КАРНАВАЛ

Найдено 5 определений
Показать: [все] [проще] [сложнее]

Автор: [российский] Время: [советское] [постсоветское] [современное]

КАРНАВАЛ
праздничное зрелище, массовое народное гуляние с шествиями, уличным маскарадом.

Источник: Философско-терминологический словарь 2004

Карнавал
в низшей мифологии европейской культуры антропоморфное воплощение календарного праздника проводов зимы. Карнавал выражает мифосознание и культовые действия уровня языческой культуры. Начало года совпадало в этом календаре с весенним возрождением природы. Этот цикл был включен в более поздний -христианский - карнавал проводился за 40 дней до праздника Пасхи. В русской традиции совпадает с масленицей. Происхождение названия связывают с древней традицией использования культовой повозки -«колесницы - корабля». Сущность карнавала заключается в вывозе чучела Зимы на этой повозке за пределы поселения и сжигания его. В народной итальянской традиции карнавал связывается с праздником жизни: - «Да здравствует плоть!». В средние века карнавал праздновали очень широко, с избранием Короля шутов, отбрасывая многие культурные «строгости». Часто карнавальная культура сравнивается с «золотым веком» равенства. В настоящее время наиболее пышно карнавал празднуют в католических странах Латинской Америки.

Источник: Человек и общество. Культурология

КАРНАВАЛ
фр. carnaval)—праздничное зрелище, массовое народное гулянье, при к-ром нарушаются (чаще всего переворачиваются, заменяются на противоположные) правила и нормы обычного поведения, в т. ч. и словесного (отменяются запреты на слова, к-рые в др. условиях публично употреблять не принято). Свобода и раскованность поведения, предусматриваемые правилами К-, способствуют временной компенсации жестких норм социального поведения, присущих обычной жизни, а в определенном смысле и социальной интеграции об-ва. Средством худож. выражения перевертывания социальных ролей на К. служит пародийная форма карнавального костюма. К.— эстетическое действо, характерное для народной «смеховой», или «неофициальной», культуры эпохи средневековья и Возрождения, а также и для более поздних эстетических (театральных, цирковых, литературных и др.) форм, опирающихся на те же традиции или их воспроизводящих. В более широком смысле под К. понимается вся совокупность явлений смеховой («карнавальной») культуры. Первым описал К. как эстетическое явление Гете. Его наблюдения были теоретически осмыслены в исследованиях Бахтина, где впервые была показана специфика К. как особого коллективного действа, субъектом к-рого является толпа на площади. С середины XX в, под влиянием и в русле развития идей Бахтина проводится изучение эстетических явлений, близких к К. или его подготавливающих в архаических культурах. Эстетический эффект карнавального зрелища заключен в приеме инверсии (перестановки) членов универсальных символических противопоставлений (царь — раб, господин — слуга, мужчина—женщина и т. п.), к-рый, будучи заимствован из народной культуры, широко используется в профессиональном искусстве. Так, в сцене пира опричников во второй серии фильма «Иван Грозный» Эйзенштейна, сознательно задуманной в карнавальном ключе, подданный садится на престол, беря атрибуты царской власти, а один из опричников надевает на себя женскую маску. В массовой культуре XX в. возникают явления, типологически близкие к карнавальным [хэппенинги, рок-зрелища и т. п.).

