Поппер, Карл
британский философ австрийского происхождения (р. Вена, 1902-1994). Преподавал в Новой Зеландии, затем в Лондонской школе экономики (1945-1966) и в Лондонском университете (1949-1966). Быстро размежевался с логическим позитивизмом, вышедшим из Венского кружка, дискутирует с Карнапом в «Логике научного познания» (1934): здесь он показывает, что научное исследование идет не путем индукции, а путем проб и ошибок, гипотез и опровержений; это «незавершенный полек», а не объективное познание. Критиковал все формы авторитаризма, от Платона до Маркса. Сочинения: «Открытое общество и его враги» (1945), «Нищета историцизма» (1957), «Незавершенный поиск» (1974), «Постскриптум к логике научного открытия» (1982).
Источник: Философский словарь
англ. философ, логик и социолог. Свою философскую концепцию — критический рационализм — построил в противовес логическому позитивизму, хотя и испытал влияние последнего. Вместо принципа верификации (Верифицируемости принцип) П. выдвинул принцип фальсификации, отказался от узкого эмпиризма и индуктивизма логических позитивистов, заменив их принципами органической связи теоретического и эмпирического уровней знания, утверждением, что любое научное знание носит лишь гипотетический характер, подвержено ошибкам. Для обоснования своей логико-методологической концепции П. использует общие идеи эволюционизма (рост научного знания для него является частным случаем общих эволюционных процессов, совершающихся в мире) и т. наз. теорию “трех миров” (физического, ментального и мира объективного знания без познающего субъекта). Однако разработанная им концепция роста научного знания натолкнулась на серьезные трудности, связанные с абсолютизацией П. принципа фальсификации, отказом от признания объективной истинности научного знания, релятивизмом в истолковании его роста, конвенционализмом в трактовке исходных оснований знания и объективно-идеалистической направленностью теории “трех миров”. В области социальной философии П. выступил с критикой марксизма, отрицанием объективных законов общественного развития, критикой историзма и в защиту буржуазного реформизма. Осн. соч.: “Логика научного исследования” (1935), “Открытое общество и его враги” (1945), “Нищета историцизма” (1957), “Предположения и опровержения” (1963), “Объективное знание” (1972).
Источник: Философский энциклопедический словарь
(1902—1994) — англ. философ и социолог австр. происхождения, один из основоположников совр. философии науки. До 1937 г. работал в Венском ун-те, сотрудничал с Венским кружком; в 1937—45 гг. жил и работал в Новой Зеландии, затем в Великобритании. Проф. Лондонской шк. экон. и полит. наук (1946—76). Осн. соч.: «Открытое общество и его враги» (В 2 т. 1938—43), «Логика и рост научного знания» (1949), «Нищета историцизма» (1957), «Логика научного открытия» (1959), «Объективное знание. Эволюционный подход» (1979). В венский период своей деятельности испытал влияние неопозитивизма, но к концу 1940-х гг. разработал собств. концепцию «критического рационализма» как альтернативу неопозитивистской философии и методологии науки. Продолжая разработку проблемы демаркации науч. и ненауч. знания, отверг принцип верификации и выдвинул взамен принцип фальсификации. Согл. ему, важнейшим критерием научности знаний явл. их принципиальная опровержимость, именно это позволяет отделить науч. теорию от филос. и религ. учений. В отличие от неопозитивистов, П. не проводил абсолютно жесткой границы между науч. и филос. высказываниями, считая, что элементы последних неявно и неустранимо включены в первые. Он также подверг критике узкий эмпиризм Венского кружка с его акцентированием индуктивной логики построения науч. теорий. Согл. П., чистая индукция не применима ни в науч. познании, ни в обыденной жизни; эмпирич. и теор. уровни науч. знания связаны между собой органично, их методы исследования взаимопроницаемы. Отсюда утверждение о гипотетическом характере науч. знания в целом и формулировка принципа фаллибилизма, т.е. приблизительности значения любых науч. высказываний в их отношении к явлениям реальности (см. также Пробабилизм). Общая схема роста науч. знания такова: постановка науч. проблемы — выдвижение ряда гипотез — их фальсификационная проверка — решение проблемы — осознание новых проблем, вырастающих на основании решенной. Т.о., общая концепция науки в теории П. предполагает гипотетико-дедуктивный тип ее роста и развития. При этом развитие науч. знания рассматривается им как частный случай всеобщих эволюционных процессов, понимаемых в духе эмерджентной концепции (см. Эмерджентная эволюция). Онтологич. основанием логико-методол. положений П. служит идея «трех миров», нередуцируемых друг к другу: физ. мир, ментальный мир и мир «объективного знания». Последний представляет собой объективное (независимое от субъекта) содержание чел. мышления; это, прежде всего, науч. теории, филос.-этич. идеи и поэтич. образы. В своих соц.филос. воззрениях П. разрабатывает идею «открытого об-ва», выдвинутую в 1920—30-х гг. А.Бергсоном и А.