийный» вложены в уста Сократа, который применяет это прилагательное только к человеку, тогда как в устах иных персонажей оно отнесено к космосу и богу (демону).
Мысль о том, что мудрец ни в ком и ни в чем не нуждается и тем подобен богу, стала общим местом послесократовской философии (особенно кинической и стоической). Возможно, Сократ передал ученикам и термин Демокритовой чеканки. Автаркия непременно характеризует Антисфена и Диогена. Автаркия добродетели для счастья— излюбленная максима стоика Хрисиппа и т. д. Внешние «блага», здоровье, богатство—это и не блага, с этической точки зрения они «безразличное» (адиафора) и могут использоваться и хорошо, и дурно. Вся кинико-стоическая традиция сосредоточена на индивидуальной автаркии человека, прежде всего мудреца-философа, как на его духовно-практической гигиене, хотя у поздних стоиков (напр., Посидонш, Diog. L. VII, 103; 128) и перипатетиков внешние блага признаются в какой-то мере необходимыми условиями счастья. Формулировки этой идеи в школьной философии без контекста (как в псевдо-Платоновых «Определениях») легко могут быть приняты за формулировки экономического принципа, главным образом из-за многозначности термина (букв. владение, обладание). «Автаркия—это совершенство в приобретении благ; владение , благодаря которому те, у кого оно есть, сами над собой начальствуют» («Определения» 412 В 6 ел.). Однако определение автаркии как с широтою свободного довольствования чем угодно, находясь меж нищетой и роскошью» (Stob. 2.7.25.47) ясно обнаруживает контекст не экономики, а нравственной философии (ср. у ал. Павла: «Я научился быть автаркиен в тех обстоятельствах, в каких нахожусь; знаю, как жить в нищете, знаю, как в изобилии», РЫ1.4.11 —12). Есть немалая доля иронии в том, что принципы индивидуальной свободы безземельных и бессемейных бродяг-интеллектуалов эпохи эллинизма и империи были приняты в современной науке за хозяйственные принципы крестьянства патриархальной поры.
Для формирования в европейской науке представлений об античной экономической и политической автаркии важнейшую роль сыграли 1) «Политика» Аристотеля, в начале которой заявлено, что «автаркия—цель и наилучшее для полиса» и что «совершенный полис обладает пределом всякой автаркии благ», 2) пассаж из «Государства» Платона, где говорится о происхождении полиса из потребности друг в друге самих по себе неавтаркийных людей, 3) речь Перикла у Фукидида, где Афины названы автаркийнейшим полисом для мира и для войны (Thuc., II, 36, 3). Но уже Перикл не сводит автаркию полиса к сумме ресурсов граждан, а трактует ее как совершенство социальной структуры, сообщающей это качество своим членам. Полис делает «тело» гражданина автаркийным, дополняя каждого физического индивидуума до состояния полной проявленности его возможностей: несамодостаточный по природе человек становится самодостаточным в качестве гражданина. Утопия Перикла у Фукидида противостоит пессимизму Геродотова Солона, у которого «не автаркийное тело человека» (Hdt., I, 32, 8), т. е. сам человек предстает не как часть защищающего его социума, а один на один с природой, судьбой и завистливыми богами. У Платона в «Государстве» Сократ также сначала высказывает предположение, что «полис возникает, когда каждый из нас оказывается не автаркийным, а во многом нуждающимся» (Resp. 369b5—7; ср. Arist. Eth. Nie. 1178b34), но в ходе всего рассуждения в целом выясняется, что автаркия полиса не сводится к суммированию ресурсов неавтаркийных по одиночке людей (ср. у Полибия: автаркийные (= воздержные) спартанцы в сумме образуют не автаркийный, но агрессивный полис: 6.48.7.4) и что устрояет полис действительно другое начало—а именно справедливость. Аристотель использует слова «автаркия» и «автаркийный» едва ли не больше, чем его предшественники, вместе взятые. Как систематизатор предшествующего знания в биологических сочинениях он использует медико-физиологическую автаркию, в логических автаркия означает логическую достаточность, в космологических термин характеризует зримые божества, небесные тела, которые ведут блаженную и самую автаркийную жизнь; в этических сочинениях автаркия определяет конечное, совершенное благо и счастье. Аристотель применяет автаркию для обозначения и изобилия, и идеала скромности. Но главным созданием Аристотеля была автаркия как цель полиса, представляющая собою совмещение всех автаркии: биологической, этической и космической, а также особой «философской», или «идеальной».
Понятие экономической автаркии у Аристотеля не вполне оформлено. Квазиэкономическая автаркия на глазах вырастает из биологической «диетической» автаркии и тотчас приобретает этическую окраску. Перечисляя в начале «Политики» различные образы жизни, Аристотель называет кочевников, земледельцев, охотников и разбойников. Эти образы жизни продолжают ряд травоядных и плотоядных. Номады и земледельцы — это аналоги разных пород животных, образ жизни определяется способом добывания пищи. Чем больше способов добывания пищи человек умеет соединить, тем он автаркийнее. И как насыщение—естественный предел потребления пищи, так и для хорошей в этическом смысле жизни автаркийная собственность — это собственность, имеющая «естественный» предел. Полисная же автаркия предполагает удовлетворение нужды не только и не столько в необходимом, сколько в прекрасном—духовное единство («согласие») граждан, моральная потребность в справедливости (1252ЬЗО). Автаркия полиса основана, по Аристотелю, на сложной уравновешенности общественной структуры, обеспечивающей, однако, функции «души», а не «тела» государства: автаркийиое бытие он приписывает только тем, кто участвует в совещательной и судебной власти. Автаркия в полисе аналогична способности организма к поддержанию своей жизни замкнутого, отдельного существа; услуги рабов, ремесленников, наемных воинов и других неполноправных категорий населения аналогичны пище, воде и воздуху—всему, что, находясь вне организма, питает его. Домохозяйство автаркийнее человека, полис—домохозяйства; автаркия полиса— это зрелость человеческой общности, достигшая своего полного «природного» развития. По Аристотелю, все происходящее в соответствии с природой достигает идеального состояния—таков и его совершенный полис, напоминающий космос из «Тимея», и так же, как космос, не имеющий внутри себя начала разложения, старения и умирания. В Аристотелевой автаркии начинает слышаться - из слов с «философским», идеальным значением. За пределами полисной автаркии Аристотель оставил зверя и бога, автаркийных по-иному, без включения в полисный организм. После крушения полисной системы, теоретически обоснованной Аристотелем, именно такого типа автаркия стала предметом моральной и теологической трактовки в эллинистическую эпоху: автаркия как самоограничение индивидуума, ориентированное на природу, а не на цивилизацию, и автаркия как абсолютная полнота божества.