Источник: Эстетика: Словарь

КАРНАВАЛ
(фр. — carnaval) — в широком смысле общенародный праздник, костюмированное шествие под открытым небом с танцами, маскарадами и играми, массовое народное гулянье. В христианских странах это традиционный ежегодный весенний праздник, проходящий перед Великим постом под знаком воскрешения природы от смертного сна зимы. Кульминацией и финалом такого праздника было шествие, изгнание или казнь фигуры К., чучела, олицетворявшего все скопившееся за год зло (ср. русскую Масленицу). В художественной культуре К. — имеющее народные истоки публичное действо, сочетающее в себе словесные, театральные, цирковые формы, т.е. всенародное гулянье, отличающееся синкретизмом и неофициальным характером. В культурологии К. — высшее проявление народной праздничной культуры, синкретическая обрядово-зрелищная форма, выражающая народное мироощущение и утверждающая в игровом и эстетическом виде такие взаимоотношения между людьми и оценки человека, которые противопоставлены каждодневному и официальному существованию людей в данном обществе. В отечественной культурологии решающий поворот в исследовании общекультурного значения К. принадлежит М.М. Бахтину (1895—1975), который на примере западноевропейской культуры средневековья и эпохи Возрождения раскрыл в обрядово-зрелищных формах карнавального типа одно из характерных проявлений народной смеховой культуры, опирающееся на древнейшие традиции народного творчества. Как явление культуры К. основан на смехе и тем самым противопоставлен официальным культовым формам и церемониям, представляя собой особый мир и особую жизнь, выведенную за пределы обыденного существования людей. Бахтин предлагал называть это «карнавальной жизнью», отличающейся свободными, фамильярными контактами между всеми участниками праздника, отрицанием иерархических барьеров и сословных различий. Конкретные обрядово-зрелищные, театральные и словесные формы К. выражают некоторые основополагающие стороны народного мироощущения, основанные на идеях всеобщего обновления жизни и утверждения относительности ее законченных форм, всякого строя и порядка. Отсюда свойственное К. осмеяние, развенчание и пародирование официальных и общепризнанных сторон и структур жизни общества, его высших слоев, представителей власти и церковных авторитетов. Бахтин обратил внимание на амбивалентность, присущую самой природе К., чьи образы и формы объединяют в себе полюса движения и покоя, рождения и смерти, поклонения и проклятия, хвалы и брани, святости и непристойности, верха и низа и т.п. Это проявляется в том, что К. живет по законам двойничества, представляет собой «мир наизнанку» и форму неофициальной народной жизни, основанную на игровых праздничных и смеховых началах. В трактовке Бахтина К. не только конкретная, ограниченная во времени процедура праздничного действия, но всеобщая народная форма проживания и переживания жизненного процесса в виде превращений и переходов от жизни к смерти, от трагического к комическому и т.п. В западноевропейской культуре К. имеет своим истоком первобытные обрядово-игровые формы мимического и маскарадного характера, античные культовые действа и шествия, посвященные богам творческих сил природы (напр., Дионису — в Греции и Сатурну (сатурналии) — в римской античности). В средневековье К. становится неотъемлемой частью городской культуры. Ведущими фигурами на К. были ряженые и шуты, профессиональные остроумцы и носители карнавального мироощущения, праздничных обычаев, норм и символов. В средневековых городах появлялись шутовские объединения — «Ордена дураков», которые участвовали в К. и организовывали карнавальные шествия и театральные представления. Одним из самых популярных видов К. стали «праздники дураков» с провозглашением короля или епископа дураков, а среди карнавальных шествий чрезвычайно популярны были кортежи с «кораблем дураков», колесницей, олицетворяющей всеобщую неразумность мира. Недаром карнавальная тема «корабля дураков» проникает в литературу и живопись эпохи Возрождения. Вершиной западноевропейской карнавальной культуры и карнавальной жизни принято считать зрелое средневековье и эпоху Возрождения. К исходу Возрождения К. становится разновидностью придворной праздничной маскарадной культуры, а древние и средневековые формы К., видоизменяясь, продолжали жить и развиваться в комедийном театре и цирке, а также в народной культуре. С его качествами публичного, всенародного, основанного на веселье и смехе праздника с элементами маскарада и театральности К. по сей день остается частью городской культуры.

Источник: Введение в теорию и историю культуры. Словарь.

