1) у народов Др. Востока мудрецы, предсказывавшие по звездам судьбу человека; 2) у др. славян — колдуны, чародеи, прорицатели.
ВОЛХВЫ
ВОЛХВЫ
Источник: Атеистический словарь
Волхвы
др. – рус.) – 1. Служители языческого дохристианского культа, звездочеты, чародеи, предсказатели. 2. Трое царей-мудрецов, пришедших поклониться младенцу Иисусу Христу. Они узнали о его рождении по появлению звезды, которая чудесным образом привела их к Иисусу.
Источник: Мифологический словарь
Волхвы
кудесники, колдуны, пророки у народов Древнего Востока и Древней Руси. Считалось, что В. могут непосредственно связываться с духами и богами и сообщать их решения, отгонять нечистую силу, насылать порчу на врагов, изготовлять охраняющие талисманы, предсказывать будущее и т. д. Следы волхвования остались в народных суевериях (вера в колдовство, нечистую силу, приметы и т. д.).
Волхвы
жрецы, служители языческого культа. В христианской традиции - цари - волхвы, маги, мудрецы — звездочеты. Волхвы пришли поклониться младенцу Иисусу Христу, на которого указала им звезда, родившаяся вместе с Христом. По явлению этой звезды они узнали, что родился Мессия, Царь иудеев. Волхвы обращаются за помощью к иудейскому царю Ироду. Но он, зная, что по прорицанию будет смещен соперником, пытается этому воспрепятствовать. Волхвы, увидев вещий сон, уходят, не встретившись с Иродом на обратном пути. Волхвы принесли младенцу дары: золото, ладан и благовонную смолу мирру. Культурный символ даров истолковывается примерно так: ладаном почитают божество, золотом уплачивают подати царю, миррой, служащей для бальзамирования мертвецов, отмечают будущую кончину Христа.
Источник: Человек и общество. Культурология
Волхв
Волхв – божество всяческих чудес, превращений и колдовства. По преданиям, это сын князя Славена, некогда воздвигшего на берегах Днепра город Славенск. Волхв слыл великим чародеем, поэтому его имя стало нарицательным. На берегу реки Мутной, которую в его честь и доныне называют Волховом, он построил крепость и разбойничал там, обращаясь водяным чудищем. Когда он погиб, его слуги и жрецы погребли своего господина и бога на крутом берегу, справили великую тризну, а над могилой насыпали высокий курган, который тотчас рухнул, провалившись в самое под земное царство.
Одного из старейших богатырей назвали в честь этого божества, обладающего неимоверной силой. Это был Вольга Святославич.
Он является олицетворением хитромудрости, сродной с колдовством. Вещий богатырь-знахарь, разъезжающий со своей дружиною по городам, выбивающий, как сказано в былинах, «с мужичков дани-выходы», являет собою яркое воплощение «змеиной мудрости», объединенной с красотою-молодечеством.
Много совершил он чудесных подвигов, только ни чего не смог поделать с сохой, позабытой на недопаханной ниве любимым сыном Матери сырой земли Микулой Селяниновичем.
Источник: Словарь славянской мифологии
Волхвы
др.-рус. ед. ч. вълхвъ), у восточных славян жрецы, служители языческого культа. В христианских преданиях В., цари-волхвы, маги (греч. p-dyoi, лат. magi), мудрецы-звездочеты, пришедшие поклониться младенцу Иисусу Христу. Евангельское каноническое повествование (только Мф. 2:1-12) не называет ни их числа, ни имен, ни этнической принадлежности, но ясно, что это не иудеи и что их страна (или страны) лежит на восток от Палестины. По явлению чудесной звезды они узнают, что родился «Царь Иудеев», Мессия, и приходят в Иерусалим, где простосердечно просят Ирода, царя иудейского, помочь им в поисках младенца. Запрошенные Иродом книжники сообщают, что по древним пророчествам Мессия должен родиться в Вифлееме; Ирод отправляет туда В., решив использовать их, чтобы выведать имя своего родившегося соперника. Звезда, к радости В., останавливается над тем местом, где находится младенец-Христос; они совершают перед младенцем обряд «проскинезы» (повергаются ниц, как перед восточным монархом) и приносят ему в дар золото, ладан и благовонную смолу — мирру. Вещий сон запрещает им возвращаться к Ироду, и они направляются к себе на родину. Церковные и апокрифические предания добавляют подробности. Уже Ориген (И-Ш вв.) исходит из того, что число В. соответствовало числу их даров, т. е. было равно трем, и это становится общепринятой версией. Такое число соотносилось с тремя Лицами Троицы, тремя возрастами человека, а также с представлением о тройственном делении человеческого рода; по другой версии, получившей хождение в сирийской и армянской традиции, число В. - 12 (см. ст. «Двенадцать апостолов»). Родиной В. в раннехристианской литературе уже со II в. (Иустин) нередко называют Аравийский