к особенностям языка] - у человека может быть ребенок, но может его и не быть. Факт наличия ребенка не является результатом свободы воли, свободы действия. Одного желания здесь недостаточно, о чем свидетельствуют массы бездетных семейных пар. Человека создала природа. Отсюда и вопрос абортов. В общем случае естественных прав жить у женщины, совершающей аборт, не больше, чем у того человека, который пытается родиться, что и подтверждает (ДОКАЗЫВАЕТ) природа всякий раз, когда мать умирает во время родов. В основе ситуации с абортами лежат вопросы секса в чистом виде, когда чувственное удовольствие одних, ставится выше, чем жизнь других. Где-то здесь находится и проблема изнасилования с последующим убийством потерпевшей и выбрасывания новорожденных детей в мусорные баки (иногда называемого термином "запоздалый аборт"), гомосексуализм, вопросы права (основное из которых - право убивать) и, естественно, человеческой глупости (мозаичности мышления), без которой подобное оправдать было бы достаточно тяжело. В то же время, учитывая весь трагизм существования живого, то есть то, что вся жизнь - это непрерывная борьба и смерть, можно считать, что женщина, способная на аборт, и не должна иметь много детей. Но можно и не считать. И тем не менее, зададим вопрос: многие ли из людей (несмотря на бренность существования, тяжелейшие бытовые условия, плохие отношения в семье, на работе и здоровье, маленькую зарплату (доход), второе основное событие своей жизни - грядущую смерть) согласились бы на то, чтобы их удалили из чрева матери (cм. - точка потери интереса, а также [12.ОС]).
Аборт - понятие, тесно связанное с правом человека на жизнь. Очевидно, что понятие "право на что-то" существует лишь в тех случаях, когда явление может быть реализовано, но также может и не быть реализовано из-за помех со стороны других людей. Родившись, человек уже реализовал свое право на жизнь и у него в качестве эквивалента остается после этого право на естественную смерть (смерть от старости или неизлечимой (?) на настоящем этапе развития медицины и общества болезни). Права же на смерть без уточнения условий ее реализации существовать не может, что очевидно, так как смерть неотторжима от человека, и это его право не может быть никем ущемлено.
Но поскольку называть вещи своими именами в цивилизованных странах не принято и неблагозвучно, то обычно пользуются иносказаниями. Применение термина право на жизнь в международных и других документах является наглядным примером желания говорить красиво. Вместе с тем можно согласиться с тем, что данное словосочетание наполнено другим смыслом, например: право на жизнь - это право на смерть от ненасильственных причин или право на: "продолжительную жизнь", "достойную жизнь", "легкую жизнь", "увлекательную жизнь" - но в этом случае представляется все же необходимым оговорить это в явном виде. Подразумевать же что-то, или делать вид "что все понимают, о чем идет речь", в то время как это далеко не так, является безнравственностью и интеллектуальной недобросовестностью. Опыт юриспруденции и философии показывает, что неопределенные понятия являются хорошей почвой для различных спекуляций, интеллектуального мошенничества и в конечном итоге начинают работать против человека и, если так угодно, права.
Аборт
Аборт
Источник: Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идиоматических выражений
АБОРТ
(лат. abortus - выкидыш) — всякое преждевременное прекращение беременности, естественное (самопроизвольное) или искусственное (намеренно вызванное). Обычно же под А. понимают последнее, что представляет не только медицинскую, юридическую, но также и этическую (для многих людей - религиозную) проблему.
С целью регулирования рождаемости в мире производится около 45 млн А. в год.
В 98% стран мира А. разрешен ради спасения жизни женщины, в 62% — ради сохранения ее физического или психического здоровья, в 42% — в случаях беременности после изнасилования или инцеста, в 40% — по причине серьезных дефектов у плода, в 29% — по экономическим и социальным причинам, в 21% — на основании всего лишь желания («по просьбе») женщины. «Отец медицины» Гиппократ считал искусственное прерывание беременности несовместимым с врачебной профессией. Аристотель считал А. допустимым в целях регулирования рождаемости.
В императорском Др. Риме А. широко практиковался и не считался позорным.
С возникновением христианства А. стал отождествляться с убийством человека.
В средние века наказание за А. было особенно суровым. Согласно своду германских законов «Каролина» (16 в.), А. карался смертной казнью. Смертная казнь за А. была введена в России в 1649, но столетие спустя отменена. На протяжении последних двух столетий отношение общества к А. складывалось не только под влиянием религиозных ценностей, но и других факторов развития научных знаний, позиции профессионального врачебного сообщества, меняющегося законодательства, гражданских инициатив (феминистских движений, движений в защиту жизни плода).
В 1827 российский ученый К. Бэр объяснил природу зачатия как слияние женской и мужской половых клеток.
В 19 в. сформировалось представление о «медицинской необходимости» искусственного А. (угроза жизни, здоровью женщины). Нарастающая социальная потребность в регулировании рождаемости все больше проявлялась в увеличении числа криминальных А., смертность при к-рых достигала 4%, что, в свою очередь, влекло за собой критическое отношение части врачей к репрессивному законодательству об А.
В решениях XII Пироговского съезда рус. врачей в 1913 говорилось о необходимости отмены уголовного наказания за А., одновременно съезд осуждал коммерциализацию такой врачебной практики.