Тойнби. Согл. П., развитию открытого (либерально-демокр.) об-ва препятствует «философия пророков», к-рую он связывает с верой в возможность рационального исчисления универсальных з-нов истории и построения на этой основе «гос-ва общего блага»; в зап.-европ. филос. традиции это проявляется в применении методов естествознания к сфере соц.-истор. познания и деятельности. В своей критике подобного историцизма он указывает, прежде всего, на соц. философию марксизма и позитивизма, а корни этих «профетических» идей обнаруживает в учениях Платона и Гегеля. Влияние филос. идей П. в современности сказывается в двух направлениях: 1) Развитие концепции фальсификационизма представителями постпозитивистской философии науки (Т.Кун, И.Лакатос, П.Фейерабенд, С.Тулмин) вместе с критикой крайностей попперовской системы (абсолютизация фаллибилизма и неисторичность субъекта науч. познания); 2) Идеология глобализации «открытого об-ва», развитая рядом мыслителей (З.Бжезинский, Р.Рорти и др.) и политиков-практиков (Дж.Сорос и др.). Соч.: Логика и рост научного знания. М., 1983; 2000; Нищета историцизма // Вопр. философии. 1992. № 7, 8; Открытое общество и его враги: В 2 т. М., 1992; Реализм и цель науки // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. М., 1996; Затруднения, присущие нормальной науке // Кун Т. Структура научных революций. М., 2000. Е.В.Гутов
Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь
Источник: Философия науки и техники: словарь
1902-1994) - брит. философ. Род. в Австрии, изучал математику, физику и психологию в Венском ун-те. До 1937 работал в Вене, в 1937-45 преподавал философию в Новой Зеландии. В 1945 был приглашен преподавать логику в Лондонскую школу экономики и политических наук, в 1949-69 - проф. логики и научного метода в этой школе, где он стал главой влиятельного направления в философии науки - критического рационализма. К числу учеников и последователей П. относятся многие известные философы науки - Лакатос, Фейерабенд, Агасси, Уоткинс, У. Бартли и др. Взгляды П. сформировались под влиянием новых теорий, появившихся в физике в начале XX в., идей логического позитивизма, кантианства, в частности критицизма неокантианца Нельсона. Хотя П. был близок к членам Венского кружка, свою философскую концепцию - критический рационализм и теорию роста научного знания (фальсификационизм) - построил как антитезу неопозитивизму. В противовес стремлению логических эмпиристов сформулировать критерии познавательного значения научных утверждений на основе принципа верификации П. выдвинул в качестве одной из основных задач философии проблему демаркации - отделения научного знания от ненаучного. При решении этой проблемы он выступил как последовательный антииндуктивист, полагая, что индуктивным методам нет места ни в обыденной жизни, ни в науке. Методом демаркации, по П., является фальсификация - принципиальная опровержимость (фальсифицируемость) любого утверждения, относимого к науке. Согласно П., метафизика, а также такие учения, как астрология, марксистская теория истории, психоанализ Фрейда являются "псевдонауками", поскольку в отличие от обычных теорий эмпирических наук (теория относительности, квантовая теория и т.п.) они не удовлетворяют требованию фальсифицируемости. П. отказался также от узкого эмпиризма логических позитивистов и от их эпистемологического фундаментализма - поиска абсолютно достоверной основы знания. Согласно П., эмпирический и теоретический уровни знания органически связаны между собой; любое научное знание носит лишь гипотетический, предположительный характер, подвержено ошибкам (принцип фаллибилизма). Рост научного знания состоит в выдвижении смелых гипотез и осуществлении их опровержений, в результате чего решаются научные проблемы. Для обоснования своих логико-методологических и эпистемологических концепций П. использовал идеи неодарвинизма и принцип эмерджентного развития: рост научного знания рассматривается им как частный случай общих мировых эволюционных процессов. В результате его относят к числу родоначальников эволюционной эпистемологии. Выдвинутая П. теория "трех миров" утверждает существование нередуцируемых друг к другу физического и ментального миров, а также "третьего мира" объективного знания, сущности которого, собственно, и являются основным предметом изучения эпистемологии и логики науки.
П. - один из создателей дедуктивно-номологической схемы объяснения, в соответствии с которой некоторое утверждение считается объясненным, если его можно дедуктивно вывести из совокупности соответствующих законов и граничных условий. Опираясь на идеи логической семантики Тарского, он предложил способ определения истинного и ложного содержания научных теорий (гипотез); разработал оригинальную интерпретацию вероятности как предрасположенности и др. Реализация программы построения теории роста научного знания натолкнулась на серьезные трудности, связанные с абсолютизацией П. принципа фальсификации, отказом от признания объективной истинности научного знания, конвенционализмом в трактовке оснований знания.
