СПРАВЕДЛИВОСТЬ

понятие, обозначающее то, что создаст и сохраняет благо (счастье) общества (Аристотель), основная добродетель общественных ин-тов (Дж.Ролз); общая нравственная санкция совместной жизни людей, рассмотренной по преимуществу под углом зрения сталкивающихся желаний, интересов, обязанностей, или нравственно приемлемая мера конфликтности человеческих взаимоотношений во всех их общественно значимых разновидностях (от межличностной сферы до международных отношений). Существует два значения понятия С. — широкое и узкое. Соответственно можно говорить об общей С. и частной (специальной) С. Это разграничение предложил еще Аристотель, учение о справедливости к-рого в своем существенном содержании сохраняет значение до настоящего времени. Под общей С. Аристотель понимал соответствие закону, разумность полисной жизни; ее можно определить как общий нравственный знаменатель всех социально упорядоченных отношений между людьми, последнюю нравственно-апелляционную инстанцию в общественных делах. С. придает легитимность общественным действиям и формам жизни; она совпадает с нравственностью в ее проекции на социальную сферу. Общая С. отвечает на вопросы о предназначении и смысле совместного, объединенного, социально упорядоченного существования в обществе и государстве.
В ее осмыслении сложились две философские традиции, за к-рыми стоят различные общественные практики. Первая традиция исходит из идеи кооперации, в к-рой сложение сил дает новый результат, существенно превышающий их арифметическую сумму. Внутри себя дифференцированное и государственно организованное общество — нечто большее, чем просто условие выживания и безопасного существования индивидов; оно есть способ добродетельной жизни, конкретная форма, в к-рой индивиды могут самоосуществиться в соответствии со своим назначением, достичь совершенства. Путь от природного индивида к нравственно-добродетельной личности лежит через разумно устроенное общежитие. Общежитие (полис, совместно-государственная организация жизни), вопервых, делает возможным благодаря разделению труда существование различных наук и искусств, создавая тем самым предметную среду для самореализации индивидов в качестве добродетельных личностей; во-вторых, позволяет отделить умственный труд от физического, создать досуг, являющийся условием свободного развертывания внутренних сил индивида, пространством человеческой эвдемонии. Государство в его адекватных формах (напр., полис для античных авторов, просвещенная монархия для Г.В.Ф.Гегеля) мыслится как воплощенный разум, предметное выражение разумности человека. Соответственно благо государства ставится выше блага отдельных индивидов, и счастье государства усматривается (напр., Платоном) не в счастье отдельных его членов, а в счастье всех. Этическое гипостазирование общества и государства в качестве опредмеченной С. соотнесено с пониманием того, что гарантией последней является в конечном счете индивидуальная добродетель, справедливая личность. Основная и специфическая черта справедливой личности состоит в следовании долгу, нравственным обязанностям независимо от личных склонностей, выгод, пристрастий. Она руководствуется убеждением «каждому - свое» и на его основе не только умеет ограничивать себя, но и признавать первенство, право господствовать за теми, кого она по своим человеческим качествам (в силу мудрости, природной избранности и т.п.) считает способным к этой роли. Вторая традиция обоснования С. видит в обществе и государстве лишь способ умерения, сдерживания конфликтов, внешнюю среду безопасного существования индивидов. Она воплотилась наиболее полно в концепциях социального договора. Эти концепции исходят из гипотезы естественного состояния, в к-ром индивиды обладают неограниченной свободой, в силу чего они, взаимно сталкиваясь, оказываются в ситуации тотальных опасностей. Право на все оборачивается отсутствием какого-либо права. Государство является разумным выходом из такого состояния; его назначение состоит в том, чтобы гарантировать безопасность индивидов путем такого взаимоуравновешивания прав индивидов, когда человеку должно «довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, какую он допустил бы у других людей по отношению к себе» (Т.Гоббс). С. государства в этом случае измеряется благополучием индивидов. Нравственно санкционированной общественной целью становится «наибольшее счастье наибольшего числа людей» (И.Бентам). Нравственное оправдание государства оказывается одновременно его ограничением, сведением к приемлемому для всех необходимому минимуму внешних рамок. Государство выступает в роли «ночного сторожа».
