ЯЗЫК

Найдено 37 определений
Показать: [все] [проще] [сложнее]

Автор: [российский] [зарубежный] Время: [советское] [постсоветское] [современное]

ЯЗЫК
это полиструктурная, разветвленная, иерархическая, многоуровневая организация знаков. Базисной структурной единицей языка является слово.

Источник: Культура и межкультурное взаимодействие 2018

ЯЗЫК
система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления и выражения, с помощью которой объективируется самосознание личности, осуществляется познание мира.

Источник: Глоссарий философских терминов проекта Distance

Язык
система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления, передачи социального опыта и т.п. С помощью языка осуществляется познание мира. Разделяется на "естественный" и "искусственный"

Источник: Глоссарий философских терминов ИФ им. Киренского РАН

ЯЗЫК
система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления, передачи социального опыта, культурных норм и традиций, реализация преемственности поколений. С помощью языка осуществляется познание мира, самосознание личности Он участвует в осуществлении практически всех наивысших психических функций человека, связанных с деятельностью человека.

Источник: Евразийская мудрость от а до Я

Язык
система знаков, с помощью которых совершается человеческое общение, мышление и самовыражение. Это средство познания мира, создания, хранения, переработки и передачи информации. Сущностью языка является то, что он расчленяет мир на дискретные понятия, т.е. присваивает отдельным элементам мира определенные значения и особым образом их классифицирует. Выделяют: 1) естественные разговорные – система знаков или код, с помощью которого люди общаются; 2) любая система знаков.

Источник: Культурология. Учебный словарь. 2014 г.

ЯЗЫК
речь, способность говорить; система знаков (звуков, сигналов), передающих информацию; совокупность средств выражения в словесном творчестве, основанных на общенародной звуковой, словарной и грамматической системах; исторически сложившаяся система звуковых, словарных и грамматических средств, объективирующих работу мышления, и являющаяся орудием общения, обмена мыслями и взаимного понимания людей в обществе, В философии — знаковая система любой физической природы, выполняющая познавательную и коммуникативную функции в процессе человеческой деятельности.

Источник: Философско-терминологический словарь 2004

Язык
наиболее объемлющее и наиболее дифференцированное средство выражения, которым владеет человек, высшая форма проявления объективного духа. В языке можно выделить три основные функции: выражения (обнаружения), воздействия (с помощью призыва, сообщения и т. д.), отнесенности к вещи (называние, ориентирование, изображение). В языке запечатлевается, находит выражение та или иная сфера жизни, для нас — сфера науки; она возникает перед глазами, мысленным взором слушателя, которого язык благодаря этой особенности отсылает к определенным ее моментам, к определенной области опыта, переживаний.

Источник: Начала современного естествознания: тезаурус

Язык
система знаков, служащая средством человеческого общения, мыслительной деятельности, способом выражения самосознания личности, средством и хранения информации. Различают: а) естественный язык – важнейшее средство человеческого общения. Язык неразрывно связан с мышлением. Реализуется в речи. Разновидности этого языка: национальный и пр.; б) искусственный язык – любая знаковая система, например, язык математики, кино, язык жестов и др. Функции языка: коммуникативная, когнитивная, аккумулирующая (в нем накапливается и хранится знание), экспрессивная, логическая (язык программирования, язык химических, математических формул – это не только система знаков, но и логика) и др.

Источник: Философия и методология науки (понятия категории проблемы школы направления). Терминологический словарь-справочник 2017

Язык

/D/ Sprache /E/ Lenguage /F/ Lenguage /Esp/Lenguaje
Система содержательных, знаковых форм, в которые отливаются чувства, мысли, желания, потребности, состояния души человека и посредством которых в процессе коммуникации собирается, обобщается, хранится и воспроизводится опыт отдельного человека и общества в целом.
Язык является средством мыслеобразования, орудием общения и взаимодействия. Он опосредован практической деятельностью людей и оказывает активное влияние на мышление.
Различают языки естественные (речь) и искусственные (математическая и логическая символика, системы кодов и сигнализации, машинные языки и т.д.).

Источник: Философия, практическое руководство

Язык
(древ.‑рус. язык = я есмь зык – я есть орудие голоса) – система фонетических, лексических и грамматических средств, являющихся орудием выражения мыслей, чувств, волеизъявления, общения людей, передачи от поколения к поколению и хранения информации; разновидность речи, характеризующаяся теми или иными стилистическими признаками. С помощью языка осуществляется познание мира, объективируется самосознание личности, осуществляется управление поведением и деятельностью человека. «Язык …, в обширнейшем смысле есть способность выражать понятия членораздельными звуками, … есть содержание всех тех членораздельных звуков, которые когда‑либо народ по общему согласию употребляет для взаимного сообщения понятий» (Потебня. 185, с. 9).

Источник: Истина и ложь в терминах понятиях и определениях. Анапа. 2018

ЯЗЫК
служит средством человеческого общения, мышления и выражения. С помощью языка осуществляется познание мира, в языке объективируется самосознание личности. Благодаря языку осуществляется человеческая форма передачи социального опыта, культурных норм и традиций, через язык реализуется преемственность поколений и исторических эпох. Звуковой язык вместе с пластикой человеческого тела являются «естественной» системой знаков. Наряду с этим создаются искусственные языки – язык математики, языки программирования, язык знаков дорожного движения и т.д. Язык выступает и в качестве хранителя общественного опыта, различного рода информации, и в качестве главного орудия передачи этой информации от одного поколения к другому. Язык - одна из девяти форм общественного сознания.

Источник: Методология: словарь системы основных понятий. 2013

ЯЗЫК
знаковая система хранения и передачи информации, выполняющая сознательную и коммуникативную функцию в процессе человеческой деятельности. Сознание существует для другого через язык, в нем оно находит свое материальное выражение. Мышление и язык тесно связаны друг с другом, но они не тождественны. Мысль есть отражение действительности, а язык есть способ выражения, закрепления и передачи этого отражения. Язык - это знаковая система, способная передавал» информацию и быть способом выражения и закрепления мысли. Язык выполняет две основные функции: быть средством познавательной деятельности (когнитивная) и служить средством общения (коммуникативная). Язык является специфически социальным явлением. Различают естественные и искусственные языки. Благодаря языку возможно существование и развитие абстрактного мышления.

Источник: Тематический философский словарь

Язык
система знаков, служащая средством человеческого общения, развития культуры и способная выразить всю совокупность знаний, представлений и верований человека о мире и о самом себе. Как факт духовной культуры, язык в своем развитии и функционировании обусловлен всей совокупностью процессов материального и духовного производства, общественных отношений людей. Является средством познания мира, создания, хранения, переработки и передачи информации. Сущностью языка является то, что он присваивает отдельным элементам мира определенные значения и особым образом их классифицирует. система знаков, с помощью которых совершается человеческое общение, мышление и самовыражение. Это средство познания мира, создания, хранения, переработки и передачи информации. Сущностью языка является то, что он расчленяет мир на дискретные понятия, т.е. присваивает отдельным элементам мира определенные значения и особым образом их классифицирует.

Источник: Большой толковый словарь по культурологии

ЯЗЫК
система нементальных знаков. Ментальные знаки относятся к области сознания человека. Я. является предметом изучения лингвистических наук. Тот или иной Я. всегда функционирует в составе теории. Для каждой теории характерен особый Я. Далеко не все языки становятся предметом научного изучения. Более того, даже научные языки изучаются крайне редко. Рассмотрим, например, язык экономики. Он функционирует в составе экономического знания, но его предметом является не экономический Я., а экономические явления. Если же предметом изучения избрать именно экономический Я., то придется заняться не чем иным, как экономической лингвистикой, но она не существует в качестве самостоятельной дисциплины. Что касается т. наз. естественных Я., то и они функционируют в составе определенных теорий, но ненаучных. Распространенное заблуждение состоит в том, что якобы научные Я. не могут обойтись без естественных Я. Использование слов из естественного Я. в науках всегда сопровождается специальной экспликацией этих слов.

Источник: Философия науки. Краткий энциклопедический словарь. 2008 г.

Язык
1. Любая система знаков и соответствующих им значений.2. На уровне человека, помимо широкого смысла, Я. – это система знаков, значения основного массива которых не поддаются непосредственному пониманию и определяются только через знаки той же системы. И только в генетической основе лежит подсистема знаков, за которыми стоят чувственно узнаваемые значения (массив исходных общих представлений). В этом смысле И.П.Павлов говорил о различии второй и первой сигнальных систем. Иными словами, большая часть Я. содержит в себе отчетливые знания, и только генетическая основа – ясные знания. Например, значение формулы H2O понятно только в том случае, если мы знаем, что такое кислород и водород и как они соединяются в молекулу. Но значением слова «вода» схватывается непосредственно через общее чувственнее представление об этом веществе и в бытовых ситуациях не нуждается в определении через другие слова.
Ист.: Сагатовский В.Н. Философия как теория всеобщего и её роль в медицинском познании. Томск. 1968. С. 78-80.

Источник: Философия антропокосмизма авторский словарь.

ЯЗЫК
сложная развивающаяся знаковая система, функционирующая в процессе мышления и общения. Выделяют естественный Я., возникший в процессе человеческой эволюции, и различные искусственные Я., созданные для специальных целей — от научного познания до регулирования движения. Единицей любого Я. является знак, обладающий в общем случае смыслом и значением. Для естественного Я. этот знак — слово. Для формальных Я. и Я. теоретического познания существует проблема интерпретации, истолкования знака или системы знаков для обретения ими эмпирического смысла (значения). Я. выполняет в системе общества следующие функции: служит для выражения чувств, мыслей, переживаний; непосредственно или условными знаками передает какиелибо сообщения, сведения, предупреждения, толчки к действию; имеет позитивную функцию, опирающуюся на теоретикоинформационные модели со специфическим Я.; информационнотрансляционную функцию (новости, сплетни); коммуникационную функцию как средство повседневного бытового, производственного или иного общения, не требующее чувств, не содержащее сообщений, не служащее целям познания, не несущее новой информации (см. Познание).

Источник: Философский словарь инженера. 2016

ЯЗЫК
любая знаковая система (напр., естественный язык, язык науки, язык жестов, язык кино и т. д.), служащая материальным носителем информации. Любой язык включает в себя алфавит (система исходных знаков), правила образования из исходных знаков более длинных, правильно построенных производных знаков (слова, предложения, тексты), правила обозначения слов и выражений языка, и выражения их смысла. Язык является важнейшим средством хранения, передачи и усвоения информации, а также главным средством общения и регулирования индивидуального и коллективного поведения. Различают естественные языки, складывавшиеся стихийно-эволюционно в ходе развития этносов, наций, территорий, культур, и искусственные языки, специально создаваемые людьми для эффективного использования в той или иной сфере человеческой деятельности (например, научные языки, или язык театра, кино, живописи и т. д.). Функционирование языков различных видов подчиняется не только специфическим закономерностям информационного обслуживания соответствующих видов деятельности, но и универсальным закономерностям языка как особой реальности (адаптивная целесообразность, развитие, целостность (контекстуальность значения и смысла любого элемента языка как целостной системы), дискретно-парадигмальный характер практического функционирования и др.).

Источник: Философия науки: Словарь основных терминов

ЯЗЫК
это система знаков для оформления знаний, имеющих значение и смыслы. Знак – это и есть слово, заменяющее и представляющее объект. Значениезнака – содержание, закрепившееся за ним. Смысл знака – то значение, которое он  приобретает в  данной  ситуации и  при данных условиях. Например, слово«дождь» само по себе является знаком, представляющим определенное явление.Его значение – осадки, выпадающие с неба. Смыслы этого знака различны: моросящий дождик, ливень и т.п. Кроме того, смысл может быть связан с эмоциональным отношением человека к происходящему. Так, в  зависимости от ситуации слово «дождь» может выражать радость, огорчение или безразличие. Перевод знаний в языковую форму придает результатам мышления общечеловеческий, межличностный характер. Язык выполняет две основные функции: быть средством познавательной деятельности (когнитивная) и служить  средством общения (коммуникативная). Язык является специфически социальным явлением. Различают естественные и искусственные языки. Естественные языки формируются самопроизвольно в ходе развития человечества (русский, французский, китайский и др.). Искусственные языки создаются людьми для  определенных целей (азбука Морзе,  математические  символы,  языки  программирования  и  др.).  Основные функции языка: познавательная (средство развития познания) и коммуникативная (средство общения). 

Источник: Философия науки и техники: словарь

ЯЗЫК
в широком смысле — характеризующая основные формы культуры и культурной деятельности человека исторически сложившаяся совокупность, система условных знаков, символов, предметных образов, которые служат для оформления некоего содержания, закрепления, хранения и передачи историко-культурного, социального и духовного опыта, а также информации. Я. является внешней формой и способом существования культуры, развиваясь во всех важнейших для человека ее сферах и функциях. Возникнув в своей звуковой, речевой и словесной форме, Я. определил важнейший этап становления человеческого рода и ноосферы, став главенствующим средством общения людей, развития мышления и передачи социально-исторического и духовного опыта от одного поколения к другому с древних времен до современности. Проблема Я. составляет духовный, социальный и гуманитарный аспекты существования культуры, общечеловеческие формы ее функционирования и поступательного развития. Для каждого человека и каждого поколения Я. как внешняя форма культуры открывает путь к постижению ее внутреннего содержания, ее актуальных, имеющих ценностно-нормативный характер значений и смыслов, которые закреплены в системе знаков и символов. Без овладения Я. культуры невозможно всестороннее развитие личности и достижение полноты ее жизнедеятельности в данной социокультурной ситуации. Я. современной культуры отличается достаточной сложностью, что отражает наличие определенной системы отдельных отраслей духовной культуры. Каждая из них имеет свой специфический Я., среди которых можно выделить Я. религии, науки, морали, различных видов искусства, массовой культуры и Я. информационно-компьютерных коммуникаций. Свой специфический Я. имеют различные ветви власти и политики, разновидности профессиональной и повседневной культуры, поддерживающие определенные нормы и образцы поведения и общения между людьми как в социальной области, на производстве, так и сфере досуга. Таким образом, в каждую историческую эпоху на основе Я. складываются свои собственные знаковые системы культуры. Я. культуры в историческом аспекте изучаются в соответствующих разделах истории культуры и культурологии. См. также Знак, Информация, Семиотика.

Источник: Введение в теорию и историю культуры. Словарь.

Язык
знаковая система любой физической природы, выполняющая познавательную и коммуникативную (общения) функции в процессе человеческой деятельности. Я. может быть как естественным, так и искусственным. Под естественным Я. понимается Я. повседневной жизни, служащий формой выражения мыслей и средством общения между людьми. Искусственный Я. — Я., созданный людьми для к.-л. узких потребностей (Я. математической символики, Я. физических теорий, различные системы сигнализации и т. д.). Я. — явление социальное. Он возникает в ходе развития общественного производства и является его необходимой стороной — средством координации деятельности людей. По своей физиологической основе Я. выступает в функции второй сигнальной системы, к-рую Павлов называл специфической добавкой к человеческой психике. Являясь формой существования и формой выражения мышления, Я. в то же время играет существенную роль в формировании сознания. Сознание не существует и не может существовать вне языковой оболочки. Языковый знак, будучи по своей физической природе условным по отношению к тому, что он обозначает, тем не менее обусловлен социально содержанием сознания, к-рое в Я. выступает в качестве лингвистического содержания (лексическое или грамматическое значение языкового знака). Я. является средством фиксирования и сохранения накопленных знаний и передачи их от поколения к поколению. Только благодаря Я. возможно существование абстрактного мышления. Наличие Я. является необходимым условием обобщающей деятельности мышления. «Всякое слово (речь) уже обобщает» (Ленин). Однако Я. и мышление не тождественны. Раз возникнув, Я. является относительно самостоятельным, обладая специфическими законами, отличными от законов мышления. Поэтому не существует тождества между понятием и словом, суждением и предложением и т. д. К тому же Я. представляет собой определенную систему, «структуру», со своей внутренней организацией, вне к-рой нельзя понять природу и значение языкового знака. В последние десятилетия в связи с возрастанием роли теоретических исследований повысился интерес к изучению закономерностей искусственных, формальных языков, их логического синтаксиса и логической семантики. Абсолютизируя роль и значение этих исследований, совр. неопозитивизм неправильно пытается свести всю проблематику философских исследований к логическому анализу Я.