В эллинистических философских школах автаркия могла принимать вид апатии, атараксии, апраксии и тем самым пониматься как исключительно внутреннее состояние, внутренняя свобода, не зависящая от случая и внешних условий, или допускать разницу между жизнью блаженной и наиблаженнейшей, которая предполагает наличие и внешних благ (Sen. Epist. 85,18; Cic. Tusc. 5,10,29—30, Acad. 2, 42,131; 4,6,14; Clem. Strom. 2,133) или друга у перипатетиков и Эпикура. От этого круга представлений отходит Плотин, для которого автаркией обладает в полной мере только Идите, существующее из самого себя (Епп. V 3, 17.1 ел.; VI 9, 6.16 и др.). Ум-нус уже обладает автаркией в меньшей степени, ибо нуждается в мышлении и познании себя (V 3,13). Если для стоиков равенство себе есть благо, то для Плотина Ум обладает благом и, значит, автаркиен (V 3,16,30). Пафос человеческого самоосвобождения исчезает: человек не обладает самосущностью (VI 8, 12), мудрец не имеет в самом себе основы бытия, и доступная ему автаркия покоится на его причастности трансцендентному благу (I 4, 4—5; VI 8, 15). Вместо самозамкнутости эллинистического мудреца мудрец Ямвлиха через молитву участвует в беседе божества с самим собой (De myst. 1.15). Для христианской мысли не характерна опора добродетели на себя самое. Хотя мученик с его равнодушием к телесным страданиям похож на древнего киника, но вместо добродетели у него вера. Отрешенность от дольнего мира строится на вере в мир горний, а не на моральном и интеллектуальном превосходстве мудреца. История автаркии как идеи представляет собой историю античной антропологии, которая от представления о тотальной зависимости и несамодостаточности человека перешла к мысли о восполнении человека в социуме (полисе), с крушением полиса—к проповеди внутренней свободы от мира, а затем к преодолению человеческой несамодостаточной природы через слияние с самодостаточным божественным началом в созерцании, молитве, вере.
Новый «экономический» смысл автаркии как хозяйственного (натурального) уклада в научный обиход ввел немецкий политэконом Иоанн Карл Родбертус, однако и он, и его последователи приписывали его самой античности. В историко-экономических дискуссиях последней трети 19 в. (Мейер—Бюхер) экономическое значение становится привычным, а затем, в период между 1-й и 2-й мировыми войнами, переходит в лексику идеологического обеспечения одновременно и изоляционизма, и экспансии (линия преемства: Родбертус — учитель Бюхера, Бюхер — Хазебрека, Хазебрек—Лаума). В Италии и Германии, сравнительно недавно объединенных и «самоуправляемых», автаркия, слившаяся с «автархией» (самоуправление), делается лозунгом, за которым стоит уже «всеохватное мировоззрение» тотального обособления нации (Фрид). Флуктуация от максимума до минимума сопровождает автаркию и в этой роли пропагандистского лозунга итальянского и немецкого фашизма: от неограниченных экспансионистских аппетитов 30-х гг. 20 в. до призыва к немецким хозяйкам весной 1945 готовить «полноценный обед» из того, что растет в собственном палисаднике. Исходное мерцание смысла потенцировано в европейской культуре непроясненными (неизученными), а потому многозначительно гулкими высказываниями древних авторитетов. В результате автаркия становится средством интеллектуального самогипноза, который распространяется не только на фашистских идеологов (см., напр., frid F. Autarkie. Jena, 1932), но и на либеральных ученых. Джон Фергюсон пишет о классической Греции как о «триумфе автаркии», бесконечно расширяя сферу применения термина: автаркия характеризует у него не только полис и мудреца, но и храм как архитектурное произведение, и трагедию, и эпиграммы и т. п. (Ferguson J. Moral values in ancient world. L„ 1958, p. 133-138), Автаркия в экономике может обозначать «идеальный» нулевой уровень импорта, по отношению к которому исчисляется интегрированность страны в мировое хозяйство. Автаркия в политике—установка на изоляцию страны и исключение ее из мирохозяйственных связей, а также обслуживание этой тенденции—институциональное, идеологическое и проч.
Лит.: Novak f. Lidee de lautarcie economique. P., 1925; Laum B. Die Geschlossene Wirtschaft. Soziologische Grundlegung des Autarkieproblems. Tub., 1933; Schwer E. Der Autarkie-Begriff im Wandel der Zeit.— «Schmollers Jahrbuch fur Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft im Deutschem Reiche», 1941, 65 Jg., Heft Г, S. 303—338; Festugiere A-J. Autarcie et communaute dans la Creee antique.— Idem. Liberte et civilisation chez les Grecs. P., 1947, p. 109—126 ; Predahl A. Aussenwirtschaft. Weltwirtschaft, Handelspolitik und Wahrungspolitik. Gott., 1949; WUpert P. Autarkie.—«Reallexicon fur Antike und Christentum», Bd. I, 1950, cols. 1039—1050; Wisely M. Self-Sufficiency and the Greek City. — «Journal of the History of Ideas», 1955, 16, p. 416—420; Heiander S. Das Autarkie-Problem in der Wellwirtschaft. B.—Munchen, 1955; Rich A. N. M. The Cynic Conception of Autarkeia.—«Mnemosyne», 1956,9, S. 23—29; Adkins A. W. H. Friendship and «Self-sufficiency» in Homer and Aristotle.— «Classical Quarterly», 1963, 13, p. 30—45; Hasebroek 1. Trade and Politics in Ancient Greece. N. Y., 1965; nrnach W. E. Autarkie (antik), Historisches Worterbuch der Philosophie, Bd l. Basel-Stuttg., 1971, S. 685—690; Gigon 0. Antinomien im Polisbegriff des Aristoteles.— Heuenische Poleis, ed. E. Ch. Welskopf. B., 1974, Bd. IV; GaiserK. Das Staatsmodell des Thukidides: zur Rede des Perikies fur die Gefallenen. Halb., 1975; Austin M. M., Vidal-Naquet P. Economic and Social History f Ancient Greece. Berkley—Los Angeles, 1977; Kidd 1. G. Posidonian Methodology and the Self-SufTiciency of Virture.— Aspects de la philosophie hellenistique. Gen., 1986, p. 1—21.
