теория онтологических, познавательных и ценностных оснований права; философское учение о смысле и предназначении права в жизни людей и общества, его сущности и функциях.
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
Философия права
Источник: Философия права, словарь-минимум
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
философско-понятийное осмысление сущности права, его возникновения, связи с др. явлениями объективного духа, осмысления соизмеримости сформулированных и кодифицированных правовых положений с лежащими в их основе идеями и нравственными целями. В частности, философия права рассматривает право с логической, гносеологической, психологической, социологической и этической точек зрения. Различные по содержанию направления философии права объясняются различиями в мировоззрении, лежащем в их основе, и в том историческом состоянии права, с которым связано его философское осмысление. До настоящего времени важнейшими направлениями философии права были: естественное право, историческая правовая школа (Савиньи), неокантианское направление (Р. Штаммлер).
Источник: Философский энциклопедический словарь
Философия права
термин, широко распространенный благодаря философии Г. В. Ф. Гегеля и означающий направление науки, которое посвящено рассуждениям о праве. Точный предмет этих рассуждений и исследований четко не очерчен, поэтому нет однозначного определения понятия философия права, удовлетворяющего всех или хотя бы большинство исследователей этой проблематики. Это связано с тем, что все великие философские системы, начиная с доктрин Платона и Аристотеля, включали в себя систему развитых размышлений о праве, а ответы на фундаментальные вопросы типа: Что такое право? Кто создает право? Каково его содержание? Какие его виды? Какие между ними отношения? – формулировались внутри этих философских систем и их разделов: онтологии, аксиологии, антропологии, этики и т. д. По этой причине некоторые исследователи не выделяют философию права в самостоятельную дисциплину, но существует и иная точка зрения. Так, философия права изучается как самостоятельная дисциплина (обязательная или факультативная) на юридических факультетах во многих университетах.
Философия права
концентрированно может быть определена выражением "Мертвые прав не имеют"; человек рожденный обладает не правами, а свойствами - это то, что дано ему природой. Общество дает ему защиту в тех пределах, которые в состоянии обеспечить, и общество же обременяет человека опасностями и обязанностями. Соотношение между обязанностями, опасностями и защитой регулируется институтом морали и, там где она не справляется, права. Существуют формальные (декларированные) и реальные (те, которые человек в состоянии реализовать на практике) права, находящиеся в определенном соотношении.
В соответствии с философией права "мертвые прав не имеют". Права имеют только живые. Право - договор между обществом и его членами. Так как в соответствии с институтом права общество берет на себя часть функций по защите человека от посягательств на него со стороны отдельных его членов (физических или юридических), то человек лишается (уступает) права самостоятельно осуществлять указанную защиту, т.е. теряет дееспособность, а попытка ее осуществить становится преступлением (самосуд).
В соответствии с философией права "мертвые прав не имеют". Права имеют только живые. Право - договор между обществом и его членами. Так как в соответствии с институтом права общество берет на себя часть функций по защите человека от посягательств на него со стороны отдельных его членов (физических или юридических), то человек лишается (уступает) права самостоятельно осуществлять указанную защиту, т.е. теряет дееспособность, а попытка ее осуществить становится преступлением (самосуд).
Источник: Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идиоматических выражений
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
(Rechtsphilosophie) — философско-понятийное осмысление сущности права и его возникновения, его связи с другими явлениями объективного духа, осмысления соизмеримости сформулированных и кодифицированных правовых положений с лежащими в их основе идеями и нравственными целями. В частности, философия права рассматривает право с логической, гносеологической, психологической, социологической и этической точек зрения. Различные по содержанию направления философии права объясняются различиями в мировоззрениях, лежащих в их основе, и в том историческом состоянии права, с которым связано его философское осмысление. До настоящего времени важнейшими направлениями философии права были: естественное право, историческая правовая школа (Савиньи), неокантианская школа права (Р. Штаммлер).
H. Coing. Rechts-und Sozialphilos., 1932; G. Radbruch. R., 1932; W. Sauer. System der Rechts-und Sozialphilos., 1950; A. Emge. Einf. in die R., 1955; T. Löffelholz. Die R. des Pragmatismus, 1961; W. Maihofer. Recht und Sein — Prolegomena zu einer Rechtsontologie, 1964; D. W. Lemer. Das Problem der Objektivität von rechtl. Grundwerten, 1967; J. Ebbinghaus. Die Strafen für Tötungen nach Prinzipien einer R. der Freiheit, in: Kant-St. 94 (1968); J. Rawls. Theory of Justice. London, 1971, dt. 1975; К. Rode. Geschichte dereurop. R., 1974; H. Cornes. Der rechtsfreie Raum, 1976; R. Wassermann (Hg.). Terrorismus contra Rechtsstaat, 1976; G. Haverkäte. Gewißheitsverluste im juristischen Denken. 1977; H. Henkel. Einf. in die R., 1977; H. Köchler. Philos. — Recht — Politik, 1985; H. Alwart. Recht u. Handlung, 1987; A. Holzhey, G. Köhler (Hgg.). Verrechtlichung u. Verantwortung, 1987; G. Roellecke (Hg.). R. oder Rechtstheorie, 1988.
H. Coing. Rechts-und Sozialphilos., 1932; G. Radbruch. R., 1932; W. Sauer. System der Rechts-und Sozialphilos., 1950; A. Emge. Einf. in die R., 1955; T. Löffelholz. Die R. des Pragmatismus, 1961; W. Maihofer. Recht und Sein — Prolegomena zu einer Rechtsontologie, 1964; D. W. Lemer. Das Problem der Objektivität von rechtl. Grundwerten, 1967; J. Ebbinghaus. Die Strafen für Tötungen nach Prinzipien einer R. der Freiheit, in: Kant-St. 94 (1968); J. Rawls. Theory of Justice. London, 1971, dt. 1975; К. Rode. Geschichte dereurop. R., 1974; H. Cornes. Der rechtsfreie Raum, 1976; R. Wassermann (Hg.). Terrorismus contra Rechtsstaat, 1976; G. Haverkäte. Gewißheitsverluste im juristischen Denken. 1977; H. Henkel. Einf. in die R., 1977; H. Köchler. Philos. — Recht — Politik, 1985; H. Alwart. Recht u. Handlung, 1987; A. Holzhey, G. Köhler (Hgg.). Verrechtlichung u. Verantwortung, 1987; G. Roellecke (Hg.). R. oder Rechtstheorie, 1988.
Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
наука о наиболее общих теоретикомировоззренч. проблемах правоведения и государствоведения. От юридич. наук, изучающих конкретные правовые системы, отличается тем, что ставит и решает эти проблемы на филос. уровне.
Ф. п. сложилась и длит. время выступала как составная часть филос. систем. Уже в антич. философии (Сократ, Платон, Аристотель) активно обсуждались такие проблемы Ф.п., как соотношение права и справедливости, права и закона, права и силы, о месте права в иерархии социальных ценностей и др. Особенно значит. место Ф. п. занимала в философии Просвещения (доктрина естественного права) и в нем. классич. философии (напр., «Ф. п.» Гегеля), выступая как форма социальной философии, обосновывавшей определ. обществ. и гос. строй. Позднее Ф. п. стала превращаться в составную часть широко развившейся в бурж. обществе юридич. науки. Нередко термин «Ф. н.» употребляется в ней как синоним общего учения (общей теории) о праве. Однако с кон. 19 в. Ф. п. чаще понимается в более узком значении как автономная дисциплина, отличная от общей теории и социологии права и призванная изучать не само действующее право и реальный правопорядок, а идеальные, духовные начала, лежащие якобы в основе права. Осн. понятием толкуемой таким образом бурж. Ф. ц. становится «идея права» в ее неокантианском (Штаммлер, Радбрух, Б. А. Кистяковский и др.) или неогегельянском (Ю. Биндер, К. Лоренц и др.) истолковании.
После 2-й мировой войны в Ф. и. преобладает влияние Гуссерля, Шелера, Н. Гартмана, а также экзистенциализма. Как реакция на длит. господство неокантианства феноменологич. линия в . п. (идущая от А. Рейнаха) акцентирует внимание на «онтологии права», однако имеет при этом в виду некое идеальное бытие права, точнее предшествующих реальным юридич. категориям и нормам «правовых эйдосов», «сущностей», «ценностей». Т. о., законодатель и правовед, подобно математику, лишь открывают правовые понятия, нормы, ценности методом феноменология, редукции. Экзистенциалистская линия (В. Майхофер, Е. Фехнер) видит подлинное бытие права не в комплексе норм, а в правовом переживании конкретных ситуаций; в частности, и правосудие призвано к тому, чтобы извлекать право из конкретных ситуаций, а не из предустановленных правил.
С возникновением марксизма Ф. п. была впервые поставлена на материалистич. основу. Применение к праву принципов диалектич. и историч. материализма позволило всесторонне раскрыть сущность права, его взаимоотношения с др. социальными институтами и нормами, его экономич., политич. и идеологич. роль, место в системе социальных ценностей, историч. перспективы. Марксизм сочетает филос., социологич. и собственно юридич. подходы к изучению права, а не противопоставляет их, как это имеет место в бурж. юриспруденции. В этом плане Ф. п. выступает как один из аспектов теории государства и права - обобщающей, общетеоретич. дисциплины в системе юридич. наук.
В юридич. литературе термин «Ф. п.» употребляется также применительно к совокупности тех проблем теории права (в особенности методологических и гносеологических), решение к-рых требует широкого и непосредств. использования ряда филос. положений и выводов.
Ф. п. сложилась и длит. время выступала как составная часть филос. систем. Уже в антич. философии (Сократ, Платон, Аристотель) активно обсуждались такие проблемы Ф.п., как соотношение права и справедливости, права и закона, права и силы, о месте права в иерархии социальных ценностей и др. Особенно значит. место Ф. п. занимала в философии Просвещения (доктрина естественного права) и в нем. классич. философии (напр., «Ф. п.» Гегеля), выступая как форма социальной философии, обосновывавшей определ. обществ. и гос. строй. Позднее Ф. п. стала превращаться в составную часть широко развившейся в бурж. обществе юридич. науки. Нередко термин «Ф. н.» употребляется в ней как синоним общего учения (общей теории) о праве. Однако с кон. 19 в. Ф. п. чаще понимается в более узком значении как автономная дисциплина, отличная от общей теории и социологии права и призванная изучать не само действующее право и реальный правопорядок, а идеальные, духовные начала, лежащие якобы в основе права. Осн. понятием толкуемой таким образом бурж. Ф. ц. становится «идея права» в ее неокантианском (Штаммлер, Радбрух, Б. А. Кистяковский и др.) или неогегельянском (Ю. Биндер, К. Лоренц и др.) истолковании.
После 2-й мировой войны в Ф. и. преобладает влияние Гуссерля, Шелера, Н. Гартмана, а также экзистенциализма. Как реакция на длит. господство неокантианства феноменологич. линия в . п. (идущая от А. Рейнаха) акцентирует внимание на «онтологии права», однако имеет при этом в виду некое идеальное бытие права, точнее предшествующих реальным юридич. категориям и нормам «правовых эйдосов», «сущностей», «ценностей». Т. о., законодатель и правовед, подобно математику, лишь открывают правовые понятия, нормы, ценности методом феноменология, редукции. Экзистенциалистская линия (В. Майхофер, Е. Фехнер) видит подлинное бытие права не в комплексе норм, а в правовом переживании конкретных ситуаций; в частности, и правосудие призвано к тому, чтобы извлекать право из конкретных ситуаций, а не из предустановленных правил.
С возникновением марксизма Ф. п. была впервые поставлена на материалистич. основу. Применение к праву принципов диалектич. и историч. материализма позволило всесторонне раскрыть сущность права, его взаимоотношения с др. социальными институтами и нормами, его экономич., политич. и идеологич. роль, место в системе социальных ценностей, историч. перспективы. Марксизм сочетает филос., социологич. и собственно юридич. подходы к изучению права, а не противопоставляет их, как это имеет место в бурж. юриспруденции. В этом плане Ф. п. выступает как один из аспектов теории государства и права - обобщающей, общетеоретич. дисциплины в системе юридич. наук.
В юридич. литературе термин «Ф. п.» употребляется также применительно к совокупности тех проблем теории права (в особенности методологических и гносеологических), решение к-рых требует широкого и непосредств. использования ряда филос. положений и выводов.
