Апофатическое богословие

АПОФАТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ (от греч. ароphatikos — отрицательный) — «отрицательное» (или мистическое) богословие, система раскрытия и обоснования истин христианского вероучения, сложившаяся к 6 в. и получившая распространение преимущественно на христианском Востоке в виде двух основных течений. Представители первого течения (такие, напр., как Климент Александрийский) резко отрицали возможность какого бы то ни было концептуального знания о Боге, непостижимом по своей природе. Другое течение начинает формироваться в работах Оригена, для которого Бог непостижим не по своей природе, а лишь в силу немощи человеческого разума, неспособного вырваться из плотского мира множественности вещей и ощущений. Григорий Нисский, полемизируя с Евномием, утверждавшим познаваемость Сущности «Нерожденного» в понятиях, придерживался той же точки зрения, что и Климент Александрийский, но в целом для каппа-докийской традиции характерна склонность ко второму течению. Так, напр., Василий Великий отличал от непостижимой Сущности «действования» Бога, которые нисходят в мир и в которых Бог познается. Григорий Богослов разводил «первую», «несообщимую», Природу и «до нас достигающую, последнюю», виденную Моисеем на Синае. Григорий Нисский, оставаясь номиналистом в вопросе о божественных именах, развивал учение каппадокийцев об умопостигаемых теофаниях. Таким образом, четкое разведение А. б. и катафатического (т.е. «утверждающего», положительного) богословия становится возможным благодаря выработанному Василием Великим, Григорием Нисским и др. строгому различению непознаваемой Сущности Божией («усии», т.е. того, что есть Бог Сам по Себе) и ее теофанических проявлений — действований, или энергий.         Фундаментальный вклад в становление А. б. внес Псевдо-Дионисий Ареопагит. В известной степени ему удалось синтезировать оба вышеназванных подхода. В корпусе «Ареопагитик» А. б. особое внимание уделяется в трактатах «О божественных именах» (I, 4—6; VII, 1 — 3; XIII, 3), «О небесной иерархии» (II, 3), в 1-м и 5-м посланиях и в специальном трактате «О мистическом богословии», одна из глав которого — «Каково катафатическое богословие и каково апофатическое» —- является кратким подведением итогов сказанному в несохранив-шихся «Богословских очерках» и «Символическом богословии». Отрицательное богопознание противопоставляется положительному как более совершенное. Оно приводит к Божественной Премудрости, которая для человека есть «незнание». Путем отрицания всякого знания, относящегося необходимо лишь к сущему, путем отрешения познающего от самого себя совершается таинственное «соединение» с Божественными Лучами — цель А. б. Бог как «не сущее» может быть постигнут только незнанием, для чего необходимо покинуть пределы знания и сущего в экстазе, в исхождении. Однако апофа-тизм не сводится лишь к богословию экстаза, поскольку это, прежде всего, состояние ума, отказывающегося от составления абстрактных понятий о Боге. Если плоти-новский интеллектуальный катарсис направлен на освобождение сознания от множественности всего сущего, то для Ареопагита очищение равнозначно отвлечению вообще от всего тварного как скрывающего Бога. Сторонниками А. б. были Евагрий Понтийский (4 в.) и Максим Исповедник (7 в.) — толкователь корпуса «Ареопагитик» (чьи схолии, наряду с парафразами Георгия Пахимера, являются существенным дополнением к трактатам Псевдо-Дионисия). В апофатике Максим Исповедник следует «Ареопагитикам», а в учении о богопознании близок Евагрию. Бог непостижим для тварного существа в полноте своего бытия. Человеческий ум способен постигнуть лишь то, что есть первопричина (Бога), но не то, что она есть. Истинное познание Бога сводится к отрицанию применительно к нему (в силу его превосходства) всех мыслимых категорий и свойств, присущих тварному бытию, в том числе понятий сущности и движения. Такой способ познания сопровождается озарением. Для Максима Исповедника знание Троичности Божества находится на грани апофатики и катафатики; оно переживается «достойными» как озарение «трисиянным светом», приближающее ум к экстатическому, непосредственному богопознанию. Это есть знание тайны «внутрибожественной жизни», которая выразима словами и постигаема лишь в опыте обожения. Иоанн Дамаскин также придерживался А. б. и в «Точном изложении православной веры» указывал, что языковые выражения обозначают не то, что Бог есть, а то, что Он не есть, поскольку «...Божество беспредельно и непостижимо. И только это... в Нем — постижимо» (гл. 4). Отношение к А. б. Григория Паламы было неоднозначным : он отказывался называть «Божественный мрак», т. е. положительное переживание «Неприступного», термином А. б., поскольку в его эпоху «богословие» непременно означало выраженность и концептуализацию. А его оппоненты, в первую очередь Варлаам, номиналистически абсолютизировали А. б. Палама предполагал недостаточность отрицательного пути, поскольку он — лишь отрешение от существ, доступное многим. По мысли Паламы, человек, «видя Бога Богом», воспринимает существование Бога и некоторые Его свойства, в том числе «Божественную неприступность», не познавая при этом Его Сущности. А. б. Псевдо-Дионисия оказало существенное влияние на теологическую мысль христианского Запада. Экзегетами «Ареопагитик» были Иоанн Скот Эриутена, Фома Аквинский, Николай Кузанский и многие другие теологи. Итак, А. б. имеет своей целью максимально адекватное выражение абсолютной трансцендентности Божества путем последовательного отрицания всего тварного, заслоняющего Бога, в том числе и человеческие представления о Нем.         И.П. Давыдов