Доказана также внутренняя противоречивость предложенного им критерия оценки правдоподобности научных теорий. Последние работы П. в основном посвящены разработке философии сознания (которую он пытается строить с позиций эмерджентизма на основе резкой критики физикалистского редукционизма), защите рационализма в противовес иррационалистическим и релятивистским тенденциям современной философии, а также доказательству невозможности индуктивной интерпретации исчисления вероятностей.
В области социальной философии П., еще в период своей работы в Новой Зеландии, выступил с резкой и развернутой критикой тоталитаризма в своей кн. "Открытое общество и его враги" (1945). Философско-теоретические истоки этого феномена он возводил еще к теории государства Платона, а подлинные философские основания тоталитаризма усматривал в учениях Гегеля и Маркса. Он также критиковал марксизм за "профетизм" и историцизм. П. отрицал существование объективных законов общественного развития и возможность социального прогнозирования. Социальным идеалом для него выступает открытое общество. Круг социальных идей П. был воспринят в нем. вариантах критического рационализма (Альберт, X. Шпинер и др.).
В.Н. Садовский, Н.С. Юлина
Логика и рост научного знания. М., 1983; Открытое общество и его враги. Т. 1-2. М., 1992; Нищета историцизма. М., 1993; Логика социальных наук // Вопросы философии. 1992, № 8; The Poverty of Historicism. L., 1957; The Logic of Scientific Discovery. L., 1959; The Open Society and Its Enemies. V. 1-2. L., 1966; Objective Knowledge. An Evolutinary Approach. Oxford, 1979; Postscript to the Logic of Scientific Discovery. 3 v. L., 1981-82; Unended Quest, an Intellectual Autobiography. L., 1985; In Search of a Better Word: Lectures and Essays from Thirty Years. L., 1992; Knowledge and the Mind-body Problem // Defence of Interactionism. L., 1994.
Садовский В.Н. О Карле Поппере и судьбе его учения в России // Вопросы философии. 1995, №10; Лекторский В.А. Рациональность, критицизм и принципы либерализма (взаимосвязь социальной философии и эпистемологии Поппера) // Там же; The Philosophy of Karl Popper. La Salle, 1974.
Источник: Современная западная философия: словарь
19021994) - английский философ. Родился в Вене, сын состоятельного адвоката. Родители Поппера были евреи, но до его рождения крестились в протестанстской церкви. В молодости Поппер находился под сильным влиянием социалистической мысли и короткое время был марксистом. Учился в Венском университете, интересовался кроме философии и науки еще психологией и музыкой.
В конце 20-х годов он состоял в только что созданном Венском кружке неопозитивистов, получив поддержку некоторых из них, особенно Г.Фейтля, однако с самого начала весьма критически относился к главным концепциям философов, входивших в кружок, что отразилось в его первой известной работе «Логика научного исследования» (1934), посвященной методологии науки.
В 1937 г. он с женой уехал в Новую Зеландию. В 1945 г. написал социологическую работу «Открытое общество и его враги» (2 тома). С 1946 г. жил в Англии, работал в Лондонской школе экономики.
В работе «Логика научного исследования» рассматриваются проблемы научного метода. Вклад Поппера в разработку научного метода состоит в понимании проверки научных теорий. По мнению Поппера, нельзя логически подтвердить истинность научных теорий, выдвигаемых на основе индуктивных обобщений. Их истинность выявляется лишь в их способности к опровержению фальсификации. В этом принципе фальсификации и состоит сущность логики науки. Наука развивается путем «предположений и опровержений». В работе, которая так и названа «Предположения и опровержения. Рост научного знания» (1963), Поппер, развивая свои взгляды, утверждает, что научная теория имеет статус пробной гипотезы, которая затем противопоставляется наблюдениям. Если наблюдения действительно противоречат тому, что предсказано теорией, тогда теория опровергнута и открыт путь для новых предположений.
Принцип фальсификации у Поппера выступал не как принцип значимости научных положений, а как принцип демаркации, который отделяет подлинную науку от псевдонауки, науку от ненауки. Свидетельством истинного ученого должна быть готовность «подставить собственную шею»: теории, которые не допускают риска собственной эмпирической фальсификации, не могут претендовать на научный статус. Принцип фальсифицируемости научных теорий Поппер выдвинул в противовес принципу верифицаруемости логического позитивизма, утверждавшему, что нечто имеет значение, если и только если оно проверяемо эмпирическим путем, т.е. в конечном счете (не обязательно прямо) посредством наблюдения через органы чувств.
