русский философ, критик и писатель (Москва, 1812 — Париж, 1870), псевдоним — Искандер. Опубликовал философские эссе («Дилетантизм в науке», 1843). Его произведение, обличающее царский режим в России, — «О развитии революционных идей в России» (1850) — имело большое политическое влияние. Считал русскую сельскую общину краеугольным камнем аграрного социализма.
Александр Иванович Герцен
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ГЕРЦЕН
Источник: Философский словарь
ГЕРЦЕН Александр Иванович
русский писатель; p. 6.4.1812 (Москва) — ум. 21.1.1870 (Париж); внебрачный сын русского помещика (Яковлева) и немки (Луизы Гааг). На Герцена оказали влияние французская социалистическая литература, юношеские драмы Шиллера, Якоб Бёме и Гегель («Гегель — это Шекспир и Гомер в одном»). Сначала он примкнул к левогегельянцам, но постепенно пришел к фаталистическому, материалистическому, отчасти нигилистическому мировоззрению. Благодаря блестящей, остроумной манере письма он как мыслитель и публицист («Письма об изучении природы», «Дилетантизм в науке» и др.) оказал сильное влияние на своих современников и на развитие материализма и социализма. Полное собрание его сочинений на рус. яз. издал М. К. Лемке (22 т., 1919—1923); позже: Собр. соч.: В 30 т. 1954—1966.
R. Labry. А. I. Н. 1812—1870. Paris, 1928; R. Labry. H. und Proudhon. Paris, 1928; D. Tschizewskij (Hg.). Hegel bei den Slaven, 1934.
R. Labry. А. I. Н. 1812—1870. Paris, 1928; R. Labry. H. und Proudhon. Paris, 1928; D. Tschizewskij (Hg.). Hegel bei den Slaven, 1934.
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
Герцен Александр Иванович
1812 - 1870) - известный русский писатель и революционер. Начал свою революционную деятельность под влиянием великих социалистов-утопистов. В 1834 г. вместе с Огаревым и др. сослан в Пермь, а затем в Вятку. По возвращении в Москву Герцен становится одним из вождей "западников" и ведет борьбу с славянофилами. Несмотря на разногласия с славянофилами, Герцен, тем не менее, и сам считал, что социализм в России вырастет из крестьянской общины. Эта ошибка в значительной степени объяснялась его разочарованием в политическом строе Западной Европы. В 1851 г. Сенат постановил лишить его всех прав состояния и считать вечным изгнанником. С 1857 г. Герцен издает в Лондоне знаменитый сборник "Полярная Звезда" и журнал "Колокол", где требовал - освобождения крестьян, отмены цензуры, гласного суда и других реформ. Произведения Герцена имели огромное влияние на воспитание молодого поколения революционеров.
ГЕРЦЕН Александр Иванович
1812-1870) - рус. революционер-демократ, философ-материалист, публицист и литератор. Атеистич. взгляды Г. явились продолжением и развитием идей М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева. Существенное влияние на формирование взглядов Г. оказали франц. просветители 18 в. и Л. Фейербах. Но Г. во многом пошел дальше них. Исходя из идеи закономерности развития природы и общества, он подверг критике осн. положения релит, миропонимания — креационизм, провиденциализм, учение о бессмертии души. Г. был непримиримым противником любых форм религии. В своих филос. произведениях он раскрыл связь филос. идеализма и религии, вплотную приблизился к науч. пониманию соц. корней и соц. роли религии. Религия, отмечал он, «основана на раздвоении общества и человека», и этот мир лжи и притворства будет существовать до тех пор, пока переворот не покончит с ним (Собр. соч. В 30-ти т. М., 1955, т. 6, с. 128). Г. выступал против просветит. подхода к преодолению религии.
Источник: Атеистический словарь
ГЕРЦЕН Александр Иванович
род. 6 апр. 1812, Москва - ум. 21 янв. 1870, Париж) - рус. писатель, публицист и философ; основоположник народничества; создатель Вольной типографии в Англии, издававший "Полярную звезду" (1855 - 1862), "Колркол" (1857-1867) и др. На Герцена оказали влияние франц. социалистическая литература, юношеские драмы Шиллера, Якоб Беме и Гегель ("Гегель - это Шекспир и Гомер в одном"). Сначала он примкнул к левогегельянцам, но постепенно пришел к фаталистическому, грубо материалистическому, даже нигилистическому мировоззрению. На склоне жизни стал религиозным искателем. Благодаря публицистическим выступлениям из Лондона за отмену крепостного права в России и блестящей, остроумной манере письма оказал сильное влияние на своих современников и на развитие "русского", крестьянского социализма. Осн. философские соч.: "Дилетантизм в науке", 1842 - 1843; "Письма об изучении природы", 1845 - 1846; "С того берега", 1847-1850; "Роберт Оуэн" (1860, вошло как глава в "Былое и думы"); "Письма к противнику", 1864; "К старому товарищу", 1869; Собр. соч. в 30-ти тт., М., АН СССР, 1954-1964.
Источник: Философский энциклопедический словарь
ГЕРЦЕН Александр Иванович
русский философ, писатель, публицист. Философские идеи Герцена связаны с темой личности, определением ее места в общем ходе социального прогресса, с проблемой нравственного идеала и его соотношением с жизнью. Признавая эгоизм и общественность «непременными стихиями» человеческой жизни, Герцен отстаивал высоту «самодержавной независимости» человека и утверждал, что подчинение личности обществу, народу, человечеству, идее есть продолжение человеческих жертвоприношений. Чем пессимистичнее становилось воззрение Герцена на историю, в ходе которой он усматривал все больше алогизмов и случайностей, тем острее он настаивал на нравственной самобытности личности. Надежды на достижение социального идеала связывал с деревенской общиной и артелью.
Даты жизни. Родился 25.3/6.4.1812 в Москве. Сын богатого и знатного русского помещика И.Я.Яковлева, рожденный вне брака. В 1833 окончил физикоматематическое отделение Московского университета. За связь со студентам и-»вольно думцам и» арестовывается и ссылается с предписанием принудительной службы сначала в Вятку (1835-1838), а затем во Владимир (1838-1840). В 1839 с него снимается полицейский надзор, он посещает Москву, женится. В 1840 вместе с семьей переселяется в Петербург на новое место службы. 1841-1842 — снова ссылка в Новгород. В 1842 подает прошение об отставке и добивается разрешения жить в Москве. В 1847 покидает Россию. В 1853 основывает в Лондоне Вольную русскую типографию. Издаст альманах «Полярная звезда» и газету «Колокол» Умер 9/21.1.1870 в Париже.
Даты жизни. Родился 25.3/6.4.1812 в Москве. Сын богатого и знатного русского помещика И.Я.Яковлева, рожденный вне брака. В 1833 окончил физикоматематическое отделение Московского университета. За связь со студентам и-»вольно думцам и» арестовывается и ссылается с предписанием принудительной службы сначала в Вятку (1835-1838), а затем во Владимир (1838-1840). В 1839 с него снимается полицейский надзор, он посещает Москву, женится. В 1840 вместе с семьей переселяется в Петербург на новое место службы. 1841-1842 — снова ссылка в Новгород. В 1842 подает прошение об отставке и добивается разрешения жить в Москве. В 1847 покидает Россию. В 1853 основывает в Лондоне Вольную русскую типографию. Издаст альманах «Полярная звезда» и газету «Колокол» Умер 9/21.1.1870 в Париже.
Герцен Александр Иванович
Столь же трагична судьба другого западника, из которого пропаганда высекла идола революционной борьбы, — А.И. Герцена (1812-1870). Сын русского аристократа А.И. Яковлева и немецкой девушки Луизы Гааг, он персонифицировал союз российского и европейского начал кровным, органическим образом. Создав вместе с другом и единомышленником Н.П. Огаревым философско-политический кружок среди студентов Московского университета, дав знаменитую клятву на Воробьевых горах близ заложенного архитектором Витбергом первого храма Христа Спасителя, он встал на путь энергичной борьбы за освобождение народа. Увлечение немецкой философией, в частности гегельянством, было недолгим, и он устремился к социалистическим идеям европейских мыслителей. Преследуемый властями, дважды побывав на довольно сносных условиях в ссылке (в Вятке, где судьба свела его с Витбергом, и Новгороде), в 1847 г. он эмигрировал в Европу. В Лондоне Герцен поначалу развернул бурную антицарскую пропаганду, а затем, постепенно впадая во все более тягостные раздумья, оказался "на краю нравственной гибели". Революционный романтизм сменился трезвым реализмом и осуждением мещанского Запада, тоской по России и осознанием относительности любой революционной доктрины, в которую как абсолютную истину верили несколько поколений русских радикалов.
Талантливый писатель, автор беллетристических сочинений и фундаментальных мемуаров «Былое и думы», лучшего российского сочинения подобного рода, «Писем об изучении природы», «Дилетантизма в науке» и других работ, составивших тридцатитомное собрание сочинений, он своей главной задачей считал создание концепции "русского социализма", видевшегося как соединение европейской теории с отечественной практикой. Однако для истории культуры и философии Герцен интересен не своим радикализмом, а мощной, продуктивной мыслью, стремлением непредвзято оценить эпоху, размышлениями о Европе и России, широким диапазоном интересов — от научных открытий до эстетических концепций. В конце жизни он проницательно заметил, что победивший социализм в будущем станет консервативной идеологией и даже "будет побежден неизвестною нам революцией". Подводя итоги борьбы в статье «К старому товарищу», он обращается к Бакунину с признанием о разочаровании в поспешных и насильственных методах преобразования общества и с призывом больше внимания уделять "постепенности" в его развитии.
Источник: История философии: Запад-Россия-Восток (книга вторая. Философия XV-XIX вв.)
Александр Иванович Герцен (1812-1870)
русский философ, принадлежал к западническому направлению. Был незаконным сыном помещика Яковлева и немецкой девушки, которую тот увез в Россию из Германии. Окончил физико- математический факультет Московского университета. В молодые годы увлекался учением Сен-Симона. Ему принадлежат следующие философские произведения: "Дилетантизм в науке" (1843), "Письма об изучении природы" (1845-46), "Письма к сыну" - А.А. Герцену (1876). На взгляды А.И. Герцена большое влияние оказали идеи Сен-Симона, Шиллера, Гегеля, Фейербаха, Прудона. В философии для него была важна практическая сторона применения философских воззрений, использования философии в борьбе за свободу личности, социальной справедливости. Поэтому в его произведениях можно встретить самые противоречивые теоретические положения, как в защиту материализма, так и в защиту идеализма. Здесь он не придерживался единой концепции. Он писал, что "логическое развитие идеи идет теми же фазами, как развитие природы и истории, оно, как аберрация звезд на небе, повторяет движение земной планеты" [Избр. филос. произв. Т. I. С. 126]. В то же время он указывал, что "материалисты- метафизики совсем не то писали, о чем хотели, они до внутренней стороны вопроса и не коснулись, а говорили только о внешнем процессе, его они изображали довольно верно, и никто с ними не спорит, но они думали, что это все, и ошибались: теория чувственного мышления была своего рода механическая психология, как воззрения Ньютона - механическая космология. ...Вообще материалисты никакие могли понять объективности разума... У них бытие и мышление или распадаются, или действуют друг на друга внешним образом" [Там же. С. 278-280]. Герцен принадлежал к западническому направлению и резко критиковал славянофилов за их идеализацию православия и поддержку самодержавия. Однако после подавления революции 1848 г. у Герцена наступило некоторое разочарование в Западной Европе и он стал считать, что русская деревенская община содержит зародыши социализма. Принял некоторые положения славянофильства. В статье 1851 г. "Московский панславизм и русский европеизм" он писал, что мы принимаем социализм так же как славянофилы, "это мост, на котором мы можем подать друг другу руки". Однако он не смотрел на социализм как на совершенную форму правления и социальных отношений и писал, что "социализм разовьется во всех своих фазах до крайних последствий, до нелепостей. Тогда снова вырвется из титанической груди революционного меньшинства крик отрицания, и снова начнется смертная борьба, в которой социализм займет место нынешнего консерватизма и будет побежден грядущею, неизвестною нам революцией" [Там же. Соч. Т. II. С. 102-103]. В статье "К старому товарищу", написанной в 1869 г. и адресованной М. Бакунину, он писал, что не верит в прежние революционные пути и рекомендует постепенность в общественном развитии.
Источник: Краткий словарь философских персоналий
ГЕРЦЕН Александр Иванович
(1812 - 1870) - русский мыслитель, писатель, публицист, один из идейных вдохновителей революционно-демократического движения в России. Незаконнорожденный сын богатого помещика, Герцен получил хорошее домашнее образование. В 1833 г окончил физико-математическое отделение Московского университета. В студенческие годы млеете с другом Н. Огаревым он - во главе кружка, в котором увлекаются изучением Шеллинга, Сен-Симона. В 1834 г. за вольнодумство Герцена отправляют в ссылку. Он служит в Перми, потом в Вятке, Владимире. В 1839г. посещает Москву, знакомится с Т. Грановским, М. Бакуниным, В. Белинским, женится. В 1840 г. с семьей приезжает на службу в Петербург. 30-е гг. - это период религиозно-мистических исканий Герцена, его самоопределения в духе социальных идей, близких этике христианства. В 1841 г. за неблагонадёжность Герцена снова ссылают служить, теперь в Новгород. Через год он уходит в отставку, поселяется в Москве. В 1847 г. навсегда покидает Россию. 40-е гг. - годы напряженной творческой работы. Появляются философские сочинения ((Дилетантизм в науке» (1843), «Письма об изучении природы» (1846). В это время он под влиянием философии Гегеля, которую оценивает как «алгебру революции», - выразитель западнического направления русской общественной мысли, выступающий против славянофилов. Герцен размышляет о единстве жизни и мысли, опыта и умозрения, эмпирического и философского знания. Бытие, жизнь он рассматривает как «деятельную борьбу» противоположных начал, а философию - как познание, которое должно опираться на естествознание. В философии истории - сторонник такого понимания, согласно которому социальное развитие - это процесс, не подвластный никакому предопределению, процесс, направляемый стремлением людей к самопознанию и «сознательному деянию» во имя свободы. В 1847 г. Герцен в Париже, он - свидетель поражения французской революции 1848 г. В 1849 г. переезжает в Женеву, затем в Ниццу, а с 1852 г. живет в Лондоне. Здесь он основал типографию и с 1852 г. издает альманах «Полярная звезда», а а 1857 - 1867 гг. - газету «Колокол». Их отличает революционно-демократическая направленность. В Россия они запрещены цензурой. 50 - 60-е гг. для Герцена - время развития идей «русского социализма», Он критикует западноевропейский путь буржуазного развития и доказывает, что России уготована иная историческая судьба - двигаться к обществу, зародыши которого Герцен находит в крестьянской общине с ее коллективной собственностью на землю, уравнительными отношениями, самоуправлением. Главкой силой такого движения он сч1ггает народ, но это - стихийная сила, поэтому необходимо просвещение народа, его приобщение к идеям социализма. Утопические представления Герцена о социализме стали одним из идейных истоков народнического движения в России. В 1867 г. он завершает «Былое и думы» - воспоминания о прожитом и пережитом, над которыми он работал 16 лет. Эти мемуары - не только выдающийся памятник русской художественной литературы, но и подлинно философское произведение, раскрывающее историю духовного развития России.
