категории, отражающие системообразующий момент программы (Ц.) и то, что служит её реализации, воплощению Ц. в результат (С.). Ц., направляя деятельность, отвечает на вопрос «для чего?» или «зачем?», являясь сердцевиной образца того результата, к которому стремится сущее.Тем самым она представляет собой то, что Аристотель называл «целевой причиной». Ц. существует везде, где есть субъективная реальность,а последняя суть всеобщий атрибут бытия в его полноте. Даже у человека Ц. далеко не всегда осознана , а за пределами человеческого бытия нам пока неизвестны сущие, руководствующися осознанными целями. Тем не менее они избирательны, обладают информационными программами и, стало быть, не являются абсолютными марионетками внешних обстоятельств. Основанием изменения и развития является как объективный процесс, подчиняющийся законам, так и субъективная деятельность, в которой объективные и субъективные С. выбираются под Ц.
Ист.: Сагатовский В.Н. Основы систематизации всеобщих категорий. Томск. 1973. С. 341-349.
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА
Цель и средство
ЦЕЛИ И СРЕДСТВА
Проблема Ц. и с. возникает в этике как отражение противоречий классового об-ва, где, по словам Ф. Энгельса, «цели, поставленные людьми перед собой, приходят во взаимные столкновения и противоречия или оказываются недостижимыми частью по самому своему существу, частью по недостатку средств для их осуществления» (т. 21, с. 306). Гуманисты прошлого и особенно просветители (Руссо, Шиллер и др.) неоднократно отмечали, что весь прогресс материальной и духовной культуры обращается в конечном итоге против человека. Моральное сознание об-ва по-своему осмыслило этот факт, отмечая, что благие Ц., возвышенные идеалы при попытке их осуществления часто приводят к результатам, представляющим моральное зло. Разгадку этого парадокса моральное сознание усматривало обычно в противоречии Ц. и с., в том, что для осуществления благих идеалов применяются аморальные методы. С этой т. зр, оказывалось, что нравственность, учение о конечных целях невозможно совместить с политикой, с практическим способом их достижения (Мораль и политика). Теоретики морали часто делали из этого вывод, что ради осуществления «благих целей» оправданы любые средства (Иезуитизм, Макиавеллизм). Др. мыслители приходили к противоположному выводу, что благие Ц. должны дополняться столь же моральными С., что в задачу нравственности входит лишь решение вопроса о путях, методах, С. достижения поставленных Ц., а сами эти Ц. определяются в осн. вне сферы морали. Марксистская этика отвергает такое понимание проблемы. Она исходит из положения, что история ставит перед людьми те Ц., к-рые они практически спасобны осуществить. Если результаты исторических движений прошлого оказывались антигуманными, то причина этого не просто в негодных С. Буржуазные идеалы свободы и равенства на практике обернулись новой формой неравенства и эксплуатации потому, что таково было объективное историческое назначение капиталистического об-ва. В наше время всякие попытки противопоставления Ц. и с. обычно скрывают за собой низменные интересы отдельных лиц, стремящихся к личной власти. Коммунистическая партия в своей деятельности исходит из того, что ее конечная цель - построение самого гуманного об-ва - должна осуществляться достойными С., что применяемые в борьбе за победу коммунизма С. имеют самое непосредственное отношение к чистоте самих конечных Ц. и коммунистических идеалов.
Источник: Словарь по этике
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА
проблема, выраженная в известной максиме «Цель оправдывает средства» и связанная с ценностным аспектом отношения Ц. и С. и, соответственно, с выбором и оценкой средств в целесообразной деятельности. Относительно решения этой проблемы в популярной литературе сформулирована антитеза т.н. иезуитизма/макиавеллизма и т.н. абстрактного гуманизма; и принято считать, что иезуиты, а также Н. Макиавелли проповедовали принцип, согласно которому цель (Ц.) безусловно оправдывает средства (С.), а абстрактные гуманисты (к которым относили Л.Н. Толстого, М. Ганди, А. Швейцера) утверждали, что действительная ценность С. целиком обусловливает ценность достигаемых результатов.
