АРИСТОТЕЛЕВСКОЕ УЧЕНИЕ О ВРЕМЕНИ КАК МЕРЕ ДВИЖЕНИЯ

Аристотель обратил свое внимание, фактически, на все основные проблемы времени. С его взглядов берут начало многие развитые впоследствии концепции времени. Приступая к анализу проблемы времени, Аристотель прежде всего ставит вопрос о том, относится ли время «к числу существующих или несуществующих [вещей], затем какова его природа» (Физ., 217b30)1. Ответ на первый вопрос оказывается делом весьма сложным, поскольку сразу же выясняется своеобразная эфемер ность времени. «Что время или совсем не существует, или ед ва [существует], будучи чем-то неясным, можно предполагать на основании следующего. Одна часть его была, и ее уже нет, другая - будет, и ее еще нет; из этих частей слагается и бесконечное время, и каждый раз выделяемый [промежуток] времени. А то, что слагается из несуществующего, не может, как кажется, быть причастным к существованию» (Физ., 217в30-218а5). Поставив таким образом проблему существования време ни как некоторой самостоятельной сущности, Аристотель в даль ней шем связывает бытие времени с движением и в конечном ито ге приходит к выводу, что время - это мера дви жения. Рассматривая проблему взаимосвязи времени и движения, Аристотель доказывает, что «время не есть движение, но и не существует без движения» (219а1). Первая часть тезиса обосновывается следующим образом: «Изменение и движение каждого [тела] происходят только в нем са мом или там, где случится быть самому движущемуся и изме няю ще му ся; время же равномерно везде и при всем. Далее, из мене ние мо жет идти быстрее и медленнее, время же не может, так как мед лен ное и быстрое определяется временем: быстрое есть да леко продви гаю щееся в течение малого времени, медленное же - ма ло [продви гающееся] в течение боль шого [времени]; время же не опре де ля ется временем ни в отношении ко личества, ни ка че ст ва. Что оно, таким образом, не есть движение - это ясно» (IV,10, 218b10-15). Из доказательства видно, что время, фактически, - это не кое равно мер ное течение, на фоне которого протекают все изменения и движения и по отношению к которому определяется их быстрота или медленность. Что же касается самого времени, т.е. рав номерного фона всех движений и изменений, то вопрос о его быстроте или медленности бессмыслен, поскольку не поче му оп ре делять скорость течения времени. Но, с другой стороны, время не существует без движения (218b20). Доказывая этот тезис, Аристотель пишет: «... Когда не происходит никаких из ме не ний в нашем мышлении или когда мы не замечаем изменений, нам не бу дет казаться, что про тек ло время, так же как тем баснословным людям, которые спят в Сардинии рядом с героями, когда они пробудятся: они ведь соединят прежнее “теперь” с последующим и сделают его единым, устранив по причине бесчувствия промежуточное [время]. И вот, если бы “теперь” не было каждый раз дру гим, а тож де ст венным и еди ным, времени не было бы; точ но так же, ко гда “те перь” ста но вит ся другим незаметно для нас, нам не кажется, что в промежутке было время. Если же не за ме чать су ще ство ва ния вре мени нам при хо дит ся тогда, когда мы не отмечаем ни како го из менения и душа кажется пре бы ваю щей в еди ном и не раз дельном [“те перь”], а когда чув ствуем и раз гра ни чи ваем, го во рим, что время протекало, то оче видно, что вре мя не су ществует без движения и из менения. Итак, что время не есть движение, но и не существует без дви же ния - это ясно» (218в20-30). В рассуждениях Аристотеля имеются как бы два плана: с од ной стороны, речь идет о субъективных переживаниях в мышлении и душе человека, а с другой, говорится об из ме не ниях и движениях, происходящих во внешнем мире. При ме ча тельно здесь то об стоятельство, что Философ пока, видимо, не очень четко осо зна ет различие между субъективной и объективной сто ро нами про бле мы. Ему пред став ля ется, что для того, что бы доказать тезис «время не существует без движения», достаточно констатировать как факт, что «не за ме чать су щест во ва ние вре мени нам при хо дит ся тогда, когда мы не отмечаем ни какого из ме не ния и ду ша ка жет ся пребывающей в еди ном и не раз дельном [“теперь”], а ко гда