Источник: Краткий философский словарь 2004
ГЕРЦЕН Александр Иванович
(1812—1870)—великий русский революционер-демократ, принадлежавший к поколению дворянских революционеров, философ-материалист, публицист, литератор. Г. - один из ярчайших представителей атеистич. мысли в России. В. И. Ленин писал о нем: «В крепостной России 40-х годов XIX века он сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени» (Соч. Изд. 5. Т. 21, с. 256). Г., по его же признанию, никогда не был глубоко верующим человеком, хотя в 30-х гг., во время ссылки, после разгрома студен. кружка революционно настроенной молодежи, во главе к-рого он стоял, у него появилось непродолжит. увлечение религией. В своем произв. «Дилетантизм в пауке» (1842—1843) он выступал уже как вполне сложившийся материалист и атеист. Атеистич. взгляды Г. были продолжением и развитием взглядов, М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева, декабристов. На формирование атеизма Г. оказали также большое влияние атеизм франц. материалистов XVIII в. (см. Энциклопедисты) и особенно Л. Фейербаха. Большое значение для распространения критики религии в России имели филос. произведения Г. и прежде всего «Письма об изучении природы» (1845—1846). В этих произведениях Г., критикуя философию Гегеля, Шеллинга и др. мыслителей, раскрывал связь филос. идеализма и религии. Критикуя гегелевский идеализм, он, в отличие от Фейербаха, не отбрасывал диалектику Гегеля, а пытался дать ой материалистич. истолкование и называл ее «алгеброй революции». Преследуемый царским правительством, Г. в 1847 эмигрировал за границу. Поражение революции 1848, свидетелем к-рого он был, породило у Г. духовную драму. Он не видел реальной силы, способной возглавить борьбу за низвержение эксплуатат. строя, т. к. «революционность буржуазной демократии уже умирала (в Европе), а революционность социалистического пролетариата еще не созрела» (там же). В Лондоне Г. издавал альманах «Полярная звезда» (1855 - 1869), продолживший традиции декабристов, и полит. газ. «Колокол» (1857—1867), в которой призывал к борьбе против самодержавия. Г. специально разоблачал полит. роль правосл. церкви в России, посвящая этому ряд статей и заметок. После нек-рых колебаний в сторону либерализма Г. в 60-х гг. решительно встал на позиции рев. демократии.
Как идеалист в понимании истор. развития Г. не мог вскрыть социальных корней религии, истинных причин ее существования в эксплуатат. обществе. Пытаясь сплотить все оппозиц. силы в борьбе против царизма, Г. переоценивал значение церк. раскола в России. Вместе с тем, считая просветит, деятельность единств, средством преодоления религии, он, в отличие от франц. материалистов, указывал на невозможность развития просвещения в условиях эксплуатации как феодальной, так и капиталистической. Наиболее значительные произведения Г., в к-рых дана критика религии: «Письма об изучении природы» (1845—1846), «С того берега» (1847 - 1850), «Письма из Франции и Италии» (1847—1851), «О развитии рев. идей в России» (1851), «Былое и дуЛ1Ы» (1852—1867), «Письма к противнику» (1864—1865). Частично они включены в «Избр. филос. произв.» (т. 1-11. М., 1948).
Как идеалист в понимании истор. развития Г. не мог вскрыть социальных корней религии, истинных причин ее существования в эксплуатат. обществе. Пытаясь сплотить все оппозиц. силы в борьбе против царизма, Г. переоценивал значение церк. раскола в России. Вместе с тем, считая просветит, деятельность единств, средством преодоления религии, он, в отличие от франц. материалистов, указывал на невозможность развития просвещения в условиях эксплуатации как феодальной, так и капиталистической. Наиболее значительные произведения Г., в к-рых дана критика религии: «Письма об изучении природы» (1845—1846), «С того берега» (1847 - 1850), «Письма из Франции и Италии» (1847—1851), «О развитии рев. идей в России» (1851), «Былое и дуЛ1Ы» (1852—1867), «Письма к противнику» (1864—1865). Частично они включены в «Избр. филос. произв.» (т. 1-11. М., 1948).
ГЕРЦЕН Александр Иванович (1812—70)
рус. писатель, революционер-демократ, мыслитель-материалист, основоположник народничества. Создатель Вольной рус. типографии в Англии, издававшей “Полярную звезду” (1855—62), “Колокол” (1857—67) и др.Идейный путь Г. сложен; однако через все его полные противоречий теоретические искания пробивается одно гл. стремление: исходя из высших достижений общественно-философской мысли, создать новую, “реалистическую” теорию, к-рая явилась бы идейным обоснованием грядущего социального переворота. Идеи фр. утопического социализма, романтической историографии эпохи Реставрации и нем. классической философии 19 в. были критически переработаны Г. к середине 40-х гг. в оригинальное материалистическое мировоззрение, важной стороной к-рого явилась попытка материалистически истолковать диалектику Гегеля. Позднее он назвал ее “алгеброй революции”. Г. “вплотную подошел к диалектическому материализму” (Ленин). Осн. тема философских исканий Г.— доказательство единства бытия и мышления, практики и теории, об-ва и личности, жизни и идеала. Г. стремился найти и сформулировать метод познания, адекватный действительности и являющийся единством опыта и умозрения, “эмпирии” и “спекуляции”. В области философии истории Г. уделял большое внимание проблеме общественного закона, к-рый представляется ему, в конечном счете, сочетанием стихийного хода истории (бессознательной жизни народов) и сознательной деятельности индивидов (развития науки). Осмысляя проблемы нравственности, Г. видел предназначение человека в том, чтобы “страдать и наслаждаться страданиями и наслаждениями современности, работать столько же для рода, сколько для себя”. В области социально-политической лозунг единства теории и практики ведет Г. к борьбе за революционное просвещение народных масс. Эта многосложная, но внутренне связанная проблематика по-разному выступает на различных этапах идейного развития Г. Значительные коррективы в его взгляды внесла революция 1848—49, поражение к-рой явилось основой духовной драмы Г. Не видя в западноевропейской действительности совпадения хода истории и развития человеческой мысли, выдвинувшей и разрабатывавшей социалистический идеал, Г. впадает в пессимистическое и скептическое настроение относительно возможных перспектив социального переворота на Западе. Попыткой преодоления этого пессимизма была герценовская теория “русского”, крестьянского социализма: в сельской общине Г. усмотрел реальный зародыш социалистического будущего. Дальнейший ход рус. истории мыслился Г. как освобождение крестьян от всех феодально-самодержавных пут и соединение патриархально-коллективистского быта крестьянства с социалистической теорией. В этой связи Г. требовал радикального решения крестьянского вопроса в России, размышлял о возможности миновать капиталистическую фазу развития. Однако события 60-х гг. все больше убеждали Г., что и Россия заражается “буржуазной оспой”. Действительное преодоление духовной драмы Г. намечается лишь в конце его жизни, когда, разрывая с анархистом Бакуниным, он начинает усматривать гарантию осуществления социализма во вновь поднимавшемся в Зап. Европе рабочем движении, руководимом I Интернационалом. Тогда же Г. приходит к наиболее глубокому пониманию общественной закономерности: пытается понять историю как “свободное и необходимое дело” человека, развивает идеи единства исторических обстоятельств и человеческой воля. Осн. философские соч.: “Дилетантизм- в науке” (1842—43), “Письма об изучении природы” (1845—46), “С того берега” (1847—50), “Роберт Оуэн” (1860. вошло как глава в “Былое и думы”), “Письма к противнику” (1864), “К старому товарищу” (1869).
Источник: Философский энциклопедический словарь
Герцен Александр Иванович
(1812—70) — русский революционер-демократ, мыслитель-материалист, писатель; основоположник народничества. Сын московского дворянина И. А. Яковлева. Окончил Московский ун-т (1833). Дважды подвергался царскими властями ссылке (1835—40 и 1841-42). С 1847 - в эмиграции. Свидетель революции 1848—49 во Франции и Италии. С 1852 жил преимущественно в Англии, где создал Вольную рус. типографию (1853). Издавал бесцензурную газету на рус. языке — «Колокол» (1857—67). Умер в Париже. Осн. философские соч.: «Дилетантизм в науке» (1842—43), «Письма об изучении природы» (1845—46), «С того берега» (1847—50), «К старому товарищу» (1869). Идейный путь Г. сложен и противоречив; однако через все его теоретические искания пробивается гл. стремление: исходя из высших достижений общественно-философской мысли создать новую, «реалистическую», научную теорию, к-рая явилась бы обоснованием грядущего социального переворота. Идеи фр. утопического социализма (с к-рыми Г. впервые познакомился в 1832), романтической историографии эпохи Реставрации и нем. классической философии 19 в. были критически переосмыслены и переработаны Г. к началу 40-х гг. в оригинальное атеистическое и материалистическое мировоззрение, важной стороной к-рого явилась попытка материалистически истолковать диалектику Гегеля. Позднее он назвал ее «алгеброй революции». Г. «вплотную подошел к диалектическому материализму» (Ленин). Осн. тема философских исканий Г. — доказательство единства бытия и мышления, практики и теории, об-ва и личности. Г. стремился найти и сформулировать метод познания, адекватный действительности и являющийся единством опыта и умозрения, «эмпирии» и «спекуляции». В области философии истории Г. более всего занят проблемой общественного закона, к-рый представляется ему в конечном счете сочетанием стихийного хода истории (бессознательной жизни народов) и сознательной деятельности индивидов (развития науки). В области социальной лозунг единства теории и практики ведет Г. к борьбе за революционное просвещение народных масс, подготавливающее их к социалистическому перевороту. Эта многосложная, но внутренне связанная проблематика по-разному выступает на разных этапах идейного развития Г. Значительные коррективы в социально-философское мировоззрение Г. внесла революция 1848—49, поражение к-рой явилось основой духовной драмы Г. Не видя в западноевропейской действительности совпадения хода истории и развития человеческой мысли, выдвинувшей и разрабатывавшей социалистический идеал, Г. впадает в пессимистическое и скептическое настроение в отношении возможных перспектив социального переворота на Западе. Попыткой преодоления этого пессимизма была герценовская теория «русского», крестьянского социализма: в крестьянской общине Г. усмотрел реальный зародыш социалистического будущего. Дальнейший ход рус. истории мыслился Г. как освобождение крестьян от всех феодально-самодержавных пут и соединение патриархально-коллективистского быта крестьянства с социалистической теорией. В этой связи Г. не только требовал радикального решения крестьянского вопроса в России, но и ставил вопрос о возможности миновать капиталистическую фазу развития. Однако события середины 60-х гг. все больше убеждали Г., что и Россия заражается «буржуазной оспой». Действительное преодоление духовной драмы Г. начинается лишь в конце его жизни, когда, разрывая с анархистом Бакуниным, он стал усматривать гарантию осуществления социализма во вновь поднимавшемся в Западной Европе рабочем движении, руководимом I Интернационалом. Буржуазная историография искажает смысл социально-философских идей Г., превращая его в религиозного искателя (С. Булгаков, В. Зеньковский, В. Пирожкова и др.), в противника революции и социализма (П. Струве, Г. Кон, И. Берлин и др.).
Источник: Философский словарь. 1963
ГЕРЦЕН Александр Иванович
1812-70)-рус. революционер-демократ, писатель, публицист, мыслитель-материалист. За революционные взгляды дважды был сослан (1835-40, 1841-42). С 1847 -в эмиграции Создал Вольную рус типографию в Лондоне (1в53); издавал первую русскую революционную газету «Колокол» (1857-67). Уже а 30-е гг. Г. стремится к разрешению водфесов о месте человека в мировом универсуме, о взаимоотношении герои - подвижника (Подвижничество) и «толпы», о значении личной инициативы в смысле самопожертвования, о соотношении вояи и судьбы. Восприняв идеи Cefi-CtiMwe, о «реабилитации плоти», Г, будучи социалистом, пытается понять любовь как прообраз отаошений будущего человеческого братства- В 40-е гг, перейдя на позиции атеизма, Г. даст революционно-материалястиче-окую интерпретацию идеям ант-^ааологизма Смысл человеческой ж·иэн« усматривается им не только ? яюбви (как это было у Феа-ef^Mxa), а в социальной, гражданской деятельности, ? приобщений к «всеобщим интересам гражданственности, искусства, науки». Предпосылкой истинно человеческого «деяния» Г. считает овладение передовой социальной и философской теорией Пытаясь рационально определить основания нравственной жизни, Г. вместе с ??? выступает против крайностей рационализма, гегельянского «формализма», призывая «раскрыть свою душу всему человеческому, страдать и наслаждаться страданиями и наслаждениями современности, работать столько же для рода, сколько для себя». С т. зр совпадения нравственного, прекрасного и гуманного Г. подвергает критике как пережитки средневековой морали, так и бездушие буржуазного об-ва, сделавшего своим богом собственность, что приводит к «расчеловечиванию» человека. Буржуазный мир представляется Г. лишенным нравственности, «общественной религии» Духовная драма Г, порожденная эпохой революции 1848 г., сопровождалась настроениями пессимизма и скептицизма, усилением критики аморализма совр. ему об-ва. Вместе с тем у Г. произошел нек-рый сдвиг к индивидуализму и волюнтаризму, к преувеличению роли личного самосовершенствования. 50-60-е гг.-время преодоления этих настроений, попыток заново решить центральную, с т зр. Г., проблему нравственности - взаимоотношения личности и об-ва, к ую, как ен считает, социальная жизнь и общественная наука еще ие решили. «...Понять ее» святость прав личности и не разрушить, не раздробить на атомы общество-самая трудна» социальная задача». Осмысляя эту проблему, Г. полемизирует с идеологией мещанства. Нивелирование личности в буржуазном об-ве истолковывается им как признак его загнивания. «В мещанине личность прячется или не выступает, потому что не она главное. главное -товар, дело, вещь, главное-собственность». Г. настаивает на ответственности личности за порисходящие события: «Отдавая обстоятельствам то, что им принадлежит, мы не покроем, однако, ими людей, - люди тоже факты и пусть несут ответственность за свои дела». Вместе с тем Г критикует проповедь абсолютной свободы человеческих страс-ieri Он выступает против привнесения в социалистические учения элементов из буржуазных теорий: резко критикует черты авторитаризма в учении Г. Бабе-фа, идею всеобщей регламентации у Э Кабе, порядки фурьеристскего фаланстера (Фурье)^ антигуманная теорий Прудона и т. п. Согласно Г, будущее об-во воплотит подлинную гармонию личного и общественного, разума и страсти, науки и красоты. Особое место в творческих исканиях Г, занимала разработка основ революционной этики, принципов морали революционера, определяющих взаимоотношения с румевОДЙМЫМ» ИМ массами и идейными йрот»»ииа-ми. Этические взгляды отражены гл. еер. в работах: «Капризы г раздумья» (1847), «Несколько замечаний об историческом раэвя-тии чести» (1846), «С тоге берега» (1850) и вошедших в «Былее и думы» (1852-68) статьях «Западные арабески», «Раздумье ие поводу затронутых вопросов», «Джон Стюарт Милль и его книга «On Liberty».