В этой традиции С. понимается по преимуществу как объективный принцип, совокупность фиксированных, чаще всего кодифицированных, требований, осуществление к-рых гарантируется санкциями, поощрениями и наказаниями, достаточными для того, чтобы обеспечить действенность этих требований. С. как институциализированная совокупность требований предполагает и формирует в индивидах определенные субъективные способности — прежде всего способность следовать нормам, но в своем пределе она нацелена на то, чтобы функционировать автономно, вне доброй воли справедливой личности. Культурным символом и своего рода каноном С. как добродетели можно считать евангельскую притчу о работниках последнего часа, а таким же символом и каноном С. как принципа —Декалог Моисея. Первую из рассматриваемых моделей общей С. можно назвать коопсративно-холистской; в древности ее классическим представителем был Платон, в значительной степени Аристотель, в Новое время — Гегель, К.Маркс. Ее основной недостаток — отсутствие ответа на вопрос о том, кто учреждает и является субъектом справедливого общества и государства, кто репрезентирует воплощенный в них всеобщий разум. Вторую модель можно назвать конфликтно-индивидуалистической. Она типична для Нового времени, ее яркими представителями являются Гоббс, Дж.Локк, И.Кант и др. Основной недостаток этой модели состоит в том, что в ней разумный свободный индивид, являющийся продуктом, итогом исторического развития, рассматривается в качестве его предпосылки. Специальная, или частная, С. есть нравственно санкционированная соразмерность в распределении благ и зол (преимуществ и недостатков, выгод и потерь) совместной жизни людей в рамках единого социального, государственно-организованного пространства, степень совершенства самого способа кооперирования деятельностей и взаимного уравновешивания конфликтующих интересов в обществе и государстве.
В этом значении С. прямо смыкается с правом, в определенной мере совпадает с ним. Она является предметом изучения преимущественно социальных наук в отличие от общей С. — предмета моральной философии. Общая С. и частная С. С. как этико-философская категория и С. как этико-юридическая категория связаны между собой столь органично, что одна невозможна без другой. Они образуют два аспекта (уровня) единой теории С. Различные этико-философские традиции понимания С. как подчеркивалось, переходят в ее различные этико-юридические версии. Точно так же исходным пунктом этико-юридической конкретизации С. является фиксация С. как изначальной нравственно обязывающей реальности. Для построения теории С. существенно признание того, что индивиды рассматриваются в аспекте их совместной жизни как взаимно нуждающиеся друг в друге и потому равные между собой. Поскольку индивиды образуют вместе общество, живут сообществами, постольку они имеют нечто общее, являются сообщниками. Именно это фундаментальное обстоятельство дает начало С. «Справедливое по отношению к другому есть, собственно говоря, равенство — это сформулированное Аристотелем положение является нравственно-правовым основанием С.
В этическом аспекте С. выступает как равенство в достоинстве быть счастливыми и в обладании необходимыми для этого благами. Поэтому всякая цельная концепция С. исходит из основополагающих, одинаково доступных всем индивидам ценностей, точно так же всякая социальная практика справедливости предполагает некий, каждый раз конкретный и исторически разнообразный, набор материальных и духовных благ (от бесплатной раздачи пищи в античных полисах до блага свободы в современных либеральных демократиях), к к-рым все граждане имеют изначально равный доступ, на к-рые они имеют право независимо от заслуг, самим фактом своего существования в качестве членов данного общества. Здесь точкой отсчета и исходным нормативным основанием С. оказывается взаимность золотого правила нравственности.
