РЕДУКЦИЯ

Основной метод феноменологической философии, от понимания которого, по словам Гуссерля, "зависит понимание всей феноменологии" [49]. Называется также эпохe (греч.– (воздержание от суждений). Гуссерль считал редукцию "наиболее трудной задачей философии" [50], определяющей, в конечном счете, не только подлинность философской рефлексии, но и смысл всей человеческой жизни.
Трудности редукции связаны, в первую очередь, с ее противоестественностью. Если обычная естественная установка, характерная для повседневного и научного опыта, осуществляется в полном согласии с данными чувств (или с гипотетическими примышлениями), то феноменологическая установка, достигаемая путем редукции, представляет собою полную противоположность природе ("Ein Widerspiel der Natur", говорит Гуссерль). Природа, весь естественный мир заключается здесь в скобки, чтобы дать сознанию возможность обратиться (наконец!) к самому себе. "Когда я действую так, – поясняет Гуссерль, – а я вполне свободен действовать так, я не отрицаю этот "мир", как если бы я был софистом, я не сомневаюсь в его существовании, как если бы я был скептиком; я просто практикую феноменологическое эпохe... Я исключаю также все относящиеся к этому естественному миру науки, какими бы прочными они мне ни казались, как бы ни восторгался я ими, как бы ни был далек от мысли, хоть в малейшей степени выступать против них. Я просто отключаюсь от них, я совершенно не использую их значимостей. Я не использую ни одно из их положений, сколь бы очевидными они ни были. Ни одного из них я не принимаю, ни одно не кладу в основу, поскольку каждое положение, сообразно с данными науки, мыслится как истинное относительно действительностей "этого мира" [51]. Редукция, стало быть, не есть отрицание мира или сомнение в его существовании; она есть просто радикальное сведение сознания к самому себе, к своим изначальным данностям. Мир не перестает быть существующим, он лишь становится феноменом мира; режим редукции не допускает никаких данностей, кроме ноэтически-ноэматических структур сознания. Это легко сказать, но это чрезвычайно трудно осуществить, "так как глаз привык только к объективному" [52], и обратить его, так сказать, вовнутрь сопряжено с бесконечными препятствиями в форме привычек объективистского и эмпирически-субъективистского мышления.
Гуссерль различал три типа редукции: психологический, эйдетический и трансцендентальный. Каждому из этих типов соответствует особый уровень феноменологического исследования: психологическая редукция охватывает сферу дескриптивной феноменологии, эйдетическая редукция очерчена рамками сущностной, или эйдетической, феноменологии, и, наконец, трансцендентальная редукция осуществляется в универсальной трансцендентальной феноменологии. Рассмотрим вкратце все три типа.
1. Психологическая редукция. Здесь речь идет пока о возвращении к собственному непосредственному опыту, или к чистым данным психического самоисследования. Исследователь с самого начала сталкивается с тем трудным обстоятельством, что его психическая жизнь повсеместно смешана с данными "внешнего" опыта и, следовательно, обусловлена внепсихической реальностью. Между тем внешне воспринятая реальность не принадлежит к интенциональному сознанию, хотя к нему принадлежит само наше восприятие этой внешней реальности. Отсюда возникает необходимость осуществления эпохe. Феноменолог исключает всякую объективную "установку" и вместе с ней все суждения относительно объективного мира. Остается только опыт в своей интуитивной самоданности: опыт этого дерева, этого дома, мира вообще. И этот опыт обнаруживает себя как смысл самого предмета. Таким образом, психологическая редукция означена двумя стадиями: "во-первых, это – систематическое и радикальное эпохe над всякой объективирующей "позицией" в опыте, практикуемое как при рассмотрении отдельных объектов, так и в отношении всей установки сознания, и во-вторых, это – опытное усмотрение, анализ и описание различных "явлений": того, что суть уже не "объекты", а "смысловые единства" [53]. При этом само феноменологическое описание состоит из описания поэтических актов и ноэматических предметностей (различные способы "явления" ноэмы в ноэзисе).