Источник: Словарь по этике
ГЕРЦЕН Александр Иванович
1812—70) — рус. революционер-демократ, мыслитель-материалист, писатель. Создатель Вольной рус. типографии (Лондон, 1853), издававшей альманах «Полярная звезда» (1855—69), первую рус. революционную газету «Колокол» (1857—67) и др. Эстетические воззрения Г. неотрывны от общей эволюции его философских взглядов, итог к-рой подведен В. И. Лениным: «Герцен вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед — историческим материализмом» (т. 21, с. 256). Разрабатывая общефилософские обоснования будущего социального переворота в России, в эстетической борьбе эпохи Г. становится защитником реалистического метода (Реализм) в иск-ве и лит-ре. Он утверждает объективность эстетических категорий и представлений, возможность не только эмоционального, субъективного восприятия, но и интеллектуального «понимания» произв. иск-ва. Здесь, как и в философских исканиях в целом, Г. ищет синтез «эмпирии» и «спекуляции», единства бытия и мышления, практики и теории. Отсюда вытекает его понимание задач иск-ва и лит-ры, к-рые призваны не только «представлять» действительность, но и стать активной силой в ее пересоздании. Г. принадлежит воспринятое всеми революционными демократами определение лит-ры как «трибуны», с- высоты к-рой народ «заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести», а также представление о высокой миссии художника-творца: «художник тоже власть». Высоко ценя творчество мн. деятелей иск-ва и лит-ры прошлого и своего времени, Г. возлагает большие надежды на иск-во будущего. Говоря о «новом искусстве», он имеет в виду прежде всего такое, к-рое было бы и социально действенным, и обладающим «художественной инициативой». Поскольку «корни» иск-ва — «корни» прекрасного «в земле», как образно определяет Г., постольку возникновение иск-ва, его развитие зависят от конкретно-исторических условий. «...Великий художник не может быть несовременен. Одной посредственности предоставлено право независимости от духа времени». Источник прекрасного, по Г., жизнь, но не в ее обыденном течении, а в моменты высокого напряжения, подъема. Оперируя понятием «вечная красота», Г. видит в ней отражение «человеческой мощи» в ту или иную историческую эпоху. Полемизируя с попытками объяснить, что такое «красота», «прекрасное», исходя из физиологических особенностей человека, он утверждает: «Прекрасное, конечно, не ускользает от законов природы; невозможно ни создать его без материи, ни ощущать его без органов чувств; но ни физиология, ни акустика не могут создать теорию художественного творчества искусства» — это, по Г., сфера общественных наук. Историзмом проникнуто его понимание трагического. «Дон-Кихотом революции», «суровым, трагическим типом» предстает в его творчестве якобинец, оставшийся верным идеалам общественной свободы и справедливости в эпоху их крушения и попрания. Комическое связывается Г. с отжившими или отживающими явлениями, но с такими, само существование к-рых тормозит общественное развитие. Поэтому осмеяние их «имеет в себе нечто революционное». Способность художника выразить и воплотить в произв. иск-ва не только существующие и уходящие, но и едва зарождающиеся черты и тенденции развития об-ва составляют, согласно Г., основу воспитательной силы иск-ва. Особенно важно для иск-ва отражение назревающих потребностей народной жизни. Народность и художественность неотъемлемы для Г. друг от друга: «Поэт и художник в истинных своих произведениях всегда народен». Связь иск-ва с делом освобождения трудящихся масс от эксплуатации, отражение в нем передовых общественных идеалов, идейность искусства являются гл. принципами эстетики Г. Они положены в фундамент его концепции истории рус. лит-ры и дали право Г. называться одним из творцов рус. революционно-демократической эстетики. Проблемы эстетики затрагиваются в разных по задачам и жанрам работах Г., важнейшие из к-рых: «Дилетанты-романтики» (из цикла «Дилетантизм в науке», 1842-—43), «О развитии революционных идей в России» (1850), «А. Иванов» (1858), «Концы и начала» (1862), «Новая фаза в русской литературе» (1864), «Письмо о свободе воли» (1868). Высказывания по этим проблемам содержатся также в «Былом и думах» (1855—68), дневниках и письмах.
Источник: Эстетика: Словарь
ГЕРЦЕН Александр Иванович
псевдоним—Искандер) 25 марта (6 апреля) 1812, Москва—9 (21 января) 1870, Париж] — русский философ, писатель, публицист. В 1829—33 учился на физико-математическом отделении Московского университета. Его отец—знатный русский вельможа Иван Алексеевич Яковлев. Мать—Луиза Гааг (в России—Луиза Ивановна), которая познакомилась с Яковлевым у себя на родине, в Германии, и бежала с ним из родительского дома. Она была неразлучна с Яковлевым до самой его смерти, но последний не смог преодолеть сословных предрассудков, брак оставался неофициальным, и поэтому их сын не носил фамилии отца. Герцен получил хорошее домашнее воспитание и образование, знал несколько иностранных языков. Восстание декабристов, а затем казнь П. И. Пестеля и его товарищей оказали огромное влияние на юного Герцена, разбудили, по его словам, ребяческий сон его души. Большое значение для него имела начавшаяся дружба с Н. Огаревым, в котором Герцен обрел надежного товарища и единомышленника. В университете вокруг Герцена сложился кружок, проявлявший большой интерес к революционным движениям на Западе и социалистическим концепциям А. Сен-Симона и Ш. Фурье. В 1834 члены кружка были арестованы, Герцен сослан сначала в Пермь, затем в Вятку, в 1837 переведен во Владимир, в 1839 вернулся в Москву. Во Владимире и Москве знакомится с философией Гегеля, приходит к выводу, что его диалектика может служить теоретическим обоснованием революционных идей, что она освобождает человека от преданий, переживших себя. Герцен пытается прочитать Гегеля с материалистических позиций. В новой ссылке в Новгороде (1841—42) знакомится с «Сущностью христианства» Л. Фейербаха. Имманентный поиск нового типа философствования, начатый ранее, усиливается, Герцен стремится связать воедино материалистические и диалектические идеи. Работы, отразившие этот процесс,—«Дилетантизм в науке» (1842—43) и особенно «Письма об изучении природы» (1844—46) —стали вехами в истории русской философии. Возвратившись из новгородской ссылки в Москву в 1842, Герцен принял участие в борьбе западников против славянофилов. Но его отношение к славянофильству не было однозначным, его привлекали, напр., представления славянофилов о самобытности страны, их воззрения на общину. В середине 40-х гг. Герцен вместе с В. Г. Белинским и Н. П. Огаревьм порывает с либеральным большинством западнического кружка. В 1847 уезжает за границу. Создает в Лондоне вольную русскую прессу, издает альманах «Полярная Звезда», газету «Колокол». Публикует произведения русской философии, не пропущенные на родине цензурой. С 1856 в литературных предприятиях Герцена участвует приехавший за границу Огарев. Связь с Россией поддерживалась корреспонденцией, а также общением со многими русскими, выезжавшими за рубеж. Более близкое знакомство Герцена с Европой укрепило его в неприятии мира капитала. Глубоко переживая поражение социалистических сил европейских стран в ходе революционных событий 1848 и 1849, он обращается к ситуации в России и здесь пытается найти возможности, упущенные Западом. Герцен явился основоположником концепции некапиталистического развития России. У него не было уверенности в том, что Россия вслед за Европой не свернет «на буржуазную дорогу», но он видит перед ней и другой путь. Не обязательно для России претерпевать все фазы буржуазного развития. Нет смысла преодолевать все трудности, которые выпали на долю Запада, чтобы, получив то устройство, которое имеет он, также остановиться перед современными формами общества. Избрать иной вариант социального развития, при котором минуются или проходятся в сокращенном, неразвитом виде стадии, уже известные историческому процессу, русскому народу позволит община, которую Европа давно утратила. Но община находится под государственным гнетом, и ее внутренний потенциал ограничен. Свободное развитие она может получить лишь при сломе той государственной и общественной системы, которая утвердилась в стране. Придаст силу русской общинности и мощная мысль Запада, где идеи социализма имеют длительную историю. Герцен не исключал, что Европа может социально обновиться раньше России и увлечь ее за собой в процесс революционных преобразований. Но в целом он склонялся к мысли о том, что первенство будет принадлежать его стране, в народном быту которой больше условий к экономическому перевороту, чем у западных народов, что Россия более способна к свершению социальных перемен, чем Европа. Концепция Герцена о некапиталистическом пути социальных преобразований получила дальнейшее развитие на русской почве.
Соч.: Собр. соч., т. 1—30. M., 1954—64; Избр. философ, произв., т. 1-2. М.-Л., 1948.
Лит.: Герцен в воспоминаниях современников. М., 1956; Ленин В. И. Памяти Герцена.—Он же. Поля. собр. соч., Т. 21; Плеханов Г. А Работы об А. И. Герцене.— Он же. Избр. философ, произв., т. 4. M., 1958; Володин А. И. Герцен. М., 1970. Архивы: РГБ, ф. 69; РГАЛИ, ф. 129; ГЛМ, ф. 22.
А. Д. Сухое
Соч.: Собр. соч., т. 1—30. M., 1954—64; Избр. философ, произв., т. 1-2. М.-Л., 1948.
Лит.: Герцен в воспоминаниях современников. М., 1956; Ленин В. И. Памяти Герцена.—Он же. Поля. собр. соч., Т. 21; Плеханов Г. А Работы об А. И. Герцене.— Он же. Избр. философ, произв., т. 4. M., 1958; Володин А. И. Герцен. М., 1970. Архивы: РГБ, ф. 69; РГАЛИ, ф. 129; ГЛМ, ф. 22.
А. Д. Сухое
Источник: Новая философская энциклопедия
ГЕРЦЕН Александр Иванович
25.03 (6.04). 1812, Москва-9(2 П.01.1870, Париж) - писатель, мыслитель, общественный деятель. На формировании взглядов Г. в период обучения в Московском ун-те сказалось его участие вместе с Огаревым (их знакомство, переросшее в дружбу, произошло ок. 1823 г.) в кружке, где обсуждались философские проблемы, социалистические идеи Сен-Симона и Фурье. "Сенсимонизм лег в основу наших убеждений и неизменно остался в существенном", - писал Г. В 1834 г. членов кружка арестовали и обвинили в создании тайной организации, имевшей целью свержение существующего строя. Г. был сослан под надзор полиции. В 1842 г. ему разрешили переехать в Москву, где он написал свои первые философские соч. В "Дилетантизме в науке" (1842-1843) он противопоставил идее славянофилов о необходимости подчинить философию религии мысль о соединении философии с естествознанием и знания с массами. Рассматривая историю науки и философии, Г. показал, что массы всегда были поглощены добыванием материальных средств существования, а наука стала достоянием немногих. Возник разрыв между "кастой" ученых и остальным человечеством, что с необходимостью приводило к борьбе как к неизбежному элементу исторического процесса. Только соединение науки с массами снимает это противостояние "духа" и "материи". В "Письмах об изучении природы" (1845-1846) Г. развивает мысль о союзе философии и естествознания, подчеркивая невозможность развития философии без опоры на естествознание и неспособность последнего создать истинную картину мира без овладения философской диалектикой. Имея в виду в первую очередь философию идеалистическую, вершиной к-рой были тогда взгляды Гегеля, Г. отмечал заслугу этой философии в создании диалектической формы познания, в разработке идеи развития. Беда ученых-эмпириков, подчеркивал он, в том, что они не видят в природе развития разума, для них разум есть свойство только человеческое и потому субъективное, отсюда бытие и мышление распадаются у них на противостоящие друг другу внешним образом объект и субъект. Г. же считал, что разум не противостоит природе как нечто внешнее, а есть осознание ею самой себя. Отвергая идеалистическое решение проблемы тождества мышления и бытия и не принимая характерного для эмпиризма (т. е. существовавшего тогда материализма) разрыва между субъективным разумом и объективным бытием, Г. пытался вывести мышление, логику непосредственно из развития природы и попадал, т. обр., в тупик натурализма, ибо оставлял за пределами анализа социальную деятельность человека. В дальнейшем (в 60-е гг.) он развил свои философские взгляды, признав значение для понимания человека социологии. Человек - не только физическое тело, подчиняющееся общим законам природного мира, он живет в об-ве и является существом нравственным, а потому изучать его поведение должна социология, к-рой предстоит вырвать человека "из анатомического театра, чтобы возвратить его истории". Ибо история, об-во имеют свои законы, и "общественный человек ускользает от физиологии; социология же, напротив, овладевает им, как только он выходит из состояния животной жизни". В 1847 г. Г. навсегда покидает Россию, но до конца своих дней он жил ее интересами, думая о преобразованиях, к-рые привели бы ее на путь свободы и процветания. Об этом свидетельствуют его обширная переписка, тесные контакты с представителями российского освободительного движения, особенно с М. А. Бакуниным после приезда последнего в Лондон в 1861 г. В 1853 г. Г. основал в Лондоне Вольную русскую типографию, в к-рой стал печатать произв., запрещенные на родине цензурой, с 1855 г. издавал альманах "Полярная звезда", а с 1857 по 1867 г. вместе с Огаревым - газ. "Колокол". Полагая, что социалистическое общественное ус- тройство в большей степени, чем любое другое, обеспечивает социальную справедливость, он пережил мучительное разочарование, убедившись, после поражения революции 1848 г. во Франции, что идея частной собственности имеет глубокие корни. Г. пришел к выводу, что идея социализма, созревшая на зап. почве, может осуществиться там, где найдет более благоприятные условия, а именно в России на основе крестьянской общины. При этом он развил мысль Чаадаева о том, что отсталость России может стать ее преимуществом, ибо, усвоив достижения западноевропейской науки, она сможет избежать тех негативных моментов, к-рые сопутствовали движению зап. об-ва вперед, и даже миновать стадию буржуазного развития в том виде, в каком она проявлялась в Зап. Европе. Одним из первых среди деятелей рус. освободительного движения Г. понял неоправданность революционного насилия без понимания перспектив социального развития, без преобразования народного сознания. Кровавый опыт революции 1848 г., писал Г., "взошел у меня в плоть и кровь". И с тех пор он не устает выступать против "вспышкопускательства", к-рым особенно грешил Бакунин. Насилие способно только расчищать место для будущего, говорил Г., для социального созидания необходимы "идеи", нужно развитое народное сознание. "Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри", - утверждал он. Деятельность и литературное творчество Г. оказали огромное влияние на развитие рус. философской и общественной мысли, причем самых разных направлений. Под влиянием теории "рус. социализма" находилось большинство народнических организаций. За признание Г. своим предшественником боролись российские социал-демократы. Но и непримиримые противники как народничества, так и марксизма находили у Г. много ценных и близких им идей. Так, К. Н. Леонтьева привлекали мысли Г. о культуре и о пагубном на нее влиянии буржуазии, а Бердяева - его идеи о свободе личности. Ценили Г. и такие разные по своим философским воззрениям рус. философы, как Булгаков и Шпет. А без ссылок на автобиографическую эпопею Г. "Былое и думы" не обходился ни один исследователь истории рус. философской мысли сер. XIX в., даже такой религиозно убежденный мыслитель, как Флоровский, и тот ссылается на Г. как на высочайший авторитет в оценке тех или иных явлений философской жизни XIX в. И, безусловно, прав Бердяев, когда пишет, что Г. и Белинский имеют "центральное значение для русской судьбы", а Г. "если и не самый глубокий, то самый блестящий из людей 40-х годов" (О России и русской философской культуре. М., 1990. С. 92, 94).