Источник: Философский словарь. 1963

ЯЗЫК
совокупность речевых средств (фонетических, лексических, морфологических, синтаксических), принятая данным коллективом, в отвлечении от конкретных актов говорения. Я. как реально существующая знаковая система обнаруживает себя в речи. Мысль о том, что целое, именуемое Я., представляет взаимосвязь и взаимодействие по меньшей мере двух явлений, была сформулирована в виде дихотомии «Я.—речь» швейц. лингвистом Ф. де Соссюром: «Без сомнения, оба эти предмета тесно между собою связаны и друг друга взаимно предполагают: Я. необходим, чтобы речь была понята и производила свое действие; речь же в свою очередь необходима для того, чтобы установился Я.; исторически факт речи всегда предшествует Я.». В отеч. языкознании (см. Лингвистика) по проблеме разграничения Я. и речи существует неск. т.зр.: вслед за Соссюром мн. исследователи (Т.П.Ломтев, А.И.Смирницкий, А.Т.Хроленко) разграничивают эти понятия, др. исследователи (В.М.Жирмунский, Г.В.Колшанский, А.Г.Спиркин) отрицают различия между Я. и речью, отождествляя эти понятия, третьи (Л.В.Щерба, И.С.Торопцев, В.Н.Ярцева), не противопоставляя и не отождествляя Я. и речь, определяют их как две стороны одного явления в опыте речевой деятельности. Несмотря на наличие взаимоисключающих т.зр. на проблему, в наст. время складывается следующее представление о соотношении Я. и речи: 1) в плане гносеологич. (филос.) Я. и речь следует рассматривать как явления разной степени абстракции. Я. — это общее, абстрактное, речь — отд., конкретное явление; 2) в плане онтологич. (собственно лингв.) Я. относят к объектам психич., а речь — к явлениям физиол., доступным наблюдению. В изв. степени Я. относится к речи как идеальное к материальному. С т.зр. функционирования, назначения и цели существования Я. представляет собой узус, нечто устойчивое и общепринятое, речь выходит за пределы языковой системы — в ней есть индивидуальные особенности и разл. новообразования; 3) в плане прагматическом (целевом) проблема разграничения Я. и речи важна для практики преподавания Я. Вопрос «чему учить — Я. (структура Я., правила грамматики) или речи (структура и классификация актов речи и интерпретация высказываний)» — один из ключевых в психолингвистике и лингводидактике, т.к. при разных ответах на него будут избраны разные подходы к методике обучения родному и иностр. Я. Лит.: Потебня А.А. Мысль и язык // Эстетика и поэтика. М., 1976; Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 1977; Он же. Заметки к курсу общей лингвистики. М., 1991; Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. М., 1979; Хроленко А.Т. Общее языкознание. М., 1981; Торопцев И.С. Язык и речь. Воронеж, 1985. С.И.Щербина

Источник: История и философия науки. Энциклопедический словарь

ЯЗЫК
материализованная форма бытия сознания, представленная в системе понятий; знаковая система, служащая средством общения, обмена информацией. Язык служит способом перевода наших представлений, образов сознания в общепонятную систему символов. Абстрактное, теоретическое мышление может существовать только посредством языка. Язык длительное время, на протяжении многих веков существовал только в устной форме. Он формировался на базе звукового общения животных путем дифференциации звуковых сигналов и соотношения их с той или иной ситуацией. Язык является посредником между предметом (внешним миром) и человеком. Чтобы упорядочить внешний мир, человеку нужно было называть (обозначать) предметы. Так появились слова, термины, понятия. Язык складывался как социальный и культурный феномен: он отражал условия бытия, формы деятельности, какие-то предпочтения, уровень материального и технического развития. Язык позволяет обнаружить сознание и дает возможность исследовать его. Каждое слово – это зашифрованное сознание. По мере развития культуры, связей между странами и народами язык обогащается новыми понятиями, констатируя тем самым, что данные явления, обозначенные в языке, вошли в жизнедеятельность, стали предметами реальности. Язык несет на себе множество функций. Наиболее важными среди них являются: когнитивная (познавательная), информационная, коммуникативная (общения), культурологическая и др. В качестве многоаспектного феномена язык выступает предметом исследования многих дисциплин: лингвистики, логики, семантики, психологии, социологии и др. и, конечно, философии. В классической философии язык анализируется с точки зрения его традиционных функций и значимости: мера представленности бытия в языке, проблемы соотношения языка и сознания (мышления), языка и культуры и пр. В рамках неклассической философии (неопозитивизм, лингвистическая философия, философия науки) – проблемы формализации языка (в том числе гуманитарного знания), исследование структурных элементов языка, проблема соотношения естественного и искусственного языков, проблемы использования языка для создания искусственного интеллекта, машинных аналогов и пр. В постмодернизме (герменевтика и др.) – анализ текстовых структур; проблема ввода в систему языка неологизмов и поиск их культурно-смысловой нагрузки; анализ интертекстуальности (поиск скрытого содержания и скрытого смысла того или иного текста); исследование символических языков (например, означивание языковых игр и языка игр как таковых) и т.д. В современной философии язык рассматривается не в качестве объективно наличной реальности сознания, а как творческий процесс духовного бытия индивида, выступающий как фактическое проявление его субъективности: индивид – это его язык. Современная философия языка в постмодерне настолько расширяет сферу своих исследований, что практически сводит всю метафизику ("первую философию") к философии языка, включая в нее и концепцию сознания, и концепцию человека, и концепцию бытия.

Источник: Философия: конспект лекций и словарь терминов (элементарный курс)

ЯЗЫК
система знаков, служащая средством познания, хранения продуктов духовной культуры и человеческого общения. Я. возник в процессе трудовой деятельности, к-рая требовала согласованных действий людей. С помощью Я., членораздельной речи люди могли обмениваться опытом, навыками, мыслями, переживаниями и, таким образом, налаживать свою совместную деятельность. Постепенно Я. превратился в важнейшее орудие общения членов общества не только в труде, но и во всех других сферах жизни. Без Я. невозможна познавательная деятельность людей. Он неразрывно связан с мышлением. Мысли человека всегда облечены в языковую форму, даже когда он думает про себя. Только в Я. мысль получает реальное существование. Будучи материальной, чувственно воспринимаемой оболочкой мыслей, Я. обозначает отражаемые ими предметы. Знаки Я. как бы замещают действительные предметы, и благодаря этому человек в своей мыслительной деятельности может оперировать не непосредственно самими объектами, а знаками. Напр., пересчитывая совокупность каких-либо материальных тел, мы имеем дело не с самими этими телами как таковыми (во многих случаях это не только затруднительно, но и просто невозможно), а со знаками, их замещающими,— с цифрами, к-рые изображают числа. Это дает возможность отвлечься при счете от всех других свойств пересчитываемых предметов, кроме их порядка или количественного значения. С помощью Я. реализуется обобщающая деятельность мышления, его способность выявлять глубокие внутренние свойства предметов, законы их развития. «Всякое слово (речь) уже обобщает» (Ленин). Так, слово «стол» может обозначать любой из предметов этого рода, как бы они ни различались между собой. Следовательно, с этим словом связаны лишь признаки стола вообще, к-рые отличают его от других предметов. Благодаря Я. результаты познавательной деятельности людей, достижения науки делаются всеобщим достоянием, сохраняются для будущих поколений. Это обусловливает непрерывный исторический процесс развития познания. Иначе говоря, Я. (прежде всего письменный) выступает как главное орудие социальной памяти. Средствами Я. воплощаются не только результаты научного познания, но и основная масса продуктов всей духовной культуры. Богатство Я. служит основой художественной литературы и сценического искусства. Современными исследованиями (в особенности изучением отсталых племен и народностей) установлено наличие вполне определенной зависимости между типом Я. и типом культуры, в частности между строем Я. и способностью соответствующей культуры к развитию. Наряду с обычным разговорным Я., к-рым люди пользуются в своей повседневной деятельности, существуют и искусственные языки с определенной совокупностью знаков (алфавитом), правилами их сочетания и употребления (синтаксисом). Таковы, напр., языки символов, используемые в математике, химии, системы кодов, с помощью к-рых составляются программы для электронно-вычислительных машин, и т. д. Ни в коей мере не подменяя естественного Я., искусственные языки играют большую роль в развитии научного познания. Они делают изложение содержания более строгим, сжатым и тем самым сокращают мыслительную работу, с их помощью достигается высокая степень точности знания.

Источник: Краткий словарь по философии. 1970

Язык
В широком смысле – всякая коммуникация посредством знаков (именно таким «языком» обладают, например, пчелы). В строгом, или специфически человеческом, смысле – способность к говорению (потенциальный язык) или все существующее многообразие человеческих языков. Следует отметить, что язык вообще не способен ни говорить, ни думать; он ничего не значит, и именно поэтому мы способны говорить и мыслить. Язык есть абстракция; реальны лишь слова в действии, актуализируемые в том или ином конкретном языке. Таким образом, по отношению к конкретным языкам и словам язык примерно то же самое, что жизнь по отношению к видам и индивидуумам, – их сумма и одновременно их остаток.
«Язык, – говорит де Соссюр, – это речь минус слово», то, что остается, когда мы замолкаем. Что говорит не в пользу болтунов, но в пользу лингвистов.
Но что же такое слово? Практическое применение отдельным индивидуумом в данный конкретный момент какого‑либо языка. Значит, язык есть то, в рамках чего мы говорим, – совокупность условных знаков, производимых посредством артикуляции (двойного членения – в виде фонем и монем) и подчиненных определенному числу семантических и грамматических структур.
Нетрудно заметить, что множественность языков, являющаяся фактической данностью, не исключает единства языка (поскольку всякое высказывание, выраженное на одном языке, может быть переведено на другой язык) и единства разума. На мой взгляд, она даже предполагает то и другое. Если бы разум не существовал до появления языка, а символическая функция – до возникновения конкретных языков, мы никогда не смогли бы заговорить. С этой точки зрения известная апория о происхождении языков (чтобы рассуждать, нужен язык, а чтобы изобрести язык, нужен разум) на самом деле не является строгой апорией. Во‑первых, ни один язык не был изобретен (он есть результат исторического процесса, а не индивидуального поступка); во‑вторых, интеллект и символическая функция существовали и до появления языков (именно то, благодаря чему новорожденные младенцы овладевают речью, видимо, и позволило человечеству за несколько тысяч лет перейти от исключительно сенсорно‑двигательной коммуникации, свойственной также и животным – криков, жестов, мимики, – к языковой коммуникации).
В заключение необходимо подчеркнуть чрезвычайно высокую эффективность (с точки зрения открывающихся возможностей и экономичности) того, что Мартине назвал двойным членением. Любой язык подразделяется на минимальные значимые единицы (монемы), каждая из которых в свою очередь подразделяется на минимальные звуковые единицы (фонемы), а в результате получается такое объективно существующее чудо, как человеческая коммуникация. Все богатство нашего опыта, идей и чувств; все книги – уже написанные и те, которым еще предстоит быть написанными; все слова – произнесенные и те, которые будут произнесены в будущем, – все это может быть выражено с помощью нескольких десятков кратких разновидностей крика – минимальных звуковых сигналов, имеющих чисто голосовые отличия, свойственные любому языку (во французском языке, например, насчитывается около сорока фонем). Эти звуки, сами по себе ничего не означающие, способны выразить любое значение. Как всегда, самое сложное достигается самым простым путем. Мы мыслим благодаря атомам, которые сами не мыслят; мы говорим благодаря звукам, которые ничего не означают. В этом смысле лингвистика, на первый взгляд далекая от всего материального, способна подвести к материализму.

Источник: Философский словарь.

Язык
средство общения, но, как говорят юмористы, "язык дан человеку для сокрытия мыслей". Мысли, которые мы затем выражаем словами, являются последовательностью состояний информационной системы.
Как и в случае с числом, мы можем задать себе вопрос: “Чем оперирует разум, имея дело со словами?"
Различают язык слов, жестов, цветов, музыки, живописи и т.п. Нас будет интересовать, в основном, язык слов. Здесь необходимо перефразировать знаменитую "фразу Маккулоха":
"Каким должно быть СЛОВО, чтобы человек мог знать/понять его,
и каким должен быть человек, чтобы он мог понять/знать СЛОВО?"
Слово - это символьный ключ, приводящий нас в некоторое состояние; сравнение слов - сравнение состояний нашей информационной системы.
Вначале своего развития Человек изъяснялся (общался) с помощью жестов (кулаком, дубинкой), затем (несомненный прогресс) звуков, далее - слов, предложений, книг и, наконец, библиотек (нас интересует, что человек читал, где учился, какое учебное заведение закончил),т.е. систем образования, культур.
В настоящее время Человеком используются все доступные средства коммуникации (все достижения культуры и цивилизации) и имеется соответствующий им менталитет.
Ассоциативный блок.
Унификация системы образования позволяет людям говорить на одном языке, что достаточно очевидно. Менее очевидно - почему так не нравится унификация системы образования некоторым.
Язык слов сильнее нас. В слово вложен труд и опыт многих поколений и многих людей, которые нам ничего не должны, которые действовали, решая свои задачи, и при этом обобщили в слове большой практический материал применения (огромное количество состояний души).
Сила языка определяется свойствами информационных систем, например: у желающего что-либо сказать возникла мысль, говорящий ее трансформировал в поток слов, значение которых сам не понимает, и передал этот физический сигнал в пространство; сигнал достиг ушей или глаз слушающего, который создал у себя в сознании информационный блок (состояние), основанный на содержащихся в его памяти словах, значение которых он также не понимает (т.е. понимает по-своему), после этого информационный блок проходит переработку в подсознании и служит зачастую сигналом к действию. В другом случае, может быть ночью, подобно жирафу из известного анекдота, слушателя вдруг осенит и он поймет, что же сказал говорящий; но вполне может быть, что и не осенит.
Стоит попытаться высказать какую-нибудь мысль, как сразу убеждаешься, что слушатели формируют, свои оригинальные информационные блоки, отсюда и выражение "человек слышит то, что способен понять" и другое "язык мой - враг мой!". Хотя в последнем случае отражается также и черта характера - болтливость.
Существует Третий закон Чизхолма, который гласит: "Любые предложения люди понимают иначе, чем тот, кто их вносит".
Закон имеет следствия:
Следствие 1. Даже если ваше объяснение настолько ясно, что исключает всякое ложное толкование, все равно найдется человек, который поймет вас неправильно.
Следствие 2. Если вы уверены, что ваш поступок встретит всеобщее одобрение, кому-то он обязательно не понравится.
В соответствии с [2] язык - знаковая система любой природы, выполняющая познавательную и коммуникативную (общения) функции в процессе человеческой деятельности... Язык является средством сохранения накопленных знаний и их передачи.
Ассоциативный блок.
ТЕМ НЕ МЕНЕЕ: "Для выполнения конкретной работы слова необходимо доопределять".

