АРИСТИПП

ок. 435 -ок. 355 до н. э.) - древнегреч, философ-идеалист, идеолог рабовладельческой аристократии, сторонник гедонизма в этике. В раннем возрасте пришел из родного североафриканского города Кирены в Афины и стал учеником Сократа. Позднее основал в Кирене философскую школу (киренская, или гедонистическая). Предмет исследования А. - назначение человека и достижение высшего блага. Единственный источник знания, по А. - ощущения, к-рые можно свести к чувствам удовольствия и страдания. Эти чувства - мерила добра и зла, истины и лжи; все живые существа ищут первое и избегают второго. Отправляясь от сократовского положения о благе как сочетании добродетели со счастьем, особое значение А. придает последнему. Он определяет счастье как длительное удовольствие, к-рое объявляет критерием добра и целью жизни. Но человек не должен становиться рабом наслаждений, в них должны быть мера и разумность, духовный элемент. Соч. А не сохранились.

ум. после 366 до н. э.), др.-греч. философ, основатель киренской школы. Привлеченный славой Сократа, явился в Афины и стал его учеником (Ксенофонт, Воспоминания о Сократе II 1; III 8). К концу жизни вернулся на родину и основал филос. школу (Диоген Лаэртий II 65-85). А. считал, что все существующее действует ради к.-л. блага или зла и единственным достойным внимания предметом являются ценности - хорошее и плохое. Поэтому А. отвергал, в частности, математику, для к-рой эти различия не существуют (Аристотель, Метафизика 996а 32 слл.), и изучение природы как дело невозможное и бесполезное. Уже Сократ делал акцент на недостаточности человеч. знания, а А. утверждал, что мы можем постигнуть только наши ощущения, вызвавший же их предмет непознаваем (Секст Эмпирик, Против ученых VII 191-193). Неизвестно в точности, что из гедонистич. учения киренской школы посходит к А. Биографич. традиция утверждает, что А. считал наслаждение целью жизни и сам следовал этому принципу (так, нек-рое время он жил при дворе сиракузского тирана Дионисия I). Вместе с тем он учил, что нужно сохранять самообладание и не делаться рабом наслаждений. А. высоко ценил личную свободу и не желал быть гражданином к.-л. гос-ва, стремясь везде жить в качестве чужестранца (Ксенофонт, Воспоминания о Сократе II 1, 11 - 13). Имущество может обременять того, кто к нему привязан, так что А. советовал друзьям иметь столько, сколько можно спасти при кораблекрушении. Платон, критикуя в «Теэтете» скептич. взгляды в теории познания и разбирая в «Филебе» вопрос о наслаждениях, возможно, полемизирует с А., не называя его по имени.