Источник: Русская философия: словарь
ГЕРЦЕН Александр Иванович
(1812–1870) – русский философ-материалист, революционный демократ, писатель и публицист. Мировоззрение Г. сформировалось под влиянием философии Шеллинга, Гегеля, Фейербаха , позитивизма О. Конта , французских социалистов Сен-Симона, Фурье, Прудона. Основные сочинения: «Дилетантизм в науке», «Письма об изучении природы», «О развитии революционных идей в России», «С того берега», «Концы и начала», «Письма к старому товарищу», «Былое и думы» и др.
В произведениях 1832–1847 гг. Г. стремится найти метод познания, адекватный действительности и воплощающий в себе единство противоположностей природы и человека, материи и сознания, чувственного и рационального, опыта и спекуляции, эмпирии и идеализма. По мнению Г., «история мышления – продолжение истории природы… Законы мышления – осознанные законы бытия». Отсюда вытекает единство онтологии и гносеологии. Свою позицию Г. определяет как «реализм», в рамках которого философия призвана давать общие принципы для построения специально-научных теорий, указывать им направление исследования, предвосхищать их результаты. Выводя логику мышления из развития природы, Г. сталкивается с «неуловимым и непонятным» – со случайностью. «не вытекающей из понятия предмета». Поэтому трагедия человека и заключается в непримиримом разногласии изначальных запросов его духа со слепой природой и властью случая. Именно поэтому «мир живет кое-как… и ищет не устроиться, а забыться». Чтобы «устроиться» человеку в этом мире, необходимо вписать его в историческое бытие. Так появляется основная тема творчества Г. – личность и философия истории.
Алогизм природы и истории укрепляет Г. в антропоцентризме. «Смыслы мира дремлют в душе каждого… Вне нас всё изменяется, всё зыблется… и мы не сыщем гавани, иначе как в нас самих, в сознании нашей беспредельной свободы, нашей самодержавной независимости». Так из признания «омута случайностей, в который погружена жизнь человека», вырастает концепция, утверждающая нравственную самобытность, свободу и достоинство личности, стоящей выше всякого бытия. «Личность – вершина исторического мира, к ней всё примыкает, ею всё живет… Пора догадаться, что в природе и истории много глупого, неудавшегося, спутанного». Поэтому «подчинение личности обществу, народу, человечеству, идее есть продолжение человеческих жертвоприношений». Г. постоянно обличает алогизм «потока» исторического бытия, повторяясь, пишет о «растрепанной импровизации истории», которую необходимо привести в гармонию, потому что он обуреваем мечтой об идеальном строе, обеспечивающем возможность полноценного развития каждому на земле «здесь и сейчас», а не в далеком будущем.
Преданность идее человека и человечества, невозможность осуществить ее в России влекли Г. на Запад. Непосредственно столкнувшись с французской буржуазной революцией 1848 г., он убеждается в утопичности и беспочвенности своих мечтаний. Из убежденного западника Г. становится страстным антизападником. Разочарование в революции не привело его к отказу от его идеала, но окончательно подорвало веру в закономерное движение истории, в прогресс. «Современное поколение имеет одного Бога – капитал… Наше время эпоха восходящего мещанства… В демократии – страшная мощь разрушения, но когда она примется создавать, она теряется в ученических опытах, в политических этюдах… Действительного творчества в демократии нет». Его резкая и достаточно односторонняя критика Запада связана с утверждением идеи личности, противоположной буржуазному идеалу: всё переменилось в Европе. «Рыцарская честь заменилась бухгалтерской честностью, изящные нравы – нравами чинными, вежливость – чопорностью, гордость – обидчивостью, парки – огородами, дворцы – гостиницами, открытыми для всех. Все хотят казаться вместо того, чтобы быть».
Сознание бессилия «чистого разума», стремящегося к истине, не имеющей обязательной силы над действительным миром, очевидность мнимого решения проблем исторического бытия в гегелевской философии истории завершают перелом в историософских исканиях Г., для которого «вихрь случайностей», определяющий социально-историческое бытие, трансформируется в философию возможного. «Ни природа, ни история никуда не ведут и потому готовы идти всюду, куда им укажут, если это возможно». Категория возможности помогает Г. построить учение о том, что Россия «может», минуя капиталистическую фазу развития, сразу перейти к осуществлению социалистических идеалов. Тема своеобразия «русского социализма» становится для Г. главной.
В отсталости России, в ее «свободе от тяжести всемирной истории» Г., как и Чаадаев, видит ее великое преимущество при решении социальных проблем. В русском народе, по мнению Г., есть задатки общности, возможного братства людей, которого уже нет у западных народов. Совершенно по-славянофильски, но без их религиозной терминологии Г. объясняет возможные перспективы будущего русского народа из преимуществ уклада жизни крестьянской общины. Общее владение землей, общинное самоуправление, право каждого индивида на землю, по Г., имеют большую ценность для социалистических перспектив, нежели политическая и социальная развитость Европы. Определенные черты русского характера (пластичность, способность усваивать современные достижения Запада, стремление к гармонизации теории и практики, энергия и изобретательность в военной и политической областях) также будут способствовать скорейшим преобразованиям в России.
Отмеченные мыслителем положительные черты и недостатки (пассивность, смирение, женственность, недостаток индивидуальности и т. п.) много позже станут основой для разработки концепции нации и русского национального характера в трудах Питирима Сорокина и Н. Бердяева .
Набольшие трудности испытывал Г. при решении проблемы «личность и общество», пытаясь соединить принцип общественности с принципом личности и ее свободы. Спасение Г. видит в русском мужике, который соединяет в себе личное начало с общинным. Веря в крестьянский мир, общину, Г. философски не разграничивает понятия индивидуума и личности, которая для него противоположна эгоистической замкнутости и возможна лишь в общиннности. Однако из признания самоценности человека, жизни поколений, которыми нельзя жертвовать во имя идеалов будущего, рождалась новая тема – тема конфликта между личностью и обществом, которая станет одной из главных в творчестве Л. Шестова и Н. Бердяева .
Идея «русского социализма» для интеллигенции России надолго стала стимулом обращения к мужику, «хождения в народ», народнического движения. Аграрный социализм артели, этический социализм Г. был полярен революционному марксизму, возлагавшему надежды на рабочих и пролетариев. Быть может, это и было причиной достаточно прохладных отношений между двумя величайшими мыслителями эпохи – Г. и Марксом. До конца жизни веря в будущее социализма, Г. никогда не рассматривал его как совершенную форму общественных отношений. В конце жизни, настаивая на постепенности общественного развития, мыслитель подчеркивал, что для социального создания необходимы «построяющие» идеи, распространение просвещения, совершенствование познавательной деятельности и развитое народное сознание: «Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены изнутри».
В произведениях 1832–1847 гг. Г. стремится найти метод познания, адекватный действительности и воплощающий в себе единство противоположностей природы и человека, материи и сознания, чувственного и рационального, опыта и спекуляции, эмпирии и идеализма. По мнению Г., «история мышления – продолжение истории природы… Законы мышления – осознанные законы бытия». Отсюда вытекает единство онтологии и гносеологии. Свою позицию Г. определяет как «реализм», в рамках которого философия призвана давать общие принципы для построения специально-научных теорий, указывать им направление исследования, предвосхищать их результаты. Выводя логику мышления из развития природы, Г. сталкивается с «неуловимым и непонятным» – со случайностью. «не вытекающей из понятия предмета». Поэтому трагедия человека и заключается в непримиримом разногласии изначальных запросов его духа со слепой природой и властью случая. Именно поэтому «мир живет кое-как… и ищет не устроиться, а забыться». Чтобы «устроиться» человеку в этом мире, необходимо вписать его в историческое бытие. Так появляется основная тема творчества Г. – личность и философия истории.
Алогизм природы и истории укрепляет Г. в антропоцентризме. «Смыслы мира дремлют в душе каждого… Вне нас всё изменяется, всё зыблется… и мы не сыщем гавани, иначе как в нас самих, в сознании нашей беспредельной свободы, нашей самодержавной независимости». Так из признания «омута случайностей, в который погружена жизнь человека», вырастает концепция, утверждающая нравственную самобытность, свободу и достоинство личности, стоящей выше всякого бытия. «Личность – вершина исторического мира, к ней всё примыкает, ею всё живет… Пора догадаться, что в природе и истории много глупого, неудавшегося, спутанного». Поэтому «подчинение личности обществу, народу, человечеству, идее есть продолжение человеческих жертвоприношений». Г. постоянно обличает алогизм «потока» исторического бытия, повторяясь, пишет о «растрепанной импровизации истории», которую необходимо привести в гармонию, потому что он обуреваем мечтой об идеальном строе, обеспечивающем возможность полноценного развития каждому на земле «здесь и сейчас», а не в далеком будущем.
Преданность идее человека и человечества, невозможность осуществить ее в России влекли Г. на Запад. Непосредственно столкнувшись с французской буржуазной революцией 1848 г., он убеждается в утопичности и беспочвенности своих мечтаний. Из убежденного западника Г. становится страстным антизападником. Разочарование в революции не привело его к отказу от его идеала, но окончательно подорвало веру в закономерное движение истории, в прогресс. «Современное поколение имеет одного Бога – капитал… Наше время эпоха восходящего мещанства… В демократии – страшная мощь разрушения, но когда она примется создавать, она теряется в ученических опытах, в политических этюдах… Действительного творчества в демократии нет». Его резкая и достаточно односторонняя критика Запада связана с утверждением идеи личности, противоположной буржуазному идеалу: всё переменилось в Европе. «Рыцарская честь заменилась бухгалтерской честностью, изящные нравы – нравами чинными, вежливость – чопорностью, гордость – обидчивостью, парки – огородами, дворцы – гостиницами, открытыми для всех. Все хотят казаться вместо того, чтобы быть».
Сознание бессилия «чистого разума», стремящегося к истине, не имеющей обязательной силы над действительным миром, очевидность мнимого решения проблем исторического бытия в гегелевской философии истории завершают перелом в историософских исканиях Г., для которого «вихрь случайностей», определяющий социально-историческое бытие, трансформируется в философию возможного. «Ни природа, ни история никуда не ведут и потому готовы идти всюду, куда им укажут, если это возможно». Категория возможности помогает Г. построить учение о том, что Россия «может», минуя капиталистическую фазу развития, сразу перейти к осуществлению социалистических идеалов. Тема своеобразия «русского социализма» становится для Г. главной.
В отсталости России, в ее «свободе от тяжести всемирной истории» Г., как и Чаадаев, видит ее великое преимущество при решении социальных проблем. В русском народе, по мнению Г., есть задатки общности, возможного братства людей, которого уже нет у западных народов. Совершенно по-славянофильски, но без их религиозной терминологии Г. объясняет возможные перспективы будущего русского народа из преимуществ уклада жизни крестьянской общины. Общее владение землей, общинное самоуправление, право каждого индивида на землю, по Г., имеют большую ценность для социалистических перспектив, нежели политическая и социальная развитость Европы. Определенные черты русского характера (пластичность, способность усваивать современные достижения Запада, стремление к гармонизации теории и практики, энергия и изобретательность в военной и политической областях) также будут способствовать скорейшим преобразованиям в России.
Отмеченные мыслителем положительные черты и недостатки (пассивность, смирение, женственность, недостаток индивидуальности и т. п.) много позже станут основой для разработки концепции нации и русского национального характера в трудах Питирима Сорокина и Н. Бердяева .
Набольшие трудности испытывал Г. при решении проблемы «личность и общество», пытаясь соединить принцип общественности с принципом личности и ее свободы. Спасение Г. видит в русском мужике, который соединяет в себе личное начало с общинным. Веря в крестьянский мир, общину, Г. философски не разграничивает понятия индивидуума и личности, которая для него противоположна эгоистической замкнутости и возможна лишь в общиннности. Однако из признания самоценности человека, жизни поколений, которыми нельзя жертвовать во имя идеалов будущего, рождалась новая тема – тема конфликта между личностью и обществом, которая станет одной из главных в творчестве Л. Шестова и Н. Бердяева .
Идея «русского социализма» для интеллигенции России надолго стала стимулом обращения к мужику, «хождения в народ», народнического движения. Аграрный социализм артели, этический социализм Г. был полярен революционному марксизму, возлагавшему надежды на рабочих и пролетариев. Быть может, это и было причиной достаточно прохладных отношений между двумя величайшими мыслителями эпохи – Г. и Марксом. До конца жизни веря в будущее социализма, Г. никогда не рассматривал его как совершенную форму общественных отношений. В конце жизни, настаивая на постепенности общественного развития, мыслитель подчеркивал, что для социального создания необходимы «построяющие» идеи, распространение просвещения, совершенствование познавательной деятельности и развитое народное сознание: «Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены изнутри».
Источник: Краткий философский словарь.
ГЕРЦЕН Александр Иванович
псевд.- Искандер) (25.3(0.4). 1812, Москва, 9(21).1 .1870, Париж), рус. писатель и публицист, философ-материалист, революционер. Из дворян: незаконнорожденный сын богатого помещика И. А. Яковлева. Окончил физико-математич. отделение Моск. ун-та (1833).
В июле 1834 за участие в университетском кружке революц. направления был арестован и выслан (Пермь, Вятка, Владимир), в нач. 1840 вернулся в Москву, в мае переехал в Петербург. В 1841 за резкий отзыв в частном письме о полиции выслан в Новгород. После возвращения из ссылки (1842) жил в Москве, активно участвовал в идейно-филос. борьбе, сотрудничал в «Отечеств. записках», выступал с критикой идеологии офиц. народности и воззрений славянофилов. В 1847 уехал с семьей за границу, был свидетелем Революции 1848 во Франции и ее поражения. В 1849 переехал в Женеву. Участвовал в газете Прудона «Голос народа». В 1850 поселился в Ницце, где сблизился с деятелями итал. освободит. движения. В 1852 переехал в Лондон, где основал (1853) для борьбы с крепостничеством и царизмом Вольную рус. типографию. С 1855 издавал альманах «Полярная звезда», в 1857-07 вместе с Огаревым выпускал первую рус. революц. газету «Колокол». Программа «Колокола» на первом этане (1857-61) содержала общедемократич. требования: освобождение крестьян с землей, общинное землевладение, уничтожение цензуры и телесных наказаний. После реформы 1861 Г. резко выступил против либерализма, опубликовал статьи, разоблачающие реформу, революц. прокламации. В период Польского восстания 1863-64, хотя и понимал его обреченность, выступил в защиту Польши. В последние годы жизни разошелся по ряду принципиальных вопросов с молодой революц. эмиграцией.
Наряду с выдающимися лит. произв.- романом «Кто виноват?» (1841-46), повестью «Доктор Крупов» (1847), мемуарами «Былое и думы» (1852-68) - перу Г. принадлежат также филос. работы, в к-рых Г. «...сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени» (Л е н и н В. И., ПСС, т. 21, с. 256). Осн. тема филос. творчества Г.- единство бытия и мышления, жизни и идеала. Г. стремился найти и сформулировать метод познания, адекватный действительности и являющийся единством опыта и умозрения, «эмпирии» и «спекуляции». В области философии истории в центре его внимания - проблема обществ. закона, к-рый представляется Г. в конечном счете как сочетание стихийного хода истории (бессознат. жизни народов) и сознат. деятельности индивидов (развития науки). В социально-политич. области лозунг единства теории и практики вел Г. к борьбе за революц. просвещение нар. масс, подготавливающее их к социалистич. перевороту. Эта многосложная, но внутренне связанная проблематика по-разному выступает на различных этапах идейного развития Г.
