апатия (в этике стоиков)

буквально «бесстрастие», один из основных принципов добродетельной жизни, один из необходимых компонентов «мудрого» образа действий, мудрого отношения к действительности. Поскольку все, что относится к чувственно воспринимаемому миру (все события, явления и т.д., как-то: болезнь или здоровье, мирская слава или забвение, богатство или бедность, телесные страдания или удовольствия и т.д.), находится во власти судьбы, оно не имеет морального значения (не является ни благом, ни злом), является «морально безразличным» (адиафора). Следовательно, является не заслуживающим внимания истинного мудреца, не заслуживающим его душевных переживаний. Настоящий мудрец должен быть выше всех этих страстей. Однако, стоическую а. Нельзя ни отождествлять с квиетизмом, ни считать распространяющейся на все явления жизни вообще. По отношению к своей судьбе, к своему месту в мире ни о каком «безразличии» и «бесстрастности» речь у стоиков не идет. Напротив, они пропагандируют, что мы принимаем судьбу (должны ее принять, не можем не принять) не просто из-за того, что «раз она есть, ее придется принять, смириться, сжав зубы, нельзя же идти против того, что изменить нельзя – чисто логически», но из-за априорно возникающего к этой судьбе чувства любви как «интеллектуальной страсти» (лат. «амор фати» – любовь к судьбе). Хотя возникновение этого чувства («любовь – это стремление к тому, чем еще не обладаешь», см. Диалог платона «пир»), конечно, детерминировано, прежде всего, и исключительно логико-онтологическими обстоятельствами: любовь к судьбе – это с необходимостью возникающее отношение между частью (отдельным человеком) и целым (мирозданием, которое как таковое и есть судьба, см. Пантеизм).