Источник: Советский философский словарь
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
общетеоретич. учения о праве. Вначале выступала как составная часть филос. систем. Особенно значит. место Ф. п. занимала в философии Просвещения (естественное право) и в нем. классич. философии. С развитием многоотраслевой юридич. науки в бурж. обществе Ф. п. выступает как ее общетеоретич. часть. Первоначально в Ф. п. преобладал юридич. позитивизм. В дальнейшем она конституируется как особое направление на стыке правоведения и философии. Предметом Ф. п. были объявлены идеальные первоосновы права, в отличие от общей теории права, как формально-позитивистского учения о действующем праве, а также от социологии права. До 1-й мировой войны в бурж. Ф. п. преобладает неокантианство (сохранившее значение и ныне), исходный пункт к-рого – не право как социальная реальность, а априорные понятия права и идея права, к-рые затем прилагаются к действительности, но как таковые независимы от нее (см. Штаммлер, Радбрух). В межвоенный период в Ф. п. усиливается влияние неогегельянства, истолковывавшего "идею" права в духе объективного идеализма и полагавшего, что если нет разумного права, то есть правовой разум, к-рый призван быть воплощенным в позитивном праве; право – это самопроявление правового разума. После 2-й мировой войны в Ф. п. преобладает влияние Э. Гуссерля, M. Шелера, Н. Гартмана, а также экзистенциализма. Как реакция на длит. господство неокантианства феноменологич. линия в Ф. п. (идущая от А. Рейнаха) акцентирует внимание на "онтологии права", однако имеет при этом в виду некое идеальное бытие права, точнее предшествующих реальным юридич. категориям и нормам "правовых эйдосов", "сущностей", "ценностей". Эти "сущности" не есть принадлежность ни объективного внешнего мира, ни внутр. сознания и раскрываются лишь в связи между субъектом и объектом познания (отсюда понятие "юридич. онтогносеология"). С этих позиций законодатель и правовед, подобно математику, лишь открывают правовые понятия, нормы, ценности методом феноменологич. редукции. Экзистенциалистская линия (В. Майхофер, Е. Фехнер, Н. Пулантцас) видит подлинное бытие права не в комплексе норм, а в правовом переживании конкретных ситуаций, в частности, и правосудие призвано к тому, чтобы извлекать право из конкретных ситуаций, а не из предустановленных правил. За исключением нек-рых представителей левого крыла экзистенциалистской школы, в целом совр. бурж. Ф. п. консервативна и враждебна марксизму, в к-ром якобы нет места "идее права", "правовым ценностям" и право трактуется лишь как функция экономич. процесса. В действительности марксизм в своей теоретич., в т.ч. филос. трактовке права, подчеркивая социально-экономич. обуслов-ленность права, вместе с тем отнюдь не отрицает его связи с социальными идеалами, нравств. нормами, культурой, равно как и необходимость ценностного подхода к праву. Марксистская юридич. наука не делится на общую теорию права и Ф. п., хотя предложения о такого рода разделении и делаются нек-рыми авторами. Решение всех осн. вопросов теории права с позиций марксизма происходит на филос. основе диалектич. материализма (нек-рые проблемы правоведения вообще имеют подчеркнуто филос. аспект). Тем самым марксистская общая теория права выступает и как Ф. п. Лит.: Маркс К., К критике гегелевской Ф. п., Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1; Разумовский И., Возрождение философии права в нем. юридич. лит-ре, в сб.: Революция права, сб. 1, М., 1925; Пионтковский ?., К методологии изучения действующего права, "Уч. зап. [Всесоюз. ин-т юридич. наук]", 1947, вып. 6; Против совр. правовой идеологии империализма. Сб. ст., М., 1962; Строгович М. С., Философия и правоведение, "Советское государство и право", 1965, No 6; Cairns ?., Legal philosophy from Plato to Hegel, Baltimore, 1949; Del Veссhiо G., Storia della filosofia del diritto, 2 ed., Mil., 1958; Qu´est-ce que la philosophie du droit?, P., 1962; Verdross ?., Abendl?ndische Rechtsphilosophie, 2 Aufl., W., 1963; Law and philosophy, ed. S. Hook, N. Y., 1964; Philosophes d´aujourd´hui en pr?sence du droit, P., 1965; "Archiv f?r Rechtsund Sozialphilosophie", 1907–. В. Туманов. Москва.
Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
рус. философско-правовая мысль берет свое начало в период формирования государства Киевской Руси. Имея в своей основе духовный синкретизм, сочетавший языческие и христианские представления, правовые идеи развивались первоначально в форме религиозно-символического мышления. Первые оформленные философско-правовые идеи запечатлены в таких памятниках, как "Слово о законе и благодати" Илариона (сер. XI в.), "Повесть временных лет" (XII в.) в составе Лаврентьевской и Ипатьевской летописей, "Поучения" князя Владимира Мономаха, "Слово о полку Игореве" (XII в.), "Моление Даниила Заточника" (XII-XIII вв.). В них обсуждались вопросы происхождения рус. государства, законности существующей власти, форм государственного правления и отношения к подвластным. Главный древ-нерус. источник светского права - "Русская правда" (XI-XIII вв.). Судьба рус. государственности после нашествия Орды - центральная проблема послекуликовского периода ("Слово о погибели Русской земли", XIII в.; "Задонщина", XIV-XV вв.; "Сказание о Мамаевом побоище", XV в., и др.). Идея общерус. объединения и единства верховной власти ложится в основу отечественного самосознания, что во многом определило дальнейшее развитие философских и правовых учений, правосознания об-ва в целом. Процесс московской централизации XIV-XVI вв. находит свое отражение в теории преемственности великодержавия Москвы от Византии ("Москва - третий Рим " Филофея), обосновании законности правящей династии ("Послание о Мономаховом венце" Спиридона Саввы, "Сказание о князьях Владимирских"), идее абсолютного самодержавия (Иван IV, И. С. Пересветов). В этот же период разрабатываются концепции сословно-представительной монархии (Максим Грек, Ф. Карпов, Курбский, И. Тимофеев (Семенов), дискутируются вопросы соотношения государственной и церковной власти (иосифляне, нестяжатели), формируются различные ереси, имевшие зачастую антицерковный и антигосударственный характер (М. С. Башкин, Феодосии Косой). Смута нач. XVII в., утверждение абсолютизма сопровождаются двумя, во многом конфронтирующими тенденциями правовой мысли: обоснование идеи сословно-представительной монархии и разработка теории неограниченного самодержавия. Начиная примерно с сер. XVII в., когда сословно-представительная монархия уже пережила свою кульминацию, на первый план выступают концепции просвещенного абсолютного монархического правления (А. Л. Ордин-Нащокин, Симеон Полоцкий, Крижанич). В период петровских преобразований складывается идеология абсолютизма, в основу к-рой была положена идея "общего блага", а государственная власть объявлялась главным средством его достижения. Доктрина просвещенного абсолютизма отстаивалась в учениях Феофана Прокоповича и Татищева. Правовое мировоззрение купеческого сословия проявляется в произв. Посошкова, выступавшего за повышение роли права в регулировании сословных отношений. Со 2-й пол. XVIII в. происходит поляризация правовых воззрений на охранительные и просветительские. В целом охранительная мысль, включающая в себя официальную идеологию ("Наказ" Екатерины II), теории консервативно-аристократического (Щербатов) и либерального (А. Р. Воронцов, Е. Р. Дашкова, Голицын, П. И. и Н. И. Панины) дворянства, выступает как результат адаптации идей естественного права и общественного договора к политике просвещенного абсолютизма. В центре внимания просветителей (Козельский, Н. Г. Курганов, Новиков, А. Я. Поленов, И. А. Третьяков) оказываются идеи ограничения самодержавия, утверждения прав человека, демократизации. Наиболее полно естественно-правовая теория, являющаяся одним из компонентов идеологии просветительства, представлена в работах Радищева, взгляды к-рого отличаются политическим радикализмом. Преобладание просветительского мировоззрения в кон. XVIII - нач. XIX в. обусловливает глубокое и плодотворное исследование естественно-правовой философии рус. юристами (Десницкий, В. Т. Золотницкий, Куницын, И. Е. Щад, Г. И. Солнцев, П. П. Лодий, В. С. Филимонов). 1-я пол. XIX в. становится временем общественных дискуссий по проблемам реформирования государства, возможности установления буржуазного правопорядка. Интересы дворян-землевладельцев находят свое теоретическое воплощение в либерально-консервативных воззрениях Сперанского, законодательные проекты к-рого представляют собой попытку соединить традиции зап. демократических институтов с практикой российского абсолютизма. Аналогичная позиция характерна и для Карамзина. Линию политико-правового радикализма, идущую от Радищева, продолжают декабристы. "Русская правда" Пестеля, обнаруживающая влияние конституций буржуазных революций нового времени, включает осн. классические западноевропейские эти-ко-правовые ценности: суверенность народа, верховенство права, разделение властей, права и свободы граждан. В отличие от Пестеля, сторонника республиканской формы правления, Я. М. Муравьев не исключал введение в России конституционной монархии. Подавление декабрьского восстания 1825 г. и установление вслед за этим жесткого николаевского режима поставили вопрос о степени усвоения культурного опыта Запада общественным сознанием России. Представители славянофильского течения (К. С. Аксаков, Киреевский, Самарин, Хомяков) обосновывали идею естественного врастания государства в систему общинных отношений, что означало бы, по их мнению, органичное сближение силового, индивидуального государственного начала с отечественным соборным мировосприятием. Западники (Анненков, Бабст, И. В. Вернадский, Грановский, Кавелин, Чичерин, Редкий), напротив, осн. упор делали на перенесение практики европейских ин-тов на рус. почву. Характерными чертами правосознания революционных демократов (Белинский, Герцен, Огарев, Чернышевский, Добролюбов, Писарев, Антонович), взгляды к-рых формировались под воздействием просветительского рационализма с его абсолютной верой в разум и созидательную силу человека, становятся подход к государству как к орудию построения совершенного об-ва, а также стремление объединить социалистические идеи с буржуазной правовой нормативностью. В правовой идеологии революционного народничества 70-80-х гг. (Бакунин, Лавров, Ткачев), являющейся логическим продолжением политической философии радикальных демократов, уже преобладают теории революционного насилия и правовой нигилизм. Близка к этим направлениям по своей мировоззренческой основе рус. разновидность марксистской теории государства и права (Плеханов, Ленин, Троцкий). Рус. марксисты отстаивали тезис о классовой природе государства и права, тесно увязывали их возникновение и отмирание с развитием экономических отношений и социальными конфликтами, применительно к условиям России разрабатывали учение о социалистической революции. Центральным пунктом последнего была идея установления диктатуры пролетариата, названной Лениным высшей формой проявления демократии. Марксистское мировоззрение не только оказало глубокое воздействие на рус. правосознание, но явилось также теоретическим оформлением отдельных исконно национальных духовных потребностей. Нарастание политического радикализма в России последней трети XIX в. дает новый импульс развитию идей монархической государственности. К. Н. Леонтьев, Победоносцев, Тихомиров связывают историческую судьбу нации с религиозным и нравственным единением подданных вокруг верховной власти, выступающей идеальным организующим началом. Государственная воля, право и закон приобретают при этом высший этический смысл, внося тем самым гармонию в об-во. Стремление российского самодержавия к стабилизации общественной жизни, необходимость в регулировании развивающихся буржуазных отношений и деятельность разраставшегося государственного аппарата вызывают потребность в формально-догматическом исследовании права. На протяжении всего XIX в., и особенно в пореформенный период, господствующей становится позитивистская теория государства и права, представленная в двух вариантах. Первый (юридический позитивизм) предполагал рассмотрение права как самодовлеющей формы в отрыве от его содержания (М. Н. Капустин, Н. К. Ренненкампф, С. В. Пахман, Шершеневич, X. А. Гольмстен и др.). Второй (социологический позитивизм) требовал изучения права в тесной связи с др. социальными явлениями и ориентировался на позитивистскую социологию. Видными представителями этого направления не только в России, но и в Европе были С. А. Муромцев (право как правоотношение и правопорядок), Коркунов (право как разграничение интересов), Ковалевский (генетическая социология права). Философско-правовое изучение принципов организации государственной власти, истории государства и права, конституционного права европейских стран происходит в русле сложившейся в 60-70-е гг. государственной школы (Чичерин, А. В. Лохвкцкий, И. Е. Андреевский, Градовский, В. И. Сергеевич, А. В. Романович-Славатинский, Н. К. Нелидов). На рубеже XIX-XX вв. позитивистская методология и основанные на ней философско-правовые теории начинают испытывать кризис. Анализ надвигающихся социальных катаклизмов пытается взять на себя теория естественного права, воспринявшая идеи неокантианства, неогегельянства, религиозной метафизики и др. В 60-80-е гг. XIX в. усилиями К. А. Невслина, П. Л. Карасевича, Чичерина, В. С. Соловьева закладываются основы возрождения естественного права в России, провозглашенного затем в 90-е гг. Новгородцевым и Петражицким. Абсолютизм и формализм естественного права позволяли с позиции идеальной нормы оценивать социально-правовую организацию об-ва. В рамках естественно-правовой теории, предполагающей дихотомию права и закона, разрабатывается концепция правового государства, определившая политическую платформу партии кадетов. Заключая в себе синтез правовых, философски к и религиозных идей, естественное право приобретает роль осн. философско-правового течения, к-рое в той или иной мере разрабатывали такие видные рус. философы, правоведы и общественные деятели, как Бердяев, Булгаков, П. Г. Виноградов, Вышеславцев, И. А. Ильин, Кистяковский, С. А. Котляревский, К. А. Кузнецов, И. В. Михайловский, С. П. Мокринский, Новгородцев, Петражицкий, И. А. Покровский, В. В. Савальский, П. Б. Струве, Спекторский, Е. Н. Трубецкой, Ф. В. Тарановский, Франк, А. С. Ященко и др. Ф. п. рус. зарубежья послеоктябрьского периода продолжала активно развиваться, что, в частности, проявилось в возникновении в 20-х гг. XX в. оригинальной концепции евразийства. Его идеологи (Савицкий, В. Н. Ильин, Н. Н. Алексеев, Карсавин и др.) приходят к выводу о существовании в сфере уникальной евразийской культуры (своеобразном синтезе традиций Востока и Запада) особой рус. государственности. Сильная, близко стоящая к народу власть является, по их мнению, центром его органического единства и призвана блюсти православие, "возвращать правду на землю" и защищать физическое бытие нации.