В ранних произв. («О месте человека в природе», 1832 и др.), свидетельствующих об интересе Г. к вопросам естествознания и к совр. филос. и социальным учениям (Шеллинга, Кузена, СенСимона и др.), обнаруживается тенденция к осмыслению единства природы и человека, материи и сознания, эмпирич. опыта и рационального мышления. В цикле статей «Дилетантизм в науке» (1842-43), трактуя диалектику Гегеля как «алгебру революции», Г. пытался обосновать закономерность движения человечества к обществу, лишенному антагонизмов. По Г., этот грядущий мир, царство разума, воплотит и осуществит рациональные моменты предшествующей истории: реалистич. преклонение перед природой, свойственное античности, и принципы суверенности личности, свободы духа, развитые, как полагал Г., в первонач. христианстве. Такое будущее отождествлялось Г. с социалистич. идеалом. Формой движения к новому миру было, по Г., соединение философии с жизнью, науки с массами. Когда произойдет такое слияние духа и материи, начнется пора «сознательного деяния». Понятие «деяние» выступает у Г. как характеристика сущности человеч. личности, возвышающейся как над неосмысленным существованием, так и над бесстрастным занятием наукой, свойственным «цеховым ученым».
В осн. филос. соч. «Письма об изучении природы» (1845-46) Г. развил идею единства противоположностей преим. в методологич. аспекте. Центр. идея этого произв.- настоят. необходимость ликвидации антагонизма, существующего между естествознанием и философией, или, как писал Г., между «эмпирией» и «идеализмом». Ратуя за преодоление созерцательности старого, метафизич. материализма и науч. переосмысление принципов активности познания, диалектич. мышления, развитых - в идеалистич., спекулятивной форме - Гегелем, Г. называл «подвигом» разработку Гегелем «методы» науки и призывал ученыхэмпириков воспользоваться ею. Вместе с тем вопреки Гегелю Г. стремился представить природу первичным живым процессом, «бродящим веществом», а диалектику познания, логику - ее продолжением и отражением. Однако даже провозгласив природу «родословной мышления», Г. все же не смог до конца решить задачу материалистич. переосмысления диалектики Гегеля, задачу создания «новой философии». Пойдя «...дальше Гегеля, к материализму, вслед за Фейербахом», Г., по словам Ленина, «...вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед - историческим материализмом» (там же).
Поражение Революции 1848, к-рую Г. ошибочно оценил как неудавшуюся битву за социализм, привело его к пересмотру нек-рых осн. положений филос. концепции 40-х гг., в частности к отказу от идеи разумности истории, неодолимости прогресса человечества, к резкой критике разного рода социальных утопий и романтич. иллюзий («С того берега», 1847-50). В своей критике зап.-европ. цивилизации Г. дошел до скептицизма, ставя под сомнение способность человеч. сознания верно отразить и предвидеть направление историч. движения. Он впадает в пессимистич. настроение относительно возможных перспектив социального переворота. Попыткой преодоления этого пессимизма была герценовская теория «русского», крест. социализма: в крест. общине Г. усмотрел, как ему казалось, реальный зародыш социалистич. будущего («Россия», 1849, и др.). По Г., «человек будущего в России - мужик, точно так же, как во Франции работник» (Собр. соч., т. 7, 1956, с. 326). Утопич. теория «рус. социализма» в своеобразной форме выражала революц. устремления рус. крестьянства, его требования полностью уничтожить помещичье землевладение. Мысля дальнейший ход рус. истории как освобождение крестьян от всех феод.-самодержавных пут и соединение патриархально-коллективистского быта крестьянства с социалистич. теорией, Г. в своей связи ставил вопрос о возможности миновать капиталистич. фазу развития. Однако события сер. 60-х гг. все больше убеждали Г., что и Россия заражается «буржуазной оспой».
В 50-60-х гг., уделяя особое внимание проблеме взаимоотношения личности и общества, Г. выступил резким критиком как бурж. индивидуализма, так и уравнит. коммунистич. утопий (Бабеф, Кабе и др.). Стремление избежать крайностей как фатализма, так и волюнтаризма выражается в глубоких раздумьях Г. над проблемой обществ. закономерности. Пытаясь понять историю как «...свободное и необходимое дело» человека (Собр. соч., т. 20, кн. 1, 1960, с. 442), Г. развивал идею единства среды и личности, историч. обстоятельетв и человеч. воли, пересматривал свое прежнее понимание перспектив историч. развития Европы.
В заключит. главах «Былого и дум», цикле очерков «Скуки ради» (1868-69), в повести «Доктор, умирающий и мертвые» (1869) он ставил вопрос о «совр. борьбе капитала с работой».
Вершиной идейных поисков и теоретич. завещанием Г. стала последняя работа - письма «К старому товарищу» (1869). Они адресованы Бакунину и направлены против крайностей его революц. теории: призывов к уничтожению гос-ва, немедленному социальному перевороту, требования не «учить народ», а «бунтовать его». Нельзя звать массы к такому социальному перевороту, потому что насилием и террором, полагал Г., можно только расчищать место для будущего, но не создавать новое. Для социального созидания необходимы «идеи построяющие», нужна сила, нужно народное сознание. «Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри» (там же, кн. 2, I960, с. 590). Пример социальной организации Г. увидел в «Междунар. работничьих съездах», т. е. в 1-м Интернационале.
Идеи Г. оказали большое воздействие на развитие рус. филос., обществ.-политич. и эстетич. мысли. Г. выступил одним из родоначальников идеологии народничества.
В июле 1834 за участие в университетском кружке революц. направления был арестован и выслан (Пермь, Вятка, Владимир), в нач. 1840 вернулся в Москву, в мае переехал в Петербург. В 1841 за резкий отзыв в частном письме о полиции выслан в Новгород. После возвращения из ссылки (1842) жил в Москве, активно участвовал в идейно-филос. борьбе, сотрудничал в «Отечеств. записках», выступал с критикой идеологии офиц. народности и воззрений славянофилов. В 1847 уехал с семьей за границу, был свидетелем Революции 1848 во Франции и ее поражения. В 1849 переехал в Женеву. Участвовал в газете Прудона «Голос народа». В 1850 поселился в Ницце, где сблизился с деятелями итал. освободит. движения. В 1852 переехал в Лондон, где основал (1853) для борьбы с крепостничеством и царизмом Вольную рус. типографию. С 1855 издавал альманах «Полярная звезда», в 1857-07 вместе с Огаревым выпускал первую рус. революц. газету «Колокол». Программа «Колокола» на первом этане (1857-61) содержала общедемократич. требования: освобождение крестьян с землей, общинное землевладение, уничтожение цензуры и телесных наказаний. После реформы 1861 Г. резко выступил против либерализма, опубликовал статьи, разоблачающие реформу, революц. прокламации. В период Польского восстания 1863-64, хотя и понимал его обреченность, выступил в защиту Польши. В последние годы жизни разошелся по ряду принципиальных вопросов с молодой революц. эмиграцией.
Наряду с выдающимися лит. произв.- романом «Кто виноват?» (1841-46), повестью «Доктор Крупов» (1847), мемуарами «Былое и думы» (1852-68) - перу Г. принадлежат также филос. работы, в к-рых Г. «...сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени» (Л е н и н В. И., ПСС, т. 21, с. 256). Осн. тема филос. творчества Г.- единство бытия и мышления, жизни и идеала. Г. стремился найти и сформулировать метод познания, адекватный действительности и являющийся единством опыта и умозрения, «эмпирии» и «спекуляции». В области философии истории в центре его внимания - проблема обществ. закона, к-рый представляется Г. в конечном счете как сочетание стихийного хода истории (бессознат. жизни народов) и сознат. деятельности индивидов (развития науки). В социально-политич. области лозунг единства теории и практики вел Г. к борьбе за революц. просвещение нар. масс, подготавливающее их к социалистич. перевороту. Эта многосложная, но внутренне связанная проблематика по-разному выступает на различных этапах идейного развития Г.
В ранних произв. («О месте человека в природе», 1832 и др.), свидетельствующих об интересе Г. к вопросам естествознания и к совр. филос. и социальным учениям (Шеллинга, Кузена, СенСимона и др.), обнаруживается тенденция к осмыслению единства природы и человека, материи и сознания, эмпирич. опыта и рационального мышления. В цикле статей «Дилетантизм в науке» (1842-43), трактуя диалектику Гегеля как «алгебру революции», Г. пытался обосновать закономерность движения человечества к обществу, лишенному антагонизмов. По Г., этот грядущий мир, царство разума, воплотит и осуществит рациональные моменты предшествующей истории: реалистич. преклонение перед природой, свойственное античности, и принципы суверенности личности, свободы духа, развитые, как полагал Г., в первонач. христианстве. Такое будущее отождествлялось Г. с социалистич. идеалом. Формой движения к новому миру было, по Г., соединение философии с жизнью, науки с массами. Когда произойдет такое слияние духа и материи, начнется пора «сознательного деяния». Понятие «деяние» выступает у Г. как характеристика сущности человеч. личности, возвышающейся как над неосмысленным существованием, так и над бесстрастным занятием наукой, свойственным «цеховым ученым».
В осн. филос. соч. «Письма об изучении природы» (1845-46) Г. развил идею единства противоположностей преим. в методологич. аспекте. Центр. идея этого произв.- настоят. необходимость ликвидации антагонизма, существующего между естествознанием и философией, или, как писал Г., между «эмпирией» и «идеализмом». Ратуя за преодоление созерцательности старого, метафизич. материализма и науч. переосмысление принципов активности познания, диалектич. мышления, развитых - в идеалистич., спекулятивной форме - Гегелем, Г. называл «подвигом» разработку Гегелем «методы» науки и призывал ученыхэмпириков воспользоваться ею. Вместе с тем вопреки Гегелю Г. стремился представить природу первичным живым процессом, «бродящим веществом», а диалектику познания, логику - ее продолжением и отражением. Однако даже провозгласив природу «родословной мышления», Г. все же не смог до конца решить задачу материалистич. переосмысления диалектики Гегеля, задачу создания «новой философии». Пойдя «...дальше Гегеля, к материализму, вслед за Фейербахом», Г., по словам Ленина, «...вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед - историческим материализмом» (там же).
Поражение Революции 1848, к-рую Г. ошибочно оценил как неудавшуюся битву за социализм, привело его к пересмотру нек-рых осн. положений филос. концепции 40-х гг., в частности к отказу от идеи разумности истории, неодолимости прогресса человечества, к резкой критике разного рода социальных утопий и романтич. иллюзий («С того берега», 1847-50). В своей критике зап.-европ. цивилизации Г. дошел до скептицизма, ставя под сомнение способность человеч. сознания верно отразить и предвидеть направление историч. движения. Он впадает в пессимистич. настроение относительно возможных перспектив социального переворота. Попыткой преодоления этого пессимизма была герценовская теория «русского», крест. социализма: в крест. общине Г. усмотрел, как ему казалось, реальный зародыш социалистич. будущего («Россия», 1849, и др.). По Г., «человек будущего в России - мужик, точно так же, как во Франции работник» (Собр. соч., т. 7, 1956, с. 326). Утопич. теория «рус. социализма» в своеобразной форме выражала революц. устремления рус. крестьянства, его требования полностью уничтожить помещичье землевладение. Мысля дальнейший ход рус. истории как освобождение крестьян от всех феод.-самодержавных пут и соединение патриархально-коллективистского быта крестьянства с социалистич. теорией, Г. в своей связи ставил вопрос о возможности миновать капиталистич. фазу развития. Однако события сер. 60-х гг. все больше убеждали Г., что и Россия заражается «буржуазной оспой».
В 50-60-х гг., уделяя особое внимание проблеме взаимоотношения личности и общества, Г. выступил резким критиком как бурж. индивидуализма, так и уравнит. коммунистич. утопий (Бабеф, Кабе и др.). Стремление избежать крайностей как фатализма, так и волюнтаризма выражается в глубоких раздумьях Г. над проблемой обществ. закономерности. Пытаясь понять историю как «...свободное и необходимое дело» человека (Собр. соч., т. 20, кн. 1, 1960, с. 442), Г. развивал идею единства среды и личности, историч. обстоятельетв и человеч. воли, пересматривал свое прежнее понимание перспектив историч. развития Европы.
В заключит. главах «Былого и дум», цикле очерков «Скуки ради» (1868-69), в повести «Доктор, умирающий и мертвые» (1869) он ставил вопрос о «совр. борьбе капитала с работой».
Вершиной идейных поисков и теоретич. завещанием Г. стала последняя работа - письма «К старому товарищу» (1869). Они адресованы Бакунину и направлены против крайностей его революц. теории: призывов к уничтожению гос-ва, немедленному социальному перевороту, требования не «учить народ», а «бунтовать его». Нельзя звать массы к такому социальному перевороту, потому что насилием и террором, полагал Г., можно только расчищать место для будущего, но не создавать новое. Для социального созидания необходимы «идеи построяющие», нужна сила, нужно народное сознание. «Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри» (там же, кн. 2, I960, с. 590). Пример социальной организации Г. увидел в «Междунар. работничьих съездах», т. е. в 1-м Интернационале.
Идеи Г. оказали большое воздействие на развитие рус. филос., обществ.-политич. и эстетич. мысли. Г. выступил одним из родоначальников идеологии народничества.