Благая Ц. в самом деле оправдывает С.: с прагматической т.зр. всякое практическое, т.е. сориентированное на непосредственно достижимый результат, действие самим значением своего замысла обусловливает С., необходимые для его достижения; достижение Ц. компенсирует (оправдывает) неудобства и издержки, необходимые для этого. В рамках практической дятельности усилия признаются в качестве средства лишь в их отношении к определенной цели и обретают свою правомерность через правомерность Ц. В прак-сеологическом плане проблема согласования Ц. и С. является инструментальной (средства должны быть адекватными) и целерациональной (средства должны быть оптимальными). В современных социальных науках сформировались антитетические представления, коррелирующие с праксеологическим подходом кдан-ной проблеме, по поводу функционально различных видов деятельности: а) в проектной деятельности признано, что цели определяются средствами: технические возможности предполагают определенное их использование (Г. Шельски) или доступные финансовые средства предопределяют планируемые результаты и масштаб проекта; б) технические средства получают развитие в рамках систем целенаправленного рационального действия, одно не развивается отдельно от другого (Ю. Хабермас).
От прагматического следует отличать демагогически-морализаторский подход, при котором максима «Цель оправдывает средства» привлекается для оправдания очевидно неблаговидных или преступных действий ссылками на «благую Ц.». При этом то, что упоминается в качестве «благой цели», является либо (в перспективном плане) декларацией, либо (ретроспективно) событием, хронологически последовавшим за совершенными действиями, а совершенные якобы для достижения «благой цели» действия, если учитывать полученные результаты, реально средством не оказались, но были совершены безответственно и своевольно или ради них самих.
Собственно этическая проблема возникает в связи с предположением, что ради «благой цели» оказывается нравственно дозволенным совершение любых необходимых действий, пусть и считающихся обычно неблаговидными, нравственно недопустимыми, а то и прямо преступными. Такая т.зр. объективно является релятивистской: хотя не любые действия признаются допустимыми, а только такие, которые действительно ведут к тому, что признается в качестве высшей Ц., — в конечном счете выбор С. оказывается обусловленным стратегией и тактикой деятельности.
Существенные уточнения в саму постановку проблемы Ц. и С. внес Дж. Дьюи в полемике с Л.Д. Троцким. 1. Понятие Ц. имеет двойное значение: а) Ц. как замысел и мотив, сориентированный на конечную, все обосновывающую Ц. и б) Ц. как достигнутый результат, или последствие применения определенных С.; достигнутые результаты сами выступают в качестве С. по отношению к конечной Ц. 2. Оценка С. должна производиться и с т.зр. того результата, который достигнут с помощью применявшихся С.; в этом состоит принцип взаимозависимости Ц. и С. Ц. как результат сама зависит от использовавшихся С. и определяется ими; но и их оценка зависит от Ц. как достигнутого результата. В схеме, предложенной Дьюи, заключена действительная соотносительность Ц. и С., не исчерпывающаяся общепризнанным положением о том, что достигнутые Ц. сами становятся С. для последующих Ц. Следование принципу взаимозависимости требует скрупулезного и критического исследования используемых С. с т.зр. того, насколько точно результаты, к которым они ведут, соответствуют запланированным. 3. Действительное единство Ц. и С. может быть обеспечено при условии, что С. в самом деле определяются сообразно с целями, а не «выводятся», как это часто бывает, из внешних по отношению к ситуации выбора соображений, в противном случае оказывается, что Ц. ставится в зависимость от С. в то время, как С. не выводятся из Ц. 4. Высшие Ц. - это моральные Ц., в конечном счете это — идеал, и его достижение в смысле практической реализованноСТИ строго говоря, невозможно; так что в деятельности, сориентированной на идеал, тем более необходим учет принципа взаимозависимости С. и Ц. как практичес- ких последствий применения С.
Вопрос о том, с чем должны соотноситься действия — с непосредственными результатами или общими принципами — и каковы, соответственно, должны быть критерии их оценки, в ином идейном и методологическом контексте, был предметом полемики между представителями утилитаризма действия и утилитаризма правила (см.: Утилитаризм).
