НАУЧНЫЙ МЕТОД
Научный метод
(греч. methodos – исследование) – метод в широком смысле означает осознанный, целенаправленный и результативный способ действия для достижения какой-либо цели. В узком смысле: в методологии – способ разрешения теоретических проблем; в праксеологии – способ решения практических задач. Научный метод – это единство определенных исходных правил, предписаний, которые обусловлены спецификой исследуемых вещей, процессов, явлений; перечень действий, а также средств и условий исследования; планов действий на каждом из предусмотренных этапов исследования, разработанного при формулировке и анализе проблемы; поиск адекватных методов исследования; проверка достоверности полученных результатов.
НАУЧНЫЙ МЕТОД
собирательное имя для обозначения совокупности применяемых в науке средств получения, обоснования и применения (использования) научного знания. Совокупность этих средств весьма обширна, разнообразна и специфична и для разных типов наук (математика, естествознание, инженерные, исторические и гуманитарные науки) и для качественно различных уровней одной и той же науки (в частности, ее эмпирического и теоретического уровня). Например, в логико-математических науках основными методами являются когнитивное конструирование исходных абстрактных структур, разворачивание их содержания с помощью генетического или аксиоматического методов (дедукция), тогда как в естественных науках основными средствами получения и обоснования знания является систематические наблюдения, эксперимент, индукция, моделирование. Для комплекса же гуманитарных и социальных наук в качестве специфических и наиболее значимых средств выступают понимание, исторический метод, синхронный и диахронный анализ структур и эволюции предмета исследования и т. п. Анализ истории науки и ее современного состояния убедительно свидетельствует о том, что в науке никогда не существовало единой для всех областей науки и уровней научного познания процедуры получения и обоснования знания (универсального научного метода). Имевшие место в философии и методологии науки неоднократные попытки выработки такого универсального метода (индуктивизм, дедуктивизм, гипотетико-дедуктивизм, метод восхождения от абстрактного к конкретному и т. д.) всегда заканчивались неудачей, так как не учитывали весьма дифференцированного, исторически изменчивого характера такой социально-когнитивной структуры как наука. (См. научная деятельность, метод).
НАУЧНЫЙ МЕТОД
система категорий, ценностей, регулятивных принципов, методов обоснования, образцов и т.д., которыми руководствуется в своей деятельности научное сообщество. Н.м. предполагает:
достаточно устойчивую и ясную систему категорий, служащих координатами научного мышления;
определенную систему ценностей, на которые ориентируется в своей деятельности ученый;
специфический отбор методов обоснования полученного знания;
ряд общих регулятивных принципов, соответствие которым желательно, но не обязательно;
особые, специфические для каждой научной дисциплины правила адекватности;
определенные образцы успешной исследовательской деятельности в конкретной области.
Система научных категорий является совокупностью наиболее общих, фундаментальных понятий, играющих роль форм и устойчивых организующих принципов научного мышления. В числе категорий: бытие (существование), время, пространство, изменение, детерминизм, рациональность, ценность, истина, убеждение, знание и т.д. Одни категории касаются мира самого по себе, другие — познания его человеком; перечень категорий не может быть исчерпывающим. Категориальная структура научного мышления распадается на подсистему абсолютных категорий, приложимых к отдельным объектам, и подсистему сравнительных категорий, приложимых к парам, тройкам и т.д. объектов. Так, “время” как свойство представляется динамическим временным рядом “прошлое — настоящее — будущее” (“было — есть — будет”); время как отношение — статистическим временным рядом “раньше — одновременно — позже”, не предполагающим “стрелы времени”; “добро” как свойство выражается понятиями “хорошо — безразлично — плохо”, как отношение — понятиями “лучше — равноценно — хуже”, и т.д. За каждой из категориальных подсистем стоят особое видение мира, свой способ его восприятия и осмысления. Подсистема абсолютных категорий тяготеет к представлению мира как становления, потока; в подсистеме сравнительных категорий мир предстает