В 1920 в РСФСР было принято постановление, впервые в мире легализовавшее «А. по просьбе». Политика советского государства в отношении А. ассоциировалась в массовом сознании с непримиримой борьбой новой власти с религией, с нигилистическим отношением в 20-е гг. к ин-ту моногамной семьи.
В стране стала формироваться недооценка моральных аспектов А.
В 1936-1955 «А. по просьбе» в СССР был запрещен. Созданные в СССР в 1938 медико-правовые кабинеты осуществляли надзор за беременными женщинами, к-рым было отказано в А. по медицинским показаниям. Повторная в советской истории легализация «А. по просьбе» в 1955 стала выбором меньшего зла ввиду все увеличивавшегося числа криминальных А. Спустя полтора-два десятилетия аналогичное либеральное законодательство об А. было принято в большинстве западных стран - в Великобритании (1967), США (1973), Франции (1975) и т.д. Решающую роль в принятии этих законов, в частности в США, сыграли феминистские движения, на рубеже 70-х гг. борьба за гражданские права женщин во многом сводилась к борьбе за их «право на А».
В этическом плане проблема искусственного А. представляет собой дилемму. Наиболее полно аргументация за право женщины на А. представлена в документах Международной федерации планирования семьи (МФПС). Вопрос об А. — это часть вопроса о репродуктивном здоровье, репродуктивном выборе и репродуктивных правах человека. Репродуктивное здоровье отражает очень важный аспект здоровья вообще (как полноты физического, психического и социального благополучия) и предполагает: а) способность производить потомство, б) свободное принятие решения в этой сфере, в) доставляющую удовлетворение и безопасную половую жизнь. Безусловным социальным злом являются небезопасные А., ежегодно в мире от них гибнет 70 тыс. женщин. Репродуктивный выбор — это проявление моральной автономии личности в вопросах сексуальности и деторождения. Важнейшее из репродуктивных прав — право человека на свободное, ответственное решение относительно числа своих детей и времени их рождения. Такое право обеспечивается доступностью женщинам и мужчинам современных средств планирования семьи, одним из к-рых в определенной степени можно считать и А. Вопрос об А. — это не только вопрос об его опасности или безопасности, но и вопрос о правах женщины. Противники А., мировоззрение к-рых, как правило, определяется религиозными ценностями, главный акцент делают на том, что эмбрион имеет право на жизнь, как и всякий другой человек. А. — это убийство. Подчеркивается, что сердцебиение возникает у плода на 18 день, дышать в околоплодных водах он начинает в 11—12 недель (классические критерии смерти в медицине — утрата именно этих функций), а электрические импульсы головного мозга обнаруживаются уже на 40-й день (согласно действующему законодательству России, как и многих стран, смерть человека наступает со смертью его головного мозга). А. к тому же есть дискриминация людей по возрасту и месту жительства, а зачастую и по полу (согласно одному исследованию, из 8000 А. после амнеоцентеза, сделанных в Бомбее, в 7999 случаях погибли девочки). Другие этические аспекты А., к-рые постоянно подчеркивают его противники: при производстве А. эмбрион испытывает боль и страх; врачи, производящие А., недооценивают риск — ранние и поздние осложнения у женщин, психоэмоциональные проблемы («постабортный синдром»), осложнения у детей, родившихся у матерей, ранее делавших А.; врачи нарушают этическое правило информированного согласия, т.к. неадекватно информируют женщину о риске, о степени зрелости плода (даже при сроке беременности до 12 недель).
В основе спора сторонников и противников А. лежит по сути философская проблема природы и статуса человеческого эмбриона. Констатированием фактов возникновения сердцебиения у плода или появления биоэлектрических импульсов его мозга подчеркивается лишь наличие у него отдельных качеств человека. Никакой из объективных фактов, отражающих непрерывный процесс эмбриогенеза, нельзя считать свидетельством появления «человека как такового». Как потенциальный человек эмбрион обладает особым природным (онтологическим) статусом, связанным со становлением биологической уникальности, предпосылок неповторимого склада характера будущего человека. Особый природный статус эмбриона определяет и его особый моральный статус. На любой стадии своего развития человеческий эмбрион является носителем человеческого достоинства. Эмбрион еще не является нравственным субъектом, но все наши действия по отношению к нему подлежат моральным оценкам.
С т.з. морали, всякий А. есть в конечном счете зло и обязательно причиняет боль человеческой душе. Эта боль (чувство вины, нередко - раскаяние) — свидетельство нравственного здоровья людей. А сама проблема А. всегда будет открытой моральной проблемой. «Декларация о медицинском А.», принятая Всемирной медицинской ассоциацией (ВМА) в 1970 в Осло, подтверждая, что первым этическим принципом врачебной профессии является уважение к человеческой жизни с момента зачатия, и констатируя, что в А. сталкиваются жизненные интересы матери и жизненные интересы плода, допускает легальные А. Если убеждения врача не позволяют ему рекомендовать или произвести А., он обязан направить пациентку для оказания квалифицированной медицинской помощи к другому врачу. Официальные документы римско-католической церкви запрещают А. даже по здравоохранительным мотивам (энциклика папы римского Павла VI «Ншпаnae vitae», 1968; Хартия работников здравоохранения, 1994). Столь же бескомпромиссная позиция в отношении А. у православных авторов (протоиерей Д.Смирнов и др.).