H. В. Брагинская
Как философский термин автаркия была создана, по-видимому, Демокритом в рамках характерной для философа полемики с обыденным языком и воплощенными в нем расхожими представлениями о благе и счастье. До Демокрита существовало только прилагательное причем в греческом значит не только «само-», но может обозначать и естественность, чистоту состава, идентичность, совместность, точность, возвратность, совпадение, личную причастность, усиление, изобилие (позднее использовалось для образования группы «философских слов», обозначающих платоновские идеи соответствующих Предметов: etc.). Корень также обладает не абстрактным значением «быть достаточ ным», а более конкретным: «удерживать и отклонять все плохое от живого, защищать от гибели живое и защищаться»; — надежный, или обеспеченный, причем тоже с точки зрения сохранения жизни. В слове «автаркия» - обозначает усиление выраженной в корне способности жить и сопротивляться гибели, поэтому автаркийньм греки называли не любые вещи, но живые существа в их полноте и неущербности, их тела, органы, функции и беспрепятственные отправления тела или, например, недра земли как живую, родящую силу (см., напр., Aesch. Cho. 757; поэт 6 в. до н. э. цит. у Платона: Epist. 310a4—10; ср. — всесильный: Aesch. Pers. 855). Позднее прилагательное «автаркийный» становится синонимом для «достаточный», сохраняя, однако, связь с медицинским контекстом (несколько сот раз встречается у Галена), а существительное используется только в философском языке. У Демокрита и прилагательное, и существительное засвидетельствованы по два раза в диетико-гигиенических рекомендациях, из которых вырастает особое этическое отношение к внешним благам: «При автаркии пищи ночь никогда не бывает слишком длинной» (fr. 209, l DK); «Пребывание на чужбине учит автаркии образа жизни: ячменная лепешка и соломенная подстилка—вот самые сладкие лекарства от голода и усталости» (246, 1). Автаркийными у Демокрита бывают также естество (природа), противопоставленное случаю, и трапеза как дар умеренности, а не роскоши (fr. 176,2; 210, 2). Поздние источники приписывают полагание автаркии целью жизни также софисту Гиппию (Suda) и Гекатею Абдерскому (dem. Strom. II 184, 10 St.), но терминология в обоих случаях едва ли аутентична. Авторство Демокрита для Термина косвенно подтверждается появлением этого редкого слова в знаменитом 17-м письме Гиппократова корпуса, где воспроизводится якобы слышанная Гиппократом речь самого философа. Демокрит Противопоставляет безграничному рвению вожделения «созерцание благодаря автаркии изобильной природы—всеобщей кормилицы». Демокрит—автор нескольких полемических терминов этики: если толпа именует счастье «благо-демония» («благодолие») или «благо-случай» , то Демокрит придумывает термины, которые помещают источник счастья внутрь человека— благо-душие и благо-состояние (души, ). Автаркия также была неологизмом и морфологическим (существительное, а не прилагательное), и—главное—семантическим. в термине Демокрита дает не усиление, а точность, отсутствие выхода за строго ограниченные пределы, тем самым автаркия у него обеспечивает минимальные жизненные потребности и имеет коннотации естественности. «Природное богатство» тождественно «автаркии образа жизни», богатство равно аскезе, в чем и заключен вызов общепринятым представлениям. Мерцающий смысл, с амплитудой значений от «абсолютной полноты» до «аскетического минимума», делает проблемой понимание термина в каждом данном контексте.
Платон только однажды обратился к «Демокритову» термину, завершая рассмотрение удовольствия и разумности (Phueb. б7а7): благо есть нечто совершенное и достаточное, удовольствие же и разумность не блага, ибо «лишены автаркии, то есть силы совершенного и достаточного». Т. о. Платон задал противоположную по сравнению с Демокритом семантическую перспективу автаркии с опорой на традиционное общеязыковое значение, согласно которому в термин вкладывается идея максимума, а не минимума. В «Тимее» автаркийно «тело космоса»—живого бога: оно устроено так, чтобы получать пищу от себя самого и не нуждаться ни в чем; космос автаркиен и духовно, его душа простирается из центра и все обьемлет, так что он может пребывать в общении с самим собою и познании себя (Tun. 33e, 68d). В позднейшей метафизической и теологической традиции—от Хрисиппа (fr. 604,7) и Тимея Локрского до неоплатоников и христианских богословов продолжена эта платоновская линия: автаркия как синоним абсолютного бытия, абсолютной божественной полноты и прежде всего как атрибут Бога перешла впоследствии в апофатическую теологию. Всякое сознательное использование слова в философских контекстах после Демокрита и Платона будет иметь дело с выбором между заданными ими альтернативами или их примирением и согласованием.
Проповедь Демокрита, по-видимому, имела своего сторонника в Сократе; и хотя аутентичность его дикции не может быть доказана, у Ксенофонта из пяти прилагательных «автаркийный» четыре связаны с Сократом: Сократ считал порочным нуждающегося в других, не автаркийного, человека, полагая, что мудрец тем ближе к божеству, чем меньше у него потребностей, а божество автаркийно, потому что таковых не имеет; сам Сократ был «в высшей степени автаркиен», причем это его свойство распространялось не только на материальную, но и на духовную сферу и в материальной означало умеренность, скромность, а в интеллектуальной и духовной ровно наоборот — обеспеченность богатством мудрости, знаниями, интуицией добра и зла (Mem. 1.2.14.5; 2.6.2.2; 4.7.1.3; 4.8.11.11). И у Платона и существительное «автаркия», и три из пяти прилагательных «автаркийный» вложены в уста Сократа, который применяет это прилагательное только к человеку, тогда как в устах иных персонажей оно отнесено к космосу и богу (демону).
Мысль о том, что мудрец ни в ком и ни в чем не нуждается и тем подобен богу, стала общим местом послесократовской философии (особенно кинической и стоической). Возможно, Сократ передал ученикам и термин Демокритовой чеканки. Автаркия непременно характеризует Антисфена и Диогена. Автаркия добродетели для счастья— излюбленная максима стоика Хрисиппа и т. д. Внешние «блага», здоровье, богатство—это и не блага, с этической точки зрения они «безразличное» (адиафора) и могут использоваться и хорошо, и дурно. Вся кинико-стоическая традиция сосредоточена на индивидуальной автаркии человека, прежде всего мудреца-философа, как на его духовно-практической гигиене, хотя у поздних стоиков (напр., Посидонш, Diog. L. VII, 103; 128) и перипатетиков внешние блага признаются в какой-то мере необходимыми условиями счастья. Формулировки этой идеи в школьной философии без контекста (как в псевдо-Платоновых «Определениях») легко могут быть приняты за формулировки экономического принципа, главным образом из-за многозначности термина (букв. владение, обладание). «Автаркия—это совершенство в приобретении благ; владение , благодаря которому те, у кого оно есть, сами над собой начальствуют» («Определения» 412 В 6 ел.). Однако определение автаркии как с широтою свободного довольствования чем угодно, находясь меж нищетой и роскошью» (Stob. 2.7.25.47) ясно обнаруживает контекст не экономики, а нравственной философии (ср. у ал. Павла: «Я научился быть автаркиен в тех обстоятельствах, в каких нахожусь; знаю, как жить в нищете, знаю, как в изобилии», РЫ1.4.11 —12). Есть немалая доля иронии в том, что принципы индивидуальной свободы безземельных и бессемейных бродяг-интеллектуалов эпохи эллинизма и империи были приняты в современной науке за хозяйственные принципы крестьянства патриархальной поры.