как нечто сложившееся и не порождающее нового. В русле видения мира как становления идут гуманитарные и нормативные науки; к этому же видению тяготеют и те естественно-научные дисциплины, которые занимаются изучением истории исследуемых объектов. Остальные естественные науки, а также социальные науки ориентируются преимущественно на представление мира как постоянного повторения одних и тех же элементов, их связей и взаимодействий. Граница между науками, использующими по преимуществу абсолютные категории, и науками, опирающимися прежде всего на сравнительные категории, не совпадает, т.о., с границей между науками о культуре (гуманитарными и социальными науками), с одной стороны, и науками о природе (естественными науками) — с другой. Уже на уровне используемых подсистем категорий намечается существенное различие в методах наук, описывающих мир как нечто становящееся, и наук, представляющих его как нечто ставшее. Среди ценностей, направляющих научную деятельность, первостепенную роль играет реализм — убеждение в реальном (чаще всего материальном) существовании исследуемых объектов, в том, что они независимы от ученого, не являются его конструкцией, иллюзией, фантазией и остаются в силу этого одинаковыми для всех исследователей. Иногда вместо термина “реализм” используется термин “объективность”: “Краеугольным камнем научного метода является постулат о том, что природа объективна” (Ж. Моно). Однако, как отмечает К. Лоренц, в “постулате объективности” содержатся на самом деле целых два постулата, один из которых относится к объекту научного поиска, а другой имеет в виду самого ученого. Прежде всего, следует допустить материальное существование самого объекта исследования, если таковое исследование рассчитывает иметь к.-н. смысл. В то же время лежащие на ученом обязанности нелегко поддаются явному определению. Др. основополагающей научной ценностью является эмпиризм — уверенность в том, что только наблюдения и эксперименты играют решающую роль в признании или отбрасывании научных положений, включая законы о теории. В соответствии с требованием эмпиризма неэмпири--ческая (теоретическая или контекстуальная) аргументация может иметь только вспомогательное значение и никогда не способна поставить точку в споре о судьбе конкретного научного утверждения или теории. В методологическом плане эмпиризм гласит, что различные правила Н.м. не могут допускать “диктаторской стратегии”: они должны исключать возможность того, что мы всегда будем выигрывать игру, разыгрываемую в соответствии с этими правилами; природа должна быть способна хотя бы иногда наносить нам поражения. К ценностям, предполагаемым Н.м., относятся также теоретичность — стремление придать итогам исследования особую систематическую форму, а именно форму теории, способной обеспечить
объяснение (предсказание) и понимание исследуемых явлений; объективность — требование избавляться от индивидуальных и групповых пристрастий, непредвзято и без предрассудков вникать в содержание исследования, представлять изучаемые объекты такими, каковы они сами по себе, независимо от субъекта или “наблюдателя”, всегда исходящего из определенной “т.зр.”; совместимость — убеждение, что новое знание должно в целом соответствовать имеющимся в рассматриваемой области законам, принципам, теориям или, если такого соответствия нет, объяснять, в чем состоит ошибочность старых представлений; критичность — готовность подвергнуть полученные выводы “критике и проверке ...в надежде найти ошибки, чему-то научиться на этих ошибках и, если повезет, построить лучшие теории” (К. Лоппер); открытость — возможность свободного обмена информацией в рамках научного сообщества; воспроизводимость — повторяемость проведенных др. исследователями наблюдений и экспериментов, причем с теми же результатами, что и полученные ранее, и др. Множество основных ценностей, которыми руководствуется ученый, не имеет отчетливой границы, и данный их перечень не является исчерпывающим. Нет оснований сводить эти ценности к какой-то одной или немногим из указанных, напр, к критичности, как это делает Поппер, полагающий, что “критерием научного статуса теории является ее фальсифицируе-мость, опровержимость...”. Соответствие указанным ценностям гуманитарных и др. наук, тяготеющих к системе абсолютных категорий, носит иной характер, чем соответствие этим же ценностям естественных и социальных наук, опирающихся на сравнительные категории. Это касается в первую очередь требований эмпиризма, теоретичности, объективности, критичности. Данные требования гораздо труднее реализовать в науках второго типа, чем в науках первого типа. В частности, та степень теоретичности и объективности, которая обычна в науках, использующих временной ряд без “настоящего” и оценочный ряд без “хорошо”, никогда не достигается в науках, опирающихся на временной ряд с “настоящим” и предполагающих (явные или неявные) абсолютные оценки.