КАРНАВАЛ
культурный и массовый поведенческий феномен, фундированный соответствующим "типом образности" (М.М.Бахтин). Выступал значимым компонентом средневековой и ренессансной народной культуры. Используется в современной философии культуры. Многомерный анализ К. в культурологическом контексте был впервые осуществлен в книге М.М.Бахтина "Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и "Ренессанса" (первый вариант рукописи был завершен в 1940; первое издание - Москва, 1965; переведена на многие языки). Отказавшись от традиционалистских описаний социального фона эпохи Возрождения и от рассмотрения передовых взглядов Рабле-гуманиста, Бахтин сосредоточился на исследовании античных и особенно средневековых истоков романа Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль". Бахтину удалось понять и разгадать (в контексте реконструкции, по мысли академика АН СССР М.П.Алексеева, "народно-фольклорной традиции средневековья") ряд особенностей изучаемого произведения, давно казавшихся исследователям очень странными. Присущее "Гаргантюа и Пантагрюэлю" парадоксальное сочетание многочисленных "ученых" образов и простонародной (а часто и непристойной) комики Бахтин объяснил значимым воздействием на Рабле площадной смеховой культуры средневековья, возникшей в гораздо более ранний период, но достигшей своего полного расцвета к 16 в. По мнению Бахтина, не только Рабле, но и Дж.Бокаччо, У.Шекспир, М.Сервантес оказались подвластны обаянию жизнеутверждающей и светлой атмосферы, свойственной К. и другим народным праздникам того времени. Карнавальная культура обладала хорошо разработанной системой обрядово-зрелищных и жанровых форм, а также весьма глубокой жизненной философией, основными чертами которой Бахтин считал универсальность, амбивалентность (т.е. - в данном случае - восприятие бытия в постоянном изменении, вечном движении от смерти к рождению, от старого к новому, от отрицания к утверждению), неофициальность, утопизм, бесстрашие. В ряду обрядово-зрелищных форм народной средневековой культуры Бахтин называл празднества карнавального типа и сопровождающие их (а также и обычные гражданские церемониалы и обряды) смеховые действа: "праздник дураков", "праздник осла", "храмовые праздники" и т.д. Народная культура воплощалась также в различных словесных смеховых произведениях на латинском и на народных языках. Эти произведения как устные, так и письменные, пародировали и осмеивали буквально все стороны средневековой жизни, включая церковные ритуалы и религиозное вероучение ("Вечерня Киприана", многочисленные пародийные проповеди, литургии, молитвы, псалмы и т.д.). Веселая вольница карнавального празднества порождала разнообразные формы и жанры неофициальной, а чаще всего и непристойной фамильярно-площадной речи, в значительной мере состоящей из ругательств, клятв и божбы. На карнавальной площади всегда настойчиво звучали возгласы балаганных зазывал, которые - вместе с другими "жанрами" уличной рекламы ("крики Парижа", крики продавцов чудодейственных средств и ярмарочных врачей) - обыгрывались и пародировались, становясь при этом важным элементом народной смеховой культуры. По мысли Бахтина, Рабле объединил в романе "Гаргантюа и Пантагрюэль" все эти формы, жанры и мотивы, сохранив их для потомков и создав тем самым своего рода "энциклопедию" средневекового смеха. Причем, с точки зрения Бахтина, опора на смеховую народную культуру не только не противоречила гуманистическим идеалам Рабле, но, напротив, гармонично сочеталась с ними и даже помогала их пропаганде, поскольку "карнавальное мироощущение является глубинной основой ренессансной литературы". Как отмечает Бахтин в книге "Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и "Ренессанса", "как бы ни были распылены, разъединены и обособлены единичные "частные" тела и вещи - реализм Ренессанса не обрезывает той пуповины, которая соединяет их с порождающим телом земли и народа". Например, "реабилитация плоти", характерная для гуманизма, соотносима и сродственна с "гротескной концепцией тела", с преобладанием "материально-телесного начала жизни", присущим народной культуре. Смеховая народная культура, будучи древней, архаичной по своим истокам, тем не менее предвосхитила некоторые фундаментальные философские концепты, которые специфичны для Нового времени. Согласно оценке Л.Е.Пинского, "в эпоху Ренессанса нерушимую иерархическую вертикаль средневекового официального представления о космосе ("Великую Цепь Бытия") сменила историческая горизонталь: движение во времени. В гротескной концепции тела, переживающего становление в народно-праздничных играх, предметом которых был веселый ход времени, рождалось новое историческое чувство жизни и представление о прогрессе человечества". Ср. в тексте книги Бахтина: "И вот гротескные образы с их существенным отношением к временной смене и с их амбивалентностью становятся основным средством художественно-идеологического выражения того могучего чувства истории и исторической смены, которое с исключительной силою пробудилось в эпоху Возрождения". Именно поэтому понять Рабле и вообще ренессансную литературу невозможно без учета их связи с народной смеховой культурой. Средневековый смех интерпретируется в книге Бахтина как имеющий "универсальный и миросозерцательный характер, как особая и притом положительная точка зрения на мир, как особый аспект мира в целом и любого его явления". К. (этому термину Бахтин придавал расширенное значение, понимая под ним "не только формы карнавала в узком и точном смысле, но и всю богатую и разнообразную народно-праздничную жизнь средних веков и Возрождения") противопоставил серьезной, высокой культуре средневековья "совершенно иной, подчеркнуто неофициальный, внецерковный и внегосударственный аспект мира, человека и человеческих отношений".
К. не просто разыгрывали, это была "как бы реальная ... форма самой жизни", которой люди средневековья жили во время праздников, - причем "другая свободная (вольная)", "идеальная" форма. Если официальные праздники утверждали стабильность, неизменность и вечность существующего миропорядка, освящали торжество уже победившей, господствующей, непререкаемой "правды", то К. "был как бы временной приостановкой действия всей официальной системы со всеми ее запретами и иерархическими барьерами": в это время жизнь на короткий срок выходила из своей обычной колеи и вступала "в сферу утопической свободы". Эта свобода была легализована: и государство, и церковь терпели ее, даже каждый официальный праздник имел свою вторую, народно-карнавальную, площадную сторону. Праздничная толпа воспринимала жизнь сквозь призму "веселой относительности", во время К. люди переодевались (обновляли свои одежды и свои социальные образы), избирали, а затем развенчивали и избивали (в символическом плане "умерщвляли") шутовских королей и пап, высмеивали, снижали, пародировали все, чему поклонялись в обычные дни, предавались различным физиологическим излишествам, пренебрегая нормами приличий: "Тема рождения нового обновления, органически сочеталась с темой смерти старого в веселом и снижающем плане, с образами шутовского карнавального развенчания". В гротескной образности К. всячески подчеркивался момент временной смены (времена года, солнечные и лунные фазы, смерть и обновление растительности, смена земледельческих циклов): "этот момент приобретал значение более широкое и более глубокое: в него вкладывались народные чаяния лучшего будущего, более справедливого социально-экономического устройства, новой правды". Обилие пиршественных образов, гиперболическая телесность, символика плодородия, могучей производительной силы и т.д. акцентировали бессмертие народа: "В целом мира и народа нет места для страха; страх может проникнуть лишь в часть, отделившуюся от целого, лишь в отмирающее звено, взятое в отрыве от рождающегося. Целое народа и мира торжествующе весело и бесстрашно". С эстетической точки зрения, карнавальная культура представляет собой особую концепцию бытия и особый тип образности, в основе которых, по мнению Бахтина, "лежит особое представление о телесном целом и о границах этого целого". Это представление Бахтин определяет как гротескную концепцию тела, для которой характерно то, что с точки зрения "классической" эстетики ("эстетики готового, завершенного бытия") кажется чудовищным и безобразным. Если классические образы индивидуализированы, отделены друг от друга, как бы очищены "от всех шлаков рождения и развития", то гротескные образы, напротив, показывают жизнь "в ее амбивалентном, внутренне противоречивом процессе", концентрируются вокруг моментов, обозначающих связь между различными телами, динамику, временную смену (совокупление, беременность, родовой акт, акт телесного роста, старость, распадение тела и т.д.). "В отличие от канонов нового времени гротескное тело не отграничено от остального мира, не замкнуто, не завершено, не готово, перерастает себя самого, выходит за свои пределы. Акценты лежат на тех частях тела, где оно либо открыто для внешнего мира, то есть где мир входит в тело или выпирает из него, либо оно само выпирает в мир, то есть на отверстиях, на выпуклостях, на всяких ответвлениях и отростках: разинутый рот, детородный орган, груди, фалл, толстый живот, нос" (Бахтин). Этот тин образности, характерный для народной смеховой культуры, обусловлен верой народа в свое бессмертие: "... в гротескном теле смерть ничего существенно не кончает, ибо смерть не касается родового тела, его она, напротив, обновляет в новых поколениях". Концепция К., выдвинутая в книге Бахтина о Рабле, вызвала при своем появлении и публикации бурные споры, да и до сих пор далеко не является общепризнанной. Однако она сыграла большую роль в развитии и стимулировании культурологических исследований, в расширении горизонтов научной мысли. В настоящее время истолкование концепции К. продолжается, и возможно как появление ее оригинальных истолкований, так и ее плодотворное использование для изучения различных мировых культур. Многомерные исследования карнавальной культуры, осуществленные Бахтиным, способствовали, в частности, легитимации такого феномена культуры, как "раблезианство". Раблезианство трактовалось, как связанное не столько непосредственно с творчеством Ф.Рабле, сколько с традицией его философской интерпретации, в рамках которой культурное пространство выстраивается в контексте семиотически артикулированной телесности, понятой в качестве семантически значимого феномена (текста), прочтение которого порождает эффект гротеска, что и придает культурному пространству статус карнавального (см. Тело, Телесность, Текст, Бахтин М.М.).