Источник: Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идиоматических выражений

ЯЗЫК
(естественный) - система знаков, имеющих значения. Язык выполняет функции: информативную, коммуникативную, аккумулятивную. Язык - способ существования сознания и общения человека посредством членораздельных голосовых звуков (а также дополняющих их и отчасти замещающих движений лица и тела, письменных знаков и т. п.), наделенных жизненно значимой совокупностью смыслов. В языке звуки и их сочетания закреплены за определенными явлениями внутренней (психической) или внешней (материальной или идеальной) действительности таким образом, что шесте создают целостную, упорядоченную и одновременно подвижную, открытую изменениям языковую картину мира, точнее - его словесное измерение, в котором люди живут и которому принадлежат. Хайдеггер называет язык домом бытия, Гадамер - местом встречи человека с миром. Владение словом относится к сущностным чертам человека и неразрывно связано с его разумностью, социальностью, моральностью, творческой силой, - универсальностью. С помощью категорий языка (часть речи, член предложения, время, залог, спряжение, склонение, род, число и т.д.) выделяются классы явлений (вещи, свойства, состояния, отношения, длительность, действия, субъект и объект активности и прочее) и составляющие их единицы. Фундаментальна способность языка фиксировать и связывать между собой реалии и представления различной степени конкретности и обобщенности - «г указания на непосредственно данный чувствам предмет до предельно широкого понятия, вобравшего в себя результаты многократного абстрагирования. Это дает возможность относиться к конкретно-ситуативному с точки зрения идеального, т.е. осмысленно, кроме того, строить представления в виде образа, метафоры, аллегории, символа. Интонационная насыщенность голосового звука делает его мощным средством воздействия на внутренний настрой и поведение человека. Передача в словах чувства, эмоциональной оценки, волеизъявления, повеления (запрета или побуждения), сопряженных с общими смыслами и отражением текущего момента, - сущностным образом характеризует человеческое общение, взаимосогласованность деятельности, более того - идеальный, духовный строй культуры, сохраняемый языком. Ведущая роль в становлении индивида принадлежит общению, оно переходит в общение с собой (так, внешняя речь претворяется во внутреннюю) и определяет в значительной мере формирование и деятельность восприятия, мышления, воображения, воли, чувств, памяти - сознания и само-сознания, умения управлять своими намерениями и поведением. Существуют и внеязыковые компоненты этих способностей, даже несловесное мышление, однако, по выражению Потебни, умение мыслить по-человечески, но без слов, дается только словом. Диалогам, как показал Бахтин, глубоко укоренен в сознании и культуре. Свойство языка нести обобщенно-ценностное содержание и выражать в слове разнообразные движения души, вплоть до неосознаваемых, делает его необходимой составной нравственной, религиозной, познавательной, эстетико-художественной воспитательной и других областей собственно человеческой деятельности. Современная лингвистическая философия и герменевтика изучают язык в этом качестве. Каждая общность людей и сфера жизни имеют свои языковые особенности, свои правил словоупотребления, свои «языковые игры» (Витгенштейн). Национальный язык, считал Гумбольдт, есть дух народа. Язык обладает качествами системности знаковости. Он может быть рассмотрен семиотикой (наукой знаках) со стороны семантики: отношении между означающим означаемым (звуковой оболочкой, понятием и предметной отнесенностью); сингактпки: в отношении между знаками; прагматики: в отношении адресант (сообщающий) - адресат (кому направляется сообщение) - предмет сообщения (о чем сообщается). Но слово гораздо больше, че знак, оно не просто выразительно, но и обладает самостоятельным содержанием и действенно силой, например в молитве, клятве, повелении, договоре, ласке, стихе, порицания или похвале. В этом аспекте представляет язы современная теория речевых актов. Распространенное определение языка как своего рода знаковой системы, восходящее к рационалистическим трактовкам языка в античности (Аристотель, стоики), развитым философам XVII в. и поддержанным структурной лингвистикой XX в. (д Соссюр), существенно обедняв его понимание. В языке выделяю речь - язык в действии, в ситуации общения, в первую очередь,
— устного, во вторую - письменного. ЖИЗНЬ языка основана на повседневном говорении, выражение «мертвый» но отношению к языку, вышедшему из обыденного употребления, очень точно. Естественный язык - универсальный, в частности, он способен дать описание себя самого, действуя как метаязык.

Источник: Краткий философский словарь 2004

ЯЗЫК

- знаковая система, используемая для целей коммуникации и познания. Системность Я. выражается в наличии в каждом языке помимо словаря также синтаксиса и семантики. Природа и значение языкового знака не могут быть поняты вне языковой системы.
Все языки могут быть разделены на естественные, искусственные и частично искусственные. Первые возникают спонтанно в процессе общения членов некоторой социальной группы (напр., этнические языки); вторые создаются людьми для к.-л. специальных целей (напр., языки математики, логики, шифры и т. п.). Языки естественных и гуманитарных наук относятся к частично искусственным. Характерной особенностью искусственных языков является однозначная определенность их словаря, правил образования и значения. Эти языки генетически и функционально вторичны в отношении естественного языка; первые возникают на базе второго и могут функционировать только в связи с ним.
По вопросу об отношении языка к действительности имеются две противоположные точки зрения. Согласно первой из них язык есть продукт произвольной конвенции; в выборе его правил, как и в выборе правил игры, человек ничем не ограничен, в силу чего все языки, имеющие ясно определенную структуру, равноправны ("принцип терпимости" Р. Карнапа). В соответствии со второй точкой зрения язык связан с действительностью и его анализ позволяет вскрыть некоторые общие факты о мире.
Конвенционалистская концепция языка принималась многими представителями философии неопозитивизма. Она основана на преувеличении сходства естественных языков с искусственными и на ошибочном истолковании ряда фактов, касающихся этих языков.
Мышление есть одна из форм отражения действительности. Язык, являющийся инструментом мышления, также связан своей смысловой стороной с действительностью и своеобразно отражает ее. Это проявляется в обусловленности развития языка развитием человеческого познания, в общественно-историческом генезисе языковых форм, в успешности практики, опирающейся на информацию, получаемую с помощью языка.
Весьма распространенным является тезис о зависимости наших знаний о мире от используемого в процессе познания языка. К различным формам этого тезиса ведут представления о языке как об одной из форм проявления "духа народа" (В. Гумбольдт) или реализации свойственной человеку способности символизации (Э. Кассирер), утверждение об искажении результатов непосредственного познания в процессе их выражения (А. Бергсон, Э. Гуссерль). Принцип неизбежной зависимости картины мира от выбора понятийного аппарата вместе с положением об отсутствии ограничений в этом выборе составляет существо "радикального конвенционализма", принимавшегося К. Айдукевичем.
Положения о связи языка с мышлением и действительностью позволяют найти правильное решение вопроса о роли языка в познании. Язык есть необходимый инструмент отображения человеком действительности, оказывающий влияние на способ ее восприятия и познания и совершенствующийся в процессе этого познания. Активная роль языка в познании состоит в том, что он влияет на уровень абстрактного мышления, на возможность и способ постановки вопросов относительно действительности и получения ответов на эти вопросы. Утверждение, что язык является активным фактором формирования нашей картины мира, не означает, однако, ни того, что язык "творит" эту картину, ни того, что он определяет принципиальные границы возможностей познания. Язык не только влияет на познание, но и сам формируется в процессе познания действительности как средство адекватного ее отображения.
Философы и логики неоднократно обращали внимание на ошибки, проистекающие из неправильного употребления и несовершенства естественного языка, и призывали к осторожности в пользовании им. Наиболее радикальные из них требовали создания некоторого "совершенного" языка (Г. Лейбниц, Б. Рассел). Современная лингвистическая философия положению, что язык должен быть предметом философского исследования, придала форму утверждения, что язык является единственным или во всяком случае наиболее важным предметом такого исследования. Философия оказалась при этом сведенной к "критике языка", задача которой состоит в том, чтобы туманные и запутанные мысли делать ясными и четко друг от друга отграниченными. В рамках лингвистической философии сложились два направления: одно из них ставит своей целью логическое усовершенствование естественного языка и замену отдельных его фрагментов специально сконструированными языками (реконструкционизм); второе уделяет основное внимание исследованию способов функционирования естественного языка, пытается дать наиболее полное описание его свойств и устранить тем самым затруднения, связанные с неправильным его употреблением (дескрипционизм).
Анализ языка не является, однако, единственной задачей философии и не может быть сведен к прояснению его логической структуры. Язык связан с мышлением и действительностью и не может быть понят вне этой связи. Он должен рассматриваться в контексте целого ряда проблем, связанных с познанием и общением; важна не только логическая, но и гносеологическая и социальная проблематика языка.

Источник: Словарь по логике

ЯЗЫК
система знаков, служащая средством человеч. общения, мышления и выражения. С помощью Я. осуществляется познание мира, в Я. объективируется самосознание личности. Я. является специфически социальным средством хранения и передачи информации, а также управления человеч. поведением.
Марксизм рассматривает Я. как обществ.-историч. явление, служащее средством выражения и объективации идеального, поскольку «идеи не существуют оторванно от языка» (Архив К. Маркса и Ф. Энгельса, т. 4, 1935, с. 99). Формирование и развитие категориальной структуры Я. отражают формирование и развитие категориальной структуры человеч. мышления.
Как факт духовной культуры человечества Я. в своем функционировании и развитии обусловлен всей совокупностью процессов духовного и материального произва, обществ. отношений людей. Вместе с тем Я. характеризуется относит. самостоятельностью, выражающейся в наличии специфич. внутр. закономерностей его функционирования и развития.
С т. зр. материализма, Я. возник одновременно с возникновением общества в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей. «Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми» (Маркс К.иЭнгельс Ф., Соч., т. 3, с. 29). Биологич. предпосылками человеч. Я. явились сложные двигат. и звуковые формы сигнализации, существовавшие у высших животных. В процессе перехода от животных предков к человеку, когда возник труд в собств. смысле, связанный с изготовлением орудий, начинает формироваться вторая, речевая сигнальная система; звуки из средства выражения эмоций постепенно становятся средством обозначения вещей, их свойств и отношений, начинают выполнять функции преднамеренного сообщения; складывается относительно устойчивая связь между представлением о предмете и кинестетич. ощущениями речедвигат. аппарата со слуховым образом звука. От элементарных, нечленораздельных звуковых комплексов первобытные люди - по мере усложнения процесса материального произ-ва, обществ. отношений и сознания - постепенно переходили ко все более сложным обобщенным звуковым комплексам.
Возникновение членораздельной речи явилось мощным средством дальнейшего развития человека, общества и сознания. Благодаря Я. осуществляется специфически человеч. форма передачи социального опыта, культурных норм и традиций, через Я. реализуется преемственность различных поколений и историч. эпох.
История каждого отд. Я. неотделима от истории народа, владеющего им. Совр. языки складывались в связи с формированием совр. народов. Первоначальные родо-племенные Я. по мере слияния племен и образования народностей трансформировались в Я. народностей, в дальнейшем, с образованием наций, возникают единые нац. языки.
Я. участвует в осуществлении практически всех высших психич. функций, будучи наиболее тесно связан с мышлением. Связь эта нередко трактуется как параллелизм речевых и мыслит. процессов (соответственно устанавливается взаимоотношение единиц Я. и мышления - чаще всего слова и понятия, предложения и суждения), что связано с упрощенным толкованием языкового значения как непосредств. отражения объекта в зеркале Я. Значение же есть система констант речевой деятельности, обеспечивающих относит. постоянство отнесения ее структуры к тому или иному классу; тем самым значение, поскольку оно полностью усвоено носителем Я., есть как бы потенциальный заместитель всех тех деятельностей, к-рые оно опосредует для человека. Я. участвует в процессе предметного восприятия, является основой памяти в ее специфически человеч. (опосредствованной) форме, выступает как орудие идентификации эмоций и в этом плане опосредует эмоциональное поведение человека. Можно сказать, что наряду с обществ. характером труда Я. определяет специфику сознания и человеч. психики вообще.
Звуковой Я., как и пластика человеч. тела, является «естественной» системой знаков - в отличие от искусственных Я., специально создаваемых в науке (напр., логике и математике), иск-ве и т.п. Специфич. особенностью человеч. Я. является наличие в нем высказываний о самом Я., обусловливающей способность Я. к самоописанию и описанию др. знаковых систем. Др. особенность Я.- его членораздельность, внутр. расчлененность высказываний на единицы разных уровней (словосочетания, слова, морфемы, фонемы - в структурной лингвистике принято вычленять на материале индоевроп. языков фонологич., морфологич., лексич. и син-таксич. уровни). Это связано с аналитизмом Я. - дискретностью смысла его единиц и способностью их к комбинированию в речи по известным правилам.
Аналитизм Я. позволяет ему строить тексты - сложные знаки, обладающие развитой системой модальности, временной мерой (разделением прошлого, настоящего и будущего) и выражением лица. Все эти осо бенности языковых вначений обусловливают универсальность Я. по сравнению с др. знаковыми системами, позволяют Я. описывать мир как целое, называть предметы мира, описывать поведение людей и давать личные имена людям и коллективам, определяя тем самым строение коллективов людей. Многообразные аспекты Я. составляют предмет изучения различных наук: лингвистики, логики, психологии (психолингвистика), антропологии (этнолингвистика), истории культуры, литературоведения, социологии (социолингвистика и лингвистич. социология), семиотики, теории массовой коммуникации. Перерабатывая данные конкретных наук, философия дает им определ. истолкование в контексте решения таких общих проблем, как происхождение Я., взаимоотношение Я. и сознания, место Я. в процессе духовного освоения мира и т. д.