В протестантских церквях осуждается А. как средство контроля за рождаемостью, но допускается в исключительных ситуациях, напр. при беременности после изнасилования («Заявление-консенсус» по А. Церкви адвентистов седьмого дня, 1990 и др.).
В «Исламском кодексе медицинской этики» (Кувейт, 1981) современные тенденции разрешения А. осуждаются. Согласно некоторым мусульманским авторам, зародыш обретает форму человека на 3-4-м месяце беременности, в силу чего в исключительных случаях и с согласия обоих супругов искусственный А. допустим при небольшом сроке беременности. Согласно буддизму, А. есть разновидность убийства, независимо от стадии развития эмбриона. Л и т.: Аборт в Европе: текущее состояние и основные задачи // Планирование семьи в Европе. 1994. № 1. С. 3—5; Коновалова Л.В. Правила и исключения (дискуссии об этических проблемах аборта) // Человек. 1995. № 1. С. 107-112; Медицина и права человека. М.: Прогресс, 1992; Steinbock B. Life Before Birth: The Moral and Legal Status of Embryos and Fetuses. New York: Oxford U.R, 1990; The Ethics of Abortion: Pro-Life \fc. Pro-Choice / Eds. RM.Baird, S.M.Rosenbaum. Buffalo; New York: Prometheus Books, 1989. А.Я. Иванюшкин
С целью регулирования рождаемости в мире производится около 45 млн А. в год.
В 98% стран мира А. разрешен ради спасения жизни женщины, в 62% — ради сохранения ее физического или психического здоровья, в 42% — в случаях беременности после изнасилования или инцеста, в 40% — по причине серьезных дефектов у плода, в 29% — по экономическим и социальным причинам, в 21% — на основании всего лишь желания («по просьбе») женщины. «Отец медицины» Гиппократ считал искусственное прерывание беременности несовместимым с врачебной профессией. Аристотель считал А. допустимым в целях регулирования рождаемости.
В императорском Др. Риме А. широко практиковался и не считался позорным.
С возникновением христианства А. стал отождествляться с убийством человека.
В средние века наказание за А. было особенно суровым. Согласно своду германских законов «Каролина» (16 в.), А. карался смертной казнью. Смертная казнь за А. была введена в России в 1649, но столетие спустя отменена. На протяжении последних двух столетий отношение общества к А. складывалось не только под влиянием религиозных ценностей, но и других факторов развития научных знаний, позиции профессионального врачебного сообщества, меняющегося законодательства, гражданских инициатив (феминистских движений, движений в защиту жизни плода).
В 1827 российский ученый К. Бэр объяснил природу зачатия как слияние женской и мужской половых клеток.
В 19 в. сформировалось представление о «медицинской необходимости» искусственного А. (угроза жизни, здоровью женщины). Нарастающая социальная потребность в регулировании рождаемости все больше проявлялась в увеличении числа криминальных А., смертность при к-рых достигала 4%, что, в свою очередь, влекло за собой критическое отношение части врачей к репрессивному законодательству об А.
В решениях XII Пироговского съезда рус. врачей в 1913 говорилось о необходимости отмены уголовного наказания за А., одновременно съезд осуждал коммерциализацию такой врачебной практики.
В 1920 в РСФСР было принято постановление, впервые в мире легализовавшее «А. по просьбе». Политика советского государства в отношении А. ассоциировалась в массовом сознании с непримиримой борьбой новой власти с религией, с нигилистическим отношением в 20-е гг. к ин-ту моногамной семьи.
В стране стала формироваться недооценка моральных аспектов А.
В 1936-1955 «А. по просьбе» в СССР был запрещен. Созданные в СССР в 1938 медико-правовые кабинеты осуществляли надзор за беременными женщинами, к-рым было отказано в А. по медицинским показаниям. Повторная в советской истории легализация «А. по просьбе» в 1955 стала выбором меньшего зла ввиду все увеличивавшегося числа криминальных А. Спустя полтора-два десятилетия аналогичное либеральное законодательство об А. было принято в большинстве западных стран - в Великобритании (1967), США (1973), Франции (1975) и т.д. Решающую роль в принятии этих законов, в частности в США, сыграли феминистские движения, на рубеже 70-х гг. борьба за гражданские права женщин во многом сводилась к борьбе за их «право на А».