Попперовская позиция в методологии науки содержит значительные зерна истины, но одновременно подвергается существенной критике. Так, крупнейший современный методолог науки Т. Кун продемонстрировал степень, до которой признанные научные теории обладают иммунитетом против возможности фальсификации.
В своей последующей работе «Объективное знание. Эволюционный подход» (1972) Поппер рассматривает в целом развитие человеческого знания путем предположений и опровержений как особый случай естественного отбора: эволюция знания в действительности есть последовательность деятельностей по решению проблем, в которых участвуют организмы.
Здесь Поппер вводит понятие «третьего мира», которым он обозначает в отличие от мира физических вещей («первый мир») и субъективного человеческого опыта («второй мир») независимый мир философского и научного знания, мир «проблем, теорий и критических рассуждений». Этот мир, хотя и является продуктом человеческой деятельности, имеет реальное и автономное существование, влияние которого на нас даже сильнее, чем влияние нашего физического окружения. Поппер придавал очень важное значение объяснительной силе понятия «третьего мира». Так, он полагал, что сложная проблема возникновения самосознания может быть решена путем ее анализа на основе взаимодействия между «я» и объектами «третьего мира». Однако в настоящее время еще не ясно, насколько подход Поппера будет философски продуктивным.
Существует тесная связь между научной методологией Поппера и разработкой им политической теории и социологии. Свою позицию Поппер называет «критическим рационализмом» - способностью ученого представить свои идеи на суд критики. Этот подход применим не только в науке, но и во всей социальной жизни; он стал критерием того, что Поппер называл «открытым обществом». «Открытое общество» весьма индивидуалистично и характеризуется свободным критическим мышлением. Это общество, где индивиды ответственны за свои личные решения.
В «закрытом обществе», наоборот, личность индивида растворяется внутри гармоничного целого. Формулировка этого отличия является главным тезисом работы Поппера «Открытое общество и его враги»: тоталитаризм, присущий «закрытому обществу», не является, в сущности, новым движением, а есть форма реакционного примитивизма - попытка сопротивляться распространению критической силы индивидуальной личности.
Критическая методология Поппера позволяла оценивать современные ему научные и философские теории. Так, он последовательно осуждал господствовавший «лингвистический» подход в философии как поворот от «важных вечных проблем» к тривиальной схоластике.
Вклад Поппера в решение этих «вечных» проблем бесспорен, о чем свидетельствует его последняя (1977) работа «Я и его мозг» (совместно с Дж.Экклзом), где рассматривается центральная тема философии - взаимоотношение материального и идеального, духа и тела, одна из старейших загадок человечества и центральная проблема философии. То, что материальные и духовные явления могут взаимодействовать, признается всеми науками: наша умственная способность концентрироваться на решении задач может быть серьезно снижена лекарствами. Физические и химические процессы могут воздействовать на ум, и когда мы пишем сложную статью, наш ум действует на наше тело и через цепь физических процессов на ум читателя этой статьи. Это то, что авторы книги «Я и его мозл» называют взаимодействием (интеракцией) умственных и физических событий. Мы знаем очень мало об этом взаимодействии, и авторы вносят свой значительный вклад в эту труднейшую проблему, которая останется загадкой еще долгое время.