Цели и средства [подборка работ Л.Д. Троцкого, Дж. Дьюи, Ж.П. Сартра, коммент. А.А. Гусейнова] // Этическая мысль. Научно-публицистические чтения. М., 1992; Habermas J. Moral Consciousness and Communicative Action. Cambridge, 1990. Р.Г. Апресян
Благая Ц. в самом деле оправдывает С.: с прагматической т.зр. всякое практическое, т.е. сориентированное на непосредственно достижимый результат, действие самим значением своего замысла обусловливает С., необходимые для его достижения; достижение Ц. компенсирует (оправдывает) неудобства и издержки, необходимые для этого. В рамках практической дятельности усилия признаются в качестве средства лишь в их отношении к определенной цели и обретают свою правомерность через правомерность Ц. В прак-сеологическом плане проблема согласования Ц. и С. является инструментальной (средства должны быть адекватными) и целерациональной (средства должны быть оптимальными). В современных социальных науках сформировались антитетические представления, коррелирующие с праксеологическим подходом кдан-ной проблеме, по поводу функционально различных видов деятельности: а) в проектной деятельности признано, что цели определяются средствами: технические возможности предполагают определенное их использование (Г. Шельски) или доступные финансовые средства предопределяют планируемые результаты и масштаб проекта; б) технические средства получают развитие в рамках систем целенаправленного рационального действия, одно не развивается отдельно от другого (Ю. Хабермас).
От прагматического следует отличать демагогически-морализаторский подход, при котором максима «Цель оправдывает средства» привлекается для оправдания очевидно неблаговидных или преступных действий ссылками на «благую Ц.». При этом то, что упоминается в качестве «благой цели», является либо (в перспективном плане) декларацией, либо (ретроспективно) событием, хронологически последовавшим за совершенными действиями, а совершенные якобы для достижения «благой цели» действия, если учитывать полученные результаты, реально средством не оказались, но были совершены безответственно и своевольно или ради них самих.
Собственно этическая проблема возникает в связи с предположением, что ради «благой цели» оказывается нравственно дозволенным совершение любых необходимых действий, пусть и считающихся обычно неблаговидными, нравственно недопустимыми, а то и прямо преступными. Такая т.зр. объективно является релятивистской: хотя не любые действия признаются допустимыми, а только такие, которые действительно ведут к тому, что признается в качестве высшей Ц., — в конечном счете выбор С. оказывается обусловленным стратегией и тактикой деятельности.
Существенные уточнения в саму постановку проблемы Ц. и С. внес Дж. Дьюи в полемике с Л.Д. Троцким. 1. Понятие Ц. имеет двойное значение: а) Ц. как замысел и мотив, сориентированный на конечную, все обосновывающую Ц. и б) Ц. как достигнутый результат, или последствие применения определенных С.; достигнутые результаты сами выступают в качестве С. по отношению к конечной Ц. 2. Оценка С. должна производиться и с т.зр. того результата, который достигнут с помощью применявшихся С.; в этом состоит принцип взаимозависимости Ц. и С. Ц. как результат сама зависит от использовавшихся С. и определяется ими; но и их оценка зависит от Ц. как достигнутого результата. В схеме, предложенной Дьюи, заключена действительная соотносительность Ц. и С., не исчерпывающаяся общепризнанным положением о том, что достигнутые Ц. сами становятся С. для последующих Ц. Следование принципу взаимозависимости требует скрупулезного и критического исследования используемых С. с т.зр. того, насколько точно результаты, к которым они ведут, соответствуют запланированным. 3. Действительное единство Ц. и С. может быть обеспечено при условии, что С. в самом деле определяются сообразно с целями, а не «выводятся», как это часто бывает, из внешних по отношению к ситуации выбора соображений, в противном случае оказывается, что Ц. ставится в зависимость от С. в то время, как С. не выводятся из Ц. 4. Высшие Ц. - это моральные Ц., в конечном счете это — идеал, и его достижение в смысле практической реализованноСТИ строго говоря, невозможно; так что в деятельности, сориентированной на идеал, тем более необходим учет принципа взаимозависимости С. и Ц. как практичес- ких последствий применения С.