Источник: Советский философский словарь

ЯЗЫК
знаковая система, используемая для целей ком- муникации и познания. Системность Я. выражается в наличии в каждом Я., помимо словаря, также с и н - таксиса и семантики. Синтаксис определяет правила образования выражений Я. и их преобразования, семантика является множеством правил придания значений выражениям Я. Каждый Я. имеет также прагматику, определяющую отношение между ним и теми, кто использует его для общения и познания.
Обычный, или естественный, Я. складывается стихийно и постепенно, его история неотделима от истории владеющего им народа. В Я. сосредоточены опыт многих поколений, особый взгляд целого народа на мир. С первых лет жизни, втягиваясь в атмосферу родного Я., человек не только усваивает определенный запас слов и грамматических правил, но и незаметно для себя впитывает также свою эпоху, выраженную в Я., и тот огромный опыт, который отложился в нем.
Естественный Я., пропитывающий ткань повседневной практической жизни, должен быть столь же богат, как и сама жизнь. Разнородность, а иногда просто несовместимость выполняемых им функций — причина того, что не все свои задачи он решает с одинаковым успехом. Но как раз эта широта не дает Я. закоснеть в жестких разграничениях и противопоставлениях. Он никогда не утрачивает способности изменяться с изменением жизни и постоянно остается столь же гибким и готовым к будущим переменам, как и она сама.
Разнообразные искусственные Я., подобные Я. математики, логики и т.д., генетически и функционально вторичны в отношении естественного Я. Они возникают на базе последнего и могут функционировать только в связи с ним.
Обычный Я., предназначенный прежде всего для повседневного общения, имеет целый ряд своеобразных черт. Он является аморфным как со стороны своего словаря, так и в отношении правил построения выражений и придания им значений. В нем нет четких критериев осмысленности выражений. Не выявляется строго логическая форма рассуждений. Значения отдельных слов и выражений зависят не только от них самих, но и от их окружения. Многие соглашения относительно употребления слов не формулируются явно, а только предполагаются. Почти все слова имеют несколько значений. Одни и те же предметы порой могут называться по-разному. Есть слова, не обозначающие никаких реально существующих объектов, и т.д. Эти и др. особенности обычного Я. говорят, однако, не столько о его определенном несовершенстве, сколько о могуществе, гибкости и скрытой силе.
По вопросу об отношении Я. к действительности имеются две противоположные т.зр. Согласно первой из них, Я. есть продукт произвольной конвенции; в выборе его правил, как и в выборе правил игры, человек ничем не ограничен, в силу чего все Я., имеющие ясно определенную структуру, равноправны («принцип терпимости» Р. Карнапа). В соответствии со второй т.зр. Я. связан с действительностью и его анализ позволяет вскрыть некоторые общие факты о мире.
Конвенционалистская концепция Я. принималась многими представителями философии неопозитивизма. Она основана на преувеличении сходства естественных Я. с искусственными и на ошибочном истолковании ряда фактов, касающихся последних.
Я., являющийся инструментом мышления, связан своей смысловой стороной с действительностью и своеобразно отражает ее. Это проявляется в обусловленности развития Я. развитием человеческого позна-ия, в общественно-историческом генезисе языковых форм, в успешности практики, опирающейся на информацию, получаемую с помощью Я.
Весьма распространенным является тезис о зависимости наших знаний о мире от используемого в процессе познания Я. К различным формам этого тезиса ведут представления о Я. как об одной из форм проявления «духа народа» (В. Гумбольдт) или реализации свойственной человеку способности символизации (Э. Кассирер), утверждение об искажении результатов непосредственного познания в процессе их выражения (А. Бергсон, Э, Гуссерль). Принцип неизбежной зависимости картины мира от выбора понятийного аппарата вместе с положением об отсутствии ограничений в этом выборе составляет существо «радикального конвенционализма», принимавшегося К. Айдукевинем. Положения о связи Я. с мышлением и действительностью позволяют найти решение вопроса о роли Я. в познании. Я. есть необходимый инструмент отображения человеком действительности, оказывающий влияние на способ ее восприятия и познания и совершенствующийся в процессе этого познания. Активная роль Я. в познании состоит в том, что он влияет на уровень абстрактного мышления, на возможность и способ постановки вопросов относительно действительности и получения ответов на эти вопросы. Утверждение, что Я. является активным фактором формирования нашей картины мира, не означает, однако, ни того, что Я. «творит» эту картину, ни того, что он определяет принципиальные границы возможностей познания. Я. не только влияет на познание, но и сам формируется в процессе познания действительности как средство адекватного ее отображения.
Философы и логики неоднократно обращали внимание на ошибки, проистекающие из неправильного употребления и несовершенства естественного Я., и призывали к осторожности в пользовании им. Наиболее радикальные из них требовали создания некоторого «совершенного» Я. (Г.В. Лейбниц, Б. Рассел). Современная лингвистическая философия положению, что Я. должен быть предметом философского исследования, придала форму утверждения, что Я. является единственным или во всяком случае наиболее важным предметом такого исследования. Философия оказалась при этом сведенной к «критике Я.», задача которой состоит в том, чтобы туманные и запутанные мысли делать ясными и четко друг от друга отграниченными. В рамках лингвистической философии сложились два направления: одно из них ставит своей целью логическое усовершенствование естественного Я. и замену отдельных его фрагментов специально сконструированными Я. (реконструкционизм); второе уделяет основное внимание исследованию способов функционирования естественного Я., пытается дать наиболее полное описание его свойств и устранить тем самым затруднения, связанные с неправильным его употреблением (дескрипционизм).
Анализ Я. не является, однако, единственной задачей философии и не может быть сведен к прояснению его логической структуры. Я. связан с мышлением и действительностью и не может быть понят вне этой связи. Он должен рассматриваться в контексте целого ряда проблем, касающихся познания и общения; важна не только логическая, но и гносеологическая и социальная проблематика Я.
О Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIII. М., 1986; Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994. Ч. 1; Аналитическая философия: становление и развитие. М., 1998; Рассел Б. Исследование истины и значения. М., 1999; ИвинА.А. Теория аргументации. М., 2000; Ajdukiewici К. Je_zyk i poznanie. Warszawa, 1960. Т. 1—2. A.A. ИвИн

Источник: Философия: энциклопедический словарь

ЯЗЫК
(Sprache) — наиболее объемлющее и наиболее дифференцированное средство выражения, которым владеет человек, и одновременно высшая форма проявления как субъективного, так и объективного духа. Язык развился из естественных звуков. Уже каждый крик — своего рода язык. Человек трудился над совершенствованием этого важного, хотя еще и весьма примитивного средства общения, стремясь придать крику некую форму. Крик при этом распадался на свои составные части; так появился ряд звуков, которые сначала являлись только особыми звуковыми оттенками крика. Звуки обособлялись от крика, опять срастались в звуковые образования и превращались, таким образом, в основы слов, при этом пантомимический характер звуков играл решающую роль. Такой звуковой комплекс, как, например, «хо», мог уже столь отчетливо отличаться от других звуковых комплексов («ха», «хе» и т. д.), что возникала привычка связывать его с наличием или появлением какого-то определенного предмета. Поэтому, когда появлялся указанный предмет, появлялся как бы сам по себе и в одной и той же форме этот звуковой комплекс. Данный процесс обратим: восприятие звукового комплекса влечет за собой возникновение представления о предмете. Звуковой комплекс превращается в магическое слово, обладающее способностью совершать колдовство с предметом (в мышлении первобытных народов представление и реальность весьма и весьма слабо различаются). Язык еще и сегодня рассматривается в некоторых случаях как обладающий магической силой ("заговаривание", заклинания, молитвы и т. д.). Под каждым словом, которое я произношу, я что-то подразумеваю. Слово находится между сознанием и мыслимым предметом. Оно участвует в бытии обоих. Оно отделяет их друг от друга, давая мне тем самым возможность отличать возникающее благодаря слову представление от предмета. Без него представление не могло бы возникнуть ни у меня, ни у другого. Но слово также и связывает предмет и сознание. Без слова представление не могло бы становиться знаком того, что мыслится. В этой функции отделения и связывания и находится источник неограниченного влияния языка на мышление. Благодаря языку вся переживаемая действительность и само мышление могут становиться предметом исследования, они могут объективироваться и передаваться другим. Язык, даже объективный дух, воплощает в себе личный дух. «Дух скрыт в слове» (Гёльдерлин). Но так как наше мышление может быть познано нами только в языковой оболочке и форме, то мир микрокосмоса постигается нами в соответствии со способом бытия нашего языка: мир превращается нами в язык другого рода. Каждый предмет становится носителем некоторой сущности, которую мы можем познать. Поскольку воспринимаемый органом слуха звук, а также движение рук и мимика что-то для нас значат, постольку и весь мир имеет для нас значение. Язык в равной мере делает дух телесным и одухотворяет действительность. Слово — сосуд для нашего духа, из которого мы выплескиваем его на весь мир, осмысливая таким образом последний. Благодаря слову предмет становится доступным духу и превращается в нечто такое, что дано нашему познанию. Слово — произносимая сущность предмета. Благодаря выражающему сущность предмета слову предмет привлекает к себе внимание и говорит нам, что он собственно есть. По мере того как предметы начинают участвовать в этом процессе общения, придающее смысл сознание, с помощью языка воздействуя на них, фактически приспосабливается к ним. Сознание движется по миру в повозке языка и возвращается обогащенным к себе самому; см. Рефлексия. В языке можно выделить три функции (К. Бюлер): выражения (обнаружения), воздействия (с помощью призыва, сообщения и т. д.), отнесенности к вещи (называние, ориентирование, изображение). Говорящий всегда что-то выражает, обращается ли он к себе (интроекция) или к тем, с кем он говорит. Эта отнесенность к другому (в качестве воздействия) является уже вторжением в сферу свободы, она есть «действие». Высказываются не просто предложения, а просьбы, жалобы, вопросы, сообщения, поучения, поощрения, угрозы, приказания. При этом речь большей частью идет о вещном, которое образует содержание (в узком смысле) высказываемого. Центром тяжести речи может быть как демонстрация (например, какоелибо объяснение), так и воздействие или нечто вещественное; однако вместе с фиксированием какого-либо положения вещей должен также указываться путь для действия, должна открываться часть поля действия, а также твердо устанавливаться цель этого действия. Во всех случаях «само высказывание есть часть жизни» (Амман). История всякого языка отражает социальную историю его народа. Корневые слова языка показывают, какие предметы были самыми важными для народа в период формирования языка. Словарный состав языка показывает, о чем думает народ, а синтаксис — как думает (см. Сфера мышления). Язык наиболее точно характеризует народ, ибо является объективным духом. Характерным, например, является тот факт, что у бедуинов имеется множество слов для обозначения верблюда, в зависимости от условий, в которых он фигурирует в их жизни, а восточноафриканские охотники имеют множество слов для выражения различных оттенков коричневого цвета и только одно — для выражения каждого из всех остальных цветов. И если в славянских языках вспомогательный глагол «есть» играет значительно меньшую роль, чем, например, в романских и германских, то это говорит лишь о том, что проблема существования, и в первую очередь проблема выражения бытия, у славян не стоит с такой остротой, как у романских и германских. В языке запечатлевается, находит выражение та или иная сфера жизни; она возникает перед глазами слушателя, которого язык благодаря этой особенности отсылает к определенным ее моментам, к определенной области опыта, переживаний (слово «море» значит для рыбака нечто иное, чем для приехавшего на курорт). Следовательно, каждое воспринимаемое слово должно интерпретироваться, чтобы иметь возможность быть понятым в том же смысле, какой подразумевается говорящим. Но правильная интерпретация возможна только тогда, когда сфера мышления говорящего известна, по крайней мере со стороны ее структуры. Понимание чужого языка связано с тем же самым, но только более сложным процессом интерпретации. Язык непосредственно связан с народом. Благодаря языковому родству можно установить, что отдельные группы народа составляют одно целое, реконструировать перемещения тех или иных народов, выявить образование семей языков. См. Языка философия, а также Письмо.
Л. С. Выготский. Мышление и речь. М.-Л..1934, dt. 1968, 1986; A. Ayer. Language, Truth and Logik. London, 1956, dt. 1970; W. Haselbach. Grammatik und Sprachstruktur, 1966; J. R. Searle. Speech Acts. London, 1969, dt. 1971; P. Crome. Symbol und Unzulänglichkeit der S., 1970; H. H. Lieb. Sprachstudium und Sprachstruktur, 1970; E. H. Lenneberg. Biologische Grundlagen der S., 1972; E. H. Lenneberg. Neue Perspektiven in der Erforschung der S., 1972; E. Albrecht. S. und Philos., 1975; F. Waismann. Logik,
S., Philos., 1976; G. Seebass. Das Problem von S. und Denken, 1981; H. Bußmann. Lexikon der Sprachwissenschaft, 1983,1990 (KTA452); G. Wohlfart. Denken der
S., 1984; H. Gipper. Das Sprachapriori, 1987; T. Kobusch. Sein und S., 1987.

Источник: Философский словарь [Пер. с нем.] Под ред. Г. Шишкоффа. Издательство М. Иностранная литература. 1961

Язык
это система знаков (см. Знак), обладающих непосредственно либо во взаимной связи друг с другом значениями (см. Значение), отличными от самих этих знаков. Язык есть система легко воспринимаемых знаков, способных иметь сложные значения. Это характеристическое свойство языка, благодаря которому язык способен быть: 1) средством выражения, 2) средством общения, 3) частью социальной организации и культуры; 4) неявным «образом мира». Многообразные аспекты языка, взятые по отдельности либо во взаимной связи, образуют предмет изучения различных наук: лингвистики, логики, философии, истории и теории культуры, семиотики, теории коммуникаций.
В качестве средства выражения язык обладает способностью фиксировать ощущения, восприятия, представления, понятия, суждения и рассуждения, осознаваемые и создаваемые человеком. При этом если ощущения, восприятия и представления могут существовать как в языке, так и вне его (в виде чувственных образов), то понятия, суждения и рассуждения, будучи инструментами и результатами сознания и познавательной деятельности, не существуют вне языка. Благодаря этой функции языка человек получает возможность объективировать (представить в вещественной и чувственно воспринимаемой форме) происходящие в нем неявные процессы осознания, восприятия, сознания и познания.
В качестве средства общения язык обладает универсальностью своих выразительных возможностей и общностью (интерсубъективностью) своих значений. Универсальность означает, что в принципе в языке можно выразить любое ощущение, восприятие, представление и понятие, построить (и далее анализировать) любое суждение и рассуждение, имеющее значение. Общность (иитерсубъективность) означает, что любое данное выражение языка имеет приблизительно одинаковое значение для всех, кто понимает и использует этот язык.
Тот факт, что одни и те же выражения языка имеют приблизительно одинаковые значения, позволяет языку служить орудием общения между всеми использующими его людьми. Язык может служить средством общения между различными людьми посредством перевода с одного языка на другой. Перевод есть установление того, что определенные конкретные последовательности символов в разных языках имеют одинаковые значения.
Используя язык в качестве орудия общения, человек, осознающий свое собственное Я, может общаться также с самим собой. Сознание в этом случае становится самосознанием, средством самоанализа и самоконтроля, реализации известного с древних времен требования «познай самого себя», средством саморазвития. Познание самого себя позволяет человеку лучше понять, как ведут себя другие люди (другие Я), определить свое место в мире.
Использование языка в качестве орудия общения обладает важным значением для человека, т. к. становление и развитие человека происходит в обществе, основанном на совместной деятельности людей. Язык позволяет выразить и сделать одинаково понятными для всех правила участия в этой деятельности, ее промежуточные и конечные цели, служит универсальным средством хранения и передачи любой социально значимой информации. Благодаря этому язык становится общественным явлением, частью человеческой культуры.
Как и любое общественное явление, язык подвержен изменениям во времени, образующим историю языка. В своей совокупности они составляют эволюцию языка, имеющую две характерные особенности. Одна из них состоит в том, что если язык является естественным (английским, русским, китайским и т. д.), то его эволюция спонтанна и полностью отлична от изменений, происходящих по заранее обдуманному плану. Никто не может контролировать изменения, происходящие в естественном языке, их можно только осознавать, фиксировать, изучать и использовать. Вторая особенность эволюции естественного языка — крайне медленный темп происходящих в нем изменений. Все другие изменения в обществе происходят быстрее, поэтому их результаты даже на длинных интервалах времени могут быть зафиксированы практически в одном и том же языке и стать понятными людям различных поколений и даже эпох.
Благодаря такой консервативности (медленности происходящих изменений) язык является частью не только существующей культуры, но и культуры народа на протяжении всей его истории. Язык тем самым вносит огромный вклад в познание человеком своего прошлого бытия, делая тем самым возможным и прогноз относительно будущего. Еще одно фундаментальное свойство языка — наличие неявно заданной «картины мира», поддерживающей в качестве фундамента систему значений выражений языка. Поскольку она задана неявно, то о такой картине трудно судить с полной определенностью. Известно, однако, что она представляет мир в виде той или иной совокупности вещей, свойств и отношений, несколько размытых, но тем не менее упорядоченных в пространстве и времени. Чем сложнее и разнообразнее эта «картина мира», тем больше выразительные возможности языка и тем сложнее сам язык, тем сильнее зависимость поведения и сознания человека от используемого им языка (эта зависимость может не осознаваться). Часто обсуждаемое различие между языком человека и языком животных сводится не к вопросу о том, могут ли животные оперировать понятиями и суждениями (данные зоопсихологии свидетельствуют о том, что «высшие» животные могут это делать), но к вопросу о том, какова «картина мира», лежащая в основе их языка. В языке животных «картина мира» близка к миру их непосредственных восприятий, тогда как «картина мира» в языке человека простирается далеко за пределы чувственных образов.
Язык тем сложнее, чем обширнее задаваемая им «картина мира», существующая в неявной форме (из-за спонтанности возникновения и последующих изменений языка). В явном виде эта сложность проявляется, когда носитель языка пытается высказать нечто для себя новое, передать дополнительный оттенок мысли, учесть влияние контекста на содержание значения, а также в процессах перевода с одного языка на другой. С неявностью «картины мира», присущей языку, связаны все принципиальные трудности, возникающие при автоматическом (машинном) переводе.
В искусственных языках «картина мира» (универсум) проще и задается в явном виде, поскольку он специально и целенаправленно строится человеком для решения тех или иных ограниченных задач. При этом построение искусственных языков предполагает использование естественного языка в том или ином виде. Примером может служить язык математики, представляющий собой фрагмент естественного языка, пополненный рядом специальных понятий, правил построения математических объектов и правил рассуждения (доказательств). Естественный язык, напротив, функционирует самостоятельно, независимо от искусственных языков. Однако в одном важном отношении естественный язык сильно зависит от технологических новаций, связанных с искусственными языками. Это происходит, когда естественный язык используется в качестве средства общения в глобальных информационно-компьютерных сетях (напр., в Интернете). Влияние пространственной разделенности на процесс общения в этом случае сводится до минимума, а число собеседников может расти неограниченно. Такая вовлеченность языка в социально-технологический прогресс, не увеличивая темпы собственно языковых изменений, делает язык важным орудием в постоянном обновлении человеческой культуры.
В. Н. Костюк