британский философ, логик и социолог. До 1937 работал в Вене, с 1946 до середины 70-х - профессор Лондонской школы экономики и политических наук. Автор и представитель школы "критического рационализма" - попытки конструктивного теоретического преодоления логического позитивизма. Основные сочинения: "Логика научного исследования" (1935), "Открытое общество и его враги" (1945), "Нищета истори-цизма" (1945), "Предположения и опровержения" (1963), "Объективное знание. Эволюционный подход" (1972), "Автобиография (Поиску нет конца) "(1974), "Ответ моим критикам" (1974), "Личность и ее мозг" (в соавторстве с Дж. Экклсом, 1977), "Реализм и цель науки" (1983) и др. Главной целью философии видел изучение роста научного знания, в особенности - научной космологии. Последняя являет собой проблему познания мира, включая нас самих (и наше знание) как частей этого мира. По мнению П., не существует особого метода философии - есть метод любой рациональной дискуссии с четкой постановкой вопросов и критическим анализом предлагаемых решений. Предложил принцип фальсификации (принципиальной опровержимости любого утверждения) в противовес принципу верификации. Утверждал органическое единство теоретического и эмпирического уровней организации знания, а также гипотетический характер и подверженность ошибкам (принцип "фаллибилизма") любой науки. Отделение научного знания от ненаучного, науки от "метафизики" (или проблему "демаркации") обозначал как существенно значимую в противовес ориентациям на разработку критериев значения. Рост научного знания (в рамках которого особое внимание должно было уделяться, по П., проблемам и их решению) П. трактовал как частный случай общих процессов общественных изменений. История научного познания - это история смелых предположений и их перманентных опровержений. Глобальное же миропредставление П. (принципиально не онтологического характера) выступало в облике теории трех миров: мира физических явлений; мира субъективных (ментальных и психических) состояний сознания; мира объективного содержания мышления и предметов человеческого сознания вне познающего субъекта (подтвердившиеся и не-подтвердившиеся гипотезы, научные теории, материализовавшиеся проекты и непрочитанные никем книги и т.д.). "Мир" у П. - скорее метафора для обозначения существования разнокачественных уровней реальности. "Третий" мир нигде не локализован и относительно автономен, ибо любая теория или идея - первооснова для любых немыслимых для ее авторов следствий (самый первый числовой ряд содержал в себе и геометрию Евклида, и всю воспоследовавшую математику). Этот мир и воздействует на сознание людей, цивилизация есть результат реализации идеальных объектов. Мир первый и мир третий взаимодействуют в процессе интеракции только через второй мир. Человек обретает свою самость (самость - "пилот тела-корабля") в процессе развития. Единственное орудие, на которое человек, по П., генетически запрограммирован, - это язык. Эволюция самости и эволюция языка тесно переплетаются. Общественным идеалом П. выступало "открытое общество", власть разума, справедливость, свобода, равенство и предотвращение международных преступлений. По мнению П., "закрытые общества" (тоталитарные государства) характеризуются верой в существование магических табу в отличие от "открытого общества", в рамках которого "люди (в значительной степени) научились критически относиться к табу и основывать свои решения на совместном обсуждении и возможностях собственного интеллекта". П. подчеркивал, что только лишь учета общественного мнения недостаточно для конституирования общества в "открытое": общественное мнение, по П. нередко ошибочно, необучаемо и подвержено манипулированию. Согласно П., любые доктрины "общественной избранности" воз-
никают как специфическая реакция на тот или иной вид угнетения: доктрина избранности еврейского народа возникает в эпоху "вавилонского пленения", доктрина господствующей арийской расы Ж. Гобино выступила ответом аристократа-эмигранта на идею об изгнании французской революцией "агрессивных тевтонцев", пророчества Маркса о победе пролетариата появились в период наиболее жестокой эксплуатации рабочего класса в середине 19 в. С точки зрения П., тезис Маркса о том, что классовое сознание рабочих (основанное на единстве и солидарности) может быть аккумулировано и сохранено после окончания классовой борьбы и с необходимостью должно и способно пережить породившие его условия и силы, не согласуется как с диалектикой самого Маркса, так и с его теорией о том, что классовое сознание рабочих является отражением тяжелых общественных условий их существования. То, что человек являлся рабочим, не есть гарантия того, что он всегда будет помнить о солидарности угнетенных и не будет стремиться к эксплуатации своих коллег. Пророчества и предсказания Маркса о необходимости и неизбежности пришествия социализма явились, по П., результатом "мышления, основанного на субъективных желаниях, веры в мистический коллективизм и иррациональной реакции на ход развития цивилизации". Глобальные теории общественного развития вкупе с социальными пророчествами могут результироваться только катастрофой. Недопустимо формулировать утопичную социальную цель и затем подыскивать рациональные средства для ее достижения. (П. таким образом формулировал запрет на процедуры социальной инженерии коммунистического толка, не трактуя при этом даже "открытое общество" как некий проект, а лишь как своеобычное общественное должное). С точки зрения