от греч.- человек и служение, услужение) - "возведение человека в предмет поклонения" (Зеньковский). По Франку, "антрополатрия - идолопоклонство перед человеком". Истоки А. - учения софистов, ряда философов Возрождения и др. представления, связанные с антропоцентризмом и идеологией земного, т. е. атеистического или почти атеистического, гуманизма. В истории философии встречаются также мотивы А., сочетающейся с религиозным пониманием мира и человека. В рус. философии элементы А. заметны у Герцена, Чернышевского, Писарева. Так, Писарев призывал к эмансипации человеческой личности от "разнообразных стеснений, которые на нее налагает робость собственной мысли, авторитет предания, стремление к общему идеалу и весь тот отживший хлам, который мешает живому человеку свободно дышать и развиваться во все стороны". Для Лаврова человек - источник природы, истории, собственного сознания; нравственный борец и преобразователь всего сущего. А. Михайловского персоналистична: личность и ее судьба - святы и неприкосновенны, личность "никогда не должна быть принесена в жертву" и нужно всегда заботиться о ее торжестве. В борьбе за цельность и полноту человека он высказывался против дробления и уничижения личности "высшими индивидуальностями" - семьей, социальными группами, об-вом. Апофеоз человека заметен также в "Записках из подполья" Достоевского, видевшего не только бездны зла, но и добра в человеческой природе. Человек хочет, писал он, "по своей глупой воле пожить", и поэтому он может выбрать страдание, совершить глупый или плохой поступок, не внимая разуму, совести, пользе. "Все-то дело человеческое, кажется, действительно в том только и состоит, чтобы человек поминутно доказывал себе, что он - человек, а не штифтик". Нет ничего важнее для живого человека его "вольного и свободного хотения", своего, пусть даже и "дикого, каприза". Достоевский верил в необходимость проявления человеком своего "Я", своей души перед бездушными закономерностями природы, об-ва, науки, верил в "величайшую красоту человека, величайшую чистоту его", к-рые, однако, нужно суметь обратить на пользу человечеству. Дух восхищения перед земным человеком и его делами, идея А., не замечающая греховности и падшести человека, опасностей его обоготворения, были присущи А. М. Горькому: "Для меня нет другой идеи, кроме идеи человека: человек, и только человек, на мой взгляд, творец всех вещей. Это он творит чудеса, а в будущем он овладеет всеми силами природы. Все, что есть прекраснейшего в нашем мире, сотворено трудом и разумной рукой человека... Я склоняюсь перед человеком, потому что не ощущаю и не вижу на земле ничего, кроме воплощения его разума, его воображения, его изобретательного духа". Нек-рые рус. философы, напр. К. Н. Леонтьев, в подобной А. не видели ни подлинного добра, ни подлинной правды. Мечтательное восхищение перед "идеей человека вообще" и стремление устроиться без Бога, учитывая испорченность человека, земной жизни и культуры, особенно совр., ведут, по мнению Леонтьева, к трагедиям и отдельного человека, и человечества. Рус. религиозные экзистенциалисты пытались сочетать А. и путь к Богу. Они утверждали величайшую ценность, уникальность, бесконечность и свободу отдельного человека, его души и жизни, его борьбы за творчество и спасение. Бердяев писал в "Смысле творчества" (1916): творческий акт есть самооправдание человека перед сушим, "есть самоценность, не знающая над собой внешнего суда". "Культ святости должен быть дополнен культом гениальности". Возрожденческая мощь звучит в словах Бердяева, говорящего о духе человека: "Бесконечный дух человека претендует на абсолютный, сверхприродный антропоцентризм, он сознает себя абсолютным центром не данной замкнутой планетной системы, а всего бытия, всех миров". А. Шестова относилась не к "разумному", социальному человеку, а к чело веку "живому", дерзновенному, отваживающемуся бороться за невозможное. Это предполагает "новое измерение мышления" ("веру"), "безумную" устремленность к Богу. "Нет законов над человеком, - пишет Шестов в работе "На весах Иова" (1929). - Все для него: и закон и суббота. Он - мера всех вещей, он призван законодательствовать, как неограниченный монарх, и всякому положению вправе противопоставить... противоположное".