Источник: Русская философия: словарь
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
последнее крупное произведение Г.В.Ф.Гегеля. Издано в 1820 под названием «Основания естественной философии права и науки о государстве. Основы философии права» («Naturrecht und Staatswisscnschaft im Grundrisse. Grundlinien der Philosophie des Rechts»). Первое рус. издание — в пер. Б.Столпнера (1934). Целью «Ф.п.» является исследование идеи права (в нравственном и онтологическом процессе), а не тех или иных норм законодательства и способов его функционирования. Гегель исследует право - «наличное бытие свободной воли», развивающееся в такое «царство осуществленной свободы, мир духа», в к-ром уже не будет преград ни для деятельности личности, ни для деятельности того сообщества, в к-ром личность живет. Хорошо известное представление о свободе как самодетерминированной воле (Д.Юм) Гегель объединяет с онтологическим определением субстанции - как свободной причины (Б.Спиноза) именно для того, чтобы показать возвышение до всеобщего смысла действий обыкновенного эмпирического субъекта — его эмоциональных порывов, случайных усилий (произвола) и показать, как проникается этой особенной жизнью его субстанция, как она индивидуализируется — то, как воля определится в себе, станет тождественной тому, какова она для себя: свобода будет волить свободу. Речь, т.о., идет не просто об автономии разумной воли, но о се разумности в социально-объективных формах (истинной бесконечности).
В этом смысл выпадов Гегеля против моральной философии И.Канта и важнейшего для Гегеля разграничения морали и нравственности. Сохраняя своеобразие, мораль и право достигают единства в правовом (нравственном) государстве. Стадии, запечатлевшие этот процесс всемирно-исторически и сокращенно в жизни единичной личности, это: абстрактное право (частнособственнические отношения, жизнь личности как лица), мораль (в-себе-сущая воля, деятельность морального субъекта), нравственность (идея в-себе- и для-себя-всеобщем существовании, нравственный субъект). Абстрактное право. Это сфера существования внешней свободы — частной собственности. Гегель показывает, что человек именно как частный собственник впервые становится личностью и существенно отделяется от любой другой живой субъективности, поскольку всякое живое существо — это субъект. Лицо только абстрактная личность — ее свобода заключается лишь в обладании вещью, внутренняя самость личности, ее единственность нисколько не затрагиваются собственностью. Мир, являясь объектом захвата и владения, остается внешним - отделимым от личности, раздробленным ее обособленным существованием. Такая противоположность внешнего мира и абстрактной личности или, по-другому, противоположность вещного и субстанционального определений воли, создающаяся, как покажет Гегель в разделе о гражданском обществе, в самом процессе труда, содержит возможность отчуждения всей деятельности воли — закабаления человека. Гегель не анализирует эту возможность подробно, ограничившись лишь несколькими примерами, не потому, что, будучи апологетом буржуазной собственности, старается скрыть ее недостатки, а потому, что собственность интересует философа прежде всего в понятии - как начало нравственного развития. Отрицательная сторона отчуждения рассматривается лишь как случайность по отношению к разумному еще и потому, что рабство разрушает саму первичную основу, на к-рой покоится собственность, разрушает ее лицо. Отчуждая свои способности, влечения, человек овладевает своей природной стихией, придает ей форму непосредственной разумности. Вкладывая свою волю вовне, человек делает себя своим предметом, становится самоцелью и, т.о., совершенствуется.
В дальнейшем абстрактное право будет внедряться во внутренний мир морального поступка — присутствовать в его умысле как предпосылка последующего развития: только владеющий своими действиями, вменяемый человек является моральным субъектом. Так отчуждение оказывается условием развития неотчуждаемой самости личности, всеобщей сущности ее самосознания личность вырастает из абстрактного права, перестает быть только лицом. Мораль. Т.з. моральности - это непосредственно т.з. субъективности, саморефлексия воли, в к-рой лицо выступает как субъект в отличие от в-себе-сущей воли (т.е. от понятия воли).
В таком непосредственном виде мораль еще неотделима от неморального (в смысле — аморального). Субъективность в морали уже не просто обозначает агента деятельности, но это собственная самоопределенность воли, к-рая направляется к отождествлению с в-себе-сущей (всеобщей) волей. Такое движение и составляет развитие моральной воли - ее конкретизацию, осуществление ее действительной свободы. Существенным моментом внутреннего движения моральности Гегель признает разрыв и снятие должного-сущего (в терминах Гегеля: противоположение — отождествление саморефлексии воли и в-себе-сущей воли). Отличие неморальной в строгом смысле слова сферы формального или абстрактного права от морали в том, что: а) определенность воли в собственности еще абстрактна, вне содержания намерения; б) претензии воли лица распространяются на собственника, а не на особенности его воли; в) наличное бытие воли лица заключено в непосредственной вещи, т.е. во внешней свободе, поэтому и отношение к воле других основано на произволе, господстве случайности - имеет вид договора; г) внешняя свобода подвержена насилию, собственник может быть поражен в своих правах, тогда как внутренняя свобода не затронута этим актом. Коротко говоря, воля в формальном праве не имеет явного отношения к понятию (принудительна-запретительна), еще не позитивна к воле других. Исследуя диалектику должного-сущего, Гегель предлагает онтологическое разъяснение исполнения долга ради него самого. Долг осуществляется как в-себе-сущая воля, будучи субстанцией особенной воли — ее добром. Так что преследование всеобщей цели направляет волю на ее собственное внутреннее достояние - во вне себя воля не распадается на чуждые друг другу отдельности (как в формальном праве), а расширяет свои пределы и становится целью самой себя. Долг - ее безусловная обязанность и право. Будучи добром, долг выступает не только как обращенное к личности всеобщее требование, а входит в состав поступка - в действительное выражение субъективной свободы. Удовлетворение личного интереса людей нисколько не препятствует осуществлению самоцельности свободы (добра). Напротив, человек является живым существом соответственно разуму и потому имеет право делать свои потребности своей целью. Однако моральная воля не в состоянии осуществить себя всеобщим образом — перемещая себя во внешнее наличное бытие, она вызывает далекие последствия, противоречащие ее первоначальным замыслам. Разрыв внешнего наличного бытия и собственного содержания воли — се ответственности, ее вины, обусловлен абстрактностью долга. Долг сам по себе бессодержателен, неопредслен и в таком формальном виде противоречит действительности. Правда, долг как добро включает в себя частный интерес, к-рый не может развертываться, не удовлетворяя интересы других людей. Поэтому ближайшим образом долг совершать правовое, заботиться о личном благе и благе других. Такое непосредственное определение долга, коренящееся в самом строе гражданского общества, не распространяется дальше конечных целей общества, допускает возможность несовпадения морали и права и потому признано Гегелем недостаточным. Абстрактный долг получает действительность в определении совести. Однако такое погружение добра в субъективность ставит добро в положение зависимости от личного произвола, влечет угрозу подмены действительного добра особенными целями субъекта — возникает проблема зла.
В абстрактном долге нет содержания, поэтому и совесть индивида необязательно соответствует действительности добра и есть «постоянная готовность перейти во зло». Подлинная совесть (идея совести) возможна только в нравственности, а не в морали. Гегель показывает, что формализм долга и совести сопровождается таким утверждением случайности и произвола, что разграничить добро и зло в морали бывает трудно: в каждом поступке можно найти положительные или отрицательные основания, представив его по желанию индивида злым или добрым, замаскировать, оправдать злодейство, если оно было совершено с добрыми намерениями. Придавая долгу субъективную определенность, человек опустошает жизнь (лишает ее объективного содержания) и сливается в этой своей субъективности с бессодержательным долгом. Такое взаимоисчезновенис бессодержательного долга и пустой жизни не означает для Гегеля полного нравственного упадка, а служит залогом продвижения в нравственную жизнь. Возможность продвижения от морали к нравственности через снятие зла — снятие абстракции долга и замкнувшейся в себе личности возникает в системе Гегеля потому, что само зло существует только благодаря добру - в предположении разумной действительности. Зло для Гегеля не является закоренелым, а продвигается в своем развитии к добру. Такому «доброму злу» придано значение онтологической незыблемости — как отрицательному моменту движения бытия. Нравственность. Достижение высшей ступени социальной жизни не обрывает развитие. Абстрактное право, мораль представляли бесконечную череду движений воли во внешний (противостоящий ей) мир. Колебание воли в пределах одних и тех же противоречий — воли и ее предметных определений, воли и всеобщих предъявляемых ей требований определяет процесс ее бесконечной конечности — дурной бесконечности развития и, однако, подготавливает нравственную жизнь.
В изложении морали Гегель перечисляет все ее важнейшие особенности. Среди них названы: противоречия должного и сущего, необходимость внутренней свободы субъекта, рассмотрена ее субстанциональная разумность, исследована субъективная мотивация и особо отмечено ее моральное содержание. Однако Гегелю важно, чтобы воля человека стала действительно свободной, приобрела всеобщий и необходимый — объективный смысл не только в собственности и не только в субъективном мире человека — его замыслах и поступках, а во всей его деятельности. Поэтому Гегель изображает нравственность как непрерывно расширяющуюся тотальность круга, здесь сняты противоречия дурной бесконечности морали и права. Личность и общество уже не сталкиваются друг в друге с враждебными силами, а наоборот, обретают всеобщее разумное осуществление. Диалогичность нравственного позволяет Гегелю распространять определения социальных ин-тов государства на его членов (они погружены в законы и учреждения — прочное содержание нравственности) или трактовать государство, используя субъективную терминологию, — государство выступает как коллективная и даже божественная индивидуальность, обладающая самосознанием через посредство индивидов и само по себе.
