МОРОЗОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Найдено 3 определения
Показать: [все] [проще] [сложнее]

Автор: [российский] Время: [постсоветское] [современное]

Морозов, Николай Александрович
род. в 1854 г.) - был последовательно членом кружка Чайковского, общества "Земли и Воли" и "Народной Воли". В 1881 г. по процессу 20 был приговорен к бессрочной каторге, которую отбывал сначала в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, а затем в Шлиссельбурге, откуда его освободила революция 1905 г. По выходе Н. А. Морозов опубликовал свою попытку астрономического толкования Апокалипсиса "Откровение в грозе и буре". /Т. 20/

Источник: Исторический справочник русского марксиста

МОРОЗОВ Николай Александрович
25. 06 (7. 07). 1854, Ярославская губ. - 30.07.1946) - революционный народник, ученый, писатель, член исполкома "Народной воли", участник покушений на Александра II. М. провел в одиночке Шлиссельбургской крепости 22 года. После Октября 1917 г. - почетный академик (по предложению Ленина, выдавшего М. охранную грамоту на имение). Как общественный деятель сформировался под влиянием "русского социализма", ценил труды Прудона и Чернышевского (у последнего выделял политэкономию трудящихся и теорию разумного эгоизма). Под влиянием заговорщического социализма Ткачева М. в статье "Русское террористическое движение" (опубликована в эмигрантской газ. "Общее дело", 1880) изложил концепцию террористической революции. Он утверждал, что "внутренние причины революций вечно одни и те же" - ухудшение положения масс и взрыв их недовольства. Вместе с тем революции неодинаковы, своеобразны. Своеобразие рус. революции происходит из отсталости патриархального крестьянства, незначительности городского пролетариата и наличия активной интеллигенции, готовой "подтолкнуть историю", сводя счеты с реакционным правительством и продажной бюрократией. Интеллигентское революционное меньшинство, "сильное и страшное своей энергией и неуловимостью", обретает в террористической революции, "самой справедливой из всех форм революций", рычаг для социального переворота. Она более гуманна, нежели "массовая революция, где гибнет много людей", и требует меньше "личных сил". Террор, включая индивидуальный, по М., - это месть "за поруганное человеческое достоинство" и одновременно "действие самозащиты партии". Он считал, что "3-4 удачных и быстро идущих одно за другим цареубийств" развяжут социальную революцию, а в перспективе откроют "широкую дорогу для социалистической деятельности в России". В Шлиссельбурге и после революции 1905 г. М. обратился к изучению истории философии, науки, религии и христианства. Он резко критиковал религиозное миросозерцание, мн. события "Священной истории" (Ветхого и Нового Заветов) связывал с космическими процессами, уточняя их на основе данных древн. источников о затмениях Солнца, Луны, движении комет и метеоритов, землетрясений. Считал, что начало христианства было стихийно-демократическим, а его первичной формой выступал "монашеский коммунизм", затем оно выродилось, ибо приспособилось к интересам власти. Православие, по М.. всегда "оставалось вне жизни" и потому еще "ниже критики", чем самодержавие. Возникновение и развитие философии М. усматривал в ее антропологической природе и связывал с решением вопроса: "Как произошел человек и все его окружающее?" В общих проблемах науки примыкал к механистическому материализму, считая, что "первоначальные силы природы немногочисленны" и объясняются на основе законов механики. Диалектика представлялась М. методом абстрактной философии, а не конкретных наук, к-рые не обязаны ей ни одним своим открытием. В вопросах общественной теории придерживался своей версии "эволюционной социологии". Личность, по его мнению, имеет приоритет перед "абстракцией общества", поэтому в основе социологии лежит психология. Эволюция психики человека есть причина его социальной эволюции. Человек стремится к свободе, и его деятельность, фиксируемую в исторических событиях, следует рассматривать в первую очередь с т. зр. эволюционной справедливости, нравственной ценности. Что касается таких факторов, как классы и классовая борьба, то они, по мнению М., преходящи, играют лишь роль средств достижения лучшей жизни для будущих поколений.