Вопрос о том, с чем должны соотноситься действия — с непосредственными результатами или общими принципами — и каковы, соответственно, должны быть критерии их оценки, в ином идейном и методологическом контексте, был предметом полемики между представителями утилитаризма действия и утилитаризма правила (см.: Утилитаризм).
Цели и средства [подборка работ Л.Д. Троцкого, Дж. Дьюи, Ж.П. Сартра, коммент. А.А. Гусейнова] // Этическая мысль. Научно-публицистические чтения. М., 1992; Habermas J. Moral Consciousness and Communicative Action. Cambridge, 1990. Р.Г. Апресян
Источник: Философия: энциклопедический словарь
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА
понятия, соотношение которых составляет проблему, выраженную в известной максиме «цель оправдывает средства» и связанную с ценностным аспектом отношения цели и средств и соответственно выбора и оценки средств в целесообразной деятельности. Относительно решения этой проблемы в популярной литературе сформулирована антитеза т. н. иезуитизма/макиавеллизма и т. н. абстрактного гуманизма; принято считать, что иезуиты, а также Макиавелли проповедовали принцип, согласно которому цель безусловно оправдывает средства, а абстрактные гуманисты (к которым относили Л. Н. Толстого, М. Ганди, А. Швейцера) утверждали обратное, а именно: действительная ценность средств целиком обусловливает ценность достигаемых результатов.
Названная максима восходит к высказыванию Т. Гоббса, сделанному им в разъяснение суги естественного права («О гражданине», гл. «Свобода», I, 8); по Гоббсу, каждый человек сам на основании разума, т. е. естественного права, должен судить о том, какие средства необходимы для обеспечения собственной безопасности. Эта максима не соответствует духу иезуитского учения, и, хотя формула «Кому дозволена цель, тому дозволены и средства» была выработана в иезуитской теологии (Г. Бузенбаумом), ею лишь предполагалось, что средства могут быть ценностно индифферентными, а их значение определяется достойностью цели, для достижения которой они применяются. Максима открыто проповедовалась рядом иезуитов, но принципов подобного рода придерживались (открыто или тайно) не только и не обязательно иезуиты, но по сути дела все те мыслители и деятели, для которых идеальные цели были исключительным предметом моральной оценки.
С формальной точки зрения положение о том, что цель оправдывает средства, является тривиальным: благая цель в самом деле оправдывает средства. С прагматической точки зрения всякое практическое, т. е. сориентированное на непосредственно достижимый результат, действие самим значением своего замысла обусловливает средства, необходимые для его достижения; достижение цели компенсирует (оправдывает) неудобства и издержки, необходимые для этого. В рамках практической деятельности усилия признаются в качестве средства лишь в их отношении к определенной цели и обретают свою правомерность через правомерность цели. В праксеологическом плане проблема согласования целей и средств является: а) инструментальной (средства должны быть адекватными, т. е. обеспечивать результативность деятельности) и б) целерациональной (средства должны быть оптимальными, т. е. обеспечивать эффективность деятельности — достижение результата с наименьшими затратами). По логике практического действия (см. Польза) успешная и эффективная деятельность является существенным фактором трансформации ценностного сознания: достигнутая цель утверждает обновленные критерии оценки. В современных социальных науках сформировались антитетические представления, кореллирующие с праксеологическим подходом к данной проблеме, по поводу функционально различных видов деятельности: а) в проектной деятельности признано, что средства определяют цели: технические возможности предполагают определенное их использование (Г. Шельски), доступные финансовые средства предопределяют планируемые результаты и масштаб проекта; б) технические средства получают развитие в рамках систем целенаправленного рационального действия, одно не развивается отдельно от другого (Ю. Хабермас).
От прагматического следует отличать демагогически-морализаторский подход (см. Морализаторство), при котором максима «цель оправдывает средства» привлекается для оправдания очевидно неблаговидных или преступных действий. При этом то, что упоминается в качестве «благой цели», является либо (в перспективном плане) декларацией, либо (ретроспективно) событием, хронологически последовавшим за совершенными действиями, а сами действия, если учитывать полученные результаты, реально средством не оказываются, но совершаются безответственно и своевольно или ради них самих.