Источник: Новая философская энциклопедия

ЯЗЫК
средство коммуникации, передачи мыслей или чувств. Различают язык как пользование речью от языка (французский~язык, немецкий язык) как системы знаков: второе — объективное основание первого. Когда мы говорим о языке животных (К. Фриш в 1923 г. показал, что медовая пчела, возвращаясь в улей, совершает танец в форме восьмерки, что означает направление, расстояние и концентрацию нектара, который она смогла найти в некотором месте), речь идет о языке действия, непосредственно связанном с той или иной потребностью. Способность животных обозначать голосом физические или психические ситуации (жару или холод, опасность, боль или хорошее самочувствие) или потребности (например, голод) изучалась учеными, в частности у дельфинов и китов. Но разница между голосовым сигналом и языком не только в степени сложности и структуре, но в природе и функции. Человеческий язык может быть интенциональным, он предполагает воображение и представление о будущем. Речь опирается на структурированный язык, служащий ей опорой, и ее собственная функция в том, чтобы выражать мысль. Язык как «искусство сообщать наши идеи зависит не столько от органов, используемых при коммуникации, сколько от присущей человеку способности, позволяющей ему использовать эти органы по своему усмотрению» (Руссо, «О происхождении языка», 1781). Язык — продукт общества, и сама идея «естественного языка», спонтанных выражений представляется проблематичной: жесты изменяются в зависимости от той или иной культуры, улыбка может (у японцев, например) выражать гнев. Обретение языка начинается с лепета (4-5-й месяц), к 10 месяцам возникают первые слова (3 или 4), а к пяти годам ребенок знает 3000 слов. Языковые отклонения могут быть связаны с повреждением височной доли или 3-й лобной извилины мозга. Следует различать афазию (потерю двигательной вербальной памяти), анартрию (дефект произношения), аслексию (неспособность читать).
Размышления о языке, речи и ее возможностях. Впервые анализ языка как системы знаков, т.е. лингвистику, мы находим в диалоге Платона (428-347 до Р.Х.) «Кратил». Здесь философ ставит вопрос, соответствуют ли имена природе вещей (наподобие звукоподражания, когда звуки непосредственно влекут за собой смысл), или же они являются лишь условными знаками, установленными по соглашению. Но первым от фонетического описания звуков к анализу функциональных отношений элементов языковой системы перешел Ф. де Соссюр (1857-1913). Его исследования в области санскрита и общего источника индоевропейских языков (всех языков Европы и Индии) привели его к определению языка как «общественного продукта языковой способности и совокупности необходимых соглашений, принятых социальным организмом, чтобы эта способность могла осуществиться у индивидов» («Лекции по общей лингвистике», 1916). Анализ языка вводит различие между устной и письменной речью. Устная речь понимается как самовыражение личности, как перманентное творчество, связанное с ситуацией, присутствием другого, но также как несовершенный и плохо структурированный язык. Письменную же речь можно рассматривать как чрезмерно строгую фиксацию и обедненное проявление устной речи — такую интерпретацию можно отнести к так называемому административному языку, — но также как наиболее строгое выражение мысли (язык науки и математики). Возможности языка: в «Феноменологии духа» (1807) Гегель напоминает, что когда Адам и Ева в процессе творения давали имена различным животным, они заново, на свой, человеческий, лад, творили мир, они приручили творение. Эта власть над природой, непосредственно предоставляемая культурой, источник техники, может обернуться и властью над людьми. Уже на заре истории западной политической власти Платон в диалоге «Гор-шй» (395-391 до Р.Х.), посвященном нормам поведения, описывает, как способность судей, сенаторов в Совете, граждан в народной Ассамблее или любом другом гражданском собрании, как их способность убеждать может обратить в раба любого члена общества; поэтому Горгий — мастер риторики — считает, что язык, именно через это искусство убеждать, является величайшим из благ. Сократ же ему отвечает, что призвание языка состоит не в том, чтобы раздавить противника — это порождает индивидуалистическую мораль («мораль Калликлеса»), но чтобы узнать и выразить истину и таким образом достичь счастья, условиями которого являются справедливость и умеренность. Как мы видим, вопрос о предназначении языка связан с вопросом о предназначении человека. Правомерно ли говорить о существовании собственно философского языка? Непосвященному читателю кажется, что одна из первых трудностей при чтении философских текстов связана с техническим, эзотерическим характером используемых терминов. Это естественно, ведь философия имеет свой собственный объект: она может служить размышлением о методах мышления (интуиция, умозаключение, методология, эпистемология и т.д.), затрагивать функции разума (понимание, эмоциональность, бессознательное и т.д.). Поскольку специализация философии — общность (выражение Конта в «Лекциях о позитивной философии», 1830-1842), она неизбежно порождает общие теории о мире и о жизни (детерминизм, экзистенциализм), часто соотносимые с именами их создателей (платонизм, картезианство, марксизм, дарвинизм и т.д.). Все эти термины требуют знания таких теорий и предварительного размышления. От Платона (428-347 до Р.Х.) до наших дней великие философы всегда старались выражаться простым и понятным языком. В «Апологии Сократа» Сократ заявляет своим судьям, что намерен изъясняться на обычном языке, без той риторики, что свойственна адвокатам и софистам. Декарт (1596-1650), в то время когда латынь оставалась языком ученых, писал по-французски, «чтобы быть понятым всеми». Бергсон (1859-1941) напоминает, что «трудности, встречаемые нами при чтении философских текстов, редко связаны со словарем, хотя мы почти всегда приписываем их словарю. Это было бы и бесполезно, да и невозможно, если бы философ — как некоторые от него требуют — начинал с определения нового значения, придаваемого им обычному термину, потому что все его исследование, все развитие его мысли будут иметь объектом анализа и точной и подробной реконструкции ту вещь, которую этот термин обозначает слишком размыто на взгляд здравого смысла» («Мысль и движение», 1934). Философский язык — это язык, который с точностью пытается выразить истину. Изъясняющийся человек ассимилирует истину, воплощает ее в своей личности и в своем уме тем способом, который Сократ называл «майевтикой» (помощь при родах, и рождается здесь идея), а Монтень — «формированием суждения» («Опыты», 1580); этот язык.— выражение рефлексии. Немецкие философы (Фихте, 1762-1814, Гегель, 1770— 1831, феноменология Гуссерля, 1859-1938) будут говорить о языке как носителе смысла (тогда как этот последний термин принят в качестве выражения работы ума, вовлеченного в то, что он говорит). Философский язык отличается от научного языка (описывающего законы и объективные факты); от поэтического языка (служащего выражением субъективности). Он ищет не точности, как наука, но строгости. Эта строгость связана с непрерывностью выражаемого смысла. Так же как и поэзия, он связан с субъектом, но — мыслящим субъектом (выражение Декарта), тогда как поэзия взывает к чистому чувству или чувствительности. Геру (1891-1978) в «Философии истории философии» (1979) показывает, что существует философская реальность, обладающая такой же полнотой содержания, что и поэтический язык, но выражающая логику, присущую работе сознания и стремящуюся к строгости и универсальности научного выражения.

Источник: Философский словарь

язык
ЯЗЫК — сложная развивающаяся система наделенных значениями знаков, являющаяся средством объективации содержания сознания, выражающая совокупность знаний и верований, чувств и переживаний человека. Я. — это: 1) система знаков и правил их взаимосвязи; 2) система понятий, значений, смыслов, обозначающих действительность, выражающих переживания, фиксирующих мысли; 4) искусство применения знаковой системы в речи и письме; 3) медиум человеческого общения, культуры; 5) форма социальной памяти — хранения и передачи информации; 6) средство управления человеческим поведением; 7) «иммунная система» культуры, обеспечивающая ее самосохранения. Главные функции Я.: 1) экспрессивная; 2) сигнификативная; 3) когнитивная; 4) информационная; 5) коммуникативная.         Я. возник одновременно с возникновением общества в процессе совместной деятельности первобытных людей. Животные подают сигналы. Человеческая речь интенциональна, наделена смыслом. В Я. выделяют семантику, синтактику и прагматику. В качестве многоаспектного феномена Я. выступает предметом изучения различных теоретических дисциплин: лингвистики, логики.семиотики,психологии (психолингвистики), социологии (социолингвистики), культурологии и др. Ядром философской проблематики выступают: 1) проблема онтологического статуса языковых значений («слова» и «вещи»), проблема соотношения Я. и мышления.; 2) проблема структуры и функционирования Я. как семиотической системы, грамматического, логического, языкового формализма и его интерпретаций; 3) проблема соотношения естественных и искусственных Я., статус Я. в онтологии человеческого существования и др.; 4) Я. и психология, 5) в рамках современной (постмодернистской) философии Я. проблемы текста и интертекстуальности, нарратива и письма, дискурса и власти.         Как связаны слова и вещи, высказывания и мысли, тексты и переживания — все это остается главным спорным вопросом философии Я. Некоторые авторы придерживаются теории соответствия, согласно которой высказывания являются истинными или ложными в зависимости от соответствия или несоответствия объективным положениям дел. Др. настаивают на непосредственной связи имен и вещей (звукоподражательная гипотеза, или более изощренная теория внутренней формы слова). Третьи полагают, что слова являются условными знаками, смысл и значение которых определяется соглашением языкового сообщества. Согласно К. Бюлеру, Я. — инструмент, посредством которого один сообщает др. нечто о вещи. Им же выдвинута идея принципиально единой структуры всех Я., на основе которой можно сравнивать различные конкретные Я. Ф. де Соссюр определял Я. как общественный продукт языковой способности и совокупность соглашений, принятых социальным организмом, чтобы эта способность могла осуществиться у индивидов. Знаки, функционально предназначенные для «выражения идей», абсолютно безразличны по отношению к содержанию последних и являются результатом закрепленной в традиции конвенции. Языковой знак, по Соссюру, есть единство означающего (план выражения) и означаемого (план содержания).         В рамках современного языкознания сложились следующие парадигмы: 1) копенгагенская школа с ее программой создания глоссемантики (Л. Ельмслев); 2) пражский лингвистический кружок (В. Матезиус, С.Н. Трубецкой, Р. Якобсон); 3) амер. школа дескриптивной лингвистики (Л. Блумфилд, 3. Харрис, В. Блок, У Хоккет), исследовавшая речевое поведение с позиций бихевиоризма; 4) школа этнолингвистики (Э. Сепир, Г. Пайк, Б. Уорф); 5) франц. структурно-формальная школа; 6) школа социолингвистики (У Уитни, Дж. Фишман, У Мейбов); 7) школа системно-теоретической лингвистики (Г. Гийом); 8) когнитивная лингвистика.         В философии также существует множество подходов к Я.: 1) теория типов Б. Рассела и семантика Г. Фреге; 2) программа логического позитивизма Венского кружка (М. Шлик, Р. Карнап), на передний план выдвинувшая проблему значения, в качестве критерия которого была предложена верификация; 3) феноменология Э. Гуссерля, в основе которой лежит понятие интенциональности; 4) фундаментальная онтология М. Хайдеггера, в которой Я. понимается как «дом бытия»; 5)теория символических форм Э. Кассирера; б) аналитическая философия Я. (Л. Витгенштейн и его последователи); 7) герменевтика, разрабатывающая проблему понимания (Х.-Г. Гадамер, П. Рикер); 8) теория речевого действия (Дж. Остин, Дж. Серл); 9) концепция несозмеримости Я. и невозможности радикального перевода (У Куайн, Д. Дэвидсон, Р. Рорти); 10) концепция Н. Хомского, создавшего трансформационную (генеративную) модель Я.; 11) психоаналитическая трактовка Я. как выражения желания (Ж. Лакан); 12) структурализм (К. Леви-Стросс) и постструктурализм (Р. Барт); 13) теория коммуникативного действия (Ю. Хабермас) и трансцендентальная прагматика (К.-О. Апель); 14) постмодернисткая философия Я. (теория дискурса как диспозитива власти М. Фуко, деконструкция Ж. Деррида, шизоанализ Ж. Делеза; 15) в отечественной традиции кроме перечисленных направлений (особенно логической семантики и структурализа) разрабатываются оригинальные программы (коммуникативная герменевтика М.М. Бахтина, философия имени А.Ф. Лосева и др.).         Становление философии Я. оказывает существенное воздействие не только на структурную организацию, но и на содержание проблемных полей философского знания, охватывая своим влиянием не только гносеологию и методологию, но также и онтологию, антропологию и др. В этой связи говорят о лингвистическом повороте в современной философии, задающем перевод содержательных проблем в плоскость Я. и поиск их решения посредством языковой аналитики. Примером тому является так называемая онтологическая проблема, решение которой найдено в сопоставлении различных описаний мира и выборе среди них наиболее эффективного. Точно так же обсуждаются социальные (логика социальных наук, аналитическая философия истории, нарратология), моральные (этика дискурса), экзистенциальные проблемы (гермневтика) и даже религиозные проблемы (эпистемология религиозных верований).         Б.В. Марков         Лит.: Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989; Бюлер К. Теория языка. М., 1993; Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994; Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988; Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984; Дэвидсон Д. Истина и значение // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986; Делез Ж. Логика смысла. М., 1995; Деррида Ж. О грамматологии.М., 1999; Кассирер Э. Философия символических форм. М., 2002; Козлова М.С. Философия и язык. М., 1972; Куайн У.В.О. Слово и объект // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986; Лакан Ж. Функция и поле речи языка в психоанализе. М., 1995; Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Ю. М. Лотман и тартусско-московская школа семиотическая школа. М., 1994; Мак-Лю-эн М. Галактика Гуттенберга. Киев, 2003; Марков Б.В. Знаки бытия. СПб., 2001; Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989; Рикер П. Конфликт интерпретаций. М., 1995; Розеншток-Хюсси О. Язык рода человеческого. М., СПб., 2000; Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 1998; Семиотика. М., 1983; Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993; Структурализм: «за» и «против». М., 1975; Теория метафоры. М., 1987; Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1960; Хайдеггер М. Язык. СПб., 1991; Топоров В.Н. Миф. Образ. Ритуал. Символ. М., 1995; Фреге Г. Мысль // Логика. Философия. Язык. М., 1986; Фуко М. Что такое автор? Порядок дискурса // Воля к знанию. М., 1997; Он же. Слова и вещи. М., 1979.