В этическом плане проблема искусственного А. представляет собой дилемму. Наиболее полно аргументация за право женщины на А. представлена в документах Международной федерации планирования семьи (МФПС). Вопрос об А. — это часть вопроса о репродуктивном здоровье, репродуктивном выборе и репродуктивных правах человека. Репродуктивное здоровье отражает очень важный аспект здоровья вообще (как полноты физического, психического и социального благополучия) и предполагает: а) способность производить потомство, б) свободное принятие решения в этой сфере, в) доставляющую удовлетворение и безопасную половую жизнь. Безусловным социальным злом являются небезопасные А., ежегодно в мире от них гибнет 70 тыс. женщин. Репродуктивный выбор — это проявление моральной автономии личности в вопросах сексуальности и деторождения. Важнейшее из репродуктивных прав — право человека на свободное, ответственное решение относительно числа своих детей и времени их рождения. Такое право обеспечивается доступностью женщинам и мужчинам современных средств планирования семьи, одним из к-рых в определенной степени можно считать и А. Вопрос об А. — это не только вопрос об его опасности или безопасности, но и вопрос о правах женщины. Противники А., мировоззрение к-рых, как правило, определяется религиозными ценностями, главный акцент делают на том, что эмбрион имеет право на жизнь, как и всякий другой человек. А. — это убийство. Подчеркивается, что сердцебиение возникает у плода на 18 день, дышать в околоплодных водах он начинает в 11—12 недель (классические критерии смерти в медицине — утрата именно этих функций), а электрические импульсы головного мозга обнаруживаются уже на 40-й день (согласно действующему законодательству России, как и многих стран, смерть человека наступает со смертью его головного мозга). А. к тому же есть дискриминация людей по возрасту и месту жительства, а зачастую и по полу (согласно одному исследованию, из 8000 А. после амнеоцентеза, сделанных в Бомбее, в 7999 случаях погибли девочки). Другие этические аспекты А., к-рые постоянно подчеркивают его противники: при производстве А. эмбрион испытывает боль и страх; врачи, производящие А., недооценивают риск — ранние и поздние осложнения у женщин, психоэмоциональные проблемы («постабортный синдром»), осложнения у детей, родившихся у матерей, ранее делавших А.; врачи нарушают этическое правило информированного согласия, т.к. неадекватно информируют женщину о риске, о степени зрелости плода (даже при сроке беременности до 12 недель).
В основе спора сторонников и противников А. лежит по сути философская проблема природы и статуса человеческого эмбриона. Констатированием фактов возникновения сердцебиения у плода или появления биоэлектрических импульсов его мозга подчеркивается лишь наличие у него отдельных качеств человека. Никакой из объективных фактов, отражающих непрерывный процесс эмбриогенеза, нельзя считать свидетельством появления «человека как такового». Как потенциальный человек эмбрион обладает особым природным (онтологическим) статусом, связанным со становлением биологической уникальности, предпосылок неповторимого склада характера будущего человека. Особый природный статус эмбриона определяет и его особый моральный статус. На любой стадии своего развития человеческий эмбрион является носителем человеческого достоинства. Эмбрион еще не является нравственным субъектом, но все наши действия по отношению к нему подлежат моральным оценкам.
С т.з. морали, всякий А. есть в конечном счете зло и обязательно причиняет боль человеческой душе. Эта боль (чувство вины, нередко - раскаяние) — свидетельство нравственного здоровья людей. А сама проблема А. всегда будет открытой моральной проблемой. «Декларация о медицинском А.», принятая Всемирной медицинской ассоциацией (ВМА) в 1970 в Осло, подтверждая, что первым этическим принципом врачебной профессии является уважение к человеческой жизни с момента зачатия, и констатируя, что в А. сталкиваются жизненные интересы матери и жизненные интересы плода, допускает легальные А. Если убеждения врача не позволяют ему рекомендовать или произвести А., он обязан направить пациентку для оказания квалифицированной медицинской помощи к другому врачу. Официальные документы римско-католической церкви запрещают А. даже по здравоохранительным мотивам (энциклика папы римского Павла VI «Ншпаnae vitae», 1968; Хартия работников здравоохранения, 1994). Столь же бескомпромиссная позиция в отношении А. у православных авторов (протоиерей Д.Смирнов и др.).
В протестантских церквях осуждается А. как средство контроля за рождаемостью, но допускается в исключительных ситуациях, напр. при беременности после изнасилования («Заявление-консенсус» по А. Церкви адвентистов седьмого дня, 1990 и др.).
В «Исламском кодексе медицинской этики» (Кувейт, 1981) современные тенденции разрешения А. осуждаются. Согласно некоторым мусульманским авторам, зародыш обретает форму человека на 3-4-м месяце беременности, в силу чего в исключительных случаях и с согласия обоих супругов искусственный А. допустим при небольшом сроке беременности. Согласно буддизму, А. есть разновидность убийства, независимо от стадии развития эмбриона. Л и т.: Аборт в Европе: текущее состояние и основные задачи // Планирование семьи в Европе. 1994. № 1. С. 3—5; Коновалова Л.В. Правила и исключения (дискуссии об этических проблемах аборта) // Человек. 1995. № 1. С. 107-112; Медицина и права человека. М.: Прогресс, 1992; Steinbock B. Life Before Birth: The Moral and Legal Status of Embryos and Fetuses. New York: Oxford U.R, 1990; The Ethics of Abortion: Pro-Life \fc. Pro-Choice / Eds. RM.Baird, S.M.Rosenbaum. Buffalo; New York: Prometheus Books, 1989. А.Я. Иванюшкин
Источник: Этика. Энциклопедический словарь. М. Гардарики 2001
Аборт
(Abortion).
Преднамеренное прекращение беременности, предполагающее умерщвление эмбриона или зародыша. Хотя выкидыш иногда рассматриваюткак "непредумышленный аборт", эта статья будет посвящена только "предумышленному аборту".