В семье и гражданском обществе закрепляются и развиваются особенности воли: семья воспитывает индивидуальность в первичной субстанциональной форме, гражданское общество, разрывая узы семейной любви, заставляет утвердиться частноправовой самостоятельности и произволу Гражданское общество обуздывает природную грубость, способствует росту субъективности, социализирует человека — превращая частное потребление в потребление всего и всех — придав масштабность эгоизму и подготавливая возможность его преодоления — в удовлетворении взаимной выгоды, формировании общественного интереса и блага, порождающих сословия, законы и корпорации (социальные ин-ты, в к-рых человек выступает не только как частное лицо или моральный объект, но и как выразитель субстанционально всеобщей деятельности). Гегель занят исследованием именно нравственного государства, не считаясь с противоречащими его идее наличными формами. Формы организации этого государства заимствованы из непосредственной жизни, но по содержанию никогда не совпадают полностью с исторически существующими. Гегеля интересует не столько механизм функционирования такого государства, сколько проблема его разумности — проблема сочетания в нем всеобщих и особенных деятельностей, их конкретное взаимодействие. Нравственность — это «идея свободы как живое добро», т.е. долг, но долг, уже претворившийся в учреждениях и законах нравственного государства и во всей жизни нравственной личности, преодолевшей ограниченность абстрактной свободы — свободы выбирать, руководствуясь своим отдельным мнением, колеблясь в неопределенных моральных рефлексиях. Нравственная личность уже приучена действовать во всеобщем смысле — повинуясь превышающей се субъективный разум (божественной) силе государства, являющейся ее собственной безраздельной природой. Неявно проступающее в «Ф.п.» отрицательное отношение к моральным рассуждениям о нравственной жизни — о государственных деятелях, о политике вызвано не имморализмом Гегеля, а тем, что моральная т.з. — это т.з. субъективности, еще не определившейся в субстанциональной свободе. Против этой субъективности, этой готовности перейти во зло и протестует Гегель. Речь ведь идет не о политике вообще, а о жизни нравственного государства. Лит.: Нерсесянц ВС. Гегелевская философия права: история и современность. М.: Наука, 1974; Schacht R. Hegel and After (Studies in Continental Philosophy Between Kant and Sartre). Pittsburg: Pittsburg U.P., 1975; Wood A. Hegels Ethical Thought. Cambridge: Cambridge U.P., 1990. И. В. Кирсберг
В этом смысл выпадов Гегеля против моральной философии И.Канта и важнейшего для Гегеля разграничения морали и нравственности. Сохраняя своеобразие, мораль и право достигают единства в правовом (нравственном) государстве. Стадии, запечатлевшие этот процесс всемирно-исторически и сокращенно в жизни единичной личности, это: абстрактное право (частнособственнические отношения, жизнь личности как лица), мораль (в-себе-сущая воля, деятельность морального субъекта), нравственность (идея в-себе- и для-себя-всеобщем существовании, нравственный субъект). Абстрактное право. Это сфера существования внешней свободы — частной собственности. Гегель показывает, что человек именно как частный собственник впервые становится личностью и существенно отделяется от любой другой живой субъективности, поскольку всякое живое существо — это субъект. Лицо только абстрактная личность — ее свобода заключается лишь в обладании вещью, внутренняя самость личности, ее единственность нисколько не затрагиваются собственностью. Мир, являясь объектом захвата и владения, остается внешним - отделимым от личности, раздробленным ее обособленным существованием. Такая противоположность внешнего мира и абстрактной личности или, по-другому, противоположность вещного и субстанционального определений воли, создающаяся, как покажет Гегель в разделе о гражданском обществе, в самом процессе труда, содержит возможность отчуждения всей деятельности воли — закабаления человека. Гегель не анализирует эту возможность подробно, ограничившись лишь несколькими примерами, не потому, что, будучи апологетом буржуазной собственности, старается скрыть ее недостатки, а потому, что собственность интересует философа прежде всего в понятии - как начало нравственного развития. Отрицательная сторона отчуждения рассматривается лишь как случайность по отношению к разумному еще и потому, что рабство разрушает саму первичную основу, на к-рой покоится собственность, разрушает ее лицо. Отчуждая свои способности, влечения, человек овладевает своей природной стихией, придает ей форму непосредственной разумности. Вкладывая свою волю вовне, человек делает себя своим предметом, становится самоцелью и, т.о., совершенствуется.
В дальнейшем абстрактное право будет внедряться во внутренний мир морального поступка — присутствовать в его умысле как предпосылка последующего развития: только владеющий своими действиями, вменяемый человек является моральным субъектом. Так отчуждение оказывается условием развития неотчуждаемой самости личности, всеобщей сущности ее самосознания личность вырастает из абстрактного права, перестает быть только лицом. Мораль. Т.з. моральности - это непосредственно т.з. субъективности, саморефлексия воли, в к-рой лицо выступает как субъект в отличие от в-себе-сущей воли (т.е. от понятия воли).
В таком непосредственном виде мораль еще неотделима от неморального (в смысле — аморального). Субъективность в морали уже не просто обозначает агента деятельности, но это собственная самоопределенность воли, к-рая направляется к отождествлению с в-себе-сущей (всеобщей) волей. Такое движение и составляет развитие моральной воли - ее конкретизацию, осуществление ее действительной свободы. Существенным моментом внутреннего движения моральности Гегель признает разрыв и снятие должного-сущего (в терминах Гегеля: противоположение — отождествление саморефлексии воли и в-себе-сущей воли). Отличие неморальной в строгом смысле слова сферы формального или абстрактного права от морали в том, что: а) определенность воли в собственности еще абстрактна, вне содержания намерения; б) претензии воли лица распространяются на собственника, а не на особенности его воли; в) наличное бытие воли лица заключено в непосредственной вещи, т.е. во внешней свободе, поэтому и отношение к воле других основано на произволе, господстве случайности - имеет вид договора; г) внешняя свобода подвержена насилию, собственник может быть поражен в своих правах, тогда как внутренняя свобода не затронута этим актом. Коротко говоря, воля в формальном праве не имеет явного отношения к понятию (принудительна-запретительна), еще не позитивна к воле других. Исследуя диалектику должного-сущего, Гегель предлагает онтологическое разъяснение исполнения долга ради него самого. Долг осуществляется как в-себе-сущая воля, будучи субстанцией особенной воли — ее добром. Так что преследование всеобщей цели направляет волю на ее собственное внутреннее достояние - во вне себя воля не распадается на чуждые друг другу отдельности (как в формальном праве), а расширяет свои пределы и становится целью самой себя. Долг - ее безусловная обязанность и право. Будучи добром, долг выступает не только как обращенное к личности всеобщее требование, а входит в состав поступка - в действительное выражение субъективной свободы. Удовлетворение личного интереса людей нисколько не препятствует осуществлению самоцельности свободы (добра). Напротив, человек является живым существом соответственно разуму и потому имеет право делать свои потребности своей целью. Однако моральная воля не в состоянии осуществить себя всеобщим образом — перемещая себя во внешнее наличное бытие, она вызывает далекие последствия, противоречащие ее первоначальным замыслам. Разрыв внешнего наличного бытия и собственного содержания воли — се ответственности, ее вины, обусловлен абстрактностью долга. Долг сам по себе бессодержателен, неопредслен и в таком формальном виде противоречит действительности. Правда, долг как добро включает в себя частный интерес, к-рый не может развертываться, не удовлетворяя интересы других людей. Поэтому ближайшим образом долг совершать правовое, заботиться о личном благе и благе других. Такое непосредственное определение долга, коренящееся в самом строе гражданского общества, не распространяется дальше конечных целей общества, допускает возможность несовпадения морали и права и потому признано Гегелем недостаточным. Абстрактный долг получает действительность в определении совести. Однако такое погружение добра в субъективность ставит добро в положение зависимости от личного произвола, влечет угрозу подмены действительного добра особенными целями субъекта — возникает проблема зла.
В абстрактном долге нет содержания, поэтому и совесть индивида необязательно соответствует действительности добра и есть «постоянная готовность перейти во зло». Подлинная совесть (идея совести) возможна только в нравственности, а не в морали. Гегель показывает, что формализм долга и совести сопровождается таким утверждением случайности и произвола, что разграничить добро и зло в морали бывает трудно: в каждом поступке можно найти положительные или отрицательные основания, представив его по желанию индивида злым или добрым, замаскировать, оправдать злодейство, если оно было совершено с добрыми намерениями. Придавая долгу субъективную определенность, человек опустошает жизнь (лишает ее объективного содержания) и сливается в этой своей субъективности с бессодержательным долгом. Такое взаимоисчезновенис бессодержательного долга и пустой жизни не означает для Гегеля полного нравственного упадка, а служит залогом продвижения в нравственную жизнь. Возможность продвижения от морали к нравственности через снятие зла — снятие абстракции долга и замкнувшейся в себе личности возникает в системе Гегеля потому, что само зло существует только благодаря добру - в предположении разумной действительности. Зло для Гегеля не является закоренелым, а продвигается в своем развитии к добру. Такому «доброму злу» придано значение онтологической незыблемости — как отрицательному моменту движения бытия. Нравственность. Достижение высшей ступени социальной жизни не обрывает развитие. Абстрактное право, мораль представляли бесконечную череду движений воли во внешний (противостоящий ей) мир. Колебание воли в пределах одних и тех же противоречий — воли и ее предметных определений, воли и всеобщих предъявляемых ей требований определяет процесс ее бесконечной конечности — дурной бесконечности развития и, однако, подготавливает нравственную жизнь.
В изложении морали Гегель перечисляет все ее важнейшие особенности. Среди них названы: противоречия должного и сущего, необходимость внутренней свободы субъекта, рассмотрена ее субстанциональная разумность, исследована субъективная мотивация и особо отмечено ее моральное содержание. Однако Гегелю важно, чтобы воля человека стала действительно свободной, приобрела всеобщий и необходимый — объективный смысл не только в собственности и не только в субъективном мире человека — его замыслах и поступках, а во всей его деятельности. Поэтому Гегель изображает нравственность как непрерывно расширяющуюся тотальность круга, здесь сняты противоречия дурной бесконечности морали и права. Личность и общество уже не сталкиваются друг в друге с враждебными силами, а наоборот, обретают всеобщее разумное осуществление. Диалогичность нравственного позволяет Гегелю распространять определения социальных ин-тов государства на его членов (они погружены в законы и учреждения — прочное содержание нравственности) или трактовать государство, используя субъективную терминологию, — государство выступает как коллективная и даже божественная индивидуальность, обладающая самосознанием через посредство индивидов и само по себе.