В правовом аспекте С. выступает как формальное равенство, одинаковость масштаба (требований, законов, правил, норм), посредством к-рого «измеряются» индивиды и их поступки, становящиеся в этом случае лицами, уравненными между собой в качестве субъектов права. И в морали, и в праве С. оказывается равенством, но существенно различным. Нравственная (этическая) С. есть равенство бесконечностей, люди здесь равны друг другу постольку, поскольку каждый из них является единственным, незаменимым, неисчерпаемым в своих притязаниях и стремлениях; они равны так, как могут быть равны совершенные миры, т.е. равны (тождественны) в своей нстождественности (индивид становится моральной личностью в силу своей нетождественности самому себе). Правовая С. есть равенство единиц, она полностью укладывается в каноны арифметического равенства, в известном смысле только ее и можно считать равенством, люди здесь равны именно как субъекты права, как если бы у них не было других свойств, интересов, потребностей, целей, кроме как выполнять нормы права. Люди равны в качестве «соучредителей» социального пространства. Но сам акт учреждения состоит в легитимации неравенства занятий и положений, образующих структуру учреждаемого социального пространства (разделение труда, выделение органов управления и т.д.). Проблема состоит в сочетании, соединении равенства и неравенства, в конституировании такого равенства, чтобы оно стало равенством неравных, или такого неравенства, чтобы оно оставалось неравенством равных. Необычайная трудность этой, не имеющей одноразового решения проблемы, составляет основной источник общественных смут, протекающих под знаменем борьбы за С. Аристотель писал в «Политике»: «Одни полагают, что если они будут равны относительно, то они должны быть равны и вообще; другие, признавая себя относительно неравными, притязают на такое же неравенство во всех отношениях» (301 в 35). Первый из типизированных Аристотелем случаев подразумевает позицию бедных слоев населения, к-рые свое гражданское, человеческое равенство со всеми используют как аргумент для того, чтобы добиться равенства во всем остальном (имущественных отношениях, статусном положении и т.п.). Второй случай охватывает позицию привилегированных социальных слоев, к-рые пытаются свою привилегированность довести до обретения гражданских и человеческих привилегий, как если бы они были привилегированными изначально, по человеческому предназначению. Ошибка первых состоит в непонимании того, что без имущественного, статусного и прочего неравенства не было бы и изначального нравственно-гражданского равенства людей. Ошибка вторых - в непонимании того, что без изначального нравственно-гражданского равенства была бы невозможна их имущественная, статусная и прочая привилегированность. И то, и другое — и равенство в нравственно-гражданском аспекте, и неравенство во всех прочих отношениях — суть две фундаментальные опоры социально-упорядоченного пространства. Существуют две выделенные еще Аристотелем и составляющие несущую конструкцию всех последующих теорий формы С: распределительная, или дистрибутивная, С. и уравнивающая, или ретрибутивная, С. Это - формы (виды) специальной, частной С. Они представляют собой способы распределения дефицитных благ - благ, к-рых не хватает на всех тех, кто на них претендует, и к-рые вообще не могут быть распределены без того, чтобы кого-то не обделить. Их следует назвать частными благами в отличие от общих благ, к-рые, напротив, по своей природе не могут быть поделены между индивидами, как, напр., всеобщее образование или приемлемая экология. Поэтому С. представляет собой способ отношения человека к другому лицу, опосредованный отношением к благам, на к-рые они оба претендуют. Формула С. всегда представляет собой пропорцию между четырьмя членами, где соотношение лиц А и Б такое же, каково соотношение получаемых ими благ «а» и «б». Справедливый человек и справедливое общество суть такие, к-рые могут найти нравственную меру в распределении выгод и тягот совместной жизни, а нравственной может считаться такая мера, к-рая устраивает всех и на к-рую получено согласие тех, на чью долю выпадает больше тягот. Распределительная С. есть распределение благ (имущества, почестей и всего прочего), а соответственно и тягот, обязанностей с учетом достоинства лиц, т.