Допускаемые Н.м. способы обоснования образуют определенную иерархию, вершиной которой является аргументация эмпирическая (прямое и косвенное подтверждение в опыте и др.). Далее следует аргументация теоретическая (дедуктивная и системная аргументация, методологическая аргументация и др.). Что касается аргументации контекстуальной (ссылок на традицию, авторитеты, интуицию, веру, здравый смысл, вкус и т.п.), она считается менее убедительным, а иногда и просто сомнительным способом научного обоснования. И вместе с тем без контекстуальных, зависящих от аудитории аргументов не способны обходиться ни гуманитарные, ни нормативные науки, поскольку “все наше историческое конечное бытие оп-
ределяется постоянным господством унаследованного от предков — а не только понятого на разумных основаниях — над нашими поступками и делами” (Х.Г. Га-дамер).
Н.м. не содержит правил, не имеющих или в принципе не допускающих исключений. Все его правила условны и могут нарушаться даже при выполнении этих условий. Любое правило может оказаться полезным при проведении научного исследования, так же как любой прием аргументации может повлиять на убеждения научного сообщества. Но из этого не следует, что все реально используемые в науке методы исследования и приемы аргументации равноценны и безразлично, в какой последовательности они используются.
Н.м. предполагает, что новое научное положение должно находиться в согласии не только с эмпирическими данными и хорошо зарекомендовавшими себя теориями, но и с определенными регулятивными принципами, складывающимися в практике научных исследований. Эти принципы разнородны, обладают разной степенью общности и конкретности. Наиболее известные из них: принцип простоты (требование объяснения изучаемых явлений при минимальном числе независимых и как можно более простых допущений), принцип привычности, или консерватизма (рекомендация избегать неоправданных новаций и стараться, насколько это возможно, объяснять новые явления с помощью известных законов), принцип универсальности (пожелание проверять выдвинутое положение на приложимость его к классу явлений, более широкому, чем тот, на основе которого оно было первоначально сформулировано), принцип красоты (требование, чтобы хорошая теория отличалась особым эстетическим впечатлением, элегантностью, ясностью, стройностью и даже романтичностью) и др.
В каждой области знания есть свои правила, или стандарты, адекватности. Они не только являются контекстуальными, но и имеют во многом конвенциональный характер. Эти стандарты, принимаемые научным сообществом, касаются общей природы объектов, которые должны быть исследованы и объяснены, той количественной точности, с которой надлежит это сделать, строгости рассуждений, широты данных и т.п. “Ранее принятые утверждения, когда они используются для защиты справедливости последующих, не обеспечивают полной надежности этого процесса: поскольку все научные утверждения в своей основе не вполне убедительны. Критерии адекватности не более надежны, ибо даже они не могут быть установлены с помощью обычных процедур, то есть посредством аргументации, базирующейся на контролируемых наблюдениях. Отчасти поэтому их трудно, как правило, сделать четкими; в чем-то они сродни скрытому знанию, которое мастера своего дела передают друг другу в непосредственном общении” (М. Малкей).
Н.м. не представляет собой исчерпывающего перечня правил и образцов, обязательных для каждого исследования. Даже самые очевидные из его правил могут истолковываться по-разному и имеют многочисленные исключения. Правила Н.м. могут меняться от одной области познания к др., поскольку существенным их содержанием является некодифицируемое, вырабатываемое в самой практике исследования мастерство — умение проводить конкретное исследование и делать вытекающие из него обобщения. Описать это мастерство в форме системы общеобязательных правил так же невозможно, как кодифицировать мастерство художника или политика.
Н.м. в каждый конкретный промежуток времени представляет собой итог и вывод предшествующей истории научного познания. Методология науки, формируя свои требования, опирается на данные истории науки. Настаивать на безусловном выполнении этих требований значило бы возродить определенное историческое состояние науки и вечный и абсолютный стандарт.
Каждое новое исследование является не только применением уже известных методологических правил, но и их проверкой. Исследователь может подчиниться старому методологическому правилу, но может и счесть его неприемлемым в каком-то конкретном новом случае. Истории науки известны как случаи, когда апробированные правила приводили к успеху, так и случаи, когда успех был результатом отказа от какого-то устоявшегося методологического стандарта. Ученые не только подчиняются методологическим требованиям, но и критикуют их и, создавая новые теории, создают также новые методологии (см. также: Методологизм и антиметодологизм, Методологическая аргументация).