Для формирования в европейской науке представлений об античной экономической и политической автаркии важнейшую роль сыграли 1) «Политика» Аристотеля, в начале которой заявлено, что «автаркия—цель и наилучшее для полиса» и что «совершенный полис обладает пределом всякой автаркии благ», 2) пассаж из «Государства» Платона, где говорится о происхождении полиса из потребности друг в друге самих по себе неавтаркийных людей, 3) речь Перикла у Фукидида, где Афины названы автаркийнейшим полисом для мира и для войны (Thuc., II, 36, 3). Но уже Перикл не сводит автаркию полиса к сумме ресурсов граждан, а трактует ее как совершенство социальной структуры, сообщающей это качество своим членам. Полис делает «тело» гражданина автаркийным, дополняя каждого физического индивидуума до состояния полной проявленности его возможностей: несамодостаточный по природе человек становится самодостаточным в качестве гражданина. Утопия Перикла у Фукидида противостоит пессимизму Геродотова Солона, у которого «не автаркийное тело человека» (Hdt., I, 32, 8), т. е. сам человек предстает не как часть защищающего его социума, а один на один с природой, судьбой и завистливыми богами. У Платона в «Государстве» Сократ также сначала высказывает предположение, что «полис возникает, когда каждый из нас оказывается не автаркийным, а во многом нуждающимся» (Resp. 369b5—7; ср. Arist. Eth. Nie. 1178b34), но в ходе всего рассуждения в целом выясняется, что автаркия полиса не сводится к суммированию ресурсов неавтаркийных по одиночке людей (ср. у Полибия: автаркийные (= воздержные) спартанцы в сумме образуют не автаркийный, но агрессивный полис: 6.48.7.4) и что устрояет полис действительно другое начало—а именно справедливость. Аристотель использует слова «автаркия» и «автаркийный» едва ли не больше, чем его предшественники, вместе взятые. Как систематизатор предшествующего знания в биологических сочинениях он использует медико-физиологическую автаркию, в логических автаркия означает логическую достаточность, в космологических термин характеризует зримые божества, небесные тела, которые ведут блаженную и самую автаркийную жизнь; в этических сочинениях автаркия определяет конечное, совершенное благо и счастье. Аристотель применяет автаркию для обозначения и изобилия, и идеала скромности. Но главным созданием Аристотеля была автаркия как цель полиса, представляющая собою совмещение всех автаркии: биологической, этической и космической, а также особой «философской», или «идеальной».
Понятие экономической автаркии у Аристотеля не вполне оформлено. Квазиэкономическая автаркия на глазах вырастает из биологической «диетической» автаркии и тотчас приобретает этическую окраску. Перечисляя в начале «Политики» различные образы жизни, Аристотель называет кочевников, земледельцев, охотников и разбойников. Эти образы жизни продолжают ряд травоядных и плотоядных. Номады и земледельцы — это аналоги разных пород животных, образ жизни определяется способом добывания пищи. Чем больше способов добывания пищи человек умеет соединить, тем он автаркийнее. И как насыщение—естественный предел потребления пищи, так и для хорошей в этическом смысле жизни автаркийная собственность — это собственность, имеющая «естественный» предел. Полисная же автаркия предполагает удовлетворение нужды не только и не столько в необходимом, сколько в прекрасном—духовное единство («согласие») граждан, моральная потребность в справедливости (1252ЬЗО). Автаркия полиса основана, по Аристотелю, на сложной уравновешенности общественной структуры, обеспечивающей, однако, функции «души», а не «тела» государства: автаркийиое бытие он приписывает только тем, кто участвует в совещательной и судебной власти. Автаркия в полисе аналогична способности организма к поддержанию своей жизни замкнутого, отдельного существа; услуги рабов, ремесленников, наемных воинов и других неполноправных категорий населения аналогичны пище, воде и воздуху—всему, что, находясь вне организма, питает его. Домохозяйство автаркийнее человека, полис—домохозяйства; автаркия полиса— это зрелость человеческой общности, достигшая своего полного «природного» развития. По Аристотелю, все происходящее в соответствии с природой достигает идеального состояния—таков и его совершенный полис, напоминающий космос из «Тимея», и так же, как космос, не имеющий внутри себя начала разложения, старения и умирания. В Аристотелевой автаркии начинает слышаться - из слов с «философским», идеальным значением. За пределами полисной автаркии Аристотель оставил зверя и бога, автаркийных по-иному, без включения в полисный организм. После крушения полисной системы, теоретически обоснованной Аристотелем, именно такого типа автаркия стала предметом моральной и теологической трактовки в эллинистическую эпоху: автаркия как самоограничение индивидуума, ориентированное на природу, а не на цивилизацию, и автаркия как абсолютная полнота божества.
В эллинистических философских школах автаркия могла принимать вид апатии, атараксии, апраксии и тем самым пониматься как исключительно внутреннее состояние, внутренняя свобода, не зависящая от случая и внешних условий, или допускать разницу между жизнью блаженной и наиблаженнейшей, которая предполагает наличие и внешних благ (Sen. Epist. 85,18; Cic. Tusc. 5,10,29—30, Acad. 2, 42,131; 4,6,14; Clem. Strom. 2,133) или друга у перипатетиков и Эпикура. От этого круга представлений отходит Плотин, для которого автаркией обладает в полной мере только Идите, существующее из самого себя (Епп. V 3, 17.1 ел.; VI 9, 6.16 и др.). Ум-нус уже обладает автаркией в меньшей степени, ибо нуждается в мышлении и познании себя (V 3,13). Если для стоиков равенство себе есть благо, то для Плотина Ум обладает благом и, значит, автаркиен (V 3,16,30). Пафос человеческого самоосвобождения исчезает: человек не обладает самосущностью (VI 8, 12), мудрец не имеет в самом себе основы бытия, и доступная ему автаркия покоится на его причастности трансцендентному благу (I 4, 4—5; VI 8, 15). Вместо самозамкнутости эллинистического мудреца мудрец Ямвлиха через молитву участвует в беседе божества с самим собой (De myst. 1.15). Для христианской мысли не характерна опора добродетели на себя самое. Хотя мученик с его равнодушием к телесным страданиям похож на древнего киника, но вместо добродетели у него вера. Отрешенность от дольнего мира строится на вере в мир горний, а не на моральном и интеллектуальном превосходстве мудреца. История автаркии как идеи представляет собой историю античной антропологии, которая от представления о тотальной зависимости и несамодостаточности человека перешла к мысли о восполнении человека в социуме (полисе), с крушением полиса—к проповеди внутренней свободы от мира, а затем к преодолению человеческой несамодостаточной природы через слияние с самодостаточным божественным началом в созерцании, молитве, вере.