полуостров, тем самым связывая их как с богатой традиционно-мифологической топикой «Счастливой Аравии», так и с ветхозаветными пророчествами о поклонении иноземцев мессианскому царю Израиля: «цари Аравии и Сабы принесут дары... и будут давать ему от золота Аравии» (Пс 71/72:10 и 15); «и придут народы к свету твоему, и цари — к восходящему над тобой сиянию... все они из Сабы придут, принесут золото и ладан, и возвестят славу Господа» (Ис. 60:3 и 6; оба текста упоминают как «свет», соотносимый с образом звезды В., так и дары — золото и ладан; из наложения этих пророчеств о приходе «царей» на социальную реальность восточных теократии, где главы жреческой иерархии обычно были местными градоправителями и царьками, возникло представление о «царском» сане В., впоследствии общепринятое). Некоторые особенности аравийских мифов и культов, включавших представление о рождении бога от девы-камня, побуждали христиан предполагать у жрецов и «мудрецов» Аравии особое предчувствие тайны Рождества. Однако еще чаще за родину В. принимали персидско-месоиотамский ареал (у Климента Александрийского на рубеже II и III вв. и позднее); само слово «маги» исконно обозначало членов жреческих каст Персиды и Мидии, но в быту применялось для обозначения месопотамских («халдейских») астрологов; в реальности первых веков н. э. грань между обоими смыслами практически стерлась. Характерно, что раннехристианское искусство изображало ветхозаветных персонажей, оказавшихся в Вавилоне, т. е. Даниила и трех отроков, одетыми по-персидски (войлочная круглая шапка, штаны, часто хитон с рукавами и мантия), тот же наряд неизменно дается В. Персидский царь Хосров II Парвиз (VII в.), уничтожавший все христианские церкви в Палестине, пощадил Вифлеемскую церковь Рождества из-за персидского обличья изображенных на ней В. Через Месопотамию В. связывались с воспоминаниями о Валааме и Данииле, которые проповедовали месопотамским язычникам приход Мессии (а Валаам говорил о мистической «звезде от Иакова»); через Персию — с культом Митры (описанный выше костюм В. совпадает с костюмом жрецов митраизма). Представления о персидском происхождении В. дольше всего держались в византийской иконографии; на Западе они были утрачены, В. либо не имели этнических характеристик, либо неопределенно соотносились с арабским или даже византийским Востоком. С наступлением эпохи Великих географических открытий и активизацией миссионерской деятельности в «экзотических» странах В. становятся олицетворением человеческих рас — белой, желтой и черной, — или трех частей света — Европы, Азии, Африки; эта идея, возможная только для Нового времени, все же связана с исконным взглядом на В. как представителей всего языческого человечества, а также с еще более древним архетипом тройственного деления рода человеческого. Имена В. в раннехристианской литературе варьируются (у Оригена — Авимелех, Охозат, Фи кол, в сирийской традиции — Гормизд, Яздегерд, Пероз, и др.); на средневековом Западе и затем повсеместно получают распространение имена — Каспар, Бальтазар, Мельхиор. Слагаются легенды о позднейшей жизни В.: они были крещены апостолом Фомой, затем приняли мученичество в восточных странах. Их предполагаемые останки были предметом поклонения в Кельнском соборе. Дары В. обычно истолковывались так: ладаном почитают Божество, золотом платят подать царю, миррой (которой умащали мертвецов) чествуют предстоящую страдальческую кончину Иисуса Христа. Сергей Аверинцев. София-Логос. Словарь
ВОЛХВЫ
представители жреческого сословия славяно-рус, об-ва, идеологи язычества, носители дохристианских представлений о божественном, природе и человеке. Сведения о В. датируются X-XIII вв. Сообщение Новгородской первой летописи о казни в северно-рус, вечевом центре четырех кудесников, занимавшихся "потворами" (1227), - последнее датированное известие о деятельности В. Правда, на протяжении всего средневекового периода продолжали бытовать отдельные магические действия: врачевание, предсказание, сглаз и т. д. Существует также не лишенное основания мнение, что по мере отмирания чисто жреческих функций обрядов В. постепенно превратились в скоморохов, в чью обязанность входила организация зрелищной, чисто эстетической стороны десакрализованной обрядности. На обширных пространствах Древней Руси В. чаще появлялись в землях финно-угров, поэтому правомернее говорить о славяно-финской принадлежности древнерус. жречества. Скорее всего В. не представляли собой единую, организованную и массовую силу. Неразвитость жреческой касты на Руси можно объяснить отсутствием условий, способствовавших обособлению сакральной