Источник: Русская философия: словарь

МОРОЗОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

(1854-1946) ? ученый и революционный деятель. Входил в состав тайного общества “Земля и воля”, а после его разделения примкнул к террористич. организации “Народная воля”. Неоднократно арестовывался. В феврале 1881 был приговорен к пожизненному заключению (в Петропавловской, а затем Шлиссельбургской крепостях). Освобожден по амнистии 1905. В годы советской власти занимается научной и писательской деятельностью, руководит Естественнонаучным институтом им. Лесгафта. Симпатизируя идеям панпсихизма и социокосмизма, М. мечтал о построении об-ва социальной справедливости во вселенском масштабе. Мировой социокультурный процесс он представлял как предварит. этап построения социализма на Земле. Выступая за революционную перестройку рос. об-ва, он проявлял особый интерес к истории культуры. Рассматривая социокультурные явления в тесной взаимосвязи с космич. процессами, М. считал одной из своих задач “согласовать истор. науки с естествознанием”, чтобы найти закономерности культурного развития человечества. Такая постановка проблемы в принципе отвечала требованиям, предъявленным к гуманитарным дисциплинам Контом. Используя собственные методики, основанные преимущественно на астральном толковании истор. источников, М. пришел к нетрадиц. выводам относительно возникновения и развития мировой культуры. Во многих своих работах (наиболее значит. является “Христос”) он сумел по-новому поставить целый ряд историко-культурных проблем и указал на необходимость комплексного подхода в исследовании социокультурных явлений. М. был одним из первых ученых, кто исследовал истор. и лит. источники методом, впоследствии получившим название контент-анализа (М. называл свою методику “лингвистич. спектрами”). Основу культурологич. концепции М. составляет разработанная им теория “преемственной непрерывности в эволюции человеч. культуры”. Согласно этой теории, жизнь людей изменяется в силу развития материальной культуры. Следствие этого развития — еще один эволюционный фактор — непрерывное усложнение и совершенствование человеч. мозга. Поэтому культура может изменяться лишь в сторону улучшения. Один раз достигнутый культурный уровень уже никогда не снизится, если только нет катастрофич. изменений окружающей среды (геогр. и климатических). При “общем движении человечества к лучшему будущему” меняет местоположение лишь гл. культурный центр, перемещаясь в те геофизич. условия, к-рые лучше подходят для дальнейшего развития. Но культура, к-рая ранее являлась носительницей прогресса, “не впадает в декаданс”, а продолжает развиваться, хотя и не столь стремительно, как сменившая ее культура-лидер. Используя идеи Монтескье, Бокля, Реклю, Мечникова, М. связывает возникновение культуры с особыми геогр. условиями. Только замкнутые, изолированные места дают возможность человеку создать культурные сооб-ва. На ничем не ограниченных просторах можно вести лишь кочевую, т.е. по существу, животную жизнь. Наиболее подходящими местами для возникновения “начал культуры” являются “архипелаги близ обширных и плодородных равнин”. “Кристаллизация” человечества, по мнению М., произошла в четырех очагах первобытной культуры — Средиземноморском, Желто-морском, Индо-Малайском и Антильском, — откуда она распространилась на близлежащие побережья. Возникшие на побережьях гос-ва расширились за счет соседних территорий и породили “первичную культуру, выросшую постепенно в современную”. Дальнейшее развитие культуры носит строго закономерный характер. М. выделяет три “этнологич.” закона — административный, экон. и собственно культурный. Раскрывая суть каждого закона, он прибегает к аналогии с принятым в физике понятием поля. Адм. и экон. законы формирования культуры проявляются в виде силы притяжения населения и товаров к политико-экон. центру гос-ва. Причем сила притяжения центра, воздействующая на поле гос-ва, прямо пропорциональна массе (населения или товаров) и обратно пропорциональна квадрату расстояния. Что касается культурного центра, то его расположение может не совпадать с административным и экономическим. Но его воздействие обладает большей силой по сравнению с предыдущими. Энергия культурного центра направлена не на перемещение больших масс населения и товаров, а на распространение невесомых идей, и его сила, возрастая так же, как у других центров, убывает лишь пропорционально простому расстоянию. Культурное поле не так стеснено своими “проводниками”, как административное и экономическое, к-рые находятся в прямой зависимости от коммуникационной сети. В отличие от них, культурное поле легко уклоняется от заданных коммуникациями направлений и распространяется на территории, не входящие в непосредственную сферу полит. и экон. влияния гос-ва. Создав трехфакторную модель культурного сооб-ва, М. пытается показать, каким образом происходит взаимодействие между соседними культурами. Разнообразие рельефов земной поверхности приводит к образованию в разных местах “этнологич. центров”, к-рые распространяют свое воздействие на окрестные территории и создают т.о. культурные поля. На границах соприкосновения культурных полей возникает эффект интерференции. “Пояса естественной интерференции” наблюдаются в районах языкового пограничья и всегда проходят по периферии культурных полей, культурному захолустью. На этом основании М., в частности, утверждает, что ни древнееврейской, ни финикийской цивилизаций быть не могло, т.