АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЭСТЕТИКА

эстетика, развитая с позиций аналитической философии (см.). В отличие от своих оппонентов, прежде всего постструктурализма, аналитическая философия на этапе своего зарождения не только не принимала эстетику в качестве своего масштаба, но даже вообще отвергала ее правомерность. Один из основателей аналитической философии, Л. Витгенштейн (см.) утверждал, что эстетика трансцендентна, следовательно, предложения эстетики невозможны. Однако вопреки этому суровому приговору эстетика продолжала существовать. Интересно проследить за тем, как философы-аналитики исподволь начинают возвращаться в лоно эстетики. Первый шаг навстречу эстетике был сделан от имени эмотивизма (см.). Если эстетического нет в мире, то надо искать его в психике. Как утверждал А. Ричарде, в поэзии слова выражают эмоции и установки, способствующие коммуникации. В данном случае нет необходимости рассматривать эмотивизм в деталях. Отметим лишь, что эстетика эмоций считается устаревшей концепцией и ныне не в ходу даже у аналитиков, с нашей же точки зрения она неконцептуальна. Но что могли аналитики противопоставить эстетическому эмотивизму? Как выяснилось, не мудрствуя лукаво, они стали развивать семантическую философию искусства. Философов-аналитиков отличает направленность на конкретное. Поэтому они обращают внимание прежде всего на то, картиной чего именно является то или иное произведение искусства. Всякое поэтическое употребление языка непременно сводится к буквальному. Показательны в этом отношении воззрения американского эстетика Т.Н. Гудмена (см.). Приведем два образца его эстетического анализа. По Гудмену, предложение «Озеро — сапфир» (т.е. озеро представляет собой нечто драгоценное) ложно, если оно понимается буквально, но истинно, если понимается метафорически. Если же предложение «Озеро — сапфир» используется в ироническом аспекте, а не только метафорическом, то и оно ложно. В том же ключе интерпретируется Гудме- ном литературный текст. По Гудмену, текст — материальная вещь, которая может быть по-разному интерпретирована. В результате возникает множество интерпретационных миров, но в любом случае необходимо установить отношение референции между написанным (сказанным, зарисованным) и действительным. Так, определенная часть статуи кентавра экземплифицирует (указывает на) лошадь. Гудмен, расширяя представление о референции, соотношении предложений с действительным миром, остается в рамках семантики. Еще один путь сближения аналитической философии с эстетикой состоит в переходе от семантики к прагматике. Нельзя сказать, что такой переход совершается с энтузиазмом (аналитики, как правило, опасаются потери ясности рассуждений), но он органично соответствует теории речевых актов, согласно которой каждый из них выражает некоторое действие. По нашему мнению, окончательное примирение философов-аналитиков с эстетикой случилось бы в том случае, если бы они согласились воспринимать ценности в качестве концептов. Однако именно этого, насколько нам известно, в А. э. нет. Часто ведутся речи о правилах поведения, но не о ценностях как концептах. Однако именно институт ценностей является в эстетике центральным. От былого отторжения эстетики в аналитической философии не осталось и следа, но, как нам представляется, путь к ней все еще остается незавершенным.