Источник: Советский философский словарь
ГЕРЦЕН Александр Иванович (Искандер) (1812-1870)
русский философ, писатель, общественный деятель. В 1829-1833 учился на физико-математическом факультете Московского университета. Еще до поступления в университет познакомился с Н.П. Огаревым, вместе с которым поклялся отомстить за казненных декабристов и посвятить свою жизнь борьбе за свободу. Во время учебы слушал лекции известного русского шеллингианца проф. М.Г. Павлова. Вместе с Огаревым организовали кружок, ориентированный на взгляды Сен-Симона. В1834 вместе с другими членами кружка арестован и обвинен в антиправительственной деятельности. Осужден и сослан в 1835 под надзор полиции (Пермь, Вятка, Владимир). В 1840 получил разрешение вернуться, но вскоре последовала новая ссылка в Новгород (1841-1842) за резкий отзыв о полиции. С 1842 по 1847 были написаны основные философские работы Г. В этот период жизни. Г. выступал как один из основных идеологов западничества. К 1839 относится его резкое столкновение с Белинским по поводу понимания гегелевской философии. Г. выступил против трактовки Белинским идеи "примирения с действительностью", противопоставляя ей "философию деяния". В 1847 уехал из России, в 1849 принял решение остаться за границей. В 1853 основал в Лондоне вольную русскую типографию, с 1855 по 1869 издавал альманах "Полярная звезда". Вместе с Огаревым (который присоединился к нему в 1856) с 1857 по 1867 издавал газету "Колокол". После поражения французской революции 1848 Г. пережил духовную драму, во многом пересмотрев свои прозападнические ориентации, посвятив себя разработке доктрины "русского социализма". В это же время в центре его внимания оказываются проблемы социальной философии и социологии. Несмотря на достаточно четко проявляющееся разграничение творчества Г. на два этапа, оно носит цельный характер, пронизано "сквозными" темами и идеями. Большое значение для понимания духовной эволюции Г. и самой эпохи имеет его мемуарная эпопея "Былое и думы". Основные философские и социальные идеи изложены Г. в следующих работах: "Дилетантизм в науке" (1842-1843); "Письма об изучении природы" (1845-1846); "О развитии революционных идей в России" (1851); "С того берега" (1855); "Русские немцы и немецкие русские" (1859); "Концы и начала" (1862); "Письма к противнику" (1864); "Письмах старому товарищу" (1869) и др. Основу философии Г. составляет переосмысленная идея Гегеля о единстве бытия и мышления, принцип единства онтологии и гносеологии. Древняя философия проявила односторонность, сливаясь с миром, опираясь на природу. Средневековая философия впала в противоположную крайность, сосредоточившись на человеческом духе. Новая философия породила дуализм природы и духа, отразившийся в крайностях эмпиризма (материализма) и рационализма (идеализма). Эмпиризм не видит в природе развития разума, который для материалистов является лишь свойством человека, его психики, функцией мозга. Идеализм же (как "схоластика протестанского мира") в высшем своем проявлении - гегелевской системе - продуцирует природу из разума, впадает в панлогизм. Ни то, не другое не соответствует социальной действительности, которая есть борьба бытия и небытия. Вечный дух развивается из изменчивой природы. Вне ее его не существует, природа же в духе познает самое себя. Мышления, логика выводятся из развития природы. "История мышления - продолжение истории природы", и наоборот - "Законы мышления - сознанные законы бытия". Эту свою позицию Г. определяет как реализм, в котором онтология переходит в гносеологию. Человек как бы достраивают собой природу, эксплицирует ее смыслы. Природа как бы отделяет себя от человеческого сознания. Истинное знание возможно как результат единства чувственного и рационального, исторического и логического в познании. Абсолютизация любой из сторон познавательного процесса ведет к заблуждению, истина же добывается постепенно и задается совпадением законов бытия и мышления. Процесс превращения духа в действительность, знания в действие ("деяние") Г. описывает как "одействотворение", т.е. как "реализацию" идеи, придание ей формы, актуализацию потенции духа в действительности. Личность призвана "одействотворить" свое призвание, придать событиям свою индивидуальную окраску. "Одействотворение" осуществляется ежедневно не только в жизни личности, но и в развитии человеческой истории. Тогда целью философии является не только ведение (познание), являющееся лишь моментом в целостной человеческой деятельности, в историческом развитии, но и осмысление человеческих поступков, событий истории, претворяющих знание в действие. "Метода", утверждает Г., важнее всякой суммы познания. Отсюда программа "философии деяния", введение оценочных этических моментов в познание (как предверие этико-субъективного метода в социологии), специфика философии истории Г. История человечества как продолжение истории природы - центральная тема Г. Ее движущим и порождающим принципом является "отрицательность". История эксплицирует законы развития разума как свои собственные. Важнейшими среди последних Г. считает поступательность и телеологичность социокультурных изменений, сменяемость форм социальной и культурной жизни и борьбу этих форм между собой. История - область проверки идей (логики) жизнью на "построя-емость", т.е. на возможность "одействотворения", способ реализации человеком своей "родовой сущности", понимаемой как всеобщность "разума". Следовательно, историю нельзя понимать как прикладную логику, в ней следует видеть "развитие индивидуальности в родовое". Основными качественными признаками личности являются: ее социальность (личности нет вне целого и вне связи с ним); устремленность к всесторонней и гармоничной самореализации ("одействотворению" заложенных в человеке возможностей): реализуемость в практических "деяниях" (любая идея должна быть "прожита"). С этих позиций историческое развитие "предзадано" в направлении правового порядка Запада (а не российского абсолютизма), ведущего к реализации социалистического идеала. Исторический процесс понимается как поэтапная эмансипация человека от рабства, фиксируемая через все большее соответствие разума и действительности. Она есть непрерывная смена форм и циклов, в пределах которых происходит обновление общества. Каждая форма и ступень в развитии необходимы, но преходящи, всегда уступают место более совершенному порядку. Однако смена одного порядка другим далеко не всегда проходит гладко, особенно, когда речь идет о смене социального, а не только политического строя. Отсюда его понимание революции как социальной революции, которая не может быть организована мгновенно, а есть длительный диалектический по характеру процесс изменений, столкновений интересов различных социальных групп. В этой связи Г. и характеризовал диалектику как "алгебру революции". Источник развития общества - совершенствование человеческих знаний и распространение просвещения. "Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри". Прогресс человека есть прогресс содержания мысли, овладение действенным методом. Движение истории - в делании человека независимым, ликвидация принуждения извне. Именно в этом ключе Г. трактовал социализм и понимал суть анархической доктрины. Отсюда вытекает и антиславянофильская позиция Г., который считал необходимым соединение философии с наукой, а не с религией, акцентирование индивидуального, личностного, а не государственного начала, общего, а не особенного в развитии. С другой стороны, Г. всегда старался занять трезвую позицию в оценке достижений Запада, одна из его постоянных тем - негативная оценка проявлений "мещанства" (буржуазности). Поворотной для творчества Г. оказалась работа "С того берега" (1855), закрепившая начавшийся во второй период творчества Г. пересмотр некоторых положений теории, переакцентирование внимания на новых аспектах рассматриваемых вопросов, введение новых тем в социально-философский анализ. Г. максимально проблематизировал в работах этого периода собственное мышление, принципы своей доктрины ("Не ищи решений в этой книге - их нет в ней, их вообще нет у современного человека"). Прежде всего ставится под сомнение само всемогущество разума, обосновывающего те или иные общественные идеалы, что сразу проблематизирует возможность достижения последних. Вера в непогрешимость разума сама есть вариант идолопоклонства. Можно говорить даже о своеобразной религии разума. Реальная же история обнаруживает свое несовпадение с "диалектикой чистого разума". В результате Г. приходит к снятию тезиса о телеологичности истории. Прогресс есть не цель, а результат истории. В истории обнаруживается "хроническое сумасшествие", она скорее "импровизация", чем следование какой-либо логической схеме. Г. говорит об "эмбриогении" истории, которая есть поле возможностей, реализуемых конкретными субъектами. История является не чем иным, как развитием свободы в необходимости (человеку необходимо сознавать себя свободным). Разум не управляет индивидуальной жизнью, однако человек должен и может утверждать свою "нравственную самобытность". Реальна воля человека как творящий разум, его личное противостояние "потоку истории", его вера в необходимость свободы. Индивид, осознавая реальность своего выбора, обречен быть свободным даже в алогичном мире. Возникает тема "должного" и тема персонализации истории в свободном "деянии". Появляются антитезы активного меньшинства и массы, индивида и мира. Г. обсуждается даже проблема (правда не получившая у него развернутого изложения) разрыва индивида с миром, в котором господствуют "безличные формы". У Г. появляется постоянная метафора радуги: народы идут за "радугой", не понимая, что перед ними лишь оптический обман (ведут вера, надежда, любовь, ненависть, но не разум и логика). Люди идут "наяву сонные". Усиливается и ранее присутствовавший мотив "проживания" идеи, философии, делания истины пафосом жизни, воспитания "любви к идее". В ряде работ западных авторов (Чикагская трехтомная антология русской философии; М. Малиа, И. Берлин и др.) этот круг идей Г. трактуется как экзинстенциалистски ориентированный, что дает основания сравнения Г. с Кьеркегором, и как ориентированный на "этический анархизм", что служит основанием сравнения Г. с Штирнером. Однако у Г. одновременно заметна и тенденция к натурализации и, одновременно, социологизации концепции в 1860-е, что особенно проявилось в концепции русского социализма (первое ее более или менее систематическое изложение относится к 1849). Русский социализм Г. базируется на четырех основаниях. Первое - концепция "старых" и "молодых" наций (Россия принадлежит ко вторым). Второе - концепция сохранившейся в России общины как носителя "социалистического" начала. Третье - теория возможности для России особого пути развития, возможности миновать ряд стадий развития, пройденных Западной Европой. Фактически, это основы народничества 1870-х. Четвертая - тема разрыва двух России, развития идеи их сближения через экономические преобразования (проблема элиты (героя) и массы в народничестве). В начале 1860-х происходит окончательное размежевание Г. с либеральным направлением в западничестве (обозначившееся еще во второй половине 1840-х, в частности, споре с Грановским), происходит его разрыв с Кавелиным (после выхода брошюры последнего "Дворянство и освобождение крестьян"), параллельно идет "скрытая" полемика с идеями Чернышевского. В конце 1860-х происходит окончательный разрыв с Бакуниным. Г. - целая эпоха в развитии русской мысли, в нем, если воспользоваться названием его работы, "концы и начала" русской философии. Не зря к его творчеству обращались такие разные философы как Лавров, Михайловский, К.Н. Леонтьев, Бердяев, Булгаков, Шпет и др.
В.Л. Абушенко
В.Л. Абушенко
Источник: Новейший философский словарь
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ГЕРЦЕН
[псевдоним – И с к а н д е р ; 25 марта (6 апр.) 1812 – 9(21) янв. 1870] – рус. революц. демократ, философ-материалист, писатель. Род. в Москве. Уже в детстве наблюдения над жизнью крепостных порождают у Г. протест против деспотизма. Потрясенный жестокой расправой царизма над восставшими декабристами, Г. почувствовал, что он "не с той стороны, с которой картечь и победы, тюрьмы и цепи" (Герцен А. И., Собр. соч. в 30 тт., изд. АН СССР, в дальнейшем – ИАН, т. 8, с. 61); вместе с Огаревым он поклялся отомстить за казненных. В 1829–33 Г. учился на физико-математич. отделении Моск. ун-та, где слушал лекции историка M. Т. Каченовского, курс физики М. Павлова, знакомившего студентов с философией Шеллинга и Окена. В эти годы крепли революц.-политич. устремления Г.; вокруг него и Огарева образовался кружок оппозиционно настроенных студентов (Н. И. Сазонов, H. M. Сатин, В. В. Пассек, А. Н. Савич, Н. X. Кетчер). В нач. 30-х гг. Г. познакомился с теориями Сен-Симона и Фурье, в социализме к-рых он видел первые попытки определить новые основания обществ. устройства. Кружок Г. – Огарева привлек внимание пр-ва. В июле 1834 вместе с Огаревым и нек-рыми др. членами кружка Г. был арестован и в апр. 1835 отправлен в ссылку (Пермь, Вятка, Владимир). В нач. 1840 Г. вернулся в Москву, потом (май 1840) переехал в Петербург. Резкий отзыв Г. в письме к отцу (ноябрь 1840) о полиции повлек за собой новую ссылку (Новгород, июль 1841 – июль 1842). Непосредственное столкновение Г. в годы ссылки с произволом и деспотизмом гос. аппарата николаевской России способствовало росту его революц. убеждений. Возвратившись в Москву, Г. выступил в 1842–47 с рядом филос. и художеств. произведений: "Дилетантизм в науке" (1842–43, опубл. в "Отеч. записках", 1843, NoNo 1, 3, 5, 12), "Письма об изучении природы" (1845–46), роман "Кто виноват?" (1841–46, опубл. в "Отеч. записках", 1845, No 12, 1846, No 4, отд. изд. – 1847), повести "Сорока-воровка" (1846, опубл. в 1848) и "Доктор Крупов" (1846, опубл. 1847). Он сблизился с Белинским, Грановским, принял участие в борьбе против представителей охранит. идеологии (М. Погодин, С. Шевырев), вступил в спор со славянофилами. В янв. 1847 Г. уехал за границу, а в 1849 принял решение остаться там для того, чтобы использовать возможность бесцензурного рус. слова для борьбы против крепостничества и самодержавия. Знакомство Г. с обществ. жизнью Франции и Италии утвердило его в отрицат. отношении к капиталистич. порядкам ("Письма из Франции и Италии", 1847– 1852, полн. изд. 1855). Г. приветствовал революцию 1848–49, но не понял ее бурж.-демократич. характера: он ожидал от нее коренного переустройства общества на социалистич. началах. Поражение франц. пролетариата, торжество реакции вызвали у Г. глубокое разочарование в возможностях революц. движения на Западе ("С того берега", 1847–50, изд. 1850). Скептицизм и пессимизм Г. в первые послереволюц. годы были результатом краха бурж. иллюзий в социализме, характерных для убеждений Г. 40-х гг. По словам Ленина, "духовная драма Герцена была порождением и отражением той всемирноисторической эпохи, когда революционность буржуазной демократии у ж е умирала (в Европе), а революционность социалистического пролетариата е щ е не созрела" (Соч., 4изд., т. 18, с. 10). В 1852 Г. переехал в Лондон, где основал "Вольную русскую типографию" (1853), первые издания к-рой – прокламация "Юрьев день! Юрьев день!" (1853) и брошюра "Крещеная собственность" (1853) – содержали критику крепостничества и призывы к дворянству освободить крестьян. В нач. 50-х гг. Г. начал работать над художеств. мемуарами "Былое и думы" (написаны 1852–68, полн. изд. 1919–20), рисующими историю идейных исканий рус. революционеров. В 1855–69 он издавал обозрение "Полярная звезда", а в 1857–67 (15 номеров в 1868 на франц. яз.) в сотрудничестве с Огаревым – политич. газ. "Колокол", на страницах к-рой вел борьбу за освобождение крестьян с землей, разоблачал крепостников и царских чиновников, проповедовал социалистич. идеи. В "Колоколе" отразились, однако, и либеральные иллюзии Г.: осн. прогрессивную обществ. силу в России Г. видел одно время в образованной части ср. дворянства, надеялся на мирное, добровольное освобождение крестьян помещиками, обращался через "Колокол" к Александру II с призывами освободить крестьян с землей. Однако при всех колебаниях Г. между демократизмом и либерализмом демократ все же брал в нем верх. В противоположность либералам, к-рые поддерживали реакц. политику пр-ва, жестоко подавлявшего выступления против грабит. крест. реформы 1861, Г. выступил в защиту Чернышевского и его соратников, занял последовательно демократич. позицию в отношении польского восстания 1863–1864. Будущее освободит. движения в России он связывал в 60-х гг. с деятельностью революционеров-разночинцев, к-рых называл "молодыми штурманами будущей бури". Вместе с Огаревым он участвовал в нач. 60-х гг. в создании революц. тайного об-ва "Земля и воля". Преодолел Г. и скептицизм относительно перспектив зап.