Христианский взгляд на аборт в противоположность дохристианскому язычеству суммирован в высказывании Г.О. Дж. Брауна: "Подавляющее большинство духовных лидеров протестантизма, начиная с эпохи Реформации и до наших дней, однозначно против абортов. Для протестантов, живущих в соответствии с библейскими заповедями, нет никаких сомнений в том, что аборт есть величайшее зло, ибо здесь имеет место посягательство на образ Божий в развивающемся ребенке" (The Human Life Review, Fall, 1976).
Позиция К. Барта в этом вопросе представляется нормативной: "Нерожденное дитя это прежде всего дитя. Оно еще развивается и не обладает независимым существованием. Но это человек, а не вещь, его нельзя рассматривать просто как часть материнского тела... Тот, кто уничтожает зарождающуюся жизнь, убивает человека... Бесспорно, решительное "нет" должно быть предпосылкой всех дискуссий по поводу абортов, тем более в наше время" ("Церковная догматика", III/4, 415идал.).
Мы уже отмечали, что величайшие европейские теологи XX в. выступали против абортов. Так, напр., об этом писалиЭ. Бруннервкниге "Божественный императив"; Д. Бонхеффер в "Этике", где он назвал аборт "убийством"; Г. Тилике в "Этике половых отношений".
Общественные дебаты по вопросу абортов драматически обострились в связи с решением Верховного суда 1973 г. по делу "Роу против Уэйда". Хотя опрос общественного мнения показал, что большинство опрошенных составили себе неверное представление о решении суда, полагая, что суд признал законным совершение аборта лишь в первые три месяца беременности, в действительности суд допускал возможность аборта в течение девяти месяцев беременности. Суд полагал, что в течение первого триместра (трех месяцев) право принятия решения в этом вопросе должно принадлежать исключительно женщине и ее врачу. Во время второго триместра государство может лишь применить законы, регулирующие совершение абортов, к рые должны производиться с соблюдением всех "разумных требований и без ущерба здоровью матери" (подразумевается, что аборты могут делать лишь профессиональные врачи, а соответствующие медицинские учреждения обязаны учитывать требования органов здравоохранения). В течение последнего триместра государство, в соответствии с решением суда, имеет право запрещать аборты, к-ром е тех случаев, когда это необходимо для сохранения "здоровья или жизни" матери. Однако поскольку суд слишком широко трактовал понятие "здоровье", включая в него психологические и эмоциональные факторы, то фактически запрещение абортов даже если они совершались чуть ли не перед самыми родами во многих случаях могло рассматриваться как "незаконное". Наделе это означало, что аборты было невозможно запретить на протяжении всего срока беременности, если доктор, наблюдавший за состоянием беременной, полагал, что дальнейшее вынашивание плода может нанести психологический ли 60 эмоциональный ущерб ее здоровью.
Сторонники абортов приводят три основных аргумента в защиту своей позиции. Вопервых, решение женщины еделать аборт составляет существенную часть ее права выбора (иногда это называют ее "интимным правом", или правом "распоряжаться собственным телом"). Ответ противников абортов вкратце сводится к тому, что человеческая свобода действий простирается только до известных пределов, переходя к рые она посягает на права другого. В данной ситуации необходимо учитывать как права матери, так и права нерожденного ребенка. Противники абортов отказываются видеть в нерожденном ребенке всего лишь придаток тела матери и считают его полноценным человеком, обладающим собственными неотчуждаемыми правами.
Второй аргумент, к рый обычно приводят в оправдание абортов, исходит из того, что политика их запрещения означала бы навязывание нашему законодательству частных моральных суждений, специфической системы ценностей. Эта позиция основана на допущении (иногда оно выражено явно, но гораздо чаще принимается неявным образом), в соответствии с к рым такое "морализирование в вопросах законодательства" неприемлемо в обществе, придерживающемся принципов плюрализма. Противники абортов отвечают на это, что не существует такой позиции, края была бы "нейтральна по отношению к ценностям". Вопрос не в том, получат ли отражение в нашем законе и социальной политике та или иная мораль и определенная система ценностей, а в том, чьи это будут ценности и чья мораль. Далее, противники абортов утверждают, что наш закон будет в том случае максимально нейтральным по отношению к ценностям (по крайней мере в том смысле, к рый вкладывают в понятие "нейтральности" в демократическом обществе), если Верховный суд оставит за государством право решать вопрос об абортах, как это было до 1973 г. Действительно, игнорируя мнения общественности всех пятидесяти штатов, фактически именно Верховный суд и те, кто поддерживает вынесенные им в 1973 г. решения по вопросу абортов, выступают в роли правонарушителей и пытаются навязать свои частные взгляды обществу, к-рое придерживается принципов плюрализма.