В семье и гражданском обществе закрепляются и развиваются особенности воли: семья воспитывает индивидуальность в первичной субстанциональной форме, гражданское общество, разрывая узы семейной любви, заставляет утвердиться частноправовой самостоятельности и произволу Гражданское общество обуздывает природную грубость, способствует росту субъективности, социализирует человека — превращая частное потребление в потребление всего и всех — придав масштабность эгоизму и подготавливая возможность его преодоления — в удовлетворении взаимной выгоды, формировании общественного интереса и блага, порождающих сословия, законы и корпорации (социальные ин-ты, в к-рых человек выступает не только как частное лицо или моральный объект, но и как выразитель субстанционально всеобщей деятельности). Гегель занят исследованием именно нравственного государства, не считаясь с противоречащими его идее наличными формами. Формы организации этого государства заимствованы из непосредственной жизни, но по содержанию никогда не совпадают полностью с исторически существующими. Гегеля интересует не столько механизм функционирования такого государства, сколько проблема его разумности — проблема сочетания в нем всеобщих и особенных деятельностей, их конкретное взаимодействие. Нравственность — это «идея свободы как живое добро», т.е. долг, но долг, уже претворившийся в учреждениях и законах нравственного государства и во всей жизни нравственной личности, преодолевшей ограниченность абстрактной свободы — свободы выбирать, руководствуясь своим отдельным мнением, колеблясь в неопределенных моральных рефлексиях. Нравственная личность уже приучена действовать во всеобщем смысле — повинуясь превышающей се субъективный разум (божественной) силе государства, являющейся ее собственной безраздельной природой. Неявно проступающее в «Ф.п.» отрицательное отношение к моральным рассуждениям о нравственной жизни — о государственных деятелях, о политике вызвано не имморализмом Гегеля, а тем, что моральная т.з. — это т.з. субъективности, еще не определившейся в субстанциональной свободе. Против этой субъективности, этой готовности перейти во зло и протестует Гегель. Речь ведь идет не о политике вообще, а о жизни нравственного государства. Лит.: Нерсесянц ВС. Гегелевская философия права: история и современность. М.: Наука, 1974; Schacht R. Hegel and After (Studies in Continental Philosophy Between Kant and Sartre). Pittsburg: Pittsburg U.P., 1975; Wood A. Hegels Ethical Thought. Cambridge: Cambridge U.P., 1990. И. В. Кирсберг
Источник: Этика. Энциклопедический словарь. М. Гардарики 2001
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
работа Гегеля (опубликована в 1821). Лекции Гегеля по праву, религии, эстетике, истории философии и философии истории были изданы уже после его смерти. Лично Гегелю принадлежит авторство лишь конспекта по философии права, предназначенного для слушателей его лекций: "Главным мотивом публикации этого очерка явилась необходимость дать в руки слушателям путеводную нить к тем лекциям, которые я официально читаю по философии права. В этом пособии более полно и более систематически излагаются фундаментальные идеи на ту же тему, содержащиеся в Энциклопедии философских наук, которую я, впрочем, также посвятил целям моего преподавания". В предисловии Гегель заявляет, что желает показать отличия своей философии права от предшествовавших теорий, созданных на основе учений Канта и Фихте, и дать собственный ответ на насущные потребности эпохи: "На первый взгляд может казаться, что поверхностность больше всего соответствует по крайней мере внешнему порядку и спокойствию, так как она не только не касается субстанции вещей, но даже не подозревает о ее существовании..." Однако "государство нуждается также в глубоком образовании и понимании и требует удовлетворения этой потребности от науки". Ведь предыдущие философы, по мысли Гегеля, обосновывали "то, что есть право, на субъективных целях и мнениях, на субъективном чувстве и частном убеждении, ведущих к уничтожению как внутренней нравственности, добропорядочности и совести, любви и права в отношениях между частными лицами, так и публичного порядка и государственных законов". Эти принципы не прибавляют авторитета государственной должности. Чиновничество, по Гегелю, не должно служить своим корпоративным интересам. Государственная должность требует компетентности. Традиционная юридическая наука, согласно Гегелю, уже недостаточна для того, "чтобы обеспечить занятиям философией терпимость и официальное существование". Для того чтобы философия получила признание в обществе, она должна вступить "в близкое соприкосновение с действительностью, в которой к принципам права и обязанностей относятся со всей серьезностью и которая живет сознанием этих принципов..." Для Гегеля философия "есть проникновение в разумное, есть постижение наличного и действительного, а не выставление потустороннего начала". Разумным является то, что неотделимо от действительности: "Вступая со своей действительностью одновременно и во внешнее существование, разумное, синоним идеи выступает в бесконечном богатстве форм, явлений и образований, окружает свое ядро пестрой корой, в которой прежде всего застревает сознание, через которую проникает лишь понятие, чтобы нащупать внутренний пульс и ощутить его биение также и во внешних образованиях". Таким образом, Гегель стремится выразить разумную идею, независимую от характеристик внешней жизни: "Данная работа, поскольку в ней содержится наука о государстве, будет попыткой постичь и изобразить государство как нечто разумное в себе. В качестве философского сочинения она должна быть дальше всего от того, чтобы конструировать государство таким, каким оно должно быть; содержащееся в нем поучение не должно быть направлено на то, чтобы поучать государство, каким ему следует быть. Его цель - лишь показать, как государство, этот нравственный универсум, должно быть познано". Ведь цель лекций Гегеля состоит в том, чтобы рассказать, каким образом государство можно познать в качестве морального универсума: "Задача философии - постичь то, что есть, ибо то, что есть, есть разум. Что же касается отдельных людей, то уж, конечно, каждый из них сын своего времени; и философия есть также время, постигнутое в мысли". Лишь философия, тесно связанная со своей эпохой, по мысли Гегеля, способна выразить истину. Желая пойти дальше этого, мы будем представлять мир таким, каким ему должно быть. А это уже не относится к области философии. Во введении к "Ф.П." Гегель пишет: "Философская наука о праве имеет своим объектом идею права - понятие права и его осуществление". Таким образом, отталкиваясь от исследований объективного духа, в "Ф.П." анализируется деятельность тех исторических личностей, в которых сущность человека проявилась наиболее полно. Право есть "царства осуществленной свободы, мир духа, порожденный им как некая вторая природа". Воля, основное понятие философии права Гегеля, формируется в три этапа: вначале воля содержит элемент чистой неопределенности, элемент, в котором "растворено всякое ограничение, всякое содержание, непосредственно данное и определенное природой, потребностями, вожделениями, влечениями или чем бы то ни было; это - безграничная бесконечность абсолютной абстракции или всеобщности, чистое мышление самого себя". Затем "я" обнаруживает, что оно определено. Тогда оно вступает в существование в общем: "Это абсолютный момент конечности или обособления "я". И наконец, воля выступает как единство этих двух моментов: "рефлектированная в себя и тем самым возвращенная к всеобщности особенность, единичность, самоопределение "я" ... "Я" полагает себя одновременно и как отрицательное самого себя, а именно как определенное, ограниченное, и как остающееся у себя в своем тождестве с собой и всеобщности и смыкающееся в определении лишь с самим собой... Это и есть свобода воли". Решение порождает волю. Свобода возможна лишь, когда она владеет собой как содержимым. Свобода является всеобщей, когда весь мир участвует в воле "я". По мнению Гегеля, в отношении духа человек является свободным существом, которое не позволит естественным порывам управлять своим поведением. Природой внутри нас следует управлять. Это испытание, накладываемое во искупление первородного греха, о котором говорит христианское учение. Не будь этого греха, человек не был бы свободным, ибо не смог бы полагать свою свободу как содержимое. Воля является универсальной, когда в ней "подавлены все индивидуальные ограничения и особенности". Абсолютный инстинкт свободного духа заключается в обладании своей свободой как целью, чтобы быть для себя, как идеи, тем же, что воля в себе. Право есть свобода в общем, в качестве Идеи. В конце Введения Гегель излагает план "Ф.П.". Она состоит из трех частей: сфера абстрактного, или формального, права, сфера субъективной морали, сфера объективной морали. В первой части "Ф.П.", посвященной абстрактному праву, отмечается, что эта область права изучает отношения юридических лиц. К ней относятся теория собственности (вступление в права владения, пользование вещью, отчуждение собственности), переход прав собственности по договору, сам договор и незаконные действия (неумышленный вред, обман, насилие и преступление). Во второй части "Ф.П.", посвященной субъективной морали, Гегель констатирует, что лишь тогда, когда воля становится субъективной, иначе говоря, волей субъекта, может осуществиться свобода, или воля в себе: "ближайшим образом лишь для себя сущая воля, непосредственно лишь в себе тождественная со в себе сущей или всеобщей волей, снимается со стороны этого различия... субъективная воля определяет себя также и как объективная и, следовательно, истинно конкретная воля". В этой части право субъективной нравственной воли рассматривается в трех аспектах: 1) формальное право поступка. Его содержание должно принадлежать мне, быть умыслом моей субъективной воли, это ответственность; 2) внутренним содержанием действия являются одновременно намерение (т.е. оценка действия и того, во что оно мне обойдется) и благополучие (частная цель моего частного бытия); 3) когда содержание действия становится всеобщим, оно принимает форму блага и нравственной убежденности. В третьей части "Ф.П." Гегель отмечает, что объективная мораль - это единство и истинность мыслимой идеи Блага, реализованной в воле, отражающейся в самой себе и во внешнем мире "настолько хорошо, что свобода как субстанция является не только реальной и необходимой, но и субъективной волей". В основе объективной морали лежит долг: "в долге индивид освобождается и достигает субстанциальной свободы". Гегель выводит общественную мораль из требований общих интересов: "Нравственное, поскольку оно рефлектируется в индивидуальном, определенном природой характере как таковом, есть добродетель; в той мере, в какой она проявляется лишь в простом соответствии индивида своим обязанностям, по отношению к тем условиям, в которых он находится, она есть добропорядочность". Объективной сущностью морали являются одновременно непосредственный дух (семья), дух разделенный и феноменальный (гражданское общество) и Государство как свобода, которое "в свободной автономии своей частной воли является также универсальным и объективным". Гегель дает следующее определение семьи: "Семья как непосредственная субстанциальность духа имеет своим определением свое чувствующее себя единство, любовь, так что умонастроение внутри семьи состоит в обладании самосознанием своей индивидуальности в этом единстве как в себе и для себя сущей существенности, чтобы являть себя в ней не как лицо для себя, а как член этого единства". Затем философ исследует осуществление семьи в трех аспектах: брак и его внешнее существование, т.е. имущество, а также воспитание детей и распад семьи. В браке содержится жизнь в ее целостности, в "действительности рода и его распространения". Но в то же время это и духовное единство, осознанная любовь, возникающая при встрече представителей двух полов. По мысли Гегеля, "субъективным исходным пунктом брака может преимущественно являться либо особенная склонность лиц, вступающих в это отношение, либо забота и определенные действия родителей и т.д.; но объективным исходным пунктом является свободное согласие лиц, причем согласие на то, чтобы составить одно лицо, отказаться в этом единстве от своей природной и единичной личности". Это единство основано на духовных узах, становящихся "субстанцией" - узах, которые сами по себе неразрывны. Брачный союз, как любой договор, ведет к передаче имущества. "Брак, - пишет Гегель, - есть по существу моногамия, так как в это отношение вступает и отдается ему личность, непосредственная, исключающая единичность, и истина и задушевность этого отношения проистекают только из того, что обе стороны нераздельно отдаются ему; личность достигает своего права сознавать саму себя в другом лишь постольку, поскольку другой присутствует в этом тождестве в качестве лица, то есть в качестве атомной единичности". Рассмотрев вопрос об имуществе семьи, составляющий классическую проблему брачного права, Гегель переходит к воспитанию детей и распаду брака. Дети появляются из единства брака. Для детей семья выглядит единым целым, поскольку она представляет собой соединение двух родителей, их любовь, которые и есть субстанциальная сущность. "Дети суть в себе свободные, и их жизнь есть лишь непосредственное существование этой свободы". Согласно Гегелю, "так как только брак есть непосредственная нравственная идея и тем самым имеет свою объективную действительность в глубине субъективной настроенности и чувства, в этом заключена первая случайность его существования. Так же как недопустимо принуждение при вступлении в брак, не может быть и правовой позитивной связи, которая была бы способна принудить к совместной жизни субъектов, если у них возникли антипатия, раздор и враждебные чувства и действия по отношению друг к другу". Если же проявления несогласия не случайны, а постоянны, то для провозглашения разрыва брака требуется нравственный авторитет третьего лица: "...нравственный распад семьи состоит в том, что дети, ставшие вследствие воспитания свободными личностями, признаются совершеннолетними правовыми лицами, способными обладать собственной свободной собственностью и основать собственную семью - сыновья в качестве глав семьи, а дочери в качестве жен". Таким образом зарождается новая семья. Старая же отступает на свое первоначальное место: "...Их первая семья как лишь первое основание и исходная точка отступает на задний план; еще меньшими правами обладает абстракция рода". Во фрагменте лекционного курса, посвященного гражданскому обществу, Гегель уделяет значительное внимание экономике. Он определяет гражданское общество как Государство, вызванное к жизни потребностями и разумом: "Эгоистическая цель, обусловленная таким образом в своем существовании всеобщностью, обосновывает систему всесторонней зависимости, так что средства к существованию и благо единичного и его правовое наличное бытие переплетены со средствами существования, благом и правом всех, основаны на этом и только в этой связи действительны и обеспечены". В этом определении Гегель сознательно отмежевывается от постулатов классической философии. Гражданское общество, по Гегелю, содержит в себе три момента: 1) систему потребностей. Потребность опосредуется, и, чтобы удовлетворить свои потребности, человек работает, удовлетворяя тем самым с помощью своего труда потребности других; 2) юридическую защиту собственности; 3) заботу о предотвращении остающейся в этих системах случайности и внимание к особенному интересу как к общему с помощью полиции и корпораций. Далее Гегель рассматривает государство: 1) как внутреннее государственное право. Государственный строй, из которого вытекает власть государя, правительства, закона; 2) как отношение отдельного государства к другим государствам (внешнее государственное право); 3) идея государства реализуется в единстве этих двух элементов и сообщает себе в процессе всемирной истории свою действительность. По отношению к сферам частного права и частных интересов, семьи и гражданского общества Государство выступает как "внешняя необходимость и их высшая власть". Общественные институты, составляющие государственный строй, являются "столпами общественной свободы, так как в них реализована и разумна особенная свобода, и тем самым в них самих налично в себе соединение свободы и необходимости". Политическое чувство патриотизма есть продукт этих институтов. Ведь в них я вижу, что мои частный и субстанциальный интересы сохраняются и поддерживаются в интересах и в целях другого - государства, "вследствие чего этот другой непосредственно не есть для меня другой, и я в этом сознании свободен". Это чувство распространяется на все государственные институты. Таким образом, государство представляет всеобщий интерес. В этом месте своих рассуждений Гегель делает замечание об отношениях между религией и государством. По его мнению, государство и религия представляют собой различные понятия: "Религия имеет своим содержанием абсолютную истину, и тем самым к области религии относятся высшие убеждения". Как созерцание, предметом которого является Бог, она "содержит в себе требование, чтобы все постигалось в таком аспекте и находило в нем свое подтверждение, оправдание, достоверность". Государство (и его законы) есть божественная воля в качестве наличного, или действительного, духа, развертывающегося в действительный образ и организацию мира. Следовательно, религия и государство имеют разные сферы деятельности, а значит, могут сосуществовать без необходимости взаимного исключения друг друга. Во всех своих органах государство присутствует в целом виде. Государственное устройство объединяет все его институты. Гегель рассматривает его как нечто божественное: "Вообще же чрезвычайно существенно, чтобы государственное устройство, хотя оно и возникло во времени, не рассматривалось как нечто созданное, ибо оно есть совершенно нечто в себе и для себя сущее, которое поэтому должно рассматриваться как божественное и пребывающее, стоящее над всем тем, что создается". И поскольку дух является действительным только тогда, когда осознает свое существование, поскольку Государство, являясь духом народа, есть закон, пронизывающий всю жизнь этого народа, обычаи и сознание индивидов, постольку "...государственное устройство определенного народа вообще зависит от характера и развитости его самосознания; в этом заключается его субъективная свобода, а следовательно, и действительность государственного устройства". Затем государство исследуется Гегелем более конкретно, как тонкое равновесие между единичностью главы государства, особенностью правительства и органов управления и всеобщностью народа. В своих отношениях с другими государствами "свою направленность вовне государство обретает потому, что оно есть индивидуальный субъект. Его отношение к другим государствам составляет прерогативу власти государя, которой потому только единственно и непосредственно принадлежит Право командовать вооруженными силами, поддерживать отношения с другими государствами посредством послов и объявлять войну, заключать мир, а также право заключать другие договоры". Международное право вытекает из соединения и согласия суверенных воль.