Источник: Энциклопедия эпистемологии и философии науки

ЯЗЫК
знаковая система, посредством которой осуществляется человеческое общение на самых различных уровнях, включая мышление, хранение и передачу информации и т. п. Вопрос о знаковом существе Я. занимал уже древних греков. В диалоге Платона "Кратил" ставится вопрос о том, закрепляет ли Я. форму за содержанием "по природе" или "по соглашению". Главный участник диалога, Сократ, приходит к выводу, что репрезентация через подобие преобладает над использованием условных знаков, но имеет место и дополнительный фактор - соглашение, обычай и привычка. В теории стоиков знак рассматривался как сущность, образуемая отношением означающего ("воспринимаемое") и оз начаемого ("понимаемое"). Учение о знаке и обозначении получило дальнейшее развитие в трудах Августина и многих других крупных мыслителей средневековой схоластики.
В 60 - 70-х гг. XIX в. йельский языковед Д. Уитни определял Я. как систему произвольных и условных знаков. Его воззрения были поддержаны и развиты создателем структурной лингвистики Ф. де Соссюром, утверждавшим, что связь, соединяющая означающее с означаемым, произвольна. Выделяя значимость оппозиции "язык - речь", Соссюр обнаруживает четыре компонента языковой предметности: Я. как определенная знаковая структура; речевая деятельность как социально-исторический процесс функционирования Я.; языковая способность как способность владения индивида Я. и речь как индивидуальный акт реализации языковой способности и языкового знания каким-либо субъектом. Т. о., по Соссюру, Я. - это систематизированная совокупность правил, необходимых для коммуникации. В противоположность этому, речь - индивидуальное воплощение Я., включающая фонацию, реализацию правил и возможных комбинаций знаков.
Американский философ Ч. С. Пирс, почти одновременно с Соссюром и независимо от него, также отмечает различие между "материальными качествами" - означающим знака и его "непосредственной интерпретацией", т. е. означаемым. Однако, в отличие от французского исследователя, который настойчиво подчеркивал условность Я., Пирс учением о трех типах знаков давал основание для утверждения как фактического, так и условного характера связи между двумя составляющими знака. Он выделял иконический знак, знак-индекс и символический знак. Действие иконического знака основано на фактическом подобии означающего и означаемого, например, рисунка какого-либо дерева и самого дерева. Действие индекса (указательного знака) основано на фактической, реально существующей смежности означающего и означаемого (дым есть индекс огня). Действие символа основано на установленной по конвенции, усвоенной смежности означающего и означаемого. В данном случае связь основана на правиле и не зависит от наличия какого-либо сходства или физической смежности. Интерпретация символического знака возможна лишь при знании этого правила. Т. о., в основе разделения знаков на иконические знаки, индексы и символы лежит преобладание одного из перечисленных факторов над другими.
Выходя за рамки субъектно-объектной методологии, Э. Гуссерль раннего периода говорит о Я. как социальном отношении первостепенной значимости. Однако он утверждает, что для того, чтобы понять функционирование собственного Я-, необходимо вначале составить таблицу "идеальной формы" Я. и необходимо присущих ему, как Я. вообще, способов выражения. Только так можно выявить причастность какого-либо конкретного Я. к этой универсальной "форме значения", как неполную реализацию "общей рационально обоснованной грамматики". При такой постановке социальный опыт бытования Я. оказывался сомнительным и должен был уступить приоритет созерцанию сущностей. На втором этапе своей эволюции Гуссерль, подходя к проблеме Я., видит первоочередную задачу философии в том, чтобы вновь открыть для себя нашу принадлежность к определенной речевой системе. В противоположность научной установке (внешнего наблюдателя), обращенной к уже законченному Я., рассматривающей его в прошлом и разлагающей на совокупность лингвистических фактов, где его единство исчезает, феноменологическая установка становится теперь подходом, позволяющим впрямую выйти к реально функционирующему Я. в сообществе, употребляющем его не только для сохранения наличных смыслов, но и для прироста новых. Исследователь теперь должен исходить из того факта, что он расположен в Я., что он носитель речи, действие которой служит нам моделью для понимания других возможных систем выражения, отнюдь не являясь, однако, их частным случаем.
Развивая гуссерлевскую феноменологию сознания в направлении феноменологической герменевтики, М. Хайдеггер вскрывает онтологический срез Я. Я. дает о себе знать прежде всего в речи. Для речи нужны говорящие, рассуждает в "Пути к языку" Хайдеггер, которые скорее сами присутствуют в своем говорении, при том, на что они об-речены. В области Я. открывается многосложность элементов и взаимосвязей, чье единство обусловлено "разбиением" (понятием, которое надо понимать в смысле "разбиения сада", что значит: разметить, вскопать, посадить саженцы). Разбиение - область размеченного места говорящих, или иначе, область показывания того, о чем идет речь. "Каз" - слово, объединяющее по сути "по-казывание" и "с-казывание". С-казать - это значит по-казать, объ-явить, дать видеть, слышать. Сущность Я., по Хайдеггеру, заключена в сказе, т. е. показе того, что уже содержится в Я.: всякое восприятие и представление о мире.
К. Бюлеру принадлежит заслуга повторного открытия "роли личности" в коммуникации. Он выдвинул четыре аксиомы Я., находящиеся на теоретическом стыке лингвистики с философией. В первой аксиоме, носящей название "модель Я. как органона", языковой знак рассматривается как инструмент, посредством которого "один сообщает другому нечто о вещи". Налицо модель канонической речевой ситуации, включающей говорящего, слушающего и предмет (и положение вещей), о которых идет речь. Существенно при этом, что говорящий и слушающий не являются какими-то периферийными элементами, частью того, о чем может сообщаться; они занимают в речевой ситуации свои собственные позиции, так или иначе отражающиеся в высказывании. Особые позиции участников речевой ситуации предопределяет связь знака не только с предметами и ситуациями, о которых сообщается в высказывании, но и с каждым из них. Т. о., знак оказывается наделенным тремя функциями: это символ в силу своей соотнесенности с предметами и положениями вещей, это симптом в силу своей зависимости от отправителя и это сигнал в силу своей апелляции к слушателю, чьим внешним поведением или внутренним состоянием он управляет.
Концепция трех функций Я. Бюлера была развита и модифицирована в работе Р. Якобсона "Лингвистика и поэтика". Якобсон выделяет шесть основных функций Я. в зависимости от принятой установки: 1) установка на отправителя-адресанта (в частности, передача эмоций), которой отвечает эмотивная функция; 2) установка на адресата (стремление вызвать у него определенное состояние), отвечающая коннотивной функции; 3) установка на сообщение (установка на его форму) - поэтическая функция; 4) установка на систему Я. - метаязыковая функция; 5) установка на действительность - референтивная, иначе денотативная или когнитивная, функция; 6) установка на контакт - фатическая функция. "Эмотивная" функция Якобсона соответствует "экспрессивной" у Бюлера, "коннотивная" - "апеллятивной", "референтивная" ("когнитивная") - функции репрезентации, по Бюлеру Вторая аксиома Бюлера касается знаковой природы Я., в основе которой положен "заместительный" принцип ("нечто стоит вместо чего-то другого"). Бюлер дополняет этот известный принцип "принципом абстрактивной релевантности", подразумевающим, что когда в роли знаканосителя смысла выступает чувственно воспринимаемая вещь, то с выполняемой ею семантической функцией не должна быть связана вся совокупность ее конкретных свойств. Напротив, для ее функционирования в качестве знака релевантен тот или иной "абстрактный момент". Аналогичная ситуация существует и в отношении содержания знака: в значение знака входит не вся безграничная совокупность признаков обозначаемых в конкретных случаях предметов и ситуаций, а только небольшая "сематологически релевантная" часть соответствующих признаков.
Третья аксиома представляет собой синтез концепций Гумбольта и Соссюра, а также теории актов Гуссерля и некоторых идей Аристотеля. Здесь предлагается "схема четырех полей". В ней Я. может рассматриваться как: 1) речевое действие; 2) речевой акт; 3) языковое произведение; 4) языковая структура. Важным здесь является выделение "речевых актов", трактуемых Бюлером в духе "смыслонаделяющих актов" Гуссерля. Акты такого рода предусматриваются особенностями языковой репрезентации, всегда связанной с некоторой семантической неопределенностью, обусловливающей определенную степень свободы субъективного "смыслонаделения", которая ограничивается "объективными возможностями". Четвертая аксиома гласит, что Я. по своей структуре представляет собой систему, состоящую по крайней мере из двух коррелятивных классов образований: слов и предложений. "Двухклассная" система использует при репрезентации две процедуры: выбор слов и построение предложений. Данная система сопоставима с концепцией Якобсона о наличии двух важных факторов, которые действуют на всех уровнях Я. Первый из этих факторов - селекция - "опирается на эквивалентность, сходство и различие, синонимию и антонимию", тогда как второй - комбинация, регулирующий построение любой последовательности, - "основан на смежности". Эти функции обнаруживают неисчерпаемый творческий потенциал естественного Я. по сравнению с какими-либо другими знаковыми системами.
С. А. Азаренко

Источник: Современный философский словарь

ЯЗЫК
первичная, наиболее естественная и общедоступная репрезентация мира. Естественность языка, дающая о себе знать в его наличии у любого общества (живое существо без того или иного языка науке неизвестно), обеспечена способностью организма ориентироваться в своей среде. Для его интенции мир изначально значим, отсюда онтологические корни языка. Знаками-указаниями могут быть любые ее образы («язык природы»).
У человека символический (жестикуляционный, звуковой, графический, цветовой и др.) язык возникает на почве онтологической значимости любого сущего или его отсутствия за счет многостепенного осмысления и имитирующей организации телесных и звуковых жестов, начертаний, артикуляций, тонов, красок, пауз, молчаний. Базовая черта языкового знака — указание (стрелка была ранней шумерской идеограммой слова). Конкретные связи знака с означаемым закрепляются и изменяются исторически. Поскольку механизм символизации («это есть то») выходит за рамки однозначного восприятия данности и предполагает смену ее аспектов, инициативный характер привязки смысла к символам придает естественному языку черты искусства. Языковое искусство наиболее естественно и демократично; каждый ощущает здесь себя умелым. «Языковая компетенция» (Н. Хомский) опережает у младенцев усвоение ими языка. Опытнейшие мастера слова не достигают принципиально более высокого искусства, чем народная речь, и часто учатся у нее. Уверенное владение языком сравнимо с уверенностью владения телом («Язык часть человеческого организма», Витгенштейн). Язык сращен с интуитивно-практическим пониманием мира (до-сознательным ощущением возможностей), исходным знанием человека. Он состоит в интимном союзе с родным языком как разверткой осваиваемого мира.
Ввиду этого при различии государственных, национальных, групповых, индивидуальных концепций мира, которым соответствует различие языков, наречий, диалектов, идиолектов, собственно язык человечества один. Формой существования общечеловеческого языка выступают обеспеченные аналогией между миром и языком как «интеллектуальным инстинктом разума» (В. фон Гумбольдт) языковые универсалии: язык всегда цельная, но притом открытая структура; как и мир, язык охватывается в своей полноте не наблюдением, а интуитивно в переживании и настроении; структуры языка соответствуют мировым взаимосвязям; если вещи и обстоятельства сочетают самотождество с развитием, то символы языка сочетают постоянство эстетического образа с движением смысла; подобно миру, язык складывается из элементов (ср. греч. «первоэлемент, стихия», «буква»), однако ни исходные фонетические (не путать с фонологическими), грамматические, семантические данности, ни исторически развертываемые образования не удается задать списком или представить в виде исчисления; начала языка как начала мира поддаются лишь гипотетической реконструкции; если вещь (личность) неисчерпаема для внимательного разбора, то и знак естественного языка не поддается редукции (слово не поддается дефиниции, «существеннейшая и вместе с тем наименее заметная» черта языкового знака в том, что он «ускользает от воли как индивидуальной, так и социальной», Ф. де Соссюр), ориентируя на такое же постижение означаемого (в слове «человек впервые приходит к сознанию бытия темного зерна предмета», А. А. Потебня); сколь угодно подробное перечисление составных моментов слова не исчерпывает его; как единый мир конкретно дан лишь в индивидуальном восприятии, так единый человеческий язык конкретно дан лишь в разнообразных национальных языках, эти — лишь в сумме своих диалектов и т. д.
Оставаясь первичной репрезентацией мира, язык не позволяет заглянуть за себя. Возобновляющиеся попытки рационализировать, терминологизировать его дают громоздкий и непрактичный продукт. Мысль выступает более простым образованием, чем язык, и способна двигаться вне и поверх знаков. Тезис о ее зависимости от языка («гипотеза лингвистической относительности») основан на недоразумении и опровергается повседневным опытом. Мысль находит себя вне словесного знака в музыке, живописи, поступке. Однако язык остается первым явлением мысли, поэтому о ней нам известно лишь поскольку ей дано слово («как я могу сказать что думаю, пока не увижу что говорю», Т. С. Элиот), отсюда «обратное воздействие» (Гумбольдт) языка на мысль.
Не столько эмпирический язык выполняет роль первичной репрезентации мира, сколько, наоборот, естественным языком становится образование, исторически берущее на себя эту роль; приоритет звукового языка поэтому относителен и с ним сосуществуют потенциально готовые занять его место визуально-графические, мимические и смешанные формы, а также разнообразные фигуры умолчания.
Единая организация языка выступает предвосхищением, зародышем и залогом организации мира. В функции протомировоззрения язык — система первичного знания и средоточие коллектива («институт институтов»). Не следует забывать, что его структура — лишь первое преломление обживаемого человеком мира. Неверно, что специфические формы знания редуцируются к языку, напр., миф развертывает языковую образность, система философских категорий проецирует грамматическую структуру. Нерефлективная наивная слитность языка с первичным пониманием мира, не различающая слова и дела, провоцирует его критику (Ф. Маутнер) и сознательную переориентацию науки на термин в ущерб языку, который так или иначе остается орудием своей собственной критики и создания терминосистемы. Язык постоянно дорабатывается и обогащается в конфликтах с другими системами. Заложенное в нем знание размыто, стерто и заслонено («слово — тень дела», Демокрит) актуальной знаковой функцией. В условном знаке подавлена природа слова. Хотя преобладающее теперь применение языка чисто знаковое, в каждом языковом знаке сохраняется несколько слоев знания. Пользование словом как элементом номенклатуры (ярлыком) можно поэтому сравнить с применением электронного блока для заколачивания гвоздей. Поэзия и отчасти филология, историко-этимологический анализ высветляют и актуализируют и также создают языковое знание. Тональная, акцентная, ритмическая выразительность звука, жеста, начертания тысячелетиями применялась в словообразовании. Хотя попытки фиксировать значения на фонетическом уровне слова еще менее успешны, чем механический анализ поэзии, звукогов^ никем не ставится под сомнение. Словопонятия никогда не произвольны, всякий акт установления имени (ономатотесис) применяет знание составных корней (облако от обволакивать, обязанность от обвязывать), причем многозначительное сплетение смысловых обертонов правило, а не исключение. Наконец, всякий языковой знак обрастает ассоциациями, ста- иовясь носителем национальных и индивидуальных привычек. Звукопись, связь понятий, ассоциации в языке следуют своей уникальной логике, отличной от поэтичной метафорики. Такова наблюдаемая в разных языках связь понятий рвать (стричь) — бежать, стыд — стужа, глаз — родник. Неизученная мудрость языка дает о себе знать в неизменности через века и народы лексики со значениями брат, новый, вино и, наоборот, постоянной обновляемости лексики со значениями мальчик, скорый, мясо и др. Грамматические категории, наделяющие словоформы валентностью и тем обеспечивающие их сцепление в речи, тоже плохо поддаются логической или прагматической интерпретации (почему ловят рыбу, а не рыб). Прихотливая грамматическая классификация, очень разнящаяся по языкам, мало служит познавательным целям, но создает предпосылку всех будущих классификаций. Т. о., на фонетическом, лексическом, синтаксическом и ассоциативном уровнях язык насыщен знанием импрессинистическим, содержательно-семантическим, классификационного типа, которое специфично, почти не пересекается с актуальным знанием (почему и не мешает ему), имеет факультативный характер, почти все может быть отброшено с малым ущербом для коммуникации.
В цивилизационном цикле язык получает письменную базу, кодифицируется, потесняет наречия и диалекты и передает эстафету развития литературе, изменяясь теперь уже только вместе с литературными жанрами и системами знания. Язык первобытных народов обнаруживает нередко более сложное устройство, чем окультуренных наций. Гипертрофия специальной терминологии подавляет вольное цветение языка, наблюдающееся в периоды фольклора. Униформированные «мировые» языки крупных культур потесняют местные языки, исчезновение которых на планете сопоставимо с гибелью биологических видов. Менее заметно отмирание личных языков (идиолектов). С утратой языка как исходного интуитивного понимания мира опустевшее место первичной непосредственной репрезентации заполняется подручными средствами (слэш; жаргон, лингва франка).
Наука о языке, грамматика. Древней Индии (Панини) и греческой античности с разделами риторики и поэтики, конституировалась как профессионализация общего искусства речи на службе у государственно-национального языка. В 18 в., подготовленная новыми факторами (сохранение письменных памятников за более чем два тысячелетия, соседство нескольких равноправных литератур, знакомство со всеми языковыми семьями планеты, перспектива интеграции человечества), возникла современная научная лингвистика с ее сравнительно-историческим, сопоставительно-типологическим и структурно-аналитическим методами, сложившись в обширную специализированную отрасль с собственной инерцией развития. Она остается, подобно традиционной грамматике, отраслью языкового искусства эпохи культурной унификации планеты и мировых языков. Лингвистика функционально привязана к перспективам развития последних и в конечном счете обслуживает их потребности. Инерция научной методологии
Независимо от воли исследователя толкает его на путь редукции явлений к рационализованным структурам.
Философия языка с древности шла по двум главным направлениям. Когда философская мысль актуализирует внутриязыковое знание, язык предстает либо сокровищницей мудрости (Кратил в одноименном диалоге Платона, Августин в первой части диалога «Об учителе», Прокл в «Теологии Платона», средневековые и ренессансные каббалисты в их трактовке священных имен, романтическая, символистская магия слова), либо свалкой заблуждений, подлежащей беспощадной расчистке (Сократ в «Краткие» 435 d, античная средневековая критика мифологии, новоевропейская критика языка отХ. Вивеса и Ф. Бэкона до Ф. Маутнера, логического позитивизма и лингвистической философии). Фетишизация языка, имеющая неизбежным полюсом его критику и переходящая в прожекты идеального языка, по существу не выходит за рамки философской утопии. Другое направление исходит из слова как намека, отсылающего к бытию («от языка требуется лишь чтобы он передавал мысль», Конфуций; «слова, самое большее, только убеждают нас исследовать предметы, но не доставляют знания о них», Августин), из концепции языка как приблизительной подлежащей уточнению карты мира (Николай Кузанский. Компендий), как «мира звуков», «сплетаемого» человеком изнутри себя навстречу «миру вещей» (Гумбольдт). Впрессованное в язык знание высвечивается как намек на истину, не подменяющий и не заменяющий ее. Язык не средство, а среда обитания, «дом бытия» (Хайдеггер). Питаясь достижениями исторического языкознания, мысль о языке достигает остроты у Тумбольдта, Гегеля, Хайдеггера, Витгенштейна, А. А. Потебни, П. А. Флоренского. Бахтина. Важны новейшие разыскания скрытой в языке общечеловеческой религии у В. Н. Топорова, В. Айрапетяна.
Лит.: Гумбольдт В. фон. Избр. труды по языкознанию. М-, 1984; ПотебчяА. А. Мысль и язык.— В кн. Он же. Эстетика и поэтика. М., 1976, с. 35—220; Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977; luiiem Г. Г. Внутренняя форма слова (Этюды и вариации на темы Гумбольдта). М., 1927; Флоренский П. А. Строение слова.— В кн.: Контекст — 1972. М., 1973; Хайдеггер М. Путь к языку.— В кн.: Он же. Время и бытие, 1993; Топоров В. Н, О структуре некоторых архаических текстов, соотносимых с концепцией «мирового дерева».— В кн.: Труды по знаковым системам. Тарту, 1971,5,с.9— 62 и др.; Айрапетян В. Герменевтические подступы к русскому слову. М., 1992.
В. В. Бибихин

