Аполлоническое и дионисическое начала в античной культуре

два противоположных начала в античной культуре, которые, согласно Фридриху Нищие, «прорываются из самой природы», действуют в человеке — художнике как «художественные инстинкты природы». Эти два начала Ницше связывает с образами богов Аполлона и Диониса. Ницше подчеркивает, что Аполлон — «по корню своему «блещущий», божество света, «царит и над иллюзорным блеском красоты во внутреннем мире фантазии». Отсюда следует весьма важный вывод - те характеристики культурных норм, которые обычно связывают с Аполлоном и переносят на действительность, такие как «полное чувство меры, самоограничение, свобода от диких порывов, мудрый покой бога» — все это «сон», «иллюзия». Пластические образы античного искусства, по мнению Ницше, заслонили от нас подлинную картину греческой жизни. Приводимые им стихи из «Мейстерзингеров» проливают свет на чарующее нас греческое искусство пластических образов: «Мой Друг, поэты рождены, Чтоб толковать свои же сны. Все то, чем грезим мы в мечтах, Раскрыто перед нами в снах: И толк искуснейших стихов Лишь в толкованье вещих снов». (пер. К. А. Свасъяна) Дионисическое начало связано с богом Дионисом. Представление о дионисическом начале, согласно Ф. Ницше, дает то чувство чудовищного ужаса, которое охватывает человека, когда он усомнится в познаваемости явлений. Но к этому он добавляет «блаженный восторг», поднимающийся из недр человека. Это своего рода духовный подъем, который можно сравнить лишь с чувством приближения весны и праздником примирения природы со своим блудным сыном — человеком. Природа открывается человеку, земля истекает медом и молоком и мирно приближаются хищные звери. «Цветами и венками усыпана колесница Диониса». Дионисическое начало в греческой культуре — это реализованные в ней «художественные инстинкты природы». Образ, предлагаемый Ницше, весьма ярок. Если обратиться к изданию аноллонической культуры, то это художественно возведенное сооружение венчают чудные образы олимпийских богов. Но Ницше верно усматривает отсутствие в нем самом порождающего этот мир начала. Олимпийский мир - это всего лишь переизбыток жизни, это роскошный торжествующий пир жизни. Но олимпийские боги не несут ни нравственных ценностей, ни аскезы, ни одухотворенности и милосердия. Здесь обожествляется все наличное, а порождено оно другим - дионисическим началом, которое выступает его фундаментом. Ницше подготовил и обосновал принципиально новый взгляд на античность. Он отказывается рассматривать античную пластику, гармонию, меру, эстетическую нормативность греков (т. е. их умение понимать и ценить красоту) как основополагающие черты античной культуры. Расступается олимпийская волшебная гора и обнажаются страхи и ужасы существования древнего грека. Ницше приводит предание о паре Мидасе, который долго гонялся за мудрым Силеном, спутником Диониса, чтобы узнать, что для человека самое лучшее. Когда тот попал ему в руки, Мидас узнал, что наилучшее человеку недостижимо: «не родиться, не быть вовсе, быть ничем». Ницше приводит примеры греческого пессимизма и трагического взгляда на жизнь: безжалостная судьба - Мойра, которую получает каждый при рождении; коршун, клюющий печень друга людей — Проме-тея; ужасная судьба Эдипа, в неведении убившего собственного отца и женившегося на собственной матери и т. д. Чтобы иметь возможность жить, греки должны были заслонить себя от ужасов существования «блестящим порождением грез - олимпийцами». И все же основные ценности античной культуры рождаются из синтеза аполлонического и дионисического начал. Синтез природного первоединства, экстатического слияния и алоллонической меры и гармонии приводит к рождению искусств. Лирик инстинктивно стремится выразить музыку в аноллонических символах: в качестве аполлонического гения он чувствует, как «из мистических состояний самоотчуждения и единства вырастает мир образов и символов». Аполлон не мог жить без Диониса, в мир иллюзии и самоограничения вливался дионисический порыв скорби и радости, в котором индивид тонул со всеми своими границами и мерами. Но это давление переизбытка жизни заставляет каждую отдельную личность создать спасительное видение (иллюзию), чтобы спокойно держаться на этом утлом челне средь бушующего моря страстей. Воззрения Ф. Ницше на античность в корне изменили, прежние представления и позволили сформировать современные антиковедческие теории.