Всемирную историю Гегель рассматривает как суд разума, ставящий особенные вещи на принадлежащее им место: "Всемирная история есть необходимое только из понятия свободы духа развитие моментов разума и тем самым самосознания и свободы духа - истолкование и осуществление всеобщего духа". Гегель мыслит в рамках конкретной логики, логики содержания, которая не может оставаться формальной. Таковая логика сама по себе - мышление. Диалектика отстраивалась Гегелем как метод, который следует за необходимым развитием и обнаруживается во всей реальности либо в духовной вневременности, либо в объективациях духа. Эти замечания служат ключом к структуре системы, лежащей в основании "Ф.П.". Этим путем Гегель привел свою логическую систему в соответствие с лекционным курсом, который читал в Берлинском университете (в известном смысле, и наоборот).
Всемирную историю Гегель рассматривает как суд разума, ставящий особенные вещи на принадлежащее им место: "Всемирная история есть необходимое только из понятия свободы духа развитие моментов разума и тем самым самосознания и свободы духа - истолкование и осуществление всеобщего духа". Гегель мыслит в рамках конкретной логики, логики содержания, которая не может оставаться формальной. Таковая логика сама по себе - мышление. Диалектика отстраивалась Гегелем как метод, который следует за необходимым развитием и обнаруживается во всей реальности либо в духовной вневременности, либо в объективациях духа. Эти замечания служат ключом к структуре системы, лежащей в основании "Ф.П.". Этим путем Гегель привел свою логическую систему в соответствие с лекционным курсом, который читал в Берлинском университете (в известном смысле, и наоборот).
Источник: История Философии: Энциклопедия
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
научная дисциплина, исследующая онтологические, гносеологические и аксиологические проблемы права как особого духовного явления и специфической формы общественных отношений.
Хотя термин «философия права» появился в литературе довольно поздно (в 18 в.), сами философско-правовые исследования имеют давнюю традицию. Они восходят к учению древнегреческих софистов 5—4 вв. до н. э. (Гиппий, Антифонт, Ликофрон, Алкидамант и др.) о естественном праве (праве по природе) как подлинном и справедливом праве, отличном от искусственного закона полиса (от права по человеческому установлению). Этот подход лег в основу всех последующих философско-правовых воззрений.
Философско-правовые учения древности (Сократ, Платон, Аристотель, стоики, Цицерон, римские юристы и т. д.), средневековья (Фома Аквинский, юристы-постглоссаторы Р. Луллий, Балдус и др.) и Нового времени (J; Граций. Дж. Локк, Г. Лейбниц, Ш. Л. Монтескье и щ>.) — это по существу различные варианты и направления понимания и трактовки естественного права и его соотношения с позитивным правом.
Под заметным влиянием естественно-правовых идей развивались и последующие философско-правовые концепции. Так, кантовская метафизическая трактовка соотношения должного права (требований права, диктуемого априорным категорическим императивом практического разума) и сущего права (позитивного права) является своеобразной рационально-философской интерпретацией стандартного положения любого естественно-правового учения: разумное и нравственное по своей природе (и по определению) естественное право — это то должное в сфере права, соответствие которому (и выражение требований которого) является безусловной необходимостью для фактически действующего позитивного права. УГ.В.Ф. Гегеля (в силу тождества мышления и бытия, разумного и действительного) разумность естественного права как предмета философии права (в виде «идеи права — понятия права и его осуществления») — это уже не долженствование, как у И. Канта, а действительность — «то, что есть, ибо то, что есть, есть разум». Поэтому для Гегеля «естественное право» и «философское право» — тождественные понятия. В этой связи показательно, что работа Гегеля, которую принято кратко называть «Философией права» (1820), была опубликована им под двойным названием: «Естественное право и наука о государстве в очерках. Основы философии права».
В философско-правовых концепциях Канта и Гегеля, как и вообще во всех прошлых и современных учениях о праве, находящихся под влиянием естественно-правовых представлений, отсутствует принципиальное отграничение права от морали и нравственности. Это отчетливо проявилось и в философскоправовых положениях неокантианцев (Р. Штаммлер, Г. Радбрух, В. Науке и др.) и неогегельянцев (Э. Гирш, Ю. Биндер, К. Ларенц, Дж. Джентиле и др.). Так, Р. Штаммлер трактовал «правильное право» как «естественное право с меняющимся содержанием». Сходные представления развивал и В. Науке. Как выражение идеи справедливого «подзаконного права» расценивал Г. Радбрух естественное право, божественное право, разумное право. В качестве момента «нравственной тотальности» (т. е. как нравственное явление) трактовали право представители неогегельянской философии права.
Разработка проблем философии права с естественно-правовых позиций (с соответствующей моральной и нравственной трактовкой права) характерна и для многих русских авторов (В. С. Соловьева, П. И. Новгородцева, Б. А. Кистяковского и др.). Несколько иную позицию занимал Б. Н. Чичерин: выступая против смешения права и нравственности, он вместе с тем считал, что «содержание философии права» составляет именно естественное право, т. е. «система общих юридических норм, вытекающих из человеческого разума и долженствующих служить мерилом и руководством для положительного законодательства».
Многие новые направления философско-правовой мысли в 20 в. тоже апеллировали к естественному праву в соответствующей обновленной версии его понимания. Так, представители экзистенциалистической философии права интерпретировали экзистенциальное право (право экзистенции) как «конкретное естественное право» (В. Майхофер) или как «естественное право со становящимся содержанием» (Е. Фехнер). В онтологической философии права Р. Марчича право бытия (препозитивное право) раскрывается как естественное право, которое делает возможным позитивное право.
Естественно-правовой подход (с разными вариантами различения естественного и позитивного права), в той или иной мере присущий рассмотренным философско-правовым учениям, является лишь одним из видов юридического (антилегистского, антипозитивистского) правопонимания. Другой вид юридического правопонимания представлен в либертарноюридической концепции права, согласно которой право (в его различении с законом) — это не естественное право, а принцип формального равенства.
Либертарное понятие права, будучи последовательно антилегистским, вместе с тем свободно и от недостатков, присущих естественному праву (смешение права с моралью, нравственностью, религией; игнорирование различий между формальным и фактическим и т. д.). Данное понятие права (как более развитая форма юридического правопонимания) теоретически преодолевает понятие естественного права (как менее развитой формы юридического правопонимания), удерживая вместе с тем его собственно правовой смысл (т. е. все то, что в естественном праве соответствует принципу формального равенства). Отсюда следует, что при определении предмета философии права необходимо исходить из понятия не естественного права, а права как формального равенства. Имея в виду данное более развитое понятие права, можно сказать: предмет философии права — это право в его различении и соотношении с законом.
Такое различение права и закона, опирающееся на более развитое правопонимание, выступает как общая теория для всех остальных (названных и иных) частных случаев подобного различения (включая различение естественного и позитивного права) и тем самым позволяет понять и выразить момент общности и единства в познавательной ориентированности, в смысловой структуре и предмете различных прошлых и современных философско-правовых учений. Именно наличие момента такого внутреннего единства оправдывает обозначение внешне разноликих учений под общим названием «философия права» и дает содержательное основание для их понимания и толкования в качестве той или иной концепции именно философии права, понимаемой не в виде случайного набора и конгломерата разнородных воззрений, а как предметно определенной и внутренне единой дисциплины (научной и учебной).
Предмет философии права охватывает (в русле определенного варианта различия и соотношения права и закона) весь мир права, все правовое в его сущностно-понятийном единстве, во всех его определениях и реальных проявлениях. Бытие права в человеческом мире подразумевает и включает в себя правовую определенность и упорядоченность мира человеческого бытия, правовое понимание и правовой подход к основным отношениям, формам, институтам и установлениям в общественной жизни людей. Этот правовой подход (правовое понимание, толкование, характеристика, оценка и т. д.) распространяется не только на закон, но и на такой основополагающий институт общественной жизни людей, как государство. Поэтому предметная область философии права включает и проблемы философского исследования государства, которое понимается и трактуется как определенное правовое образование (правовой институт). При этом в поле философско-правового изучения, помимо правовых характеристик государства, его законодательной, законозащитной, законоприменительной и иной деятельности, находится и целый ряд других философско-правовых проблем, в числе которых: право и государство, человек — общество — государство, правовые формы организации самого государства, правовое государство как реализация идеи господства права и т. д.
Различение и соотношение права и закона представляет собой ту предметную сферу и теоретическое пространство, в рамках которого вся эта проблематика правопонимания (от понятия права до правового понимания закона и государства) может быть адекватно осмыслена и содержательно развернута в виде последовательного и непротиворечивого философско-правового учения.
Приведенное определение предмета философии права охватывает все возможные варианты юридического (антилегистского) правопонимания и соответствующие концепции философии права — независимо от того, как в них самих определяется их предмет (как естественное, правильное, разумное или надпозитивное право, как идея права, как сущность права или иначе). Это обусловлено тем, что любая философская рефлексия по поводу закона (позитивного права) с необходимостью ведет к праву (к осмыслению правовой сущности закона как правового явления). Также и при определении предмета философии права в виде идеи или сущности права подразумевается соотношение этой идеи (или сущности) права с законом как формой ее эмпирического проявления. Так, с позиций понимания права как формального равенства предмет философии права можно определить как принцип формального равенства, подразумевая при этом, что содержательное раскрытие понятийно-правового смысла этого принципа и правовых форм его проявления включает в себя и такой необходимый момент, как соответствующее различение и соотношение права и закона.
Определение предметной сферы философско-правовых исследований в виде различения и соотношения права и закона адекватно отражает специфику взаимосвязей теории и практики права, исследуемых этой научной дисциплиной, ориентированность представленного в философии права практического разума на утверждение в реальной жизни начал правового закона и правовой государственности. Философия права как самостоятельная дисциплина была сформирована благодаря творческим усилиям как философов, так и юристов. С обоснованием концепции «философии права» в качестве отдельной юридической дисциплины в кон. 18 в. выступил немецкий юрист, основатель исторической школы права Г. Гуго. При этом под «философией права» он имел в виду «философию позитивного права», т. е. философскую часть и научную основу учения о позитивном праве. «Философия права, — писал Гуго, — это частью метафизика голой возможности (цензура и апологетика позитивного права по принципам чистого разума), частью политика целесообразности того или иного правоположения (оценка технической и прагматической целесообразности по эмпирическим данным юридической антропологии)». Гуго находился под определенным влиянием философии Канта, однако в целом придерживался позитивистского правопонимания, отвергал естественно-правовые концепции и просветительские идеи разумного права.