Новый «экономический» смысл автаркии как хозяйственного (натурального) уклада в научный обиход ввел немецкий политэконом Иоанн Карл Родбертус, однако и он, и его последователи приписывали его самой античности. В историко-экономических дискуссиях последней трети 19 в. (Мейер—Бюхер) экономическое значение становится привычным, а затем, в период между 1-й и 2-й мировыми войнами, переходит в лексику идеологического обеспечения одновременно и изоляционизма, и экспансии (линия преемства: Родбертус — учитель Бюхера, Бюхер — Хазебрека, Хазебрек—Лаума). В Италии и Германии, сравнительно недавно объединенных и «самоуправляемых», автаркия, слившаяся с «автархией» (самоуправление), делается лозунгом, за которым стоит уже «всеохватное мировоззрение» тотального обособления нации (Фрид). Флуктуация от максимума до минимума сопровождает автаркию и в этой роли пропагандистского лозунга итальянского и немецкого фашизма: от неограниченных экспансионистских аппетитов 30-х гг. 20 в. до призыва к немецким хозяйкам весной 1945 готовить «полноценный обед» из того, что растет в собственном палисаднике. Исходное мерцание смысла потенцировано в европейской культуре непроясненными (неизученными), а потому многозначительно гулкими высказываниями древних авторитетов. В результате автаркия становится средством интеллектуального самогипноза, который распространяется не только на фашистских идеологов (см., напр., frid F. Autarkie. Jena, 1932), но и на либеральных ученых. Джон Фергюсон пишет о классической Греции как о «триумфе автаркии», бесконечно расширяя сферу применения термина: автаркия характеризует у него не только полис и мудреца, но и храм как архитектурное произведение, и трагедию, и эпиграммы и т. п. (Ferguson J. Moral values in ancient world. L„ 1958, p. 133-138), Автаркия в экономике может обозначать «идеальный» нулевой уровень импорта, по отношению к которому исчисляется интегрированность страны в мировое хозяйство. Автаркия в политике—установка на изоляцию страны и исключение ее из мирохозяйственных связей, а также обслуживание этой тенденции—институциональное, идеологическое и проч.
Лит.: Novak f. Lidee de lautarcie economique. P., 1925; Laum B. Die Geschlossene Wirtschaft. Soziologische Grundlegung des Autarkieproblems. Tub., 1933; Schwer E. Der Autarkie-Begriff im Wandel der Zeit.— «Schmollers Jahrbuch fur Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft im Deutschem Reiche», 1941, 65 Jg., Heft Г, S. 303—338; Festugiere A-J. Autarcie et communaute dans la Creee antique.— Idem. Liberte et civilisation chez les Grecs. P., 1947, p. 109—126 ; Predahl A. Aussenwirtschaft. Weltwirtschaft, Handelspolitik und Wahrungspolitik. Gott., 1949; WUpert P. Autarkie.—«Reallexicon fur Antike und Christentum», Bd. I, 1950, cols. 1039—1050; Wisely M. Self-Sufficiency and the Greek City. — «Journal of the History of Ideas», 1955, 16, p. 416—420; Heiander S. Das Autarkie-Problem in der Wellwirtschaft. B.—Munchen, 1955; Rich A. N. M. The Cynic Conception of Autarkeia.—«Mnemosyne», 1956,9, S. 23—29; Adkins A. W. H. Friendship and «Self-sufficiency» in Homer and Aristotle.— «Classical Quarterly», 1963, 13, p. 30—45; Hasebroek 1. Trade and Politics in Ancient Greece. N. Y., 1965; nrnach W. E. Autarkie (antik), Historisches Worterbuch der Philosophie, Bd l. Basel-Stuttg., 1971, S. 685—690; Gigon 0. Antinomien im Polisbegriff des Aristoteles.— Heuenische Poleis, ed. E. Ch. Welskopf. B., 1974, Bd. IV; GaiserK. Das Staatsmodell des Thukidides: zur Rede des Perikies fur die Gefallenen. Halb., 1975; Austin M. M., Vidal-Naquet P. Economic and Social History f Ancient Greece. Berkley—Los Angeles, 1977; Kidd 1. G. Posidonian Methodology and the Self-SufTiciency of Virture.— Aspects de la philosophie hellenistique. Gen., 1986, p. 1—21.