-европ. революц. движения ("К старому товарищу", 1869). Порвав с анархистом Бакуниным, дружеские отношения с к-рым поддерживались им с 30-х гг., выразив твердую уверенность в том, что царству капитала пришел конец, он обратил свое внимание на деятельность 1-го Интернационала. Став на сторону революц. демократии 60-х гг., Г., однако, не освободился окончательно от нек-рых иллюзий "надклассового" бурж. демократизма. Он считал возможным и более предпочтительным мирный путь обществ. преобразования, повторял бурж.-демократич. фразы о проповеди социализма, обращенной равно и к работнику, и к хозяину, к земледельцу и мещанину. Умер Г. в Париже; его прах был перевезен в Ниццу. Ф и л о с о ф с к и е в о з з р е н и я. В студенч. работах "О месте человека в природе" (1832), "Аналитическое изложение солнечной системы Коперника" (1833) Г., разделяя еще нек-рые принципы идеализма (признание духовного начала мира и божеств. "души" в человеке) и отвергая материализм 18 в. (см. ИАН, т. 1, с. 19, 21), вместе с тем критиковал идеалистов за недооценку чувств. познания (см. тамже, с. 23), за то, что они нередко подгоняют факты и явления природы под произвольные гипотезы. Уже здесь Г. ставил вопрос о необходимости соединения опыта и умозрения, чувств. и рацион. познания (см. тамже, с. 24). Влияние религ.-мистич. идей, к-рое Г. испытал в период вятской ссылки, было в скором времени преодолено им. Столкнувшись в 1840 в Москве с крайним увлечением части молодой интеллигенции философией Гегеля, Г. отрицательно оценил проповедь идей "примирения с действительностью" (Бакунин, Белинский) и обратился к серьезному изучению гегелевской философии и занятиям историей философии вообще. Развитие революц. убеждений и занятия естеств. науками привели Г. к окончат. разрыву с религией и идеализмом. Известную роль в процессе становления Г. как атеиста и материалиста сыграло также изучение им книги Фейербаха "Сущность христианства". В работе "Дилетантизм в науке" присутствовали еще идеалистич. положения. В "Письмах об изучении природы", излагавших филос. кредо Г., он уже твердо стоял на позициях филос. материализма, хотя нередко и выражал свои идеи в идеалистич. терминах. Усматривая задачу философии в науч. обосновании практич. деяния, Г. резко критиковал ее отрыв от "практических сфер" жизни, характерный, по его мнению, как для ряда последователей гегелевской философии, так в нек-рой мере и для самого Гегеля (ИАН, т. 3, с. 71, 73, 80, 82). Выполнить свое назначение философия сможет, по Г., лишь в союзе с естествознанием: "философия, не опертая на частных науках, на эмпирии, – призрак, метафизика, идеализм" (там же, с. 101). В свою очередь, "эмпирия, довлеющая себе вне философии, – сборник, лексикон, инвентарий" (там же). В качестве основополагающего принципа философии Г. выдвинул материалистически трактуемый им принцип единства бытия и мышления. Коренной порок идеализма Гегеля заключен, по Г., в стремлении поставить мысль перед природой как первичное, подавить духом, логикой природу и историю, понять их "как прикладную логику, а не логику как отвлеченную разумность природы и истории" (там же, с. 120). "Чистая" мысль, существующая вне материального субстрата – человеч. мозга, – невозможна (там же, с. 302 и др.). Но сознание не есть нечто чуждое природе, внешнее ей; оно – естеств. и необходимый результат развития природы, высший его продукт (там же, с. 126–27). Неумение понять человеч. мышление в его возникновении и историч. развитии является одним из гл. недостатков материализма 17–18 вв. (там же, с. 300–301). Отвергая агностицизм, Г. считал совершенно несостоятельным стремление установить границы познания. В противоположность идеалистам, он придавал большое значение чувств., эмпирич. знанию, утверждая, что оно является естеств. и необходимым предшественником мысли (там же, с. 97). В то же время Г. возражал против недооценки активности разума (там же, с. 265, 297 и др.). Истинное знание есть единство опыта и умозрения. Г. стремился выработать объективный метод науч. мышления, принципы к-рого соответствовали бы законам природы и истории. Одним из таких принципов Г. считал рассмотрение явлений в их живой, органич. целостности; он критиковал превращение неразрывных сторон единого целого в мертвые абстракции, метафизич. разрыв сущности и явления, внешнего и внутреннего (там же, с. 17 и др.). Большое внимание Г. уделял доказательству необходимости изучать явления природы и истории в движении, развитии (там же, с. 128–29). Для Г. жизнь природы – бесконечное развитие, творение нового, переход от низших форм к высшим; в этом развитии выражается "диалектика физического мира" (там же, с. 127). В истории общества также совершается поступат. движение; оно идет "диагональю", в борьбе "консервативности" и "вечного движения и обновления"; последнее выражает "неудовлетворительность существующего, искание формы, более соответствующей новой степени развития разума" (там же, с. 206). Г. высоко оценивал диалектику Гегеля за разработку идеи развития, называл ее впоследствии "алгеброй революции" (ИАН, т. 9, с. 23). Вместе с тем Г. видел и непоследовательность Гегеля, обусловленную как идеалистич. основами его диалектики, так и стремлением быть "в ладу с существующим". В вопросе о критерии истинности знания Г. колебался между позицией рационализма и той т. зр., согласно к-рой "истина должна доказываться не одним мышлением, а мышлением и бытием" (ИАН, т. 3, с. 246). Твердо придерживаясь материализма в объяснении природных явлений, Г. не смог, однако, раскрыть социально-историч. обусловленность возникновения и развития человеч. познания. Неточна и его терминология: материалистич. мировоззрение он называл "реализмом", словом же "материализм" подчас обозначал воззрение, сводящее духовное к вещественному; он не всегда различал понятия "идеализм" и "рационализм" и т.д. Следуя Гегелю во взгляде на историю философии как на закономерный процесс, Г. отверг его попытку представить эту историю как подготовку гегелевской философии. Для Г. история философии – постепенное постижение единства бытия и мышления, распадающееся на три осн. стадии. Античная философия в целом – выражение первонач., естеств. "реализма"; ср.-век. философия идеалистична; философия нового времени пошла двумя путями, развив оба начала (идеализм и реализм) "до последней крайности". Задача совр. мысли, по Г., – преодоление обеих крайностей, разработка нового мировоззрения, основанного на признании мышления высшим результатом развития объективно существующей природы. Слабость историко-филос. взглядов Г. заключалась в неумении понять обществ.-историч. обусловленность развития филос. мысли и раскрыть последовательно борьбу материализма и идеализма, хотя его симпатии были в общем на стороне материалистич. систем. Взятые в целом, филос. воззрения Г., предпринявшего критич. переработку гегелевской диалектики с позиций материализма, обнаруживают плодотворную тенденцию сочетания материализма и диалектики. Касаясь филос. вопросов в ряде работ 50–60-х гг., Г. защищал и популяризировал осн. принципы материалистич. мировоззрения, освобождаясь при этом от идеалистич. терминологии, резко критиковал религию и славянофильские мистич. воззрения, раскрывал их враждебность науке и реакц. обществ. роль ("Опыт бесед с молодыми людьми", 1858; "Разговор с детьми", 1859; "Письма к противнику", 1864). Филос. воззрения Г. выражены также в его публицистич. и художеств. произведениях. Особое значение имеют в этом отношении "Былое и думы". Во мн. публицистич. произведениях Г. подходил диалектически к анализу социально-политич. проблем. Нек-рые произведения Г. 50–60-х гг. ("О развитии революционных идей в России", 1851; "Былое и думы" и др.) содержат ценнейший материал по истории рус. обществ.-политич. и филос. мысли 1-й пол. 19 в. Социологическая концепция. Теория "русского", "крестьян- ского" социализма. Специфику социальной жизни, отличающую общество от природы, Г. связывал с наличием у действующих в истории индивидов сознания, к-рое делает возможной целенаправл. и в известных пределах свободную деятельность. Г. отрицательно относился к телеологии и фатализму, навязывающим истории предопредел. план и сводящим действия человека к пассивному его выполнению; он подчеркивал активную роль человека в истории, обосновывал правомерность революц. действия. В то же время он критиковал волюнтаризм. Признавая прогрессивный характер историч. развития, Г. в 40-х гг. порой связывал прогресс с физиологич. усовершенствованием человека, с продолжающимся развитием мозга. В дальнейшем он отошел от этих идей; в "Письме к сыну (О свободе воли)" (1868) Г. решительно отвергал попытки объяснить обществ. жизнь законами физиологич. жизни человека и утверждал, что "социальный человек ускользает от физиологии" (Полное собр. соч. и писем, т. 21, 1923, с. 6). История для Г. прежде всего – прогрессивное развитие сознания, направленное на разумное устройство обществ. жизни, на достижение того соответствия между разумом и деятельностью, в к-ром реализуется свобода человека. Высшим результатом развития человеч. мысли Г. считал социалистич. идеал, дающий наиболее разумное и справедливое решение "экономического вопроса" и проблемы единства личности и общества. Г. остро интересовался вопросом о реальности практич. осуществления социалистич. идеала, – "где лежит необходимость, чтобы будущее разыгрывало нами придуманную программу?" (ИАН, т. 6, с. 27). Констатируя постоянное расхождение реального хода истории с обществ. идеалами, Г. уже в 40-х гг. шел к выводу, что "жизнь имеет свою эмбриогению, не совпадающую с диалектикой чистого разума" (там же, с. 29). Крушение надежд на революцию 1848–49 окончательно убедило его в том, что разумность и справедливость социалистич. идеала не являются достаточной гарантией его осуществления. В 50–60-х гг. Г. настойчиво стремился уяснить объективный ход истории, отыскать реальные возможности социалистич. переустройства общества. Он обратился к аналогии между развитием общества и развитием природы: историч. прогресс, подобно развитию в природе, идет не прямолинейно, а путем иоследоват. и одностороннего развития различных обществ. форм, сложившихся в результате действия географич., политич., религ. и др. обстоятельств. Каждая из этих форм, подобно виду в природе, представляет собой одновременно и ступень общего поступат. движения и самостоят. "частный случай". Отсюда Г. делал следующие выводы: 1) возможность осуществления социалистич. идеалов тем больше, чем больше реальных стихийно сложившихся начал социалистич. устройства содержит в себе та или иная обществ. форма; 2) пути к социализму многообразны, ибо они должны явиться продолжением исторически своеобразного развития обществ. форм, в к-рых протекает жизнь отд. народов. Эти выводы служили непосредственным обоснованием теории "русского", "крестьянского" социализма, развитой Г. в 50-60-х гг. Г. полагал, что общинное владение землей в России, "мирское управление" и укоренившаяся в сознании рус. крестьянина идея "права на землю" являются реальными зародышами социализма, к-рые создают возможность претворения в жизнь социалистич. идей, выработанных зап.-европ. науч. мыслью. Утопичность социалистич. теории Г., ее реальное историч. содержание и революц. характер были раскрыты Лениным. Ленин показал, что в этой теории нет на деле "ни грана" социализма, ибо осуществление программы Г. – освобождение крестьян с землей и уравнит. раздел земли – привело бы на практике лишь к быстрому и свободному развитию в России капитализма. "Идея "права на землю" и "уравнительного раздела земли" есть не что иное, как формулировка революционных стремлений к равенству со стороны крестьян, борющихся за полное свержение помещичьей власти, за полное уничтожение помещичьего землевладения" (Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 18, с. 11–12). Выдвинув идеи о социалистич. природе рус. крест. общины и о возможности некапиталистич. пути России к социализму, Г. явился "далеким и одиноким предтечей" рус. народничества (см. В. И. Ленин, там же, с. 144; см. также с. 490). Г. дал острую и разностороннюю критику зап.-европ. бурж. порядков. Однако отсутствие науч. понимания капитализма и историч. роли рабочего класса помешало Г. выработать науч. взгляд на перспективы социального переустройства Зап. Европы. Поиски путей осуществления социалистич. идеалов столкнули Г. с вопросом о роли народных масс в истории. Под влиянием поражения революции 1848–49 Г. склонялся к скептич. оценке возможности соединения передовой мысли и нар. движения, к-рое он считал лишь стихийным; массы, по его мнению, движутся безотчетными влечениями и страстями. Впоследствии Г. преодолел этот скептицизм и считал возможным сочетать деятельность выдающихся личностей – носителей идеалов – и массовые действия народа; он утверждал, что "если десять человек понимают ясно, чего тысячи темно хотят, тысячи пойдут за ними" (Полное собр. соч. и писем, т. 19, 1922, с. 111). Г. был противником расизма и нац. исключительности; он признавал право всех народов на активное участие в историч. действии. Глубокий историзм мысли Г. и одновременно ограниченность этого историзма идеалистич. пониманием общества обнаруживает отношение Г. к государству. Г. был еще далек от понимания действит. историч. причин возникновения и развития гос-ва, от взгляда на гос-во как на продукт непримиримости классовых противоречий. Он высказывал ошибочную мысль, будто бы гос-во не имеет собств. определенного содержания и потому служит одинаково реакции и революции. Однако гос-во для Г. – не случайное, искусств. построение, а необходимая историч. форма политич. жизни общества, изменяющаяся в ходе истории. Г. считал теоретически и практически несостоятельной бакунинскую анархистскую теорию о немедленном разрушении гос-ва и переходе к безгосударств. состоянию; критика этой теории дана им в письмах "К старому товарищу". Этические и эстетические в з г л я д ы. Этика Г. основана на том убеждении, что истинное призвание человека – разумное, нравственное, свободное деяние. Г. был непримиримым врагом религ.-аскетич. морали, проповедующей смирение и покорность; по его словам, "все религии основывали нравственность на покорности, т.е. на добровольном рабстве, потому они и были всегда вреднее политического устройства" (ИАН, т. 6, с. 125). Этика Г.