Широкое распространение термина «философия права» связано с «Философией права» Гегеля, резко критиковавшего взгляды Гуго. Философия права, согласно Гегелю, это философская, а не юридическая дисциплина. В философии права, по Гегелю, представлена подлинная наука о праве. «Наука о праве, — утверждал он, — есть часть философии. Поэтому она должна развить из понятия идею, представляющую разум предмета, или, что то же самое, наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета». При этом Гегель явно занижал научный потенциал юриспруденции, игнорировал ее вклад в развитие философско-правовых исследований и утверждение философии права как отдельной научной дисциплины.
Восходящие соответственно к Гуго и к Гегелю два подхода к вопросу об определении дисциплинарного характера философии права в качестве юридической или философской науки получили дальнейшее развитие в философско-правовых исследованиях 19—20 вв. Представители почти всех основных течений философской мысли (от древности до наших дней) выдвигали свою версию философского правопонимания. Как сами философские учения непосредственно, так и соответствующие философские трактовки права оказали и продолжают оказывать заметное влияние на всю юридическую науку и на развиваемые в ее рамках философско-правовые подходы и концепции. Но и юриспруденция, юридико-теоретические положения о праве, проблемах его становления, совершенствования и развития оказывают большое воздействие на философские исследования правовой тематики. Таким взаимовлиянием и взаимодействием философии и юриспруденции в той или иной мере отмечены все философские подходы к праву — независимо от их дисциплинарной принадлежности к системе юридических наук или к философии. И хотя со 2-й пол. 19 в. и в 20 в. философия права по преимуществу стала разрабатываться как юридическая дисциплина и преподаваться в основном на юридических факультетах, ее развитие всегда было и остается тесно связанным с философской мыслью.
Вопрос о научном профиле и дисциплинарной принадлежности философии права имеет несколько аспектов. Если речь идет о философии права в целом, то очевидно, что мы имеем дело с междисциплинарной наукой, объединяющей те или иные начала, как минимум, двух дисциплин — юридической науки и философии. Так что этот междисциплинарный компонент является общим для всех версий философии права независимо от того, разработаны они как отдельная юридическая или философская наука. Когда же встает вопрос о дисциплинарной принадлежности к юриспруденции или к философии тех или иных конкретных вариантов философии права, то по существу речь идет о концептуальном различии юридического и философского подходов к проблемам права.
Это концептуальное различие обусловлено уже дисциплинарными особенностями философии и юриспруденции, отличием предметов их научного интереса, изучения и изученности (научно-профессиональной компетентности), спецификой философской и юридической мысли. Философское познание, философия (по ее предмету, методу и т. д.) — сфера всеобщего, право и правоведение — сфера особенного, искомая же философией права истина о праве, как и всякая истина, — конкретна. Отсюда и концептуальное различие подходов к философии права от философии и от юриспруденции: путь от философии к философии права идет от общего через особенное к конкретному (искомой истине о праве), путь же от юриспруденции к философии права — это движение от особенного через всеобщее к конкретному. Интерес философии к праву и существование философии права как особой философской науки в системе философских наук оправданы прежде всего внутренней потребностью самой философии самоудостовериться в том, что ее всеобщность (предметная, методологическая, познавательная и т. д.) действительно всеобща, что она распространяется и на такую особую сферу, как право. Также и у юриспруденции (в ее движении к философии права) есть внутренняя потребность самоудостовериться, что ее особенность (предметная, методологическая и т. д.) — это действительная особенность всеобщего, его необходимая составная часть, т. е. нечто необходимое и разумное, а не произвольное и случайное в контексте всеобщего. В этом движении с разных сторон к философии права и философия, и юриспруденция в поисках истины о праве выходят за границы своей базовой сферы и осваивают новую предметную область. Но делают они это по-разному.
В философии права как особой философской дисциплине (наряду с такими особенными философскими дисциплинами, как философия истории, философия природы, философия религии, философия морали и т. д.) познавательный интерес и исследовательское внимание сосредоточены в основном на философской стороне дела, на демонстрации познавательных возможностей и эвристического потенциала определенной философской концепции в особой сфере права. Существенное значение при этом придается содержательной конкретизации соответствующей концепции применительно к особенностям данного объекта (права), его осмыслению, объяснению и освоению в понятийном языке данной концепции, в русле ее онтологии, гносеологии и аксиологии.
В концепциях же философии права, разработанных с позиций юриспруденции, при всех их различиях, как правило, доминируют правовые мотивы, направления и ориентиры исследования. Его философский профиль здесь не задан философией, а обусловлен потребностями самой правовой сферы в философском осмыслении. Отсюда и преимущественный интерес к таким проблемам, как смысл, место и значение права и юриспруденции в контексте философского мировоззрения, в системе философского учения о мире, человеке, формах и нормах социальной жизни, о путях и методах познания, о системе ценностей и т д. Нередко при этом в поле философского анализа оказываются (в силу их фундаментальной значимости для теории и практики права) и более конкретные вопросы традиционной юриспруденции, такие, напр , как понятийный аппарат, методы и задачи юридических исследований, приемы юридической аргументации и природа юридического доказательства, система права и система законодательства, право как система норм, воля и интерес в праве, правосознание, правоотношение, договор, соотношение прав и обязанностей, правопорядок и правонарушение, природа вины и ответственности, проблемы преступности, смертной казни и т. д. Главное, разумеется, не в том или ином наборе тем и проблем, а в существе их осмысливания и толкования с позиций предмета философии права, его развертывания и конкретизации в общем контексте современной философской и правовой мысли.
Степень развитости философии права, ее реальное место и значение в системе наук (философских и юридических) зависят во многом от уровня правовой (и государственно-правовой) культуры общества, от общего состояния философских и юридических исследований в стране. Заметную роль при этом, помимо прочего, играют политико-идеологические факторы, а также научные традиции.
В нашей философской литературе проблематика философско-правового характера освещается по преимуществу (за редким исключением) в историко-философском плане. Традиционно большее внимание, хотя и явно недостаточное, уделяется философско-правовой проблематике в юридической науке. Дело здесь обстоит т. о., что философия права, ранее разрабатывавшаяся в рамках общей теории права и государства в качестве ее составной части, постепенно оформляется как самостоятельная юридическая дисциплина общенаучного статуса и значения (наряду с теорией права и государства, социологией права, историей правовых и политических учений, отечественной и зарубежной историей права и государства) И в таком качестве философия права выполняет ряд существенных общенаучных функций методологического, гносеологического и аксиологического характера как в плане междисциплинарных связей юриспруденции с философией и рядом других гуманитарных наук, так и в самой системе юридических наук
Лит.: A.ieh.i.eee С С Философия права M , 1997, Гегель Г. В Ф. Философия права M , 1990, КеримовД А Философские проблемы права. M , 1972, КеримовД А, Кудрявцева H Право и государство (опыт философско правового анализа) M , 1993, Кузнецов Э В Философия права в России M , 1989, Нерсесянц В С Философия права M 1997, Он лее 1ere тевская философия права история и современность. M , 1974 Он же Право и закон M , 1983, Соловьев Э Ю И Кант взаимодополнительность морали и права M , 1992, Туманов В А, Буржуазная правовая идеология К критике учений о праве M , 1971; Четвернин В А Современные концепции естественного права M 1988, Чичерин Б. H Философия права. M , 1900, Он же Избр труды, 1998, BatiffolH Problemes de base de philosophie du droit P, 1979, Hugo G Beitrage Zi)r zivilistischen Bucherkenntnis, Bd 1 В , 1788, MaihoferW Naturrecht als Existenzrecht Fr/M, 1963, MarcicR Rechtsphilosophie Freiburg, 1969, Naucke W Rechtsphilosophische Grundbegriffe Fr/M, 1982, Radbruch G Rechtsphilosophie Hdeb, 1983, SmidS Einfuhrung m die Philosophie des Rechts Munch , 1991, Stammler R Die Lehre von dem richtigen Rechte B , 1902, ZippeliusR Rechtsphilosophie Munch, 1982
В С. Нерсесянц
Хотя термин «философия права» появился в литературе довольно поздно (в 18 в.), сами философско-правовые исследования имеют давнюю традицию. Они восходят к учению древнегреческих софистов 5—4 вв. до н. э. (Гиппий, Антифонт, Ликофрон, Алкидамант и др.) о естественном праве (праве по природе) как подлинном и справедливом праве, отличном от искусственного закона полиса (от права по человеческому установлению). Этот подход лег в основу всех последующих философско-правовых воззрений.
Философско-правовые учения древности (Сократ, Платон, Аристотель, стоики, Цицерон, римские юристы и т. д.), средневековья (Фома Аквинский, юристы-постглоссаторы Р. Луллий, Балдус и др.) и Нового времени (J; Граций. Дж. Локк, Г. Лейбниц, Ш. Л. Монтескье и щ>.) — это по существу различные варианты и направления понимания и трактовки естественного права и его соотношения с позитивным правом.
Под заметным влиянием естественно-правовых идей развивались и последующие философско-правовые концепции. Так, кантовская метафизическая трактовка соотношения должного права (требований права, диктуемого априорным категорическим императивом практического разума) и сущего права (позитивного права) является своеобразной рационально-философской интерпретацией стандартного положения любого естественно-правового учения: разумное и нравственное по своей природе (и по определению) естественное право — это то должное в сфере права, соответствие которому (и выражение требований которого) является безусловной необходимостью для фактически действующего позитивного права. УГ.В.Ф. Гегеля (в силу тождества мышления и бытия, разумного и действительного) разумность естественного права как предмета философии права (в виде «идеи права — понятия права и его осуществления») — это уже не долженствование, как у И. Канта, а действительность — «то, что есть, ибо то, что есть, есть разум». Поэтому для Гегеля «естественное право» и «философское право» — тождественные понятия. В этой связи показательно, что работа Гегеля, которую принято кратко называть «Философией права» (1820), была опубликована им под двойным названием: «Естественное право и наука о государстве в очерках. Основы философии права».
В философско-правовых концепциях Канта и Гегеля, как и вообще во всех прошлых и современных учениях о праве, находящихся под влиянием естественно-правовых представлений, отсутствует принципиальное отграничение права от морали и нравственности. Это отчетливо проявилось и в философскоправовых положениях неокантианцев (Р. Штаммлер, Г. Радбрух, В. Науке и др.) и неогегельянцев (Э. Гирш, Ю. Биндер, К. Ларенц, Дж. Джентиле и др.). Так, Р. Штаммлер трактовал «правильное право» как «естественное право с меняющимся содержанием». Сходные представления развивал и В. Науке. Как выражение идеи справедливого «подзаконного права» расценивал Г. Радбрух естественное право, божественное право, разумное право. В качестве момента «нравственной тотальности» (т. е. как нравственное явление) трактовали право представители неогегельянской философии права.
Разработка проблем философии права с естественно-правовых позиций (с соответствующей моральной и нравственной трактовкой права) характерна и для многих русских авторов (В. С. Соловьева, П. И. Новгородцева, Б. А. Кистяковского и др.). Несколько иную позицию занимал Б. Н. Чичерин: выступая против смешения права и нравственности, он вместе с тем считал, что «содержание философии права» составляет именно естественное право, т. е. «система общих юридических норм, вытекающих из человеческого разума и долженствующих служить мерилом и руководством для положительного законодательства».
Многие новые направления философско-правовой мысли в 20 в. тоже апеллировали к естественному праву в соответствующей обновленной версии его понимания. Так, представители экзистенциалистической философии права интерпретировали экзистенциальное право (право экзистенции) как «конкретное естественное право» (В. Майхофер) или как «естественное право со становящимся содержанием» (Е. Фехнер). В онтологической философии права Р. Марчича право бытия (препозитивное право) раскрывается как естественное право, которое делает возможным позитивное право.
Естественно-правовой подход (с разными вариантами различения естественного и позитивного права), в той или иной мере присущий рассмотренным философско-правовым учениям, является лишь одним из видов юридического (антилегистского, антипозитивистского) правопонимания. Другой вид юридического правопонимания представлен в либертарноюридической концепции права, согласно которой право (в его различении с законом) — это не естественное право, а принцип формального равенства.