Смысл третьего аргумента к нему также часто прибегают сторонники абортов сводится к тому, что необходимо защитить качество жизни матери и тех детей, к рые должны появиться на свет. Так нашим политикам навязывается этика качества жизни в противоположность традиционной иудеохристи анской этике " святости жизни ". Заостряя внимание на т. н. тяжелых случаях (беременность как следствие изнасилования или половых отношений подростков, инцест, а также ситуация, когда о будущей матери известно, что она плохо обращается со своими детьми), этот аргумент может эмоционально повлиять на многих людей, чувствительных к чужим страданиям. Однако, сочувствуя несчастным, врачи, ученые, политики, философы, а также представители иных профессий фактически претендуют на то, чтобы им было дано законное право решать, кому позволено появиться на свет и какие "результаты зачатия" надлежит "аннулировать". Противники абортов считают морально и теологически неприемлемой такую точку зрения, согласно крой право эмбрионов на жизнь зависит от их генетических или физических характеристик, а также от того, насколько они "желанны" и в какую сумму обойдется их воспитание родителям или обществу. М. Маггеридж и др. убедительно продемонстрировали, что аргумент в пользу качества жизни (к рый они назвали "дьявольским"), противостоящий святости жизни, точно так же можно отнести и к тем, кто либо с момента рождения, либо в процессе развития считается дефективным, что и делали в нацистских лагерях смерти. Здесь можно оказаться на скользкой дорожке, ведущей от разрешения абортов к активной эвтаназии, а наши социальные законы и общественные ценности, по всей видимости, стремительно развиваются именно в этом направлении.
В дополнение к основному вопросу, допустимы ли аборты вообще, и если да, то при каких обстоятельствах, в судебных и законодательных органах поднимаются и вопросы второстепенные. Подразумевает ли конституционное право на аборт, что его стоимость нужно выплачивать из общественных фондов? Может ли государство требовать, чтобы девушкам, не достигшим совершеннолетия, делали аборт лишь после того, как их родители дадут на это согласие или по крайней мере будут проинформированы? Следует ли ограничить число медицинских учреждений, в к рых делают аборты, больницами, имеющими государственную лицензию? Может ли муж оказывать влияние на решение жены или же он в этом вопросе остается пассивной стороной? Позволительно ли требовать от врачей, специализирующихся на абортах, чтобы они предварительно охарактеризовали состояние и уровень развития зародыша, а также подробно описали ход операции женщинам, к рые готовы на нее, и если да, то следует ли врачу установить определенный срок до совершения операции, чтобы женщина была "обеспечена необходимой информацией и у нее было время на размышление"? Допустимо ли преследовать в судебном порядке тех лиц, к рые специально посещают клиники, где делают аборты, чтобы отговорить женщин от убийства своих нерожденных детей? Мы назвали всего лишь несколько из множества тех вопросов, к рые разбирают в судебных и законодательных органах с 1973 г., когда Верховный суд вынес решение по делу "Роу против Уэйда".
Хотя фундаменталисты и евангельские христиане выступают против разрешения абортов, они тем не менее не смогли прийти к согласию в вопросе о том, как наиболее достойным и действенным образом ответить на радикальные изменения в законодательстве. Вплоть до недавнего времени фундаменталистская доктрина отделения от мира толковалась ее приверженцами так, что они отказывались принимать участие в обсуждении социальных и политических вопросов. С этой точки зрения "мир" настолько зол и порочен, что едва ли возможно сделать чтолибо для спасения его структур и институций. Надежда возлагается лишь на пришествие Христа, на Страшный суд и на сотворение нового неба и новой земли. Как бы то ни было, на выборах 1980 г. фундаменталисты проявили необычайную политическую активность, причем вопрос о запрещении абортов стоял у них на повестке дня, края их усилиями получила широкую известность. Одним из несколько курьезных последствий неожиданного интереса фундаменталистов к политическим и социальным вопросам было то, что их братья, евангельские христиане, оказались из этих двух консервативных протестантских групп чуть ли не вбольшейстепени "отделенными".
Несмотря на то что личная позиция большинства евангельских христиан говорит о неприятии абортов, нек рые из них проявили безучастность по отношению к действиям своих братьев, к рые активно прилагают усилия к тому, чтобы внести изменения в Конституцию, или пытаются какимто иным образом добиться улучшений в законодательстве. Те, кто не стал активистами движения Pro life ("Во имя жизни"), объясняют свое бездействие различными причинами. Нек рые евангельские христиане считают, что вопрос об абортах лежит в сфере частной морали, а не общественного законодательства. Других в той или иной степени убеждает аргумент "качества жизни", особенно если речь идет о "тяжелых случаях". Третьи усматривают в движении активистов излишнюю резкость или ск рытые политические мотивы и по этой причине уклоняются от активной деятельности и не поддерживают целей движения. В конечном итоге позиции нек рых ведущих протестантских деноминаций, выступающих за разрешение абортов, способствовали тому, что нек рые евангельские христиане пришли к выводу: аборт слишком сложная проблема и допускает возможность различных позиций среди христиан.
С. Horn, III (пер. В. Р.)
Библиография: H.O.J. Brown,Death Before Birth; J.S. Carton, Who Broke the Baby? G. Grisez, Abortion: The Myths, the Realities and the Arguments; T. Hilgers, D. Horan, and D. Mall, eds., New Perspectives on Human Abortion; B.N. Nathanson and R.N. Ostling, Aborting America; J.T. Noonan, Jr.,A Private Choice: Abortion in America in the Seventies; J. Powell,Abortion.• The Silent Holocaust; C.E. Rice, The Vanishing Right to Live; J. C. Willke, Handbook on Abortion.
Преднамеренное прекращение беременности, предполагающее умерщвление эмбриона или зародыша. Хотя выкидыш иногда рассматриваюткак "непредумышленный аборт", эта статья будет посвящена только "предумышленному аборту".