2. Эйдетическая редукция. Дальнейшее углубление в тему приводит к необходимости сущностного усмотрения феноменов. Метод идеации позволяет исследователю относиться к фактической стороне феноменов категориально, т.е. рассматривать их в качестве "примеров" или "вариантов" их инвариантной "сущности". Феноменолог отвлекается от частных форм, чтобы исследовать априорные формы явлений. В потоке восприятий (и вообще ноэтических актов) его интересуют неизменные структуры, без усмотрения которых не может быть понято ни одно восприятие. Таким образом, если психологическая редукция обнажает феномены актуального внутреннего опыта, то эйдетическая редукция схватывает сущностные формы того же опыта. При этом необходимо иметь в виду, что эйдетическая феноменология, эмпирически опираясь на дескриптивную феноменологию, в то же время априорно обусловливает ее, так что генетический post factum оказывается здесь логическим priusoм.
3. Трансцендентальная редукция. Это – наиболее глубокий и, следовательно, наиболее трудный этап во всей процедуре. Эпохе осуществляется здесь не только над дескриптивной феноменологией, но и над эйдетической. Дело в том, что как психологическая, так и эйдетическая редукция коренятся еще в реалиях психического мира. По каким образом сам этот мир, существующий независимо и сам по себе, "является" в сознании как нечто целое, если сознанию открыты лишь частные его аспекты? И как быть с "идеальными" мирами, скажем, с миром чисел или с миром логических истин, не говоря уже о самом человеческом существовании? Психологическая и эйдетическая редукции имеют дело с психической субъективностью, всегда коррелирующей с объективным миром. Но когда феноменолог совершает эпохe и над психической субъективностью, ему открывается сфера, не имеющая никакого отношения к объективному миру и представляющая собою самоданность чистой субъективности, выражением которой является формула "Я есмь". "Прежде и до всего мыслимого, – пишет Гуссерль, – есмь Я. Это "Я есмь" является для меня, говорящего это и говорящего в здравом уме, интенциональной первоосновой моего мира; причем мне нельзя упускать из виду то, что и "объективный" мир, "мир для всех нас" является в этом смысле значимым для меня, "моим" миром. Интенциональной первоосновой является, однако, "Я есмь", и не только для мира, который я считаю реальным, но и для всех значимых для меня "идеальных миров" и вообще для всего, что я в каком-нибудь понятном и значимом для меня смысле осознаю в качестве сущего, включая меня самого, мою жизнь, мои мнения, все сознание. Удобно это или неудобно, звучит ли это мне (из каких вечных предрассудков) как нечто чудовищное или нет, таков первичный факт, которого я должен придерживаться и от которого я, как философ, не могу отвести глаз ни на миг. Философские дети воспринимают это как темный угол, в котором бродят призраки солипсизма, а также психологизма и релятивизма. Настоящий философ вместо того, чтобы бежать от этих призраков, предпочтет осветить этот темный угол" [54]. "Изначальное Я" (Гуссерль называет его "Ur-Ich") есть первоисточник всех эйдосов и всех феноменов; по отношению к нему "явлением" оказывается вся наша психическая жизнь. Трансцендентальная редукция таким образом, очищает сознание до области абсолютной, или трансцендентальной, субъективности, конституирующей мир. Структура этой субъективности, по Гуссерлю, трехчленна: ego-cogito-cogitatum, т.е. трансцендентальное "Я", чистые ноэтические акты и их ноэматические референты.
В целом значимость редукции для феноменологии определяется тем обстоятельством, что она не только лежит в основании феноменологического метода как такового, но и переворачивает традиционно-философские представления как наивного, реализма, так к субъективного идеализма о взаимоотношении природы и сознания. Обычному тезису о безусловности природы и условности мыслей о ней Гуссерль противопоставил свой лишь внешне кажущийся странным тезис об относительности природы и абсолютности сознания [55].