Источник: Новая философская энциклопедия

ЯЗЫК
система знаков, служащая средством человеч. общения, мышления и выражения. С помощью Я. осуществляется познание мира, в Я. объективируется самосознание личности. Я. является специфически социальным средством хранения и передачи информации, а также управления человеч. поведением. Многообразные аспекты Я. составляют предмет изучения различных наук: лингвистики, логики, психологии (психолингвистика), антропологии (этнолингвистика), истории культуры, литературоведения, социологии (социолингви-стика и лингвистич. социология), семиотики, теории массовой коммуникации. Перерабатывая данные конкретных наук, философия дает им определ. истолкование в контексте решения таких общих проблем, как происхождение Я., взаимоотношение Я. и сознания, место Я. в процессе духовного освоения мира и т.д. (см. также Сознание). Марксизм рассматривает Я. как обществ.-историч. явление, cлужащее средством выражения и объективации идеального. В понимании соотношения Я., сознания и действительности диалектич. материализм исходит из того, что "...ни мысли, ни язык не образуют сами по себе особого царства,... они только п р о я в л е н и я действительной жизни" (Maркс К. И Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 449). Я. неразрывно связан с мышлением, поскольку "идеи не существуют оторванно от языка" (Архив К. Маркса и Ф. Энгельса, т. 4, 1935, с. 99). Формирование и развитие категориальной структуры Я. отражают формирование и развитие категориальной структуры человеч. мышления. Как факт духовной культуры человечества Я. в своем функционировании и развитии обусловлен всей совокупностью процессов духовного и материального производства, обществ. отношений между людьми. Вместе с тем Я. характеризуется относит. самостоятельностью, выражающейся в наличии специфич. внутр. закономерностей его функционирования и развития. С т. зр. историч. материализма, Я. возник одновременно с возникновением общества в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей. "Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 29). Биологич. предпосылками человеч. Я. явились сложные двигат. и звуковые формы сигнализации, существовавшие у высших животных, прежде всего антропоидных обезьян, сравнительно высокое развитие их мозга, периферич. голосового аппарата и стадный образ жизни со сложными внутристадными отношениями. В процессе перехода от животных предков к человеку, длившегося более млн. лет, на стадии питекантропов и синантропов, когда возник труд в собств. смысле, связанный с изготовлением орудий, начинает формироваться вторая, речевая сигнальная система; звуки из средства выражения эмоций ностепенно становятся средством обозначения вещей, их свойств и отношений, начинают выполнять функции преднамеренного сообщения; складывается относительно устойчивая связь между представлением о предмете и кинестетич. ощущениями речедвигат. аппарата со слуховым образом звука. От элементарных, нечленораздельных звуковых комплексов первобытные люди – по мере усложнения процесса материального производства, обществ. отношений и сознания – постепенно переходили ко все более сложным обобщенным звуковым комплексам. Как показывают обширные археологич. материалы, формирование членораздельной речи с ее специфич. чертами происходило на стадии кроманьонца (поздний палеолит), о чем свидетельствует, в частности, строение его периферич. органов речи. Это было связано с возникновением homo sapiens и родового общества. Возникновение членораздельной речи явилось мощным средством дальнейшего развития человека, общества и сознания. Я. координировал трудовые усилия людей, объективировал их первые сознат. представления, способствовал развитию понятийного мышления и человеч. самосознания. Я. явился необходимым условием и средством познават. и коммуникативной деятельности людей. Благодаря Я. осуществляется специфически человеч. форма передачи социального опыта, культурных норм и традиций, через Я. реализуется преемственность различных поколений и историч. эпох. История каждого отд. Я. неотделима от истории народа, владеющего им. Совр. языки складывались в связи с формированием совр. народов. Первоначальные родоплеменные Я. по мере слияния племен и образования народностей трансформировались в Я. народностей, в дальнейшем, с образованием наций в период становления бурж. отношений, возникают единые нац. языки. А. Спиркин. Москва. Я. участвует в осуществлении практически всех высших психич. функций, будучи наиболее тесно связан с мышлением. Связь эта нередко трактуется как параллелизм речевых и мыслит. процессов (соответственно устанавливается взаимоотношение единиц Я. и мышления – чаще всего слова и понятия, предложения и суждения), что связано с упрощенным толкованием языкового значения как непосредств. отражения объекта в зеркале Я. Значение же есть система констант речевой деятельности, обеспечивающих относит. постоянство отнесения ее структуры к тому или иному классу; тем самым значение, поскольку оно полностью усвоено носителем Я., есть как бы потенциальный заместитель всех тех деятельностей, к-рые оно опосредует для человека. Я. участвует в процессе предметного восприятия, является основой памяти в ее специфически человеческой (опосредствованной) форме, выступает как орудие идентификации эмоций и в этом плане опосредует эмоцион. поведение человека. Можно сказать, что наряду с обществ. характером труда Я. определяет специфику сознания и человеч. психики вообще. А. А. Леонтьев. Москва. Звуковой Я., как и пластика человеч. тела, является "естественной" системой знаков – в отличие от искусственных Я., специально создаваемых в науке (напр., логике и математике), иск-ве и т.п. Специфич. особенностью человеч. Я. является наличие в нем высказываний о самом Я., обусловливающее способность Я. к самоописанию и описанию др. знаковых систем. Др. особенность Я. – его членораздельность, внутр. расчлененность высказываний на единицы разных уровней (словосочетания, слова, морфемы, фонемы – в структурной лингвистике принято вычленять на материале индоевроп. языков фонологич., морфологич., лексич. и синтаксич. уровни). Это связано с аналитизмом Я. – дискретностью смысла его единиц и способностью их к комбинированию в речи по известным правилам. Аналитизм Я. позволяет ему строить тексты – сложные знаки, обладающие развитой системой модальности, временной мерой (разделением прошлого, настоящего и будущего) и выражением лица. Все эти особенности языковых значений обусловливают универсальность Я. по сравнению с др. знаковыми системами, позволяют Я. описывать мир как целое, называть предметы мира, описывать поведение людей и давать личные имена людям и коллективам, определяя тем самым строение коллективов людей. В. Сомов. Москва. Мифологич. сознание не разделяет сл?ва и именуемой реальности. Я. и бытие представляется чем-то тождественным в своей основе ("магия слова" – владеющий именем владеет и самой вещью; ср. языковые табу у первобытных народов, заговоры, заклинания). Сознат. изучение Я. зародилось на Др. Востоке, оно стало необходимым в связи с изобретением письменности (в Шумере и Египте) и с появлением особых Я., отличных от разговорных (культовых письм. Я. в Передней Азии и искусственного лит. Я. – санскрита в Индии). Влияние этих факторов на возникновение сознат. отношения к Я. в истории человечества можно сопоставить с тем, какое значение для осознания родного Я. имеет обучение письму и усвоение иностр. Я. в истории интеллектуального развития отд. личности. Необычайно высокого уровня описат. и теоретич. языкознание достигло в Др. Индии. Характер др.-инд. языкознания был определен прежде всего задачей точного описания Я. священных текстов – Вед с целью сохранения их неизменными и тем самым предотвращения утраты ими сакральной силы. Грамматика санскрита, составленная Панини, является одновременно наиболее полным и предельно сжатым описанием языковой системы. В работах Панини, Бхартрихари, Патанджали и др. инд. ученых предвосхищен ряд идей и методов совр. языкознания: использование особого грамматич. Я. ("метаязыка" в совр. терминологии) для описания санскрита; учение о Я. как системе противопоставлений и анализ Я. как системы, давший Панини, в частности, возможность установить наличие нулевых суффиксов; различие между элементами речи (напр., звуками) и единицей языка (sphota), остающейся неизменной при всех разнообразных ее проявлениях в речи. Особенно детально инд. грамматиками были разработаны вопросы морфологии. Достижения инд. ученых в области артикуляционного описания звуков речи оказали значит. влияние на развитие языкознания в ср. века в Китае, но грамматич. исследования кит. ученых отличаются самостоятельностью результатов, из к-рых наиболее существенным является деление слов на полные (знаменательные) и пустые (служебные). Др.-греч. исследования Я., как и др.-индийские, своими истоками уходят в индоевроп. мифологич. представления о Я. (ср. тождественные по происхождению термины: др.-инд. Namadheys – "установление имен" и др.-греч. ???????????? – "установитель имен", свидетельствующие о существовании общего греч.-арийского мифа о возникновении Я.). В отличие от Индии, где описат. языкознание получило свой формальный аппарат и особые методы исследования, в Греции учения о Я. долгое время оставались частью философии. Если в Индии формальное исследование Я. часто приобретало сугубо эстетич. характер, то в Греции на первый план выдвигалось изучение Я. как средства познания. Греч. философия Я. была атомистической, т.к. строилась на изучении отд. слова (а не целой языковой системы и целого высказывания, составляющих предмет анализа в инд. языкознании). В греч. концепции Я. отд. слова складываются в предложения (ср. учение Аристотеля о дискретности речи), тогда как для индусов целостное предложение разлагается на элементы лишь в грамматич. описании. Несмотря на преимущественно логич. подход к грамматике у Аристотеля, ему принадлежит заслуга установления нек-рых собств. фактов Я., в частности выделения значащих и незначащих членов предложения (соответствующих полным и пустым словам кит. грамматиков). Описат. языкознание как самостоят. дисциплина постепенно оформляется в работах стоиков (см. Стоицизм) и александрийской грамматич. школы, а в Риме – в трудах Варрона, но в антич. мире оно находится на гораздо более низком уровне, чем в Индии. В. В. Иванов. Москва. Одной из центр. проблем, интересовавших др.-греч. философию, был вопрос о соотношении имени и именуемой реальности (Гераклит, Демокрит, Анаксагор, Эмпедокл, Протагор, Платон). Это соотношение обсуждалось в контексте проблемы: существуют ли верования, нравы, правовые нормы, обычаи, имена и т.д. "по установлению" (?????) или "по природе" (?????)? Если имя дано от природы, то оно "правильно", отражает сущность именуемого, если же оно произвольно установлено людьми, то не раскрывает сущности называемого и не имеет обязат. силы для говорящего. В первом случае, чтобы проникнуть в сущность именуемого, необходимо познать "истинное значение" ("этимон") слова; эту задачу должна выполнить этимология (наиболее интенсивно ею занимались стоики). Развернутое обоснование конвенциональной природы Я. ("по установлению") было дано Демокритом, к-рый выдвинул в защиту этой т. зр. четыре умозаключения (фр. 276): различающиеся между собой вещи называются одним именем; различающиеся между собой имена подходят к одной вещи; допустима замена одного имени другим; нек-рые реально существующие явления или свойства безымянны. Платон, подробно обсуждая обе т. зр. в диалоге "Кратил" (см. Соч., т. 1, М., 1968, с. 413–91 и коммент. А. Ф. Лосева, с. 594–606), развивает диалектич. представление об отношении имени к именуемой реальности. Имя не может быть всецело произвольным и условным, оно должно как-то сообразовываться с природой вещи, причем правильность наименования вещи зависит от правильности ее истолкования ("вдохновенной мудрости"). Имя подражает вещи с помощью "букв и слогов", но правильность его не может быть сведена к звукоподражанию, ибо имя подражает прежде всего сущности вещи, и притом не в смысле абсолютного ее воспроизведения, но лишь в к.-л. определ. отношении, вследствие чего разные имена своеобразием своего звукового состава могут передавать различные оттенки значения, коренящиеся, однако, в объективной устойчивой сущности именуемого. Законодатель или "демиург" имен, к-рый первоначально присвоил их вещам, должен был исходить из этой сущности, как бы разнообразно он ни изображал ее в именах. "...существует правильность имен, присущая каждой вещи от природы, и вовсе не та, произносимая вслух, частица нашей речи, которой некоторые из нас договорились называть каждую вещь, есть имя, но определенная правильность имен прирождена и эллинам и варварам, всем одна и та же" (там же, с. 415). След., языки, различные у разных народов, – по договору, но, кроме того, есть единые для всех идеальные имена, т.е. имя не сводимо к имязвучию или имяначертанию. Аристотель рассматривает слова как знаки душевных впечатлений, а письменность – как знак знака. Это положение, дополненное учением стоиков о слове внутреннем и произносимом, было развито Боэцием в комментариях к Аристотелю, а впоследствии в схоластике в учении о трех видах речи: мысленной (не принадлежащей ни одному конкретному Я.), устной, где слова – знаки понятий (впечатлений души), т.