чувствуем и разграничиваем, го во рим, что время протекало». Таким образом, Аристотель не сом не вается в том, что источ ни ком из ме не ний в нашем мышлении и в нашей душе являются изменения и движения, происходящие во внеш нем ми ре. Ес ли бы такие сом не ния возникали, то, будучи глубоким и добросовестным мыслителем, он не мог бы не обратить внимания на то, что речь у него идет фактически о субъективном пере жи вании вре ме ни и еще не со в сем ясно, как от него пе рей ти к объ ективному вре мени внешнего мира. Здесь великий Стагирит еще в значительной степени пребывает на уровне ранне философского объективизма. Используя аналогию с пространственным перемещением, Аристо тель утверждает, что как при перемещении есть пре ды ду щее и последующее место, так и «во времени есть пре ды ду щее и последующее». Отсюда делается вывод о том, что «вре мя не есть движение [само по себе], но [является им по столь ку], по скольку движение заключает в себе число», и в до ка за тель ст во указывается на то, что «большее и меньшее мы оце ни ва ем чис лом, движение же, большее или меньшее, - временем, сле до ва тель но, время есть некоторое число» (219b1-5). Далее Аристотель, со по став ляя движение и время, с одной стороны, и движущееся тело и «те перь» - с другой, доказывает, что время как число движения не пре рыв но. Особого обсуждения, считает Аристотель, заслуживает вопрос о том, при помощи каких движений целесообразно оп ре делять величину единицы из мерения времени. Обобщая широко распространенную практику взаимно оценивать друг через друга и длительность времени, и проходимое за это время расстояние, Аристотель полагает, что для измерения времени необходимо найти движение, которое наилучшим образом соответствовало бы таким свойствам времени, как равномерность, общедоступность и наибольшая простота, т.е. неразложимость на еще более простые движения. Подобным требованиям, считает Стагирит, отвечает суточное вращение последней, «восьмой» небесной сферы, т.е. «сферы неподвижных звезд». Такое решение вопроса о наи бо лее пригодном для измерения времени движении сыграло ог ромную роль в формировании идеи абсолютного времени клас сической физики. Аристотелевское учение о времени обычно рассматривается как концепция реляционного времени. Вместе с тем некоторые особенности взглядов Аристотеля говорят о том, что он очень близко подходит к осознанию времени как абстрагированной от движения равномерной длительности. Такой вывод можно сделать из его рассуждений о том, что «изменение и движение каж дого [тела] про ис ходит только в нем самом или там, где случится быть самому движу ще муся и изменяющемуся; время же рав но мер но везде и при всем» (IV, 11, 218в10). Отвлеченность времени от каких бы то ни было конкретных дви жений проглядывает и в мыслях о том, что значит «быть во времени» и какое отношение время имеет к покою. Аристотель пишет: «Так как время есть мера движения и нахожде ния [тела] в со стоя нии движения, ... и так как для движения “быть во вре мени” - значит измеряться временем и самому ему и его бы тию, ибо время вме сте измеряет и движение и бытие движения, и на хо ди ться движению во времени зна чит именно то, что бытие его из ме ряется. Отсюда ясно, что и для всего прочего на хождение во вре мени означает измерение его бытия временем» (221а1-10). Таким образом, поскольку время - мера движения и его бытия, то время является и мерой покоя1. Как совершенно спра вед ли во замечает А.Ф. лосев, Аристотель «чувствует, что время - чис тая дли тельность. Но формулировать ее при помощи фор маль но ло ги че ских категорий никак ему не удается...»2. За два ты сячеле тия, отделяющие И. Ньютона от Аристотеля, аристотелевское учение о времени ис пы тало на себе все превратности судьбы. Его многократно оп ро вер гали, рассмат ривали как ухудшенный вариант пла то но в ских представлений и переос мысливали в духе платоновских идей, на долгие столетия предавали, каза лось бы, полному забвению. В пе ри од крушения античного и становле ния христианского ми ро воз зре ния произведения Аристотеля были в Европе практически утеряны. Един ст вен ное, что в оп ределен ной степени сохранили из богатого наследия Стагирита «от цы церкви», это его логические учения. Знакомство Европы с Аристотелем начинается с XII века. Прежде всего на латынь переводятся арабские версии его ме та фи зи че ских и фи зических произведений, а с XIII века труды Аристотеля начинают переводиться с греческого язы ка. К четырнадцатому веку философские идеи Стагирита по лу ча ют в Европе широкую известность и, несмотря на запрет церк ви на изучение его «Метафизики» и физических работ, ока зы ва ют серьезное влияние на мировоззрение философов, богословов, медиков, астрономов и других образованных людей. С точки зрения дальнейшего развития аристотелевского уче ния о времени как мере движения особый интерес представляет процесс фор ми ро ва ния в XIV веке по нятия «математическое время», которое яви лось одним из ис точников идеи абсолютного вре мени классической физики. Вплоть до XIV века широкое распространение имели не рав ные и изменяющиеся в течение года «дневные» и «ночные» ча сы, что делало невозможным развитие таких наук, которые тре бовали сколь-либо точного измерения времени. Поэтому астрономы делили полные сутки на 24 часа, в силу чего, в отличие от остальных людей, име ли равные и не изменяющиеся в течение года единицы длительности - часы. При этом в ка че стве движения, наиболее соответствующего поня тию време ни, сред невековые астрономы и философы-номиналисты XIV ве ка про должали вслед за Аристотелем рассматривать суточное вра ще ние небесной сферы. Так, Альберт Саксонский (ум. в 1396 г.) пишет: «Никакое дру гое дви жение не является временем в столь же основном значе нии (ita principaliter), в ка ком является временем движение неба, ибо никакое другое дви же ние не отвечает в такой же степени основным условиям меры (principales conditiones mensure)»1. В качестве «основных условий меры» у сред не ве ковых мыслителей, как и у Аристотеля, выступают тре бо ва ния рав номерности, общедоступ ности для наблюдения, а так же «про сто та», понимаемая как наибольшая скорость2. Однако хотя номиналисты XIV века и придерживаются оп ре де ле ний Аристотеля или, как образно выразился В.П. Зубов, со хра няют для этих определений «почетное кресло» в своих тео риях, тем не ме нее пред став ле ние о времени у них пре тер пе ва ет весьма серьезные изменения, поскольку при хо дит ся счи тать ся как с разви тием астрономических знаний, так и с ус лож нением повседневной прак тики людей, тре бо вавшей ис поль зо вания новых общедоступных методов из ме ре ния времени. Аристотель считал, что он нашел аб со лют ные «мировые часы» - равномерное суточное вращение вось мой, самой удаленной небесной сферы - «сферы не под виж ных звезд». Но уже во II веке до н.э. Гиппархом (ок. 180 или 190-125 гг. до н.э.) была открыта прецессия, и таким образом оказалось, что «сфера неподвижных звезд», помимо суточного вращения, имеет еще медленное прецессионное движение с периодом полного оборота в 26 000 лет1. Для того чтобы объяснить это явление и в то же время сохранить идею рав номерного кругового вращения небесных сфер, в об ще при нятой в средние века аристотелевскоптолеме евской системе ми ра за ви ди мой «восьмой» небесной сферой помеща лась не имеющая на себе ни каких небесных тел и, следовательно, не ви ди мая «де вя тая» сфера, которой и приписывалось равномерное су точ ное вра ще ние. При этом предполагалось, что равномерное су точное вра ще ние по след ней, «девятой», сферы передается всем ни же лежа щим сфе рам, ко торые, однако, имеют и собственные рав номерные дви же ния. Поэтому философы и астрономы средневековья, рас смат ривая вслед за Аристотелем время «первого движения» (т.е. су точ но го вра ще ния «небесной сферы») как наиболее отвечающее ос нов ным требова ниям, предъявляемым ко времени «в наиболее соб ст вен ном смысле» (Жан Буридан) или в наиболее «основном зна че нии» (Альберт Саксон ский), имеют в виду уже не видимое су точ ное вращение «восьмой» сферы, а невидимое, но, с точки зре ния аст рономов и философов Cредне вековья, вполне реальное, рав но мер ное вращение «девятой» сферы. Но при таком понимании «наиболее истинной» меры вре ме ни и движения эта мера оказывается недоступной для боль шин ст ва лю дей. И действительно, как указывает Жан Буридан (ок. 1300-ок. 1358), «при из мерении движений прибегают в конечном ито ге (finaliter) к пер вому движению, как к первой и наиболее собственной (maxime proprie dictam) ме ре всех прочих движений», не простые люди, а астрономы, ко то рые «поль зуются при своих расчетах указанным движением [т.