H. В. Брагинская
Источник: Новая философская энциклопедия
АВТАРКИЯ
АВТАРКИЯ (?????????) как новоевропейский философский и политэконо-мический термин означает «самодостаточность», «самодовление»; в текстах античных авторов слово ????????? многозначно, переводится по-разному (например, «исполнение», «произвольность», «воздержность», «благосостояние», «самодовольство»). Понятие экономической самодостаточности как натурального хозяйства и государственной независимости в научной литературе 19 в. получило название автаркии, и этим термином стали определять самые разные уклады (гомеровской Греции, военной демократии Спарты, торговых Афин и императорского Рима). Одновременно автаркии был придан статус экономической категории, выработанной самими эллинами для описания идеала, общего для всех социальных слоев и периодов греческой и римской истории. В результате сложилась стройная, но неверная схема развития понятия автаркии: первоначально это экономический принцип натурального домохозяйства, затем политический принцип независимости самообеспечивающегося государства, затем этический принцип жизни ни в чем не нуждающихся древних мудрецов и, наконец, у неоплатоников и отцов церкви — теологический принцип бытия Бога. После 1-й Мировой войны эта схема получает повсеместное распространение и господствует в трудах по европейской философии, экономике, политической и религиозной мысли. Рождение автаркии как философского термина в Древней Греции сопровождалось полемикой с языком обыденным, где существовало только прилагательное ????????. ????- в греческом может обозначать естественность, чистоту состава, идентичность, совместность, точность, возвратность, совпадение, личную причастность, усиление, изобилие, а кроме того, у Аристотеля и неоплатоников используется в для образования группы «философских слов», обозначающих платоновские идеи соответствующих предметов (напр., «сама по себе линия», ??????????, «сам по себе человек», ????????????). В свою очередь, и значение корня не абстрактно, но архаически конкретно «удерживать и отклонять все плохое от живого, защищать от гибели живое и защищаться»; ?????? - надежный, или обеспеченный, с точки зрения сохранения жизни. В слове ????????? ????- обозначает усиление той способности, которая выражена в корне - способности жить и сопротивляться гибели, поэтому «автаркийными» греки называли живые существа в их полноте и неущербности, их тела, органы, функции и беспрепятственные отправления тела или, например, недра земли как живую, родящую силу (см., напр., Aesch. Cho. 757; поэт 6 в. до н. э. цит. у Платона: Epist. 310а4—10; ср. ????????? - всесильный: Aesch. Pers. 855). Позднее прилагательное «автаркийный» теряет конкретное значение и становится синонимом для «достаточный», сохраняя, однако, связь с медицинским контекстом (сотни раз встречается у Галена), а существительное (????????? и ?? ????????; вторая форма преобладает у Плотина, Прокла, Александра Афродисийского) используется только в философском языке. В философии память о «естественном» происхождении термина сохраняется и при переносе его на духовно самоопределяющуюся личность, описываемую как «автаркийное тело» (Thuc. II 41, 1 - о гражданине Афин), на космос как на «автаркийное тело космоса» или «Вселенной» (Plat. Tim. 33d; Tim. Locr. 207, 18 Marg). Демокрит. Как философский термин А. создана, по-видимому, Демокритом; автаркия дважды встречается у него в диетико-гигиенических рекомендациях, из которых вырастает особое этическое отношение к внешним благам: «При автаркии пищи ночь никогда не бывает слишком длинной» (fr. 209 DK); «Пребывание на чужбине учит автаркии образа жизни: ячменная лепешка и соломенная подстилка - вот самые сладкие лекарства от голода и усталости» (fr. 246, 1). И прилагательное у Демокрита фигурирует в подобных контекстах: автаркийное естество (природа) противопоставляется случаю, и автаркийная трапеза как дар умеренности противопоставляется роскоши (fr. 176; 210). Поздние источники приписывают полагание автаркии целью жизни также софисту Гиппию (Suda) и Гекатею Абдерскому (Clem. Strom. II 184, 10 St.), но терминология в обоих случаях, вероятно, неаутентична. Авторство Демокрита для термина косвенно подтверждается появлением этого редкого слова в 17-м письме Гиппократова корпуса, где воспроизводится якобы слышанная Гиппократом речь самого философа. Демокрит противопоставляет безграничному рвению вожделения «созерцание благодаря автаркии изобильной природы — всеобщей кормилицы» («ибо какой лев закапывал золото в землю, какой бык дрался из-за наживы, какая пантера бывала ненасытна»). Демокрит — автор нескольких полемических терминов этики: если толпа именует счастье «благо-демо-ния» («благодолие») (??????????) или «благо-случай» ???????), то Демокрит придумывает термины, которые помещают источник счастья внутрь человека - благодушие (???????) и благосостояние (души - ??????). Автаркия также была неологизмом — и морфологическим (существительное, а не прилагательное), и, главное, семантическим. ????- в термине Демокрита дает не усиление, а точность, отсутствие выхода за строго ограниченные пределы, тем самым автаркия у него обеспечивает минимальные жизненные потребности и имеет коннотации естественности. «Природное богатство», таким образом, тождественно «автаркии образа жизни», богатство равно аскезе, в чем и заключен вызов общепринятым представлениям. Мерцающий смысл, с амплитудой значений от «абсолютной полноты» до «аскетического минимума» делает проблемой понимание термина в каждом данном контексте, поэтому часто философы ставят автаркию в контекст, дублирующий самое семантику слова (напр.: «автаркийное тело Вселенной, невредимое для угроз жизни, идущих извне», Tim. Locr. 207, 18). Платон только однажды обратился к «Демокритову» термину, завершая рассмотрение удовольствия и разумности (Phileb. 67a7): благо есть нечто совершенное и достаточное, удовольствие же и разумность не блага, ибо «лишены автаркии, т. е. силы (??????) совершенного и достаточного». Таким образом Платон задал противоположную по сравнению с Демокритом семантическую перспективу автаркии с опорой на традиционное общеязыковое значение, согласно которому в термин вкладывается идея максимума, а не минимума. В «Тимее» автаркийно «тело космоса» - живого бога; оно устроено так, чтобы получать пищу от собственного тления и не нуждаться ни в чем; космос автар-киен и духовно, его душа простирается из центра и все объемлет, так что он может пребывать в общении с самим собою и познании себя (Tim. 33e, 68d). В позднейшей метафизической и теологической традиции - от Хрисиппа (SVF II 604. 