Собственно этическая проблема возникает в связи с предположением, что ради благой цели оказывается нравственно дозволительным совершение любых необходимых действий (пусть и считающихся обычно неблаговидными, нравственно недопустимыми, а то и прямо преступными). Такая точка зрения объективно является релятивистской (см. Релятивизм): хотя не любые действия признаются допустимыми, а только такие, которые действительно ведут к тому, что признается в качестве высшей цели, — в конечным счете выбор средств оказывается обусловленным стратегией и тактикой деятельности. Такой подход чреват релятивистской ошибкой. Как показал Гегель, эта ошибка заключается в том, что действия, рассматриваемые в качестве средств, являются нравственно отрицательными объективно, сами по себе и в своей конкретности, между тем как предполагаемая цель является благой лишь согласно субъективному мнению, основанному на представлении об абстрактном добре. Иными словами, с этической точки зрения, хотя действия в качестве средств и совершаются ради определенной цели, их моральная значимость определяется не целесообразностью, а соотнесенностью именно с общими принципами. Стало быть, проблема цели и средств конституируется как этическая в противостоянии прагматизму и пруденциализму.
Существенные уточнения в саму постановку проблемы цели и средств внес/Г-ж. Дьюи в полемике с Л. Д. Троцким. 1. Понятие цели имеет двойное значение: а) цель как замысел и мотив, сориентированный на конечную, все обосновывающую цель, и б) цель как достигнутый результат, или последствие применения определенных средств; достигнутые результаты сами выступают в качестве средств по отношению к конечной цели. 2. Оценка средств должна производиться и с точки зрения того результата, который достигнут с их помощью; в этом состоит принцип взаимозависимости цели и средств. Цель как результат зависит от использовавшихся средств и определяется ими; но и их оценка зависит от цели как достигнутого результата. Поскольку конечная цель является идеей конечных последствий и эта идея формулируется на основе тех средств, которые оцениваются как наиболее желательные для достижения цели, то конечная цель сама является средством направления действия. В схеме, предложенной Дьюи, заключена действительная диалектика цели и средств, не исчерпывающаяся общепризнанным положением о том, что достигнутые цели сами становятся средством для последующих целей (достаточно сказать, что это положение в равной мере разделяли и Троцкий, и 1анди). Следование принципу взаимозависимости требует скрупулезного и критического исследования используемых средств с точки зрения того, насколько точно результаты, к которым они ведут, соответствуют запланированным. 3. Действительное единство цели и средств может быть обеспечено при условии, что средства в самом деле определяются сообразно целям, а не «выводятся», как это часто бывает, из внешних по отношению к ситуации выбора соображений (так, Троцкий оправдывал применявшиеся приемы революционной борьбы «законами развития общества», в частности «законом классовой борьбы»), в противном случае оказывается, что цель ставится в зависимость от средств, в то время как средства не выводятся из цели. 4. Высшие цели — это моральные цели, в конечном счете под ними надо понимать идеал, достижение которого в смысле практической реализованности, строго говоря, невозможно; в деятельности, сориентированной на идеал, тем более необходим учет принципа взаимозависимости средств и целей как практических последствий применения средств. Это положение было уточнено Ж. П. Сартром: невозможность осуществления цели, которая находится в недосягаемом будущем и функционирует в качестве идеала, приводит к такому положению, когда связь цели и средств носит конкретный характер, при том что цель как идеал играет роль императива. В развитие этого необходимо дополнительное уточнение: моральность — это ценностная характеристика, но не содержание цели. Попытка принять «мораль» как таковую в качестве цели предметно определенной деятельности, т. е. сделать исполнение принципа или правила содержанием действий, ведет к ригоризму. Предположение, что «мораль» может быть целью деятельности, оборачивается на практике тем, что действительно преследуемые цели не анализируются на предмет их соответствия моральным критериям; упоение целью ведет к допущению каких угодно целей. Идеал, высшие ценности и принципы должны быть не актуально преследуемой целью, а основанием действий и критерием их оценки. Моральность есть не конечная цель жизни, а путь жизни (Н. А. Бердяев).