сферы. Согласно общинным устоям в отправлении ритуала участвовали все члены коллектива. Отсутствие религиозной вражды племен и медленная иерархизация внутри общинного коллектива также не способствовали выделению особой жреческой касты. Вероятнее всего, В., как и позднейшие ведуны, рекрутировались из лиц, выделявшихся своими способностями, включая способности организаторские, равно как и умение хранить знания и тайны племени. В "Повести временных лет" сведения о В. восходят к единому рассказу - т. наз. "Повествованию о волхвах", резко полемическому антиязыческому соч., к-рое было создано в 70-х гг. XI в. как реакция на восстания, возглавляемые В. Оно содержит ценную информацию о воззрениях древн. кудесников. Ядром "Повествования" является переданный в апокрифической форме древн. миф, согласно к-рому человек создан дьяволом из "ветоши", сброшенной Богом на землю после мытья в небесной "мовнице" (бане). Происхождение дьявола здесь объясняется низвержением с небес ангельского чина Сатаны. На Руси спустя столетия этой легендой продолжали объяснять происхождение многочисленных языческих божеств, отождествлявшихся с бесами. Могущественным небесным божеством, согласно древн. представлениям, был Род, к-рый представал творцом жизни: он мечет на землю "груды", из к-рых рождаются дети. Если учесть, что "грудами" называли дождь, а вместе с ветошью на землю падает божественная влага, то мы имеем дело со своеобразным выражением мифологической идеи космического брака, где влажность выступает символом оплодотворенности. Характерно, что в ряде космологических легенд и народных сказаний в создании мира и человека обязательно участвует исходная творческая пара: Бог-дьявол, либо Бог-гоголь (утка), либо, что чаще всего, две водоплавающие птицы. Все это свидетельствует о том, что дающие жизнь начала бытия в онтологии язычества не воспринимались как антиподы, наоборот, они мыслились как две взаимодополняющие друг друга части, образующие органическое единство исходных созидающих многообразие мира сил. С одной стороны, в природе была выделена сфера, олицетворявшая небесное, активное мужское, производящее начало, а с другой - женское пассивное, рождающее начало бытия. Не случайно, что языческие боги парны: Яриле соответствует Лада, совокупному образу обожествленного неба (Дажбог, Хоре, Пе-руи) - богиня земли (Мокошь). В ряду тождественных пар оказываются и птицы гоголи языческой космогонии и их апокрифические соответствия: Бог-Сатана. Из содержания "Повествования о волхвах" следует, что идеологи древнерус. язычества представляли мир обоготворенным живым организмом, к-рому по аналогии с человеком приписывались антропоморфные черты. На представлениях о живой, реагирующей на сакральные воздействия, природе строился весь комплекс магических манипуляций язычников. По логике антропоморфного уподобления можно было вступать в диалог с природой, что являлось мировоззренческой основой веры В. в сверхчеловеческие способности управлять стихиями. Причина порождаемое мира мыслилась по аналогии с производящими функциями живого организма. За множественностью внешне броских форм жизни выявлялся некий единый источник изменений вечно обновляющегося мира. Обожествленная, разделенная на мужские и женские ипостаси природа воспринималась как безначальная, неумирающая, благая стихия, пребывающая в постоянно меняющихся состояниях. Воззрения, основывавшиеся на неизбежности смены тьмы светом, холода теплом, на возрождении умершего предка во внуке и настраивавшие на преходящий, временный характер всяких напастей, формировали оптимистическое, жизнерадостное мироощущение. В гармоничном универсуме не оставалось места для противоборства добра и зла, а то, что могло восприниматься как зло, оказывалось временной превращенной формой его противоположности. Обожествленный, чувственно воспринимаемый космос просто не мог быть не благим. Указания на предсказания В. будущего предполагают некую установку на предопределенность в восприятии мира, к-рая угадывается по символизирующим будущее знакам. Видимо, здесь нет основания говорить о чистом фатализме, скорее, В. была свойственна вера в судьбу, к-рую можно узнать и изменить, иначе всякие гадания и прорицания теряют смысл. Итак, из скупых летописных и фольклорных источников восприятие В. бытия можно охарактеризовать как пантеистический гилозоизм, сочетающийся с элементами предопределенности в восприятии событийной последовательности. Данные о мировоззрении В. Древней Руси позволяют составить представление о догосударственных языческих воззрениях славяно-рус, об-ва.
Источник: Русская философия: словарь