О Кун Т. Структура научных революций. М., 1975; Структура и развитие науки. М., 1978; Малкей М. Наука и социология знания. М., 1983; Фейерабенд П. Избр. труды по методологии науки. М., 1986; ГадамерХ.Г. Истина и метод. М., 1988; Мерло-Понти М. Око и дух. М., 1992; Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1994; Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М., 1998; Иван А.А. Теория аргументации. М., 2000; Степан B.C. Теоретическое знание. Структу-рй; историческая эволюция. М., 2000; Giedymin J.A. Generalization of Refutability Postulate // Studia Logica. 1960. l. 10; Quine W.V.O. Word and Object. Cambridge (Mass.), I960; Ajdukiewici K. Jezyk a poznanie. Warszawa, 1965. T. I; Ravetz J.R. Scientific Knowledge and Its Problems. Oxford, 1971; Lorenz K. Behind the Mirror. A Search for a Natural History of Human Knowledge. London, 1977.
A.A. Ивин
достаточно устойчивую и ясную систему категорий, служащих координатами научного мышления;
определенную систему ценностей, на которые ориентируется в своей деятельности ученый;
специфический отбор методов обоснования полученного знания;
ряд общих регулятивных принципов, соответствие которым желательно, но не обязательно;
особые, специфические для каждой научной дисциплины правила адекватности;
определенные образцы успешной исследовательской деятельности в конкретной области.
Система научных категорий является совокупностью наиболее общих, фундаментальных понятий, играющих роль форм и устойчивых организующих принципов научного мышления. В числе категорий: бытие (существование), время, пространство, изменение, детерминизм, рациональность, ценность, истина, убеждение, знание и т.д. Одни категории касаются мира самого по себе, другие — познания его человеком; перечень категорий не может быть исчерпывающим. Категориальная структура научного мышления распадается на подсистему абсолютных категорий, приложимых к отдельным объектам, и подсистему сравнительных категорий, приложимых к парам, тройкам и т.д. объектов. Так, “время” как свойство представляется динамическим временным рядом “прошлое — настоящее — будущее” (“было — есть — будет”); время как отношение — статистическим временным рядом “раньше — одновременно — позже”, не предполагающим “стрелы времени”; “добро” как свойство выражается понятиями “хорошо — безразлично — плохо”, как отношение — понятиями “лучше — равноценно — хуже”, и т.д. За каждой из категориальных подсистем стоят особое видение мира, свой способ его восприятия и осмысления. Подсистема абсолютных категорий тяготеет к представлению мира как становления, потока; в подсистеме сравнительных категорий мир предстает
как нечто сложившееся и не порождающее нового. В русле видения мира как становления идут гуманитарные и нормативные науки; к этому же видению тяготеют и те естественно-научные дисциплины, которые занимаются изучением истории исследуемых объектов. Остальные естественные науки, а также социальные науки ориентируются преимущественно на представление мира как постоянного повторения одних и тех же элементов, их связей и взаимодействий. Граница между науками, использующими по преимуществу абсолютные категории, и науками, опирающимися прежде всего на сравнительные категории, не совпадает, т.о., с границей между науками о культуре (гуманитарными и социальными науками), с одной стороны, и науками о природе (естественными науками) — с другой. Уже на уровне используемых подсистем категорий намечается существенное различие в методах наук, описывающих мир как нечто становящееся, и наук, представляющих его как нечто ставшее. Среди ценностей, направляющих научную деятельность, первостепенную роль играет реализм — убеждение в реальном (чаще всего материальном) существовании исследуемых объектов, в том, что они независимы от ученого, не являются его конструкцией, иллюзией, фантазией и остаются в силу этого одинаковыми для всех исследователей. Иногда вместо термина “реализм” используется термин “объективность”: “Краеугольным камнем научного метода является постулат о том, что природа объективна” (Ж. Моно). Однако, как отмечает К. Лоренц, в “постулате объективности” содержатся на самом деле целых два постулата, один из которых относится к объекту научного поиска, а другой имеет в виду самого ученого. Прежде всего, следует допустить материальное существование самого объекта исследования, если таковое исследование рассчитывает иметь к.