Вопрос о соотнесении действий с непосредственными результатами или общими принципами и соответственно о критериях их оценки был предметом полемики (в ином идейном и методологическом контексте) между представителями утилитаризма-действия и утилитаризма-правила (см. Утилитаризм).
Лит.: Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990, с. 189—190; Цели и средства [подборка работ Л. Д. Троцкого, Дж. Дьюи, Ж. П. Сартра, комментарии A.A. Гусейнова].— В сб.: Этическая мысль. Научнопублицистические чтения. М-, 1992, с. 212—285; HabermasJ. Moral Consciousness and Communicative Action. Cambr., 1990.
P. Г. Апресян
Названная максима восходит к высказыванию Т. Гоббса, сделанному им в разъяснение суги естественного права («О гражданине», гл. «Свобода», I, 8); по Гоббсу, каждый человек сам на основании разума, т. е. естественного права, должен судить о том, какие средства необходимы для обеспечения собственной безопасности. Эта максима не соответствует духу иезуитского учения, и, хотя формула «Кому дозволена цель, тому дозволены и средства» была выработана в иезуитской теологии (Г. Бузенбаумом), ею лишь предполагалось, что средства могут быть ценностно индифферентными, а их значение определяется достойностью цели, для достижения которой они применяются. Максима открыто проповедовалась рядом иезуитов, но принципов подобного рода придерживались (открыто или тайно) не только и не обязательно иезуиты, но по сути дела все те мыслители и деятели, для которых идеальные цели были исключительным предметом моральной оценки.
С формальной точки зрения положение о том, что цель оправдывает средства, является тривиальным: благая цель в самом деле оправдывает средства. С прагматической точки зрения всякое практическое, т. е. сориентированное на непосредственно достижимый результат, действие самим значением своего замысла обусловливает средства, необходимые для его достижения; достижение цели компенсирует (оправдывает) неудобства и издержки, необходимые для этого. В рамках практической деятельности усилия признаются в качестве средства лишь в их отношении к определенной цели и обретают свою правомерность через правомерность цели. В праксеологическом плане проблема согласования целей и средств является: а) инструментальной (средства должны быть адекватными, т. е. обеспечивать результативность деятельности) и б) целерациональной (средства должны быть оптимальными, т. е. обеспечивать эффективность деятельности — достижение результата с наименьшими затратами). По логике практического действия (см. Польза) успешная и эффективная деятельность является существенным фактором трансформации ценностного сознания: достигнутая цель утверждает обновленные критерии оценки. В современных социальных науках сформировались антитетические представления, кореллирующие с праксеологическим подходом к данной проблеме, по поводу функционально различных видов деятельности: а) в проектной деятельности признано, что средства определяют цели: технические возможности предполагают определенное их использование (Г. Шельски), доступные финансовые средства предопределяют планируемые результаты и масштаб проекта; б) технические средства получают развитие в рамках систем целенаправленного рационального действия, одно не развивается отдельно от другого (Ю. Хабермас).
От прагматического следует отличать демагогически-морализаторский подход (см. Морализаторство), при котором максима «цель оправдывает средства» привлекается для оправдания очевидно неблаговидных или преступных действий. При этом то, что упоминается в качестве «благой цели», является либо (в перспективном плане) декларацией, либо (ретроспективно) событием, хронологически последовавшим за совершенными действиями, а сами действия, если учитывать полученные результаты, реально средством не оказываются, но совершаются безответственно и своевольно или ради них самих.
Собственно этическая проблема возникает в связи с предположением, что ради благой цели оказывается нравственно дозволительным совершение любых необходимых действий (пусть и считающихся обычно неблаговидными, нравственно недопустимыми, а то и прямо преступными). Такая точка зрения объективно является релятивистской (см. Релятивизм): хотя не любые действия признаются допустимыми, а только такие, которые действительно ведут к тому, что признается в качестве высшей цели, — в конечным счете выбор средств оказывается обусловленным стратегией и тактикой деятельности. Такой подход чреват релятивистской ошибкой. Как показал Гегель, эта ошибка заключается в том, что действия, рассматриваемые в качестве средств, являются нравственно отрицательными объективно, сами по себе и в своей конкретности, между тем как предполагаемая цель является благой лишь согласно субъективному мнению, основанному на представлении об абстрактном добре. Иными словами, с этической точки зрения, хотя действия в качестве средств и совершаются ради определенной цели, их моральная значимость определяется не целесообразностью, а соотнесенностью именно с общими принципами. Стало быть, проблема цели и средств конституируется как этическая в противостоянии прагматизму и пруденциализму.