Источник: История Философии: Энциклопедия

Найдено научных статей по теме — 4

Читать PDF
0.00 байт

Антропологический аспект границы в современной культуре : карнавализация и неономадизм

Загибалова М. А.
Посвящена анализу антропологического аспекта феномена границы в современной социокультурной ситуации на примере некоторых антропологических практик трансгрессии.
Читать PDF
0.00 байт

Жизненный мир человека и «Карнавальная» концепция истории

Воеводина Л.Н., Ермоленко Г.А., Кожевников С.Б.
Статья посвящена анализу методологических стратегий историко-культурного исследования. Проводится сравнение методов логико-исторической реконструкции реальности и эвристического потенциала экзистенциальной диалектики.
Читать PDF
503.01 кб

Смеховое начало как «Стержневая» категория карнавальности в концепции М. М. Бахтина

Загибалова М. А.
Читать PDF
503.01 кб

Смеховое начало как «Стержневая» категория карнавальности в концепции М. М. Бахтина

Загибалова Мария Анатольевна

Похожие термины:

  • КАРНАВАЛИЗАЦИЯ

    характерная для художественной культуры трактовка жизненного и эстетического материала в духе карнавала и карнавальной культуры. К. является междисциплинарной категорией, отражающей процессы в
  • КАРНАВАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА

    одна из главенствующих форм развития и существования народной смеховой культуры на определенных этапах развития человеческого общества (напр., античность, средневековье, Возрождение). Как одно и