-н. смысл. В то же время лежащие на ученом обязанности нелегко поддаются явному определению. Др. основополагающей научной ценностью является эмпиризм — уверенность в том, что только наблюдения и эксперименты играют решающую роль в признании или отбрасывании научных положений, включая законы о теории. В соответствии с требованием эмпиризма неэмпири--ческая (теоретическая или контекстуальная) аргументация может иметь только вспомогательное значение и никогда не способна поставить точку в споре о судьбе конкретного научного утверждения или теории. В методологическом плане эмпиризм гласит, что различные правила Н.м. не могут допускать “диктаторской стратегии”: они должны исключать возможность того, что мы всегда будем выигрывать игру, разыгрываемую в соответствии с этими правилами; природа должна быть способна хотя бы иногда наносить нам поражения. К ценностям, предполагаемым Н.м., относятся также теоретичность — стремление придать итогам исследования особую систематическую форму, а именно форму теории, способной обеспечить
объяснение (предсказание) и понимание исследуемых явлений; объективность — требование избавляться от индивидуальных и групповых пристрастий, непредвзято и без предрассудков вникать в содержание исследования, представлять изучаемые объекты такими, каковы они сами по себе, независимо от субъекта или “наблюдателя”, всегда исходящего из определенной “т.зр.”; совместимость — убеждение, что новое знание должно в целом соответствовать имеющимся в рассматриваемой области законам, принципам, теориям или, если такого соответствия нет, объяснять, в чем состоит ошибочность старых представлений; критичность — готовность подвергнуть полученные выводы “критике и проверке ...в надежде найти ошибки, чему-то научиться на этих ошибках и, если повезет, построить лучшие теории” (К. Лоппер); открытость — возможность свободного обмена информацией в рамках научного сообщества; воспроизводимость — повторяемость проведенных др. исследователями наблюдений и экспериментов, причем с теми же результатами, что и полученные ранее, и др. Множество основных ценностей, которыми руководствуется ученый, не имеет отчетливой границы, и данный их перечень не является исчерпывающим. Нет оснований сводить эти ценности к какой-то одной или немногим из указанных, напр, к критичности, как это делает Поппер, полагающий, что “критерием научного статуса теории является ее фальсифицируе-мость, опровержимость...”. Соответствие указанным ценностям гуманитарных и др. наук, тяготеющих к системе абсолютных категорий, носит иной характер, чем соответствие этим же ценностям естественных и социальных наук, опирающихся на сравнительные категории. Это касается в первую очередь требований эмпиризма, теоретичности, объективности, критичности. Данные требования гораздо труднее реализовать в науках второго типа, чем в науках первого типа. В частности, та степень теоретичности и объективности, которая обычна в науках, использующих временной ряд без “настоящего” и оценочный ряд без “хорошо”, никогда не достигается в науках, опирающихся на временной ряд с “настоящим” и предполагающих (явные или неявные) абсолютные оценки.
Допускаемые Н.м. способы обоснования образуют определенную иерархию, вершиной которой является аргументация эмпирическая (прямое и косвенное подтверждение в опыте и др.). Далее следует аргументация теоретическая (дедуктивная и системная аргументация, методологическая аргументация и др.). Что касается аргументации контекстуальной (ссылок на традицию, авторитеты, интуицию, веру, здравый смысл, вкус и т.п.), она считается менее убедительным, а иногда и просто сомнительным способом научного обоснования. И вместе с тем без контекстуальных, зависящих от аудитории аргументов не способны обходиться ни гуманитарные, ни нормативные науки, поскольку “все наше историческое конечное бытие оп-
ределяется постоянным господством унаследованного от предков — а не только понятого на разумных основаниях — над нашими поступками и делами” (Х.Г. Га-дамер).
Н.м. не содержит правил, не имеющих или в принципе не допускающих исключений. Все его правила условны и могут нарушаться даже при выполнении этих условий. Любое правило может оказаться полезным при проведении научного исследования, так же как любой прием аргументации может повлиять на убеждения научного сообщества. Но из этого не следует, что все реально используемые в науке методы исследования и приемы аргументации равноценны и безразлично, в какой последовательности они используются.