7) и Тимея Локрского до неоплатоников и христианских богословов - продолжена эта платоновская линия: автаркия как синоним абсолютного бытия, абсолютной божественной полноты и прежде всего как атрибут Бога перешла впоследствии в апофатическую теологию. Всякое сознательное использование слова в философских контекстах после Демокрита и Платона будет иметь дело с выбором между заданными ими альтернативами или их примирением и согласованием. Проповедь Демокрита, по-видимому, имела своего сторонника в Сократе; и хотя аутентичность его дикции не может быть доказана, у Ксенофонта из пяти прилагательных ???????? четыре связаны с Сократом: Сократ считал порочным нуждающегося в других, не автаркийного, человека, полагая, что мудрец тем ближе божеству, чем меньше у него потребностей, а божество автаркийно, потому что таковых не имеет; сам Сократ был «в высшей степени автаркиен», причем это его свойство распространялось не только на материальную, но и на духовную сферу и в материальной означало умеренность, скромность, а в интеллектуальной и духовной ровно наоборот - обеспеченность богатством мудрости, знаниями, интуицией добра и зла (Xen. Mem. 12, 14. 5; II6,2. 2; IV 7, 1. 3; IV 8, 11. 11). И у Платона и существительное «автаркия» и три из пяти прилагательное «автаркийный» вложены в уста Сократа, который применяет прилагательное «автаркийный» только к человеку, тогда как в устах иных персонажей оно отнесено к космосу и богу (демону). Мысль о том, что мудрец ни в ком и ни в чем не нуждается и тем подобен богу, стала общим местом послесократовской философии (особенно киниче-ской и стоической). Автаркия непременно характеризует Антисфена и Диогена. Автаркия добродетели для счастья - излюбленная максима стоика Хрисиппа и т. д. Внешние «блага», здоровье, богатство - это и не блага, с этической точки зрения они «безразличное» (адиафора) и могут использоваться и хорошо и дурно. Вся кинико-стоическая традиция сосредоточена на индивидуальной автаркии человека, прежде всего мудреца-философа, как на его духовно-практической гигиене, хотя у поздних стоиков (напр., Посидоний, D. L. VII103; 128) и перипатетиков внешние блага признаются в какой-то мере необходимыми условиями счастья. Формулировки этой идеи в школьной философии без контекста (как в псевдоплатоновых «Определениях») легко могут быть приняты за формулировки экономического принципа, главным образом из-за многозначности термина ???? (букв.: владение, обладание). «Автаркия - это совершенство в приобретении благ; владение (????), благодаря которому те, у кого оно есть, сами над собой начальствуют» ([Plat.] Def. 412b6 ел.). В Стое: «Автаркия - это ´???? удовлетворения, чем должно, и способное самостоятельно получать, что положено для жизни»; или «ведущее к блаженной жизни» (Хрисипп: SVF III 272; 276). Но еще одно схожее определение ясно показывает, что ´???? здесь надо понимать как термин этики, как нравственный склад, а не как владение имуществом, обеспечивающим независимость: «Автаркия - это e?is с широтою свободного довольствоваться чем угодно, находясь меж нищетой и роскошью» (Stob. II7,25.47). Ту же мысль высказывает ап. Павел: «Я научился быть автар-киен в тех обстоятельствах, в каких нахожусь; знаю, как жить в нищете, знаю, как в изобилии» (Филип. 4:11-12). Школьные определения относятся не к экономике, а к нравственной философии и имеют в виду не землевладельцев, ведущих натуральное хозяйство, и не граждан независимого полиса, а странствующих философов и проповедников. Есть поэтому немалая доля иронии в том, что принципы индивидуальной свободы безземельных и бессемейных бродяг-интеллектуалов эпохи эллинизма и империи были приняты в современной науке за хозяйственные принципы крестьянства патриархальной поры. Аристотель. Для сложения в европейской науке представлений об автаркии как античном экономическом и политическом термине важнейшую роль сыграла «Политика» Аристотеля, начинающаяся с того, что «Автаркия -цель и наилучшее для полиса» и что «совершенный полис обладает пределом всякой автаркии благ», а кроме того, пассаж из «Государства» Платона, где говорится о происхождении полиса из потребности друг в друге самих по себе неавтаркийных людей, и речь Перикла у Фукидида, где Афины названы автаркийнейшим полисом для мира и для войны (Thuc. II 36, 3). До Аристотеля экономической автаркии нет ни как термина, ни как всеобщего идеала натурального хозяйства (ср. Хеп. Оес. XI, 10); после Аристотеля об экономически автаркийном полисе или домохозяйстве упоминают только его комментаторы или эпигоны (см. [Arist.] Oec. 1343all; Stob. II 7, 26. 48-62; [Archyt] apud Stob. IV 1, 138. 45-60). Уже в Перикловой речи автаркия полиса не сводится к сумме ресурсов граждан, а трактуется как совершенство социальной структуры, сообщающей это качество своим членам. «Тело» гражданина демократического государства полис делает автаркийным, дополняя каждого физического индивидуума до состояния полной проявленности его возможностей: несамодостаточный по природе человек становится самодостаточным в качестве гражданина. Утопия Перикла у Фукидида противостоит пессимизму Геродотова Солона, у которого «неавтаркийное тело человека» (Hdt. I, 32, 8), т. е. сам человек предстает не как часть защищающего его социума, но один на один с природой, судьбой и завистливыми богами. Аристотель использует слова «автаркия» и «автаркийный» едва ли не больше, чем его предшественники, вместе взятые. Как систематизатор предшествующего знания в биологических сочинениях он использует медико-физиологическую автаркию, в логических автаркия означает логическую достаточность, в космологических термин характеризует зримые божества, небесные тела, которые ведут блаженную и самую автаркийную жизнь; в этических сочинениях автаркия определяет конечное, совершенное благо и счастье; автаркийны созерцательная жизнь и мудрец, насколько это вообще возможно для человека (напр., Arist. ?. ?. 1177а27). Аристотель использует автаркию и как обозначение изобилия, и как идеал скромности. Но главным созданием Аристотеля была автаркия как цель полиса, представляющая собою совмещение всех автаркии: биологической, этической и космической и еще особой «философской», или «идеальной». Понятие экономической автаркии не развито и даже не вполне оформлено. Квазиэкономическая автаркия вырастает из биологической «диэтиче-ской» автаркии и тотчас приобретает этическую окраску. Перечисляя в начале «Политики» различные образы жизни, Аристотель называет кочевников, земледельцев, охотников и разбойников. Эти образы жизни продолжают ряд травоядных и плотоядных. Номады и земледельцы - это аналоги разных пород животных, образ жизни определяется способом добывания пищи. Чем больше способов добывания пищи человек умеет соединить, тем он автаркийней. Экономики как сферы производства, распределения, и финансов и отношений людей по этому поводу еще нет; автаркия характеризует полноценное питание в результате присвоения природных источников пищи. Богатство рассматривается по аналогии с пищей: как насыщение - естественный предел потребления пищи, так и для хорошей в этическом смысле жизни автаркийная собственность — это собственность, имеющая «естественный» предел. Автаркия в полисе предполагает удовлетворение нужды не только и не столько в необходимом, сколько в прекрасном. Автаркия полиса - это необходимые материальные условия, существующие ради прекрасного, т. е. ради духовного единства («согласия») граждан, ради удовлетворения моральной потребности в справедливости (Pol. 1252b30). Наконец, автаркия полиса основана, по Аристотелю, на сложной уравновешенности общественной структуры, на пропорциональном соотношении его групп. Однако значительную часть государственных функций Аристотель возлагает