П., "единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой жизни, и среди них - история политической власти. Ее обычно возводят в ранг мировой истории, но... это оскорбительно для любой серьезной концепции развития человечества... история политической власти есть не что иное, как история международных преступлений и массовых убийств (включая, правда, некоторые попытки их пресечения)". П. принципиально отвергал "историцизм" "лжепророков Гегеля, Маркса и других оракулов". Историцизм у П. - концепция, согласно которой "область наук об обществе совпадает с областью применения исторического, или эволюционистского, метода и, в особенности, исторического пророчества". История, по П., не имеет смысла. Только люди в состоянии придать ей цель и смысл. П. доказывал, что "мы несем полную ответственность даже за те образцы, которые выбираем для подражания". "Историцизм допускает, что мы можем пожинать то, что мы не сеяли, убеждает нас в том, что все будет и должно быть хорошо, если мы пойдем в ногу с историей... Он пытается переложить нашу ответственность на историю... Историцизм рождается из крайнего разочарования в рациональности и ответственности наших действий... Историцизм есть попытка подменить надежду и веру человека, которые порождены моральным энтузиазмом и презрением к успеху, некоей уверенностью, основанной на... "человеческой природе" или на историческом предопределении... Если мы думаем, что история прогрессирует или что мы вынуждены прогрессировать, то мы совершаем такую же ошибку, как и те, кто верит, что история имеет смысл, который может быть в ней открыт, а не придан ей. Ведь прогрессировать - значит двигаться к некоей цели, которая существует для нас, как для человеческих существ. Для "истории" это невозможно. Прогрессировать можем только мы, человеческие индивидуумы... защищая и усиливая те демократические институты, от которых зависит свобода... и прогресс... Мы должны стать творцами своей судьбы... Отбросив идею о том, что история политической власти нас рассудит, и избавившись от беспокойства по поводу того, оправдает нас история или нет, мы, возможно, достигнем успеха в установлении контроля над властью. Именно таким образом мы... сможем оправдать историю". Мы, по мнению П., "не можем сотворить небеса на земле", надо отказаться от поиска чудодейственной формулы, которая превратит наше развращенное человеческое общество в идеальное "золотое" сообщество. За такими взглядами и надеждами стоит древняя как мир вера в возможность изгнания дьявола из нашего мира через разрушение государства (анархизм) либо путем ликвидации существующей экономической системы (Маркс). Значимые социальные успехи вполне достижимы, но цель политики в том, чтобы выбирать наименьшее зло из всех мыслимых.
А.А. Грицанов
Источник: Новейший философский словарь
британский философ, логик и социолог. До 1937 работал в Вене, с 1946 до середины 1970-х - профессор Лондонской школы экономики и политических наук. Автор и представитель школы "критического рационализма" - попытки конструктивного теоретического преодоления логического позитивизма (согласно П., методами последнего "уничтожена не только метафизика, но точно так же и естествознание. Ибо законы природы не более сводимы к утверждениям наблюдателя, чем метафизические изречения"). Основные сочинения: "Логика научного исследования" (1935), "Открытое общество и его враги" (1945), "Нищета историцизма" (1945), "Предположения и опровержения" (1963), "Объективное знание. Эволюционный подход" (1972), "Автобиография (Поиску нет конца)" (1974), "Ответ моим критикам" (1974), "Личность и ее мозг" (в соавторстве с Дж. Экклсом, 1977), "Реализм и цель науки" (1983) и др. Главной целью философии П. видел изучение роста научного знания, в особенности - научной космологии. Последняя являет собой проблему познания мира, включая "нас самих (и наше познание) как частей этого мира". По убеждению П., "чисто метафизические идеи - а поэтому идеи философские - имели величайшее значение для космологии. От Фалеса до Эйнштейна, от древнего атомизма до умозрений Декарта о материи, от умозрений Гильберта и Ньютона, Лейбница и Бошковича о силах до таковых Фарадея и Эйнштейна о полях сил, метафизические идеи указывали путь". По мнению П., не существует особого метода философии - есть метод любой рациональной дискуссии с четкой постановкой вопросов и критическим анализом предлагаемых решений. П. предложил принцип фальсификации (принципиальной опровержимости любого утверждения) в противовес принципу верификации. Утверждал органическое единство теоретического и эмпирического уровней организации знания, а также гипотетический характер и подверженность ошибкам (принцип "фаллибилизма") любой науки. Рост научного знания (в рамках которого особое внимание должно было уделяться, по П., проблемам и их решению) П. трактовал как частный случай общих процессов общественных изменений. История научного познания - это история смелых предположений и их перманентных опровержений. В 1940- 1950-х именно концепцией "проб и ошибок - предположений и опровержений" П. стремится вытеснить методы индукции: "мы активно стараемся навязать регулярности миру; мы пытаемся открыть сходства в нем и интерпретировать их в терминах законов, изобретенных нами. Не ожидая посылок, мы перескакиваем к заключениям. Последние, может быть, придется отбросить позже, если наблюдения покажут, что они были ошибочны... Удачную теорию мы обретаем... осуществляя скачок к какой-либо теории, а затем испытывая ее с тем, чтобы обнаружить, хороша