Н.м. предполагает, что новое научное положение должно находиться в согласии не только с эмпирическими данными и хорошо зарекомендовавшими себя теориями, но и с определенными регулятивными принципами, складывающимися в практике научных исследований. Эти принципы разнородны, обладают разной степенью общности и конкретности. Наиболее известные из них: принцип простоты (требование объяснения изучаемых явлений при минимальном числе независимых и как можно более простых допущений), принцип привычности, или консерватизма (рекомендация избегать неоправданных новаций и стараться, насколько это возможно, объяснять новые явления с помощью известных законов), принцип универсальности (пожелание проверять выдвинутое положение на приложимость его к классу явлений, более широкому, чем тот, на основе которого оно было первоначально сформулировано), принцип красоты (требование, чтобы хорошая теория отличалась особым эстетическим впечатлением, элегантностью, ясностью, стройностью и даже романтичностью) и др.
В каждой области знания есть свои правила, или стандарты, адекватности. Они не только являются контекстуальными, но и имеют во многом конвенциональный характер. Эти стандарты, принимаемые научным сообществом, касаются общей природы объектов, которые должны быть исследованы и объяснены, той количественной точности, с которой надлежит это сделать, строгости рассуждений, широты данных и т.п. “Ранее принятые утверждения, когда они используются для защиты справедливости последующих, не обеспечивают полной надежности этого процесса: поскольку все научные утверждения в своей основе не вполне убедительны. Критерии адекватности не более надежны, ибо даже они не могут быть установлены с помощью обычных процедур, то есть посредством аргументации, базирующейся на контролируемых наблюдениях. Отчасти поэтому их трудно, как правило, сделать четкими; в чем-то они сродни скрытому знанию, которое мастера своего дела передают друг другу в непосредственном общении” (М. Малкей).
Н.м. не представляет собой исчерпывающего перечня правил и образцов, обязательных для каждого исследования. Даже самые очевидные из его правил могут истолковываться по-разному и имеют многочисленные исключения. Правила Н.м. могут меняться от одной области познания к др., поскольку существенным их содержанием является некодифицируемое, вырабатываемое в самой практике исследования мастерство — умение проводить конкретное исследование и делать вытекающие из него обобщения. Описать это мастерство в форме системы общеобязательных правил так же невозможно, как кодифицировать мастерство художника или политика.
Н.м. в каждый конкретный промежуток времени представляет собой итог и вывод предшествующей истории научного познания. Методология науки, формируя свои требования, опирается на данные истории науки. Настаивать на безусловном выполнении этих требований значило бы возродить определенное историческое состояние науки и вечный и абсолютный стандарт.
Каждое новое исследование является не только применением уже известных методологических правил, но и их проверкой. Исследователь может подчиниться старому методологическому правилу, но может и счесть его неприемлемым в каком-то конкретном новом случае. Истории науки известны как случаи, когда апробированные правила приводили к успеху, так и случаи, когда успех был результатом отказа от какого-то устоявшегося методологического стандарта. Ученые не только подчиняются методологическим требованиям, но и критикуют их и, создавая новые теории, создают также новые методологии (см. также: Методологизм и антиметодологизм, Методологическая аргументация).
О Кун Т. Структура научных революций. М., 1975; Структура и развитие науки. М., 1978; Малкей М. Наука и социология знания. М., 1983; Фейерабенд П. Избр. труды по методологии науки. М., 1986; ГадамерХ.Г. Истина и метод. М., 1988; Мерло-Понти М. Око и дух. М., 1992; Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1994; Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М., 1998; Иван А.А. Теория аргументации. М., 2000; Степан B.C. Теоретическое знание. Структу-рй; историческая эволюция. М., 2000; Giedymin J.A. Generalization of Refutability Postulate // Studia Logica. 1960. l. 10; Quine W.V.O. Word and Object. Cambridge (Mass.), I960; Ajdukiewici K. Jezyk a poznanie. Warszawa, 1965. T. I; Ravetz J.R. Scientific Knowledge and Its Problems. Oxford, 1971; Lorenz K. Behind the Mirror. A Search for a Natural History of Human Knowledge. London, 1977.
A.A. Ивин
Источник: Философия: энциклопедический словарь