Христианский взгляд на аборт в противоположность дохристианскому язычеству суммирован в высказывании Г.О. Дж. Брауна: "Подавляющее большинство духовных лидеров протестантизма, начиная с эпохи Реформации и до наших дней, однозначно против абортов. Для протестантов, живущих в соответствии с библейскими заповедями, нет никаких сомнений в том, что аборт есть величайшее зло, ибо здесь имеет место посягательство на образ Божий в развивающемся ребенке" (The Human Life Review, Fall, 1976).
Позиция К. Барта в этом вопросе представляется нормативной: "Нерожденное дитя это прежде всего дитя. Оно еще развивается и не обладает независимым существованием. Но это человек, а не вещь, его нельзя рассматривать просто как часть материнского тела... Тот, кто уничтожает зарождающуюся жизнь, убивает человека... Бесспорно, решительное "нет" должно быть предпосылкой всех дискуссий по поводу абортов, тем более в наше время" ("Церковная догматика", III/4, 415идал.).
Мы уже отмечали, что величайшие европейские теологи XX в. выступали против абортов. Так, напр., об этом писалиЭ. Бруннервкниге "Божественный императив"; Д. Бонхеффер в "Этике", где он назвал аборт "убийством"; Г. Тилике в "Этике половых отношений".
Общественные дебаты по вопросу абортов драматически обострились в связи с решением Верховного суда 1973 г. по делу "Роу против Уэйда". Хотя опрос общественного мнения показал, что большинство опрошенных составили себе неверное представление о решении суда, полагая, что суд признал законным совершение аборта лишь в первые три месяца беременности, в действительности суд допускал возможность аборта в течение девяти месяцев беременности. Суд полагал, что в течение первого триместра (трех месяцев) право принятия решения в этом вопросе должно принадлежать исключительно женщине и ее врачу. Во время второго триместра государство может лишь применить законы, регулирующие совершение абортов, к рые должны производиться с соблюдением всех "разумных требований и без ущерба здоровью матери" (подразумевается, что аборты могут делать лишь профессиональные врачи, а соответствующие медицинские учреждения обязаны учитывать требования органов здравоохранения). В течение последнего триместра государство, в соответствии с решением суда, имеет право запрещать аборты, к-ром е тех случаев, когда это необходимо для сохранения "здоровья или жизни" матери. Однако поскольку суд слишком широко трактовал понятие "здоровье", включая в него психологические и эмоциональные факторы, то фактически запрещение абортов даже если они совершались чуть ли не перед самыми родами во многих случаях могло рассматриваться как "незаконное". Наделе это означало, что аборты было невозможно запретить на протяжении всего срока беременности, если доктор, наблюдавший за состоянием беременной, полагал, что дальнейшее вынашивание плода может нанести психологический ли 60 эмоциональный ущерб ее здоровью.
Сторонники абортов приводят три основных аргумента в защиту своей позиции. Вопервых, решение женщины еделать аборт составляет существенную часть ее права выбора (иногда это называют ее "интимным правом", или правом "распоряжаться собственным телом"). Ответ противников абортов вкратце сводится к тому, что человеческая свобода действий простирается только до известных пределов, переходя к рые она посягает на права другого. В данной ситуации необходимо учитывать как права матери, так и права нерожденного ребенка. Противники абортов отказываются видеть в нерожденном ребенке всего лишь придаток тела матери и считают его полноценным человеком, обладающим собственными неотчуждаемыми правами.
Второй аргумент, к рый обычно приводят в оправдание абортов, исходит из того, что политика их запрещения означала бы навязывание нашему законодательству частных моральных суждений, специфической системы ценностей. Эта позиция основана на допущении (иногда оно выражено явно, но гораздо чаще принимается неявным образом), в соответствии с к рым такое "морализирование в вопросах законодательства" неприемлемо в обществе, придерживающемся принципов плюрализма. Противники абортов отвечают на это, что не существует такой позиции, края была бы "нейтральна по отношению к ценностям". Вопрос не в том, получат ли отражение в нашем законе и социальной политике та или иная мораль и определенная система ценностей, а в том, чьи это будут ценности и чья мораль. Далее, противники абортов утверждают, что наш закон будет в том случае максимально нейтральным по отношению к ценностям (по крайней мере в том смысле, к рый вкладывают в понятие "нейтральности" в демократическом обществе), если Верховный суд оставит за государством право решать вопрос об абортах, как это было до 1973 г. Действительно, игнорируя мнения общественности всех пятидесяти штатов, фактически именно Верховный суд и те, кто поддерживает вынесенные им в 1973 г. решения по вопросу абортов, выступают в роли правонарушителей и пытаются навязать свои частные взгляды обществу, к-рое придерживается принципов плюрализма.