она или нет". Согласно П., кто говорит "наука", тот говорит "прогресс", и наоборот. (В отличие от представителей Венского кружка, П. оценивает "нормальную науку" как развивающуюся и стремится строить методологию, обеспечивающую ее рост.) Достижение единства научного знания, а также приближение к постижению истины осуществимы, с точки зрения П., только как результат элиминации ошибок и заблуждений: основанием цельности науки выступает тем самым не заранее "пред-данный" идеал "подлинно научного" языка, а единство самой реальности, осмысляя которую, науки все возрастающим образом сближаются между собой. (Дисциплинарное единство наук, по мысли П., достижимо на базисе методологического единства, обеспечиваемого "критическим рационализмом", и актуализируется в процессе конституирования все более безукоризненных теорий. Степень рационализации, с точки зрения П., задается интенсивностью научных революций.) Наиболее серьезное препятствие на этом пути, в контексте схемы П., - особая специфичность философского знания. По версии П., четкое разграничение философии и науки необходимо для того, чтобы различать спекулятивные принципы натурфилософии и предположения науки. (Отделение научного знания от ненаучного, науки от "метафизики" - или проблему "демаркации" - П. обозначал как действительно актуально значимую в противовес ориентациям на разработку критериев значения.) Технология верификации в данном случае не устраивала П. постольку, поскольку принципам метафизики, как правило, возможно было отыскать подтверждение. Но, по мысли П., установка на объяснение уже известного - уязвимая характеристика и научных гипотез, и метафизических посылок ввиду сопряженного с ней отсутствия эвристической перспективности. В этом контексте П. предпочитал разводить не столько науку и философию, сколько догматическое и эвристическое знание. Отвергнув процедуру верификации, П. особо отмечал то, что его интересует репертуар действительного и (в известном смысле) окончательного "оправдания": логическое обоснование одних высказываний посредством других результируется, по его мнению, в беспредельном регрессе. При этом П. предложил осуществление принципиального поворота: отталкиваться не от стратегии подтверждения, а (в духе концепции опровержения - идеи "огненной пробы" Ф.Бэкона) фундироваться на поиске опровергающих материалов. Согласно П., "утверждения или системы утверждений сообщают информацию об эмпирическом мире, только если они способны приходить в столкновение с опытом; или, более точно, только если они могут систематически проверяться, то есть, так сказать, если они могут быть подвергнуты... испытаниям, которые могут иметь результатом их опровержение". Это и составило исходный тезис учения П. о фальсификации. Согласно П., данная процедура достаточно однозначна: если совпадение опыта и теории (технология верификации) можно истолковать в контексте интерпретации опыта на основе теории, то их расхождение (технология фальсификации) свидетельствует о неадекватности выводов и предположений самой реальности, отторгающей их. Привлекательность фальсификации проистекала из ее несоизмеримо большей однозначности: верификация была способна лишь увеличить меру вероятности нашей субъективной уверенности в собственной правоте. Фальсификация поэтому трактовалась П. как путь минимизации количества заблуждений и ошибок и обретения истины. По мысли П., "теория, которую нельзя опровергнуть каким бы то ни было постижимым событием, ненаучна. Неопровержимость - не достоинство теории (как часто думают), но порок". Абсолютизация П. "негативного опыта" фальсифиционизма не избежала недооценки четкого разграничения формальных и содержательных суждений, сопряженной с упреками критиков в отсутствии "непредпосылочности": как и верификация, процедура фальсификации могла быть бесплодно бесконечной в беспредельном диапазоне защитных интерпретаций. Глобальное миропредставление П. (принципиально не онтологического характера) выступало в облике теории трех миров: мира физических явлений; мира субъективных (ментальных и психических) состояний сознания; мира объективного содержания мышления и предметов человеческого сознания вне познающего субъекта (подтвердившиеся и неподтвердившиеся гипотезы, научные теории, материализовавшиеся проекты и не прочитанные никем книги и т.д.). По П., знание в объективном смысле есть знание без познающего: это знание без знающего субъекта. "Мир" у П. - скорее метафора для обозначения существования разнокачественных уровней реальности. "Третий" мир нигде не локализован и относительно автономен, ибо любая теория или идея - первооснова для любых немыслимых для ее авторов следствий (самый первый числовой ряд содержал в себе и геометрию Евклида, и всю воспоследовавшую математику). Как утверждал П., "...