к. они должны были бы находиться в области интерференции трех культурных центров, существование к-рых он признавал, египет., месопотамского и греческого. Вся история человеч. культуры написана своеобр. иероглифами; чтобы ее воспроизвести, “не надо истор. преданий, а нужно знать только физич. географию”. Культурные центры могли быть расположены либо на островах (особенно в начальный период зарождения культуры), либо на обширных равнинах, пригодных для земледелия. Поскольку ни один из этих критериев не соответствовал природным условиям вост. Средиземноморья, ни о каких цивилизациях, якобы существовавших там, речи быть не может. Методика исследования мировой культуры, используемая М., основывается на сопоставлении истор. событий, зафиксированных источниками или реконструируемых историками, с данными астрономии, геологии, географии, метеорологии и лингвистики. Ключом к пониманию большинства социокультурных процессов может быть только астрономия. Человек издревле связывал события, происходящие на Земле, с миром небесных явлений. Поэтому причинность земных явлений на опр. стадии развития цивилизации была перенесена на небо. Эта традиция так глубоко укоренилась в культуре, что в дальнейшем наиболее значимые памятники человеч. цивилизации были прямо или косвенно связаны с астрономич. феноменами. Правильное понимание древнейших памятников культуры может быть достигнуто либо тогда, когда в них содержится прямое указание, позволяющее связать событие с конкр. астрономич. явлением (что дает возможность дать надежную датировку), либо если их можно истолковывать аллегорически с астральной точки зрения. Все остальные источники должны быть соотнесены с теми, что поддаются удовлетворит. астрономич. (или астральной) интерпретации. Подобный подход, основывавшийся на преувеличенном внимании к одной из множества вспомогат. истор. дисциплин, привел М. к крайне субъективному истолкованию хода мирового социокультурного процесса. Стремясь лишить историю ненужного “параллелизма”, М. прибегает к использованию статистич. метода, заключающегося в сопоставлении “многократно повторяющихся явлений и обработке их деталей с т.зр. теории вероятности”. Сравнивая числовую последовательность продолжительности правления рим. консулов и императоров с числовыми рядами, обозначающими продолжительность правления иудейских царей, визант. императоров и многих других династий, М. доказывал их зеркальное соответствие. Например, согласно его исследованиям, ряду Сулла (он же библейский Саул) — Помпей — Цезарь — Август соответствует ряд Аврелиан — Диоклетиан — Констанций Хлор — Константин. Следует отметить, что, несмотря на провозглашаемую приверженность к строгим “числовым фактам” в идентификации истор. личностей, М. допускает многие натяжки в создаваемых им рядах, произвольно отбирая тех, а не иных персонажей (после Суллы у него идет сразу Помпей, после Аврелиана — Диоклетиан) и приписывая, в случае необходимости, лишние годы правления (он называет это сдвигами). Другой метод, к-рый М. называл лингвистическим, напоминает герменевтич. приемы Тредиаковского. Скифы и печенеги (что, по М., одно и то же) являются “первоукраинцами”, половцы суть поляки. Поскольку теория М. не допускала существования подлинной Иудеи, нек-рое сходство названий приводит его к мысли, что Иудеей называется Италия, Иерусалимом — Геркуланум, Каной Галилейской — французские Канны, Назаретом — Сен-Назар в устье Луары и т.д. В наше время поборником использования морозовских методик является А. Т. Фоменко, активно занимающийся “датированием и распознаванием статистич. дубликатов”. Избавившись, т.о., от бесчисленных “параллелизмов”, М. “удвоил интенсивность интеллектуального развития человечества” и свел его развитие к пяти “культурным эпохам”: конец каменного века в Средиземноморье (1 в.); эпоха папируса и пергамента, бронзы и железа в Средиземноморье (2-14 вв.); эпоха книгопечатания и парусного мореходства (15-16 вв.); эпоха паровых машин и эмпирич. науки (17-18 вв.); начало эпохи электричества и “воздушной жизни” (19-20 вв.). Помимо эпох, в к-рых М. выделяет, гл. обр., материально-техн. основание, он вводит понятие “порывов”, к-рые наблюдаются в истории с примерным интервалом в 500 лет и продолжаются около двух веков. Т.о., по расчетам М., культурная эволюция на Земле пережила три порыва: 1) Великое переселение народов (4-5 вв.), представлявшее на деле лишь переселение господствующих слоев и приведшее к созданию “крупных теократич. империй”; 2) крестовые походы (11-12 вв.), приведшие к созданию на Балканах и в Палестине особой культуры, к-рая в дальнейшем воспринималась как античная и послужила основой для Ренессанса; 3) период обществ. революций (к. 18-сер. 20 в.). После последнего порыва “можно ожидать опять около полутысячелетия плавного спокойного развития человеч. жизни и мысли”. Культурную преемственность лидеров мировой цивилизации М. представляет в виде такой последовательности: греч. Архипелаг, Египет, Венеция, Англия. Преимущество этих культур над другими заключалось в том, что они сумели добиться оптимального соотношения между сельскохоз. производством (производя самостоятельно или контролируя обширные земледельч. территории) и промышленностью. В дальнейшем, по мнению М., значение сельскохоз. компоненты земной цивилизации будет по-прежнему велико. Поэтому в ее развитии преуспеют те народы, к-рые сумеют быстрее освоить достижения промышленности в области совр. коммуникаций (железные дороги, воздушные перевозки, телеграф) и заселить “наибольшее количество годных к земледелию обширных равнин”. Соч.: Откровение в грозе и буре. История возникновения Апокалипсиса. М., 1910; Пророки. История возникновения библейских пророчеств, их лит. изложение и характеристика. М., 1914; Христос. Т. 1-7. М.-Л., 1924-32. Лит.: Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Империя. Русь, Турция, Китай, Европа, Египет. Новая математич. хронология древности. М., 1996. А.В. Шабага. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Источник: Большой толковый словарь по культурологии

Найдено научных статей по теме — 1

Читать PDF
261.12 кб

Истоки института экологии Волжского бассейна РАН: Николай Александрович Морозов (к 70-летию со дня с

Бакиев А.Г.
Приводится краткая биография и характеристика исследований, проведенных Н.А. Морозовым.