Либертарное понятие права, будучи последовательно антилегистским, вместе с тем свободно и от недостатков, присущих естественному праву (смешение права с моралью, нравственностью, религией; игнорирование различий между формальным и фактическим и т. д.). Данное понятие права (как более развитая форма юридического правопонимания) теоретически преодолевает понятие естественного права (как менее развитой формы юридического правопонимания), удерживая вместе с тем его собственно правовой смысл (т. е. все то, что в естественном праве соответствует принципу формального равенства). Отсюда следует, что при определении предмета философии права необходимо исходить из понятия не естественного права, а права как формального равенства. Имея в виду данное более развитое понятие права, можно сказать: предмет философии права — это право в его различении и соотношении с законом.
Такое различение права и закона, опирающееся на более развитое правопонимание, выступает как общая теория для всех остальных (названных и иных) частных случаев подобного различения (включая различение естественного и позитивного права) и тем самым позволяет понять и выразить момент общности и единства в познавательной ориентированности, в смысловой структуре и предмете различных прошлых и современных философско-правовых учений. Именно наличие момента такого внутреннего единства оправдывает обозначение внешне разноликих учений под общим названием «философия права» и дает содержательное основание для их понимания и толкования в качестве той или иной концепции именно философии права, понимаемой не в виде случайного набора и конгломерата разнородных воззрений, а как предметно определенной и внутренне единой дисциплины (научной и учебной).
Предмет философии права охватывает (в русле определенного варианта различия и соотношения права и закона) весь мир права, все правовое в его сущностно-понятийном единстве, во всех его определениях и реальных проявлениях. Бытие права в человеческом мире подразумевает и включает в себя правовую определенность и упорядоченность мира человеческого бытия, правовое понимание и правовой подход к основным отношениям, формам, институтам и установлениям в общественной жизни людей. Этот правовой подход (правовое понимание, толкование, характеристика, оценка и т. д.) распространяется не только на закон, но и на такой основополагающий институт общественной жизни людей, как государство. Поэтому предметная область философии права включает и проблемы философского исследования государства, которое понимается и трактуется как определенное правовое образование (правовой институт). При этом в поле философско-правового изучения, помимо правовых характеристик государства, его законодательной, законозащитной, законоприменительной и иной деятельности, находится и целый ряд других философско-правовых проблем, в числе которых: право и государство, человек — общество — государство, правовые формы организации самого государства, правовое государство как реализация идеи господства права и т. д.
Различение и соотношение права и закона представляет собой ту предметную сферу и теоретическое пространство, в рамках которого вся эта проблематика правопонимания (от понятия права до правового понимания закона и государства) может быть адекватно осмыслена и содержательно развернута в виде последовательного и непротиворечивого философско-правового учения.
Приведенное определение предмета философии права охватывает все возможные варианты юридического (антилегистского) правопонимания и соответствующие концепции философии права — независимо от того, как в них самих определяется их предмет (как естественное, правильное, разумное или надпозитивное право, как идея права, как сущность права или иначе). Это обусловлено тем, что любая философская рефлексия по поводу закона (позитивного права) с необходимостью ведет к праву (к осмыслению правовой сущности закона как правового явления). Также и при определении предмета философии права в виде идеи или сущности права подразумевается соотношение этой идеи (или сущности) права с законом как формой ее эмпирического проявления. Так, с позиций понимания права как формального равенства предмет философии права можно определить как принцип формального равенства, подразумевая при этом, что содержательное раскрытие понятийно-правового смысла этого принципа и правовых форм его проявления включает в себя и такой необходимый момент, как соответствующее различение и соотношение права и закона.
Определение предметной сферы философско-правовых исследований в виде различения и соотношения права и закона адекватно отражает специфику взаимосвязей теории и практики права, исследуемых этой научной дисциплиной, ориентированность представленного в философии права практического разума на утверждение в реальной жизни начал правового закона и правовой государственности. Философия права как самостоятельная дисциплина была сформирована благодаря творческим усилиям как философов, так и юристов. С обоснованием концепции «философии права» в качестве отдельной юридической дисциплины в кон. 18 в. выступил немецкий юрист, основатель исторической школы права Г. Гуго. При этом под «философией права» он имел в виду «философию позитивного права», т. е. философскую часть и научную основу учения о позитивном праве. «Философия права, — писал Гуго, — это частью метафизика голой возможности (цензура и апологетика позитивного права по принципам чистого разума), частью политика целесообразности того или иного правоположения (оценка технической и прагматической целесообразности по эмпирическим данным юридической антропологии)». Гуго находился под определенным влиянием философии Канта, однако в целом придерживался позитивистского правопонимания, отвергал естественно-правовые концепции и просветительские идеи разумного права.
Широкое распространение термина «философия права» связано с «Философией права» Гегеля, резко критиковавшего взгляды Гуго. Философия права, согласно Гегелю, это философская, а не юридическая дисциплина. В философии права, по Гегелю, представлена подлинная наука о праве. «Наука о праве, — утверждал он, — есть часть философии. Поэтому она должна развить из понятия идею, представляющую разум предмета, или, что то же самое, наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета». При этом Гегель явно занижал научный потенциал юриспруденции, игнорировал ее вклад в развитие философско-правовых исследований и утверждение философии права как отдельной научной дисциплины.
Восходящие соответственно к Гуго и к Гегелю два подхода к вопросу об определении дисциплинарного характера философии права в качестве юридической или философской науки получили дальнейшее развитие в философско-правовых исследованиях 19—20 вв. Представители почти всех основных течений философской мысли (от древности до наших дней) выдвигали свою версию философского правопонимания. Как сами философские учения непосредственно, так и соответствующие философские трактовки права оказали и продолжают оказывать заметное влияние на всю юридическую науку и на развиваемые в ее рамках философско-правовые подходы и концепции. Но и юриспруденция, юридико-теоретические положения о праве, проблемах его становления, совершенствования и развития оказывают большое воздействие на философские исследования правовой тематики. Таким взаимовлиянием и взаимодействием философии и юриспруденции в той или иной мере отмечены все философские подходы к праву — независимо от их дисциплинарной принадлежности к системе юридических наук или к философии. И хотя со 2-й пол. 19 в. и в 20 в. философия права по преимуществу стала разрабатываться как юридическая дисциплина и преподаваться в основном на юридических факультетах, ее развитие всегда было и остается тесно связанным с философской мыслью.
Вопрос о научном профиле и дисциплинарной принадлежности философии права имеет несколько аспектов. Если речь идет о философии права в целом, то очевидно, что мы имеем дело с междисциплинарной наукой, объединяющей те или иные начала, как минимум, двух дисциплин — юридической науки и философии. Так что этот междисциплинарный компонент является общим для всех версий философии права независимо от того, разработаны они как отдельная юридическая или философская наука. Когда же встает вопрос о дисциплинарной принадлежности к юриспруденции или к философии тех или иных конкретных вариантов философии права, то по существу речь идет о концептуальном различии юридического и философского подходов к проблемам права.
Это концептуальное различие обусловлено уже дисциплинарными особенностями философии и юриспруденции, отличием предметов их научного интереса, изучения и изученности (научно-профессиональной компетентности), спецификой философской и юридической мысли. Философское познание, философия (по ее предмету, методу и т. д.) — сфера всеобщего, право и правоведение — сфера особенного, искомая же философией права истина о праве, как и всякая истина, — конкретна. Отсюда и концептуальное различие подходов к философии права от философии и от юриспруденции: путь от философии к философии права идет от общего через особенное к конкретному (искомой истине о праве), путь же от юриспруденции к философии права — это движение от особенного через всеобщее к конкретному. Интерес философии к праву и существование философии права как особой философской науки в системе философских наук оправданы прежде всего внутренней потребностью самой философии самоудостовериться в том, что ее всеобщность (предметная, методологическая, познавательная и т. д.) действительно всеобща, что она распространяется и на такую особую сферу, как право. Также и у юриспруденции (в ее движении к философии права) есть внутренняя потребность самоудостовериться, что ее особенность (предметная, методологическая и т. д.) — это действительная особенность всеобщего, его необходимая составная часть, т. е. нечто необходимое и разумное, а не произвольное и случайное в контексте всеобщего. В этом движении с разных сторон к философии права и философия, и юриспруденция в поисках истины о праве выходят за границы своей базовой сферы и осваивают новую предметную область. Но делают они это по-разному.
В философии права как особой философской дисциплине (наряду с такими особенными философскими дисциплинами, как философия истории, философия природы, философия религии, философия морали и т. д.) познавательный интерес и исследовательское внимание сосредоточены в основном на философской стороне дела, на демонстрации познавательных возможностей и эвристического потенциала определенной философской концепции в особой сфере права. Существенное значение при этом придается содержательной конкретизации соответствующей концепции применительно к особенностям данного объекта (права), его осмыслению, объяснению и освоению в понятийном языке данной концепции, в русле ее онтологии, гносеологии и аксиологии.
В концепциях же философии права, разработанных с позиций юриспруденции, при всех их различиях, как правило, доминируют правовые мотивы, направления и ориентиры исследования. Его философский профиль здесь не задан философией, а обусловлен потребностями самой правовой сферы в философском осмыслении. Отсюда и преимущественный интерес к таким проблемам, как смысл, место и значение права и юриспруденции в контексте философского мировоззрения, в системе философского учения о мире, человеке, формах и нормах социальной жизни, о путях и методах познания, о системе ценностей и т д. Нередко при этом в поле философского анализа оказываются (в силу их фундаментальной значимости для теории и практики права) и более конкретные вопросы традиционной юриспруденции, такие, напр , как понятийный аппарат, методы и задачи юридических исследований, приемы юридической аргументации и природа юридического доказательства, система права и система законодательства, право как система норм, воля и интерес в праве, правосознание, правоотношение, договор, соотношение прав и обязанностей, правопорядок и правонарушение, природа вины и ответственности, проблемы преступности, смертной казни и т. д. Главное, разумеется, не в том или ином наборе тем и проблем, а в существе их осмысливания и толкования с позиций предмета философии права, его развертывания и конкретизации в общем контексте современной философской и правовой мысли.
Степень развитости философии права, ее реальное место и значение в системе наук (философских и юридических) зависят во многом от уровня правовой (и государственно-правовой) культуры общества, от общего состояния философских и юридических исследований в стране. Заметную роль при этом, помимо прочего, играют политико-идеологические факторы, а также научные традиции.
В нашей философской литературе проблематика философско-правового характера освещается по преимуществу (за редким исключением) в историко-философском плане. Традиционно большее внимание, хотя и явно недостаточное, уделяется философско-правовой проблематике в юридической науке. Дело здесь обстоит т. о., что философия права, ранее разрабатывавшаяся в рамках общей теории права и государства в качестве ее составной части, постепенно оформляется как самостоятельная юридическая дисциплина общенаучного статуса и значения (наряду с теорией права и государства, социологией права, историей правовых и политических учений, отечественной и зарубежной историей права и государства) И в таком качестве философия права выполняет ряд существенных общенаучных функций методологического, гносеологического и аксиологического характера как в плане междисциплинарных связей юриспруденции с философией и рядом других гуманитарных наук, так и в самой системе юридических наук
Лит.: A.ieh.i.eee С С Философия права M , 1997, Гегель Г. В Ф. Философия права M , 1990, КеримовД А Философские проблемы права. M , 1972, КеримовД А, Кудрявцева H Право и государство (опыт философско правового анализа) M , 1993, Кузнецов Э В Философия права в России M , 1989, Нерсесянц В С Философия права M 1997, Он лее 1ere тевская философия права история и современность. M , 1974 Он же Право и закон M , 1983, Соловьев Э Ю И Кант взаимодополнительность морали и права M , 1992, Туманов В А, Буржуазная правовая идеология К критике учений о праве M , 1971; Четвернин В А Современные концепции естественного права M 1988, Чичерин Б. H Философия права. M , 1900, Он же Избр труды, 1998, BatiffolH Problemes de base de philosophie du droit P, 1979, Hugo G Beitrage Zi)r zivilistischen Bucherkenntnis, Bd 1 В , 1788, MaihoferW Naturrecht als Existenzrecht Fr/M, 1963, MarcicR Rechtsphilosophie Freiburg, 1969, Naucke W Rechtsphilosophische Grundbegriffe Fr/M, 1982, Radbruch G Rechtsphilosophie Hdeb, 1983, SmidS Einfuhrung m die Philosophie des Rechts Munch , 1991, Stammler R Die Lehre von dem richtigen Rechte B , 1902, ZippeliusR Rechtsphilosophie Munch, 1982
В С. Нерсесянц
Источник: Новая философская энциклопедия