ок. 435-ок. 355 до н. э.) —греческий философ, ученик Сократа, считается основателем Киренской школы. Основные источники о жизни и учении: Диоген Лаэртий (II 65—85; 86—93—0 киренаиках) и Ксенофонт (Mem. II, 1; III, 8); восходящий к Аристиппу агностический сенсуализм киренаиков излагается у Секста Эмпирика (Adv. Math. VII 190—200). Считается (П. Наторп, Э. Целлер и др.), что критика Протагоровой теории познания у Платона (Theaet. 152с, 155d ел.) и некоторых аспектов гедонизма (Phileb. 42e, 53c-54d) имеет в виду учение Аристиппа. У Аристиппа есть общие черты с софистами (у Аристотеля он даже назван «софистом» — Met. 99ба37) как в жизненной практике (взимание платы с учеников, постоянные путешествия и жизнь при дворах, в т. ч. при дворе сиракузского тирана Дионисия 1), так и в теории (близость к сенсуализму и релятивизму). Но как сократик Аристипп, подобно киникам, сосредоточен на демонстрируемой в поступках практической этике, хотя в отличие от них ориентируется не на ригористическое противостояние условиям, а на гибкую к ним адаптацию — легкую перемену ролей, легкое отношение к превратностям судьбы, позволяющее в конечном счете подчинить себе обстоятельства. Современники говорили об Аристиппе, что лишь ему дано одинаково носить и мантию и лохмотья (Diog. L. II 67, ср. Ног. Epist. I, 17, 23).
Как и у киников, этика Аристиппа индивидуалистична и асоциальна (Xen. Mem. II, 1, 13), но если киники избирали роль нищего космополита, то Аристипп — космополита придворного. Этика Аристиппа гедонистична, однако стремление к удовольствию не должно порабощать: знание в этом меры и есть искомая добродетель. Достигается она своеобразной аскезой не в воздержании от удовольствий, а в пользовании ими: кораблем владеет не тот, кто на нем не плавает, а тот, кто умеет вести его в нужную сторону, и воздержен не тот, кто избегает удовольствий (Мах. Туг. 1, 9; Stob. III, 17, 17). В описанной Клеанфом аллегорической картине, на которой Добродетели прислуживают Наслаждению (Cic. De fin. II 21/69), можно видеть полемику с Аристиппом. Осуждая невежество (Diog. L. II 69—70, 72), Аристипп вместе с тем не признавал наук, безразличных к определению хорошего и дурного (Arist. Met. 996а37сл.). Единственной теоретической основой этики Аристиппа служило психологизированное учение о знании, в котором критерий истины совпадал с критерием блага: человек знает как истину только свои индивидуальные ощущения, если ощущение протекает как плавное, мягкое движение, это приятно; такое ощущение и есть «конечное», или «целевое», благо (Diog. L. II 85); при таком взгляде изнутри все блага существуют ради этой цели, т. е. удовольствия, а на удовольствии в возможности основано и счастье (Eus. Pr. Eu. XIV, 18, 31); стремиться следует лишь к актуальному переживанию удовольствия. Вслед за Аристиппом удовольствие как движение рассматривали Платон и Спевсипп, отказываясь, однако, видеть в нем благо: удовольствие—это становление , но становление всегда «для чего-то», а благо безотносительно; Аристотель признавал удовольствие благом, но отрицал, что это процесс (как движение, так и становление, Eth. Nie. 1173а30, 1152b25).
Школа Аристиппа процветала еще в 3 в. до н. э., слава его была сравнима с Платоновой (Diog. L. II 62), но сочинения не сохранились, надежных фрагментов мало (в основном изречения, собранные поздними авторами). В древности существовало даже мнение, что Аристипп ничего не писал (Diog. L. II 84), а приписываемые ему сочинения принадлежат его внуку—Аристиппу Младшему. Кроме «Истории Ливии» (откуда Аристипп был родом) ему приписывается еще около 30 произведений—диалоги, диатрибы и протрептики (Diog. L. II 83—85). Заведомо ложно приписано ему сочинение «О древней роскоши» и несколько сохранившихся писем. «Аристипповой» называлась манера изложения, противопоставленная и сократическому диалогу, и наставлению и состоящая в осуждающей констатации (Dem. Eloc. 296). С Аристиппом полемизировали Ксенофонт, Платон, Аристотель; Спевсипп и Стильпон писали о нем и против него (Diog. L. IV 5, II, 120), его порицал и киренаик Феодор (II 65). В истории культуры Аристипп остался образцом изнеженности, находчивости и беспринципности.
Соч.: Aristippi et Cyrenaicomm fragmenta, ed. E. Mannebach. Leiden, 1961; Giannanloni G. (ed.). Socratis et Socraticorum Reliquiae, vol. 2. Napoli, 1990.
Лит.: Wiring K. Der Sokratesschuler Aristipp und die Kyrenaiker. Stuttg., 1988; Mann W.-R. The Lift of Aristippus.— «Archiv fur Geschichte der Philosophie», Bd. 78, 1996, S. 97-119.
H. В. Брагинская