е. в зависимости от их вклада в общее дело, от «удельного веса» в масштабе общества. Здесь учитывается качество лиц. Нормы распределительной С. вырабатываются обществом и, хотя в основе своей и определяются его объективными законами, тем не менее несут на себе сильную печать субъективности, ментальных особенностей и волевой решимости конкретных народов, поколений, личностей. Существуют три основных исторически выработанных ее принципа: «каждому — то же самое (всем поровну)», «каждому — по заслугам», «каждому - по потребностям». Первый и третий принципы по отношению к современному обществу могут считаться исторически маргинальными: первый архаичен и в качестве уравнительного равенства был основополагающим началом первобытно-родовых отношений, третий обращен в будущее и является приоритетным в социальных утопиях (напр., коммунистической). Основным, определяющим для современных обществ является принцип «каждому — по заслугам» (типичные примеры — заработная плата в зависимости от количества и качества труда, распределение нафад в зависимости от боевых подвигов). Другие принципы, хотя и второстепенные, также являются сегодня действенными и в определенных областях незаменимыми: так, напр., распределение т.н. базовых ценностей (прав человека) осуществляется по принципу «всем поровну», а социальная помощь или налоговые льготы в зависимости от числа детей подходят под принцип «каждому по потребностям». Уравнивающая С. представляет такое распределение благ и зол в обществе, к-рое осуществляется без учета достоинства лиц. Здесь речь идет в основном о двух типах общественных отношений, названных Аристотелем произвольным и непроизвольным обменом: об обмене вещей и о наказаниях. Обмен вещей тогда считается справедливым, когда он осуществляется в соответствии с их действительной ценностью; преимущественным пространством уравнивающей С. является рынок, на к-ром неважно, кто покупает, а важно лишь то, сколько он платит. Разумеется, действительная ценность вещей (товаров) - не есть нечто самоочевидное, и бывает крайне трудно найти объективную меру для оценки результатов разнокачественного труда, но это особый вопрос, он решается в историческом опыте, к-рый на сегодняшний день предлагает всеобщий эквивалент в форме денег. Этот вопрос стал преимущественным предметом экономических наук. Справедливая оценка в наказаниях, когда предстоит найти адекватную меру нанесенному в результате преступления ущербу, состоит в их неотвратимости - в том, чтобы они налагались также независимо оттого, кто их совершил (см. Беспристрастность). Конкретные общества обычно отдают предпочтение той или иной форме С. (напр., феодальное и социалистическое общества отдают приоритет распределяющей С. буржуазное общество — уравнивающей С), но тем не менее в каждом из них представлены обе эти формы. Оптимальное, соответствующее достигнутому уровню развития человеческих сил сочетание этих форм С. в целом и применительно к отдельным фрагментам межчеловеческих отношений имеет решающее значение для определения меры С. общества. Современные этические дискуссии о С. фокусируются вокруг концепции С. Ролза (см. «Теория справедливости»). Эта теория имеет синтетический характер, обобщает различные уровни и аспекты С. предлагает идеально-типическую модель С. в либерально-демократических обществах. Ее нормативной основой являются два принципа: 1) «каждый человек должен иметь равные права в отношении наиболее обширной схемы равных основных свобод, совместимых с подобными схемами свобод для других»; 2) «социальные и экономические неравенства должны быть устроены так, чтобы они были а) к наибольшей ожидаемой выгоде наименее преуспевших и делали б) доступ к должностям и положениям открытым для всех в условиях честного равенства возможностей». (Ср. «Анархия, Государственность и Утопия».) Рефлексия по поводу С. как этического основания общественной коммуникации, научные и публичные дискуссии о С. само осмысление совместной жизни людей в терминах С. - характерная особенность европейской философии, связанная с цивилизационнокультурными особенностями европейского развития. Это не значит, что в других культурах (китайской, буддистской, мусульманской, индийской) нет понятия С. и они по данному критерию ниже европейской культуры. Это просто означает, что место С. мера ее драматизма в других культурах может быть иной и подлежит специальному изучению. Лит.: Аристотель. Никомахова этика [kh.V] // Аристотель. Соч. в 4 т. Т. 4. М.: Мысль, 1984; Гоббс Т. Левиафан [II] // Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1991; Кант И. Метафизика нравов [Ч. I] // Кант И. Соч. в 6 т. Т. 4 (2). М.: Мысль, 1965; Нерсесянц B.C. Право — математика свободы. М.: Юристь, 1995; РолзДж. Теория справедливости. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1995. А.А.Гусейнов