Существенные уточнения в саму постановку проблемы цели и средств внес/Г-ж. Дьюи в полемике с Л. Д. Троцким. 1. Понятие цели имеет двойное значение: а) цель как замысел и мотив, сориентированный на конечную, все обосновывающую цель, и б) цель как достигнутый результат, или последствие применения определенных средств; достигнутые результаты сами выступают в качестве средств по отношению к конечной цели. 2. Оценка средств должна производиться и с точки зрения того результата, который достигнут с их помощью; в этом состоит принцип взаимозависимости цели и средств. Цель как результат зависит от использовавшихся средств и определяется ими; но и их оценка зависит от цели как достигнутого результата. Поскольку конечная цель является идеей конечных последствий и эта идея формулируется на основе тех средств, которые оцениваются как наиболее желательные для достижения цели, то конечная цель сама является средством направления действия. В схеме, предложенной Дьюи, заключена действительная диалектика цели и средств, не исчерпывающаяся общепризнанным положением о том, что достигнутые цели сами становятся средством для последующих целей (достаточно сказать, что это положение в равной мере разделяли и Троцкий, и 1анди). Следование принципу взаимозависимости требует скрупулезного и критического исследования используемых средств с точки зрения того, насколько точно результаты, к которым они ведут, соответствуют запланированным. 3. Действительное единство цели и средств может быть обеспечено при условии, что средства в самом деле определяются сообразно целям, а не «выводятся», как это часто бывает, из внешних по отношению к ситуации выбора соображений (так, Троцкий оправдывал применявшиеся приемы революционной борьбы «законами развития общества», в частности «законом классовой борьбы»), в противном случае оказывается, что цель ставится в зависимость от средств, в то время как средства не выводятся из цели. 4. Высшие цели — это моральные цели, в конечном счете под ними надо понимать идеал, достижение которого в смысле практической реализованности, строго говоря, невозможно; в деятельности, сориентированной на идеал, тем более необходим учет принципа взаимозависимости средств и целей как практических последствий применения средств. Это положение было уточнено Ж. П. Сартром: невозможность осуществления цели, которая находится в недосягаемом будущем и функционирует в качестве идеала, приводит к такому положению, когда связь цели и средств носит конкретный характер, при том что цель как идеал играет роль императива. В развитие этого необходимо дополнительное уточнение: моральность — это ценностная характеристика, но не содержание цели. Попытка принять «мораль» как таковую в качестве цели предметно определенной деятельности, т. е. сделать исполнение принципа или правила содержанием действий, ведет к ригоризму. Предположение, что «мораль» может быть целью деятельности, оборачивается на практике тем, что действительно преследуемые цели не анализируются на предмет их соответствия моральным критериям; упоение целью ведет к допущению каких угодно целей. Идеал, высшие ценности и принципы должны быть не актуально преследуемой целью, а основанием действий и критерием их оценки. Моральность есть не конечная цель жизни, а путь жизни (Н. А. Бердяев).
Вопрос о соотнесении действий с непосредственными результатами или общими принципами и соответственно о критериях их оценки был предметом полемики (в ином идейном и методологическом контексте) между представителями утилитаризма-действия и утилитаризма-правила (см. Утилитаризм).
Лит.: Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990, с. 189—190; Цели и средства [подборка работ Л. Д. Троцкого, Дж. Дьюи, Ж. П. Сартра, комментарии A.A. Гусейнова].— В сб.: Этическая мысль. Научнопублицистические чтения. М-, 1992, с. 212—285; HabermasJ. Moral Consciousness and Communicative Action. Cambr., 1990.
P. Г. Апресян
Источник: Новая философская энциклопедия