Смысл третьего аргумента к нему также часто прибегают сторонники абортов сводится к тому, что необходимо защитить качество жизни матери и тех детей, к рые должны появиться на свет. Так нашим политикам навязывается этика качества жизни в противоположность традиционной иудеохристи анской этике " святости жизни ". Заостряя внимание на т. н. тяжелых случаях (беременность как следствие изнасилования или половых отношений подростков, инцест, а также ситуация, когда о будущей матери известно, что она плохо обращается со своими детьми), этот аргумент может эмоционально повлиять на многих людей, чувствительных к чужим страданиям. Однако, сочувствуя несчастным, врачи, ученые, политики, философы, а также представители иных профессий фактически претендуют на то, чтобы им было дано законное право решать, кому позволено появиться на свет и какие "результаты зачатия" надлежит "аннулировать". Противники абортов считают морально и теологически неприемлемой такую точку зрения, согласно крой право эмбрионов на жизнь зависит от их генетических или физических характеристик, а также от того, насколько они "желанны" и в какую сумму обойдется их воспитание родителям или обществу. М. Маггеридж и др. убедительно продемонстрировали, что аргумент в пользу качества жизни (к рый они назвали "дьявольским"), противостоящий святости жизни, точно так же можно отнести и к тем, кто либо с момента рождения, либо в процессе развития считается дефективным, что и делали в нацистских лагерях смерти. Здесь можно оказаться на скользкой дорожке, ведущей от разрешения абортов к активной эвтаназии, а наши социальные законы и общественные ценности, по всей видимости, стремительно развиваются именно в этом направлении.
В дополнение к основному вопросу, допустимы ли аборты вообще, и если да, то при каких обстоятельствах, в судебных и законодательных органах поднимаются и вопросы второстепенные. Подразумевает ли конституционное право на аборт, что его стоимость нужно выплачивать из общественных фондов? Может ли государство требовать, чтобы девушкам, не достигшим совершеннолетия, делали аборт лишь после того, как их родители дадут на это согласие или по крайней мере будут проинформированы? Следует ли ограничить число медицинских учреждений, в к рых делают аборты, больницами, имеющими государственную лицензию? Может ли муж оказывать влияние на решение жены или же он в этом вопросе остается пассивной стороной? Позволительно ли требовать от врачей, специализирующихся на абортах, чтобы они предварительно охарактеризовали состояние и уровень развития зародыша, а также подробно описали ход операции женщинам, к рые готовы на нее, и если да, то следует ли врачу установить определенный срок до совершения операции, чтобы женщина была "обеспечена необходимой информацией и у нее было время на размышление"? Допустимо ли преследовать в судебном порядке тех лиц, к рые специально посещают клиники, где делают аборты, чтобы отговорить женщин от убийства своих нерожденных детей? Мы назвали всего лишь несколько из множества тех вопросов, к рые разбирают в судебных и законодательных органах с 1973 г., когда Верховный суд вынес решение по делу "Роу против Уэйда".
Хотя фундаменталисты и евангельские христиане выступают против разрешения абортов, они тем не менее не смогли прийти к согласию в вопросе о том, как наиболее достойным и действенным образом ответить на радикальные изменения в законодательстве. Вплоть до недавнего времени фундаменталистская доктрина отделения от мира толковалась ее приверженцами так, что они отказывались принимать участие в обсуждении социальных и политических вопросов. С этой точки зрения "мир" настолько зол и порочен, что едва ли возможно сделать чтолибо для спасения его структур и институций. Надежда возлагается лишь на пришествие Христа, на Страшный суд и на сотворение нового неба и новой земли. Как бы то ни было, на выборах 1980 г. фундаменталисты проявили необычайную политическую активность, причем вопрос о запрещении абортов стоял у них на повестке дня, края их усилиями получила широкую известность. Одним из несколько курьезных последствий неожиданного интереса фундаменталистов к политическим и социальным вопросам было то, что их братья, евангельские христиане, оказались из этих двух консервативных протестантских групп чуть ли не вбольшейстепени "отделенными".
Несмотря на то что личная позиция большинства евангельских христиан говорит о неприятии абортов, нек рые из них проявили безучастность по отношению к действиям своих братьев, к рые активно прилагают усилия к тому, чтобы внести изменения в Конституцию, или пытаются какимто иным образом добиться улучшений в законодательстве. Те, кто не стал активистами движения Pro life ("Во имя жизни"), объясняют свое бездействие различными причинами. Нек рые евангельские христиане считают, что вопрос об абортах лежит в сфере частной морали, а не общественного законодательства. Других в той или иной степени убеждает аргумент "качества жизни", особенно если речь идет о "тяжелых случаях". Третьи усматривают в движении активистов излишнюю резкость или ск рытые политические мотивы и по этой причине уклоняются от активной деятельности и не поддерживают целей движения. В конечном итоге позиции нек рых ведущих протестантских деноминаций, выступающих за разрешение абортов, способствовали тому, что нек рые евангельские христиане пришли к выводу: аборт слишком сложная проблема и допускает возможность различных позиций среди христиан.
С. Horn, III (пер. В. Р.)
Библиография: H.O.J. Brown,Death Before Birth; J.S. Carton, Who Broke the Baby? G. Grisez, Abortion: The Myths, the Realities and the Arguments; T. Hilgers, D. Horan, and D. Mall, eds., New Perspectives on Human Abortion; B.N. Nathanson and R.N. Ostling, Aborting America; J.T. Noonan, Jr.,A Private Choice: Abortion in America in the Seventies; J. Powell,Abortion.• The Silent Holocaust; C.E. Rice, The Vanishing Right to Live; J. C. Willke, Handbook on Abortion.
Источник: Теологический энциклопедический словарь