на тех, кто из числа граждан исключен. Возражая высказанной в «Государстве» Платона мысли о необходимости многочисленных специалистов-ремесленников для автаркии полиса, Аристотель акцентирует функции обеспечения «души», а не «тела» государства, а затем приписывает автаркийное бытие только тем, кто отправляет совершенно определенные функции, а именно функции «души»: «У кого есть возможность совместно участвовать в совещательной или судебной власти, того мы уже называем гражданином этого полиса, а полисом - соответствующее количество таких [людей], достаточное для автаркии жизни». Т. обр., масса людей, чья деятельность обеспечивает экономическую сторону автаркии, не достигает высшей цели полиса - совершенного образа жизни и счастья, ибо их деятельность не цель, а только средство для совершенной жизни других. Итак, автаркия в полисе аналогична способности организма к поддержанию своей жизни замкнутого, отдельного существа; услуги рабов, ремесленников, наемных воинов и других неполноправных категорий населения аналогичны пище, воде и воздуху - всему, что, находясь вне организма, питает его. Автаркия полиса-это зрелость человеческой общности, достигшая своего полного «природного» развития: полис, по Аристотелю, автаркийней домохозяйства, домохозяйство автаркийней одного человека. А цель всех этих общностей достигается только совершенным полисом. Все происходящее в соответствии с природой, по Аристотелю, достигает идеального состояния, таков и совершенный полис Аристотеля, напоминающий космос из «Тимея», и так же как космос, не имеющий внутри себя начала разложения, старения и умирания. Эллинизм. Учение о полисной автаркии разрабатывалось Аристотелем накануне окончательного краха полисной системы и полисной независимости. За пределами полисной автаркии Аристотель оставил зверя и бога, автаркийных по-иному, без включения в полисный организм, - именно такого типа автаркия стала предметом моральной и теологической трактовки в послеаристотелевскую эпоху: автаркия как самоограничение индивидуума, ориентированное на природу, а не цивилизацию, и автаркия как абсолютная полнота божества. Это была эпоха, когда только два социальных типа могли претендовать на такую автаркию: божественный царь, «владыка земли и моря», или «собака Диоген», как прозвали знаменитого киника. В эллинистических философских школах автаркия могла принимать вид апатии, атараксии, апраксии и тем самым пониматься как исключительно внутреннее состояние, внутренняя свобода, не зависящая от случая и внешних условий, или допускать разницу между жизнью блаженной и наиблаженнейшей, которая предполагает наличие и внешних благ (Sen. Ер. 85, 18, Cic. Tusc. V 10, 29-30; Acad. II 131; 4, 6, 14; Clem. Strom. II 133) или друга у перипатетиков и Эпикура. От этого круга представлений отходит Плотин, для которого автаркией обладает в полной мере только Единое, существующее из самого себя (Епп. V 3, 17. 1 ел.; VI 9, 6.16 и др.). Превосходна по автаркии и природа Блага (VI 7,23. 7). Ум уже обладает автаркией в меньшей степени, ибо нуждается в самом себе - в мышлении и познании себя (V 3, 13). Если для стоиков равенство себе есть благо, то для Плотина Ум обладает благом и, значит, автарки-ен (V 3, 16. 30). Пафос человеческого самоосвобождения исчезает: человек не обладает самосущностью (VI 8,12), мудрец не имеет в самом себе основы бытия, доступная ему автаркия не абсолютна, она покоится на его причастности трансцендентному благу (I 4, 4-5; VI 8, 15). Вместо самозамкнутости эллинистического мудреца у Ямвлиха мудрец через молитву участвует в беседе божества с самим собой (De myst. 1.15). И в христианстве: освобождение через Христа не оставляет места гордыне собственной автаркии. Конечно, мученик с его способностью терпеть страдания похож на древнего киника, но вместо опоры на собственную добродетель он опирается на веру. Философы объявляют страдание ничем не отличимым от удовольствия, потому что это «безразличное», для христиан важна не сама способность быть равнодушным к физическим страданиям, блаженство дает только мучение за веру (напр., Lact. Inst. 3,27. 112). Освобождение от страстей дольнего мира строится не на силе собственной личности, а на любви к Богу. Добродетель не дает праведнику права на блаженство, верующий, грешник и праведник равно уповают на него как на милость и благодать. При описании внутренней свободы христианина от соблазнов и угроз мира часто возникает образ античного мудреца, но терпение в противоположность атараксии не составляет блаженства, а является только условием и не является самостоятельным деянием человека без божественного участия. Вместе с тем учение о свободе воли дает известный простор и рассуждениям в духе Климента о «гностике»: благодаря аскезе он достигает бесстрастия, которым Бог обладает по природе, и уподобляется Богу настолько, что «сам себя основывает и творит» (Clem. Strom. VII 3, 13. 3). По характеристикам оппонентов, опора на себя сближает пелагиан с античными мудрецами (Hier. Dial. с. Pelag. 133. 5). История автаркии как идеи представляет собою историю античной антропологии, которая от мысли о тотальной зависимости и несамодостаточности человека перешла к мысли о восполнении человека в социуме (полисе), с крушением полиса - к проповеди внутренней свободы от мира, а затем к преодолению человеческой несамодостаточной природы через слияние с самодостаточным божественным началом в созерцании, молитве, вере. Лит.: Festugi?re A.-J. Autarcie et communaut? dans la Gr?ce antique, - Idem. Libert? et civilisation chez les Grecs. P., 1947, p. 109-126; Wilpert P. Autarkie, - RAC, Bd. I, 1950, col. 1039-1050; Wheeler M. Self-Sufficiency and the Greek City, - JHI16, 1955, p. 416^20; Rich ?. ?. ? The Cynic Conception of Autarkeia, - Mnemosyne 9, 1956, S. 23-29; Adkins A. W. H. Friendship and «Self-Sufficiency» in Homer and Aristotle,- CQ13,1963,p. 30-45; HasebroekJ. Trade and Politics in Ancient Greece. N. Y., 1965; Warnach W. E. Autarkie (antik), - HWPh, Bd. 1, 1971, S. 685-690; Gigon О. Antinomien im Polisbegriff des Aristoteles, - Hellenische Poleis. Ed. E. Ch.Welskopf. Bd. IV. В., 1974; Gaiser K. Das Staatsmodell des Thukidides: zur Rede des Perikles f?r die Gefallenen. Hdlb., 1975; Austin M. M, Vidal-Naquet?. Economic and Social History of Ancient Greece. Berk.; L. Ang., 1977; Veyne P. Mythe et r?alit? de l´autarcie ? Rome, - REA 81, 1979, p. 261-280; Kidd L G. Posidonian Methodology and the Self-Sufficiency of Virtue, - Aspects de la philosophie hell?nistique. Gen., 1985, p. 1-21; Scanlon Th. F. Echoes of Herodotus in Thucydides: self-sufficiency, admiration, and law, - Historia 43, 2, 1994, p. 143-176; Mayhew R. Aristotle on the self-sufficiency of the city, - HPTh 16, 4, 1995, p. 488-502; Asbell W. J. Autarkeia: self-sufficiency from Parmenides to Boethius. [S. 1.], 1996. Thesis (Ph.D.). Nashville (Tenn.); Piettre R. Epicure, dieu et image de dieu: une autarcie extatique, - RHis?Eccl 216, 1, 1999, p. 5-30; Krischer T. Der Begriff der Autarkie im Rahmen der griechischen Kulturgeschichte, - Hyperboreus 2000, 6. 2, p. 253-262; KampertH. Eudaimonie und Autarkie bei Aristoteles. Paderborn, 2003. H. В. БРАГИНСКАЯ