глубоко гуманистична, она утверждала высокое достоинство человеч. личности, право человека на счастье, на свободное, гармонич. развитие. Нравств. действие требует, по мнению Г., разумного сочетания интересов личности и общества, единства "эгоизма" и "альтруизма". Еще в 40-х гг. он считал, что нужно "примирить сердце и разум так, чтоб человек исполнение действительного долга не считал за тяжкую ношу, а находил в нем наслаждение как в образе действия, наиболее естественном ему и признанном его разумом" (ИАН, т. 3, с. 195). В 50–60-х гг. Г. развивал мысль об историч. характере моральных понятий и норм: "нравственностей н е с к о л ь к о, и все они очень относительные, т.е. исторические" (Полное собр. соч. и писем, т. 15, с. 285). Он критиковал бурж. мораль, "мораль почтения к власти и собственности" (там же, т. 20, 1923, с. 78), страстно защищал высокую моральность революции. Враждебность аскетизму, утверждение полноты и красоты жизни, проповедь активного участия в обществ. преобразовании тесно связывали этику Г. с его эстетич. воззрениями. Иск-во для Г. – одно из ярчайших проявлений творч. активности человека и вместе с тем сила, воспитывающая, формирующая человеч. личность. Как и все существующее, иск-во подчинено закону развития; каждая из его историч. фаз одновременно и односторонность и ступень общего движения; она – живой отклик на потребности изменяющегося общества: "чем кровнее, чем сильнее вживается художник в скорби и вопросы современности – тем сильнее они выразятся под его кистью" ("Герцен об искусстве", 1954, с. 230). Одним из признаков разложения бурж. общества было в глазах Г. падение искусства, приноравливающегося к вкусам и потребностям буржуазии. Г. считал закономерным и прогрессивным нац. своеобразие иск-ва; истинный художник, по мнению Г., всегда выражает стихии нар. характера, высказывает то, что еще дремлет в смутном сознании масс. Г. видел глубокое нац. своеобразие рус. лит-ры 19 в.; с творчеством Пушкина, Рылеева, Грибоедова, Лермонтова, Гоголя он связывал развитие рус. нац. самосознания. Г. отмечал особую роль рус. лит-ры как трибуны для выражения протеста против крепостничества и самодержавия. З. Смирнова. Москва. Борьба вокруг идейного н а с л е д и я Г. Отношение к идейному наследству Г. со стороны офиц. кругов самодержавной России выразилось в ряде реакц. актов: в продолжение многих лет было запрещено упоминать имя Г. в лит-ре, был уничтожен тираж "Писем об изучении природы" в 1873, сделаны крупные купюры в первом российском собр. соч. Г. (1905), изъят ряд статей о Г. и работ самого писателя во время празднования его 100-летнего юбилея и т.д. Реакц.-дворянские и клерикальные писатели – Шевырев и Булгарин, Федоров и Н. Елагин ("Искандер-Герцен", Берлин, 1859), архиепископ Никанор и др. – обрушивались на мыслителя за его атеизм, материализм, проповедь революц. идей. Различие революц. демократизма и либерализма еще при жизни Г. обусловило два подхода к его творчеству. Осн. филос. работы Г. – "Дилетантизм в науке" и "Письма об изучении природы" – были высоко оценены Белинским (Избр. письма, т. 2, 1955, с. 211; Избр. филос. соч., т. 2, 1948, с. 327) и Огаревым (Избр. соц.-политич. и филос. произв., т. 2, 1956, с. 344), а позднее петрашевцами (Филос. и общ.-политич. произведения петрашевцев, 1953, с. 656–60) и Шелгуновым (см. "А. И. Герцен в русской критике", 1953, с. 215–16). Революц. и социалистич. проповедь Г., критика им религии и пропаганда материализма в написанных за рубежом работах находили широкий отклик среди передовой демократич. интеллигенции. Чернышевский (Полное собр. соч., т. 2, 1949, с. 556; т. 7, 1950, с. 665–66, 761 и др.) и Добролюбов (Собр. соч. в 3 тт., М., 1952, по Указателю), высоко оценивавшие произведения и обществ.-политич. деятельность Г., выступали против его либеральных колебаний и сомнений в революц. возможностях Зап. Европы. Эволюция либерального направления резко отразилась на отношении его представителей к Г. В нач. 40-х гг. Грановский восторженно приветствует "Дилетантизм в науке". Появление "Писем об изучении природы" ведет к теоретич. отмежеванию Грановского и Корша от Г., а "Письма из Франции и Италии" кладут начало разрыву с Г. многих из бывших его друзей. Революц. проповедь "Колокола" вызывает негодование как Боткина и Кавелина, так и повернувшего к национализму и апологетике самодержавия Каткова. Ю. Самарин усматривал в материализме и атеизме Г. основу его революц. взглядов (см. его письмо к Г., 1863, – Г., Полное собр. соч. и писем, т. 17, 1922, с. 320). После смерти Г. бурж. писатели стремятся преувеличить значение либеральной тенденции в его мировоззрении, изобразить его теоретич. взгляды оторванными от практич. деятельности. В работах Н. Страхова ("Герцен", 1870, в кн.: Борьба с Западом в нашей литературе, кн. 1, 3 изд., Киев, 1897) и Е. Соловьева ("Жизнь и деятельность А. И. Герцена.:.", СПБ, 1897) Г. представлен врагом революции и социализма, сторонником гегельянства. Народники в 70–90-х гг. превозносят крест. социализм Г. В нач. 20 в. в борьбе вокруг герценовского наследства четко определились три осн. тенденции. Представители либерального лагеря – П. Милюков ("Памяти А. И. Герцена", 1900, в кн.: Из истории русской интеллигенции, СПБ, 1902, с. 169–175), С. Булгаков ("Душевная драма Герцена", Киев, [1905]), М. Гершензон ("Социально- политические взгляды А. И. Герцена", М., 1906), П. Струве ("Герцен", газ. "Речь", 10 янв. 1908, в его сб.: Patriotica, СПБ, 1911; его же, "Герцен", в журн. "Русская мысль", 1912, No 4), В. Богучарский ("Александр Иванович Герцен", 1912), В. Чешихин-Ветринский ("Герцен", 1908; его же, "Александр Иванович Герцен", 1916), Д. Овсянико-Куликовский ("А. И. Герцен", 1908) и др. – пытались доказать, что Г. не принадлежит "какой-либо партии и какому-либо направлению" (Струве), усматривали "главное дело" Г. в способствовании крест. реформе 1861. Замалчивая его демократич. выступления, превращая работу "К старому товарищу" в программу реформизма, выхолащивая социальное содержание утопич. социализма Г., они приписывали Г. "чисто религ. отношение" к "свободе лица", составляющее якобы основу его социальных построений. Народнические, гл. обр. эсеровские, писатели, игнорируя различие между науч. социализмом Маркса и немарксистскими социалистич. учениями, считали историч. заслугой Г. его стремление соединить социализм как теорию с "реальной" основой – "коммунистич. инстинктами мужика" (Н. Русанов, Западный социализм и "русский социализм" Герцена, в журн. "Русское богатство", 1909, No 7–8). Полемизируя с либералами, эсеры (В. Чернов, Не во-время родившийся, в журн. "Заветы", 1912, No 1, 1 изд.; В. Ленуар, Великий образец самокритики, там же) в то же время проповедовали идею о возможности единого оппозиц. лагеря, пророка к-рого они усматривали в Г. Начало всестороннего изучения лит. наследства Г. и подлинно науч. трактовки его идей с позиций м а р к с и з м а было положено В. И. Лениным ("Памяти Герцена", 1912, Соч., 4 изд., т. 18). Относя Г. к поколению дворянских революционеров 1-й пол. 19 в., Ленин вместе с тем показал, что Г. пошел дальше декабристов и под влиянием роста нар. антикрепостнич. движения встал в ряды революц. демократии. Не замазывая слабых сторон мировоззрения Г., вскрывая социальные корни его апелляции к "верхам", Ленин показал коренное различие между Г. и либералами. Продолжая начатую Марксом и Энгельсом критику герценовского "русского" социализма (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 15, 1933, с. 259, 375; т. 16, ч. 2, 1936, с. 388–401;т. 25, 1934, с. 184 и др.), Ленин охарактеризовал его как ненаучный, утопический. Вместе с тем он указал и на реальное, социальное содержание теорий Г.: выражение революционности "буржуазной крестьянской демократии в России" (Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 18, с. 11). Ленин назвал Г. мыслителем, к-рый "вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед – историческим материализмом" (там же, с. 10). Ленин отметил актуальность идей "Писем об изучении природы" для науки и философии нач. 20 в. Созвучные Ленину оценки Г. по ряду вопросов дал Плеханов ("Герцен – эмигрант", 1909; "А. И. Герцен и крепостное право", 1911; "Философские взгляды А. И. Герцена", 1912; "О книге В. Я. Богучарского "А. И. Герцен" ", 1912; "Речь на могиле А. И. Герцена в Ницце", 1912, см. Соч., т. 23). Плеханов защищал Г. от либералов, критиковал Иванова-Разумника за попытку очистить социализм Г. от демократизма, от веры в нар. крест. массы. Обращение Г. к общине как реальному зародышу социализма было, по мнению Плеханова, "полупризнанием того, что не мышление определяет собою бытие, а бытие определяет собою мышление" (Соч., т. 23, 1926, с. 403). Плеханов, однако, не раскрыл классовые корни мировоззрения Г. Правильное решение вопроса о тенденции развития взглядов Г. к диалектич. материализму сочеталось у него с ошибочной трактовкой филос. взглядов Г. 40-х гг. как гегельянских. После Октябрьской революции 1917 создалась возможность широкого науч. исследования мировоззрения Г. Однако нек-рые работы, изданные в первые послереволюц. годы [Г. Шпет, Философское мировоззрение Герцена, 1921; его же, П. Л. Лавров и А. И. Герцен, сб. "Вперед", 1920; Иванов-Разумник, А. И. Герцен, 1920; Э. Радлов, Герцен как философ, и др. ст. в сб. "А. И. Герцен", 1920; ряд статей в сб. "Вестник литературы", 1920, No 1 (13) и др.], продолжали бурж.-либеральную традицию в оценке наследия Г. Получила распространение т. зр. о гегельянском характере философии Г. В 20-х – 1-й пол. 30-х гг. сов. ученые проделали большую работу по публикации и изучению произведений Г. В ряде книг и статей освещались различные стороны деятельности и мировоззрения Г. Однако при оценке политич. лица мыслителя нек-рые авторы (Ю. Стеклов, А. И. Герцен, 1920, [3-е изд.], 1930; В. Воровский, Был ли Герцен социалистом?, в журн. "Творчество", 1920, No 1, см. также вего кн. "Литературно-критические статьи", 1956, и др.), правильно подчеркивая ненауч. характер социализма Г., акцентировали внимание на либеральных сторонах его творчества. Л. Аксельрод ("А. И. Герцен", 1919, см. в еекн.: "Этюды и воспоминания", 1925) и нек-рые другие авторы проводили в своих работах плехановский взгляд на философию Г. В книге Л. Пипера "Мировоззрение Герцена" (1935) герценовская философия была неправильно определена как шеллингианство. Во 2-й пол. 30 – нач. 40-х гг. начали утверждаться в науке и разрабатываться ленинские положения о деятельности и взглядах Г. (С. Бушуев, О мировоззрении Герцена, в журн. "Книга и пролетарская революция", 1936, No 1; Д. Чесноков, Герцен и его "Письма об изучении природы", в журн. "Под знаменем марксизма", 1938, No 2; И. Луппол, ["А. И. Герцен"], в кн. "Краткий очерк истории философии", 1940, с. 183–85; Л. Коган, Выдающийся русский диалектик, в журн. "Большевик", 1940, No 21; Г. Васецкий и М. Иовчук, Очерки по истории рус. материализма XVIII–XIX вв., 1942, гл. 3; Б. Быховский, Критика классической немецкой философии в работах Герцена, в журн. "Под знаменем марксизма", 1943, No 9–10, и др.). В 40–50-х гг. сов. ученые создали ряд монографич. исследований, освещающих материализм и диалектику в филос. воззрениях Г. и революц. значение его деятельности (А. Эльсберг, А. И. Герцен, 1948, 3 изд., 1956; Д. И. Чесноков, Мировоззрение Герцена, 1948; Л. Гинзбург, "Былое и думы" Герцена, 1957; 3. П. Базилева, "Колокол" Герцена, 1949; Б. П. Козьмин, К вопросу об отношении А. И. Герцена к I Интернационалу, "Историч. записки", 1955, т. 54; И. М. Белявская, А. И. Герцен и польское нац.-освободит. движение 60-х гг. XIX в., 1954; ?. ?. Пирумова, Исторические взгляды А. И. Герцена, 1956; В. А. Путинцев, Герцен-писатель, 1952, и др.). За границей творчество Г. издавна было предметом внимания и изучения (Н. Rosen, Die socialpolitischen Ideen Alex. Herzens, Halle, 1893; O. Sperber, Die socialpolitischen Ideen Alexander Herzens, Lpz., 1894; M. Bogdanovi?, Aleksandar Ivanovi? Hercen, "Savremennik", Zagreb, 1912, кн. 7, и др.). В 20–50-х гг. 20 в. иностр. авторы выпустили ряд книг и статей о Г., различных по своей науч. ценности и идейно-политич. направленности (Е. Lo Catto, ?. Herzen, в его кн.: Saggi sulla cultura russa, Napoli, 1923; R. Labry, Alexandre Ivanovi? Herzen. Essai sur la formation et le d?veloppement de ses id?es, P., 1928; его же, Herzen et Proudhon, P., 1928; M. Wiedemann, Herzen und der "Kolokol", Charlottenburg, 1935; I. Montanelli, Vita sbagliata di un fuomscito [A. I. Herzen], Milano, 1947; Ch. Corbet, Dobroljubov et Herzen, "Rev. ?tudes slaves", P., 1951, t. 27; A. Bruy?r?, Alexandre Herzen, "Synth?ses", 1953, .No 89, Oct., An. 8; F.F. Seeley, Herzen´s "Dantean" period, "Slavonic and E. Europ. Rev. ", 1954, v. 33, No 80; F. Venturi, Il populismo russo, v. 1–2, [Torino], 1952, и др.). Много работ о Г. издано в 50-е гг. в странах нар. демократии; Е. Wolfgramm, Alexander Herzen und die "Deutsehe Monatsschrift", "Z. Geschichtswiss.". В., 1954, Beilage 1,S. 78–104; то же в "Geist und Zeit", D?sseldorf, 1956 No 4, S. 61–88; А. Т. Илиев, Естетическите възгледи на Херцен, "Език и литература", С., 1957, кн. 1, с. 14–23; Н. La?wi?ska, Sprawa polska na ??mach "Ko?oko?a" (W stulecie pisma), "J?zyk rosyiski", Warsz., 1957, r. 10, No 3, s. 125–32; G, Haupt, Influente ?n Rom?nia a revistei "Colocol"..., "Studii", Buc, 1950, Oct. – Dec. An. 3, No 4; J. Zumr, ?e?ti radik?lni demokrati a. A. I. Gercen, в кн.: J. V. Fric, A demokratick? proudy v ?esk? politice a kultu?e, sb. st., Praha, 1956, s. 113–50; B. Dunikowski, Hercen a Polska, "Tygodnik demokratyczny", Warsz., 1956, r. 4, No 2; J. Sieradzki, Alexander Hercen w ?wietle swoich pami?tnik?w, в его кн.: Szkice i materia?y historyczne z XIX i XX wieku, [Warsz., 1956] и др. Сов. ученые в содружестве с прогрессивными учеными др. стран вели и ведут борьбу с фальсификацией деятельности и мировоззрения Г. в работах рус. белоэмигрантов (Г. Флоровский, Б. Яковенко, Д. Чижевский, Н. Лосский, В. Зеньковский), реакц. бурж. философов и историков. А. Володин. Москва. Соч.: "Письма об изучении природы" – осн. филос. произведение Г. Опубликованы в журн. "Отечественные записки" как цикл из 8 статей: "Эмпирия и идеализм" (1845, кн. 4), "Наука и природа – феноменология мышления" (1845, кн. 4), "Греческая философия" (1845, кн. 7), "Последняя эпоха древней науки" (1845, кн. 8), "Схоластика" (1845, кн. 11), "Декарт и Бэкон" (1845, кн. 11), "Бэкон и его школа в Англии" (1846, кн. 3), "Реализм" (1846, кн. 4). Написанию предшествовало изучение Г. филос. первоисточников, историко-филос. (Гегеля, Фейербаха, Эрдмана и др.) и естеств.-науч. (Гете, И. Мюллера, Либиха и др.) трудов, посещение лекций И. Т. Глебова и К. Ф. Рулье. Значение "Писем..." в России 40-х гг. 19 в. определялось их направленностью против теологич. разрыва духа и материи и славянофильского принижения знания перед верой. Работа вошла в женевское собрание сочинений Г. (т. 2, 1875), Собр. соч. под ред. Лемке (т. 4, 1919), Поли. собр. соч. ИАН (т. 3, 1954). В составе избранных философских произведений Г. (изд. 1940, 1946, 1948) переведена на ряд языков. Отд. изданием, переведенным на чеш. язык, вышла в 1954. Полн. собр. соч. и писем, ред. М. К. Лемке, т. 1–22, П. – М., 1919–25; Собр. соч. в тридцати томах, т. 1–19, М., 1954–60; Соч., т. 1–9, М., 1955–58; Избр. филос. произв., т. 1–2, М.–Л., 1948 (переведены на англ., нем., франц., исп., болг., румын, и ряд др. яз.); А. И. Герцен об искусстве, вступит. ст. Эльсберга Я. Е., [сб.], М., 1954; Новые документы и материалы, в сб.: "Литературное наследство", No 7–8, М., 1933, No 39–40, 41–42; 61–62, 63, 64, М., 1941–58. Лит.: Очерки по истории философской и общественно-политической мысли народов СССР, т. 1, М., 1955, гл. 14; История философии, т. 2, М., 1957, гл. 4, § 3.
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.