е. первичным движением последней движущейся сферы. - В.З.] как време нем, основы ваясь не на чувственном познании (per noticiam sensitivam), а на ум ст вен ном рас суждении (per ratiocinationem intellectualem), когда хотят узнать положение светил друг в отношении друга и в отношении нас»2. По мере выявления все более тонких деталей движения небесной сферы для объяснения этого движения оказалось недостаточно девяти сфер, и позднее вводится представление о «десятой» сфере, а во времена Николая Коперника были попытки ввести в картину мира даже «одиннадцатую сферу»3. Если учесть, что все эти до пол ни тель ные сферы не имели на себе каких-либо небесных тел и их вращение признавалось недоступным для наблюдения, то станет по нят но, почему используемое астрономами в качестве «ме ры всех дви жений» равномерное «первое движение», т.е. су точ ное вра ще ние небесной сферы, становится все более абстрактным, все более оторванным от материальных процессов и постепенно начи нает осознаваться как некое абстрактное «ма те ма ти че ское время». С крушением геоцентрической картины мира этот процесс должен был завершиться полным отрывом используемого астро но мами «рав номерного времени» от каких бы то ни было ма те ри аль ных процес сов, в результате чего наиболее равномерное, наи более «истинное» время, время «в наиболее собственном смы сле» должно было превратиться в некий абстрактный рав но мер ный и не свя зан ный с материальными процессами «поток» часов, су ток, лет и т.д. и осозна ваться как некая универсальная астро но ми ческая, а возможно, и вообще «математическая» независимая рав номерная переменная величина. И действительно, «переменные величины» в математике пер во на чально трактовались как величины, зависящие от рав но мер но те кущего времени. Так, Исаак Барроу (1630-1677), оказавший боль шое влияние на И. Ньютона, рассматривал время как «аб со лют ное количество», а «гео мет рические кривые для Барроу - в сущ но сти кинематические, так как изменения, выражаемые ими, трак туются как функции времени»1. По доб ные представления можно найти и у И. Ньютона в его работе «Ме тод флюксий и бесконечных рядов с прило жением к гео мет рии кривых»2. Таким образом, по мере накопления астрономических зна ний и развития повседневной практики измерения времени про ис ходит «расщепление» первоначально единого, равномерного и до ступ но го для непосредственного отсчета времени на аб со лют но рав но мер ное, но недоступное для непосредственного из ме ре ния и упо треб ляемое только ас трономами «математическое вре мя» и из ме ряе мое при помощи реально наблюдаемых физических про цессов относительное, неточное время, используемое в по все днев ной прак тике людей. При этом вполне естественно вставали во просы о том, что собой представляют и как связаны ме жду со бой времена, измеряемые при помощи различных и, в том числе, лишь мысленно представляемых движений. В ходе дискуссий фор мировалось и уточнялось представление о двух прин ци пиально различных типах времени, а именно об аб ст рактном «ма те матиче ском времени», используемом при астро ном ических вы чис ле ниях, и «физическом времени», измеряемом при помощи тех или иных конкрет ных материальных процессов. лит. Аристотель. Метафизика (Сочинения в 4 т.). Т. 1. М.: Мысль, 1975, - 550 c. Аристотель. Физика (Сочинения в 4 т.). Т. 3. М.: Мысль, 1981. С. 59-262. Гайденко П.П. Время. Античная философии: Энциклопедический словарь. - М.: Прогресс-Традиция, 2008. С. 233-244. Зубов В.П. Пространство и время у парижских номиналистов XIV в. (К истории понятия относительности движения) (Из истории французской науки. Сб. ст.). - М.: АН СССР, 1960. С. 3-53. Лебедев А.В. Аристотель. Античная философия: Энциклопедический словарь. - М.: Прогресс-Традиция, 2008. С. 164-175. Хасанов И.А. Феномен времени. Часть I. Объективное время. М., 1998. С. 66-80. Ильгиз А. Хасанов