существует много теорий в себе, и аргументов в себе, и проблемных ситуаций в себе, которые никогда не были произведены или поняты и, может быть, никогда не будут произведены или поняты людьми". Этот мир и воздействует на сознание людей, цивилизация есть результат реализации идеальных объектов. Мир первый и мир третий взаимодействуют в процессе интеракции только через второй мир. Человек обретает свою самость (самость - "пилот тела-корабля") в процессе развития. Единственное орудие, на которое человек, по П., генетически запрограммирован, - это язык. Эволюция самости и эволюция языка тесно переплетаются. Общественным идеалом П. выступало "открытое общество", власть разума, справедливость, свобода, равенство и предотвращение международных преступлений. По мнению П., "закрытые общества" (тоталитарные государства) характеризуются верой в существование магических табу в отличие от "открытого общества", в рамках которого "люди (в значительной степени) научились критически относиться к табу и основывать свои решения на совместном обсуждении и возможностях собственного интеллекта". П. подчеркивал, что только лишь учета общественного мнения недостаточно для конституирования общества в "открытое": общественное мнение, по П., нередко ошибочно, необучаемо и подвержено манипулированию. Согласно П., любые доктрины "общественной избранности" возникают как специфическая реакция на тот или иной вид угнетения: доктрина избранности еврейского народа возникает в эпоху "вавилонского пленения", доктрина господствующей арийской расы Ж. Гобино выступила ответом аристократа-эмигранта на идею об изгнании французской революцией "агрессивных тевтонцев", пророчества Маркса о победе пролетариата появились в период наиболее жестокой эксплуатации рабочего класса в середине 19 в. С точки зрения П., тезис Маркса о том, что классовое сознание рабочих (основанное на единстве и солидарности) может быть аккумулировано и сохранено после окончания классовой борьбы и с необходимостью должно и способно пережить породившие его условия и силы, не согласуется как с диалектикой самого Маркса, так и с его теорией о том, что классовое сознание рабочих является отражением тяжелых общественных условий их существования. То, что человек являлся рабочим, не есть гарантия того, что он всегда будет помнить о солидарности угнетенных и не будет стремиться к эксплуатации своих коллег. Пророчества и предсказания Маркса о необходимости и неизбежности пришествия социализма явились, по П., результатом "мышления, основанного на субъективных желаниях, веры в мистический коллективизм и иррациональной реакции на ход развития цивилизации". Глобальные теории общественного развития вкупе с социальными пророчествами могут результироваться только катастрофой. Недопустимо формулировать утопичную социальную цель и затем подыскивать рациональные средства для ее достижения. П. таким образом формулировал запрет на процедуры социальной инженерии коммунистического толка, не трактуя при этом даже "открытое общество" как некий проект, а лишь как своеобычное общественное должное: "если мы хотим остаться людьми, то для этого есть только один путь - путь в открытое общество". С точки зрения П., "единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой жизни, и среди них - история политической власти. Ее обычно возводят в ранг мировой истории, но... это оскорбительно для любой серьезной концепции развития человечества... история политической власти есть не что иное, как история международных преступлений и массовых убийств (включая, правда, некоторые попытки их пресечения)". П. принципиально отвергал "историцизм" "лжепророков Гегеля, Маркса и других оракулов". Историцизм у П. - концепция, согласно которой "область наук об обществе совпадает с областью применения исторического, или эволюционистского, метода и, в особенности, исторического пророчества". История, по П., не имеет смысла: "с нашей точки зрения, не может быть законов истории. Обобщение принадлежит к совершенно иному кругу интересов, который должен быть строго отделен от интереса к отдельным событиям и их причинному объяснению, составляющему дело истории". Только люди, по схеме П., в состоянии придать истории цель и смысл. П. доказывал, что "мы несем полную ответственность даже за те образцы, которые выбираем для подражания". "Историцизм допускает, что мы можем пожинать то, что мы не сеяли, убеждает нас в том, что все будет и должно быть хорошо, если мы пойдем в ногу с историей... Он пытается переложить нашу ответственность на историю... Историцизм рождается из крайнего разочарования в рациональности и ответственности наших действий... Историцизм есть попытка подменить надежду и веру человека, которые порождены моральным энтузиазмом и презрением к успеху, некоей уверенностью, основанной на... "человеческой природе" или на историческом предопределении... Если мы думаем, что история прогрессирует или что мы вынуждены прогрессировать, то мы совершаем такую же ошибку, как и те, кто верит, что история имеет смысл, который может быть в ней открыт, а не придан ей. Ведь прогрессировать - значит двигаться к некоей цели, которая существует для нас, как для человеческих существ. Для "истории" это невозможно. Прогрессировать можем только мы, человеческие индивидуумы... защищая и усиливая те демократические институты, от которых зависит свобода... и прогресс... Мы должны стать творцами своей судьбы... Отбросив идею о том, что история политической власти нас рассудит, и избавившись от беспокойства по поводу того, оправдает нас история или нет, мы, возможно, достигнем успеха в установлении контроля над властью. Именно таким образом мы... сможем оправдать историю". Мы, по мнению П., "не можем сотворить небеса на земле", надо отказаться от поиска чудодейственной формулы, которая превратит наше развращенное человеческое общество в идеальное "золотое" сообщество. За такими взглядами и надеждами стоит древняя как мир вера в возможность изгнания дьявола из нашего мира через разрушение государства (анархизм) либо путем ликвидации существующей экономической системы (Маркс). Значимые социальные успехи вполне достижимы, но цель политики в том, чтобы выбирать наименьшее зло из всех мыслимых.
Источник: История Философии: Энциклопедия