е. вторичные знаки, и письменной. В основе аристотелевской логики, определяемой как учение о языковых формах суждения, лежит представление о соответствии логических и грамматич. категорий, образующее исходный пункт европ. традиции истолкования Я. Проблемой Я. много занимались стоики. Согласно их учению, означающее (звук), означаемое (образ предмета, существующий в нашем рассудке) и сам предмет сопряжены между собой. Вскрывая значимость элементов означающего, напр. символику звуков или букв, к-рые телесны и, след., доступны познанию, мы тем самым познаем бестелесное означаемое и сам предмет, который, как и означающее, телесен (см. СекстЭмпирик, Против логиков, II, 11, в кн.: "Античные теории языка и стиля", М., 1936, с. 69). Антич. мыслители выдвинули ряд гипотез происхождения Я. (возрожденных с нек-рыми изменениями в 18 в.): гипотезу звукоподражания (стоики) – Я. возник в результате подражания человека звукам окружающего мира; гипотезу эмоцион. выкриков-междометий (эпикурейцы) – Я. возник на основе непроизвольно издававшихся человеком звуков, выражавших его эмоции (ономатопоэтич. гипотеза); гипотезу социального договора (Демокрит). Эпикур объяснял различие Я. своеобразными модификациями единой природы человека в зависимости от условий обитания разных народов и связанного с этим своеобразия их индивидуальных впечатлений и представлений. Интерес к Я. христ. богословов стимулировался практич. нуждами проповеди, перевода священного писания и литургич. канона, в ряде случаев создания письменности для этого перевода (труды Оригена, Иеронима Стридонского; алфавиты Месропа Маштоца, Вульфилы, Кирилла), развитием библейской экзегетики, полемикой с еретич. учениями. В сферу изучения было вовлечено большое число новых Я. Вопрос о происхождении Я. решался в соответствии с библейским текстом: "И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым..." (Быт., 2, 20). Способность к Я. дарована человеку при сотворении. Я. не может быть присущий животным, т.к. они обладают лишь голосом и слухом, но не наделены разумом (см. Григорий Богослов, Творения, ч. 3, М., 1889, с. 29–31), ни ангелам, ни самому богу. Встречающиеся в Библии выражения "рече бог", "языки ангельские" и т.д. следует понимать как способность изъявлять и передавать свою волю (см. Василий Великий, Творения, т. 1, СПБ, 1911, с. 24–25). Соотношение имени и именуемой реальности понималось в ср.-век. философии по аналогии символа: имя не тождественно именуемому, но не есть и произвольный знак его, а символически причастно именуемому. Учение о таинств. свойствах и магич. действии имен, составлявшее один из важнейших элементов гностицизма, было осуждено как еретическое (см. Ириней Лионский, 5 книг против ересей, М., 1868, с. 59–74, 217–28). Принятое в раввинской экзегетике и частично поддержанное Оригеном, а затем арианами учение о едином праязыке (еврейском), внушенном Адаму богом, было отвергнуто ортодокс. богословами, однако долго сохранялось в измененном виде (см. Данте, О нар. красноречии – в кн.: "Малые произв.", М., 1968, с. 270–79), а в эпоху Возрождения было развито и в 16–17 вв. считалось общеизвестной науч. истиной. Важнейшая функция Я. – служить средством общения, но одновременно он и орудие мышления; мы "...познаем не по сущностям, а по именам и по действиям, особливо же так познаем существа бестелесные" (Василий Великий, Творения, т. 1, с. 535). Эта проблема, наряду с идущим от Аристотеля представлением о соответствии логико-метафизич. и грамматич., детально разрабатывалось схоластами (трактаты "De modis significandi"). Наиболее распространенной в схоластич. философии была т. зр., что слова обладают значением "по установлению" (ex instituto); "...что понятие или впечатление души обозначает, оно обозначает по природе, а термин, произнесенный или написанный, обозначает нечто лишь по установлению" (Оккам У., см. вкн.: Антология мировой философии, т. 1, М., 1969, с. 902; ср. также Николай Кузанский, Избр. филос. соч., М., 1937, с. 49–54). К нач. 2-го тысячелетия н.э. начинают накапливаться наблюдения о родстве Я., чуждые как индийскому, так и антич. языкознанию. В конце 11 в. тюркский языковед Махмуд Кашгари (работа обнаружена лишь в 19 в.) устанавливает родство тюркских Я. и осн. фонетич. соответствия между ними. В евр. языкознании ср. веков высказывается мысль о родстве др.-евр. Я. с арабским. В нач. 17 в. Й. Ю. Скалигер предпринял попытку генеалогич. классификации Я. Европы (разделение на 4 языковые семьи в зависимости от написания и произношения слова "бог"). В 18 в. издаются обширные сравнит. лексиконы различных Я. и диалектов. В России проблемы Я., в частности как средства общения, обсуждаются Ломоносовым. В 17–18 вв. филос. исследование Я. получило развитие в работах Декарта, Ф. Бэкона, Гоббса, Локка, Лейбница, Гартли в связи с разработкой общей теории познания, поскольку без предварит. анализа Я. "...невозможно сколько-нибудь ясно или последовательно рассуждать о познании" (Локк, Избр. филос. произв., т. 1, М., 1960, с. 404). В понимании этих философов Я. – номенклатура слов-знаков, соотносящихся с идеями. Эти знаки условны, немотивированы. "Имя есть слово, произвольно выбранное нами в качестве метки..." (Гоббс, Избр. произв., т. 1, М., 1964, с. 62–63). Слова могут быть уподоблены буквам, употребляемым в алгебре. "...Сам язык можно назвать одним из видов алгебры и, наоборот, алгебра есть нечто иное как язык..." (Гартли, см. вкн.: "Англ. материалисты XVIII в.", т. 2, М., 1967, с. 324). Человеческие Я. являются несовершенными орудиями, т.к. допускают злоупотребление словами: говорящий избирает знаки произвольно; люди употребляют слова без всяких или без ясных идей, ибо заучивают слова раньше, чем постигают соотносящиеся с ними идеи; значение слов неустойчиво, поэтому двое говорящих (а равно говорящий и слушающий) связывают с одним и тем же звуковым комплексом разные идеи; слова обозначают идеи о вещах, а не сами вещи, но люди нередко принимают слова за вещи; злоупотреблением является и использование оратором или ученым образной речи, эмоцион. средств Я. Все это является непреодолимой преградой на пути к истинному знанию. Поэтому следует строго разграничить гражданское и филос. употребление Я. Степень точности, удовлетворительная для гражданского Я., неудовлетворительна для философского. Необходимо создать спец. Я. науки, к-рый употреблялся бы только для строго логич. рассуждений, для точных, обдуманных операций ума и был бы понятен людям всех стран (см. Кондорсе, Эскиз историч. картины прогресса человеч. разума, М., 1936, с. 10). Разрабатывались проекты универсального филос. Я. (Дж. Дальгарно, Лейбниц и др.) и рациональные грамматики. Наиболее известной является "Всеобщая и рацион. грамматика" А. Арно и К. Лансло (Пор-Рояль, 1660), созданная одновременно с логикой (см. Пор-Рояля логика) на основе идей картезианской философии. Авторы ее полагали, что языки различных эпох и народов при всем своем бесконечном разнообразии должны иметь принципиальное сходство, т.к. в основе строения Я. лежат единые для всех людей законы логики. Наиболее полно лингвистич. проблемы были рассмотрены Лейбницем, к-рый разработал (на основе идей Р. Луллия и Декарта) алгебру универсальной рацион. семантики и наметил путь построения формализованных Я. математич. логики. Разделяя мысль о произвольности связи между знаком и идеей, Лейбниц считал в то же время, что в основе своей Я. имеет "нечто первичное", "мудрое и достойное первого творца", поэтому занятия этимологией не лишены основания. Хотя существуют лишь единичные вещи, слова (кроме имен собственных) обозначают общие идеи. В этом сущность Я., что позволяет Я. быть средством познания. Считая допустимой гипотезу о том, что первичным ("коренным") Я. был еврейский, Лейбниц указывает, что Я. должен был за многовековое свое существование претерпеть очень большие изменения "...и, по-видимому, тевтонский сохранил больше элементов естественного или ... адамического языка..." ("Новые опыты...", М., 1936, с. 245). Лейбниц дал более всеобъемлющую и обширную, чем Скалигер, генеалогич. классификацию Я. мира. В 18 в. резко возрос интерес к проблеме происхождения Я. Были проанализированы идущие от античности гипотезы "социального договора" (А. Смит), звукоподражания (де Брос), ономатопоэтич. гипотеза (Гердер, Руссо); у Гердера эмоцион. выкрики становятся Я., лишь будучи фиксированы рефлексией, у Руссо они образуют первую стадию Я., сменяясь на второй социальным договором. У Кондильяка концепция сверхъестеств. происхождения Я. сочетается с допущением возможности его естеств. возникновения в результате образования ассоциаций между эмоцион. выкриками, сопровождающимися жестами, и вызвавшим их образом предмета. В 19 в. были выдвинуты гипотезы "трудовых выкриков" (Л. Нуаре), "языка жестов" (В. Вундт), а также неск. других, не получивших широкого распространения. В предромантич. философии 18 в. (Гаман, Гердер), в романтизме (Ф. Шлегель) и в особенности у В. Гумбольдта Я. начинает постигаться как специфич. самостоят. образование, являющееся источником и почвой духовной деятельности, как изначальный медиум духовного творчества и познания. Гаман видит в Я. "органон и критерий разума" (Schriften, Bd 4, В., 1823, S. 73), Гердер – не только "средство", но и "содержание и форму" человеч. мыслей, то, что образует их предел. Я. занимает центр. место в антропологич. концепции Гердера: человек – это "языковое существо", способное фиксировать наполняющие его чувств. впечатления в словах и тем объективировать их. Познать – это прежде всего обозначить; Я. коренится в рефлексии и неразрывно связан с ней. Весь строй Я. – это форма развития человеч. духа (см. "Трактат о происхождении языка", в кн.: Избр. соч., М.–Л., 1959, с. 133–54). Я. – это "зеркало нации", нац. характера. В нач. 19 в. философия Я. достигает своей вершины в работах В. Гумбольдта, осуществившего продуктивную переработку идей нем. классич. философии (особенно Канта) и нем. романтизма (гл. соч. – "О различии строения человеч. языков...", опубл. 1836). Я. понимается В. Гумбольдтом прежде всего как непрерывный процесс духовного творчества – "энергейя" (греч. ????????), а не как нечто ставшее, готовый продукт – "эргон" (греч. ?????). Вопрос о происхождении Я. не может быть решен эмпирически-генетически: естественно представлять себе постепенное развитие и совершенствование различных языков, но Я. как таковой, как изначальный и неотъемлемый элемент человеч. бытия и сознания, мог произойти только сразу, в один момент, так что первое человеч. слово уже намекает на весь Я. в целом и предполагает его. В этом смысле Я. так же вложен в человека, как инстинкт – в животных: Я. – это "интеллектуальный инстинкт разума". Сущность Я. не выводима ни из его устройства как определ. знаковой системы, ни из его роли как средства взаимопонимания и обозначения. Я. есть одна из сторон, в к-рых деятельно выявляется человеч. дух; Я. – это "формирующий орган мысли", особый посредствующий мир, к-рый человеч. дух ставит между собой и миром предметов, чтобы воспринять и переработать их. В Я. следует видеть не столько средство передачи уже известных истин, сколько открытия неизвестных; отсюда различие языков – это прежде всего различие миросозерцаний. Каждый Я. представляет собой "живой организм", характерная "внутренняя форма" к-рого несет в себе дыхание "индивидуальной национальной жизни", запечатлеваясь в мельчайших элементах Я. Специфич. строение Я. выявляет и формирует своеобразие духа народа – носителя данного Я.: "...Язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык" (цит. по кн.: Звегинцев В. ?., "История языкознания 19–20 вв. ...", ч. 1, 1964, с. 89). Т.о., организм Я. как бы раскрывает "духовную судьбу народов". Человек находится во власти своего Я.: все отношения человека к внешним предметам полностью обусловлены тем, как эти предметы даны ему в Я. Я. есть одновременно и знак предмета, и его образ; каждая из этих сторон может получить преим. развитие в различных сферах употребления Я. (знаковая сторона – в науке, образная – в поэзии). Гумбольдт уточнил выдвинутую Ф. и А. Шлегелями в нач. 19 в. типологич. классификацию языков (выделение 4 осн. типов Я. мира: изолирующего, агглютинирующего, флектирующего, инкор-порирующего). Идеи Гумбольдта оказали сильнейшее влияние на последующее развитие учений о Я., особенно в Германии (психологич. школа 19 в., нем. неогумбольдтианство и амер. этиолингвистика 20 в. и др.). Идеи В. Гумбольдта о "внутр. форме" Я. получили дальнейшее развитие в психологич. теориях Я. 19 – нач. 20 вв. (Г. Штейнталь, Потебня и др.), в частности в связи с развитием этнической психологии (Штейнталь, Вундт). Штейнталь рассматривает Я. как продукт определ. сообщества, как "инстинктивное самосознание" народа, выражение его психологии ("Grammatik, Logik und Psychologie", В., 1855), Вундт видит в Я. род "выразительных движений", отражающий прежде всего мир представлений человека. Основатель харьковской школы А. Потебня, понимая вслед за Гумбольдтом Я. как непрерывное творчество, уделяет гл. внимание психологич. аспектам языкового творчества (различие в понимании одной и той же словесно выраженной мысли у слушающего и говорящего и т.д.). Внутр. форму слова Потебня характеризует как специфич. связь представления с абстрактным (логич.) значением слова: чувств. образ в слове есть "внутр. знак" его семантики. В нач. 19 в. возникает сравнит.-историч. языкознание (Бопп, Раск, Востоков, Гримм, Диц) на материале индоевроп. языков. Крупнейшим его теоретиком в сер. 19 в. был А. Шлейхер, испытавший влияние Дарвина и Гегеля. Для Шлейхера характерен натуралистич. взгляд на Я. как на природный организм, к-рый рождается, живет и умирает. Под влиянием биологич. представлений Шлейхер построил и свою теорию родословного древа, выводя все индоевроп. Я. из общего праязыка. Жизнь языка Шлейхер разграничивает на два периода: "историю развития Я." (доисторич. период) и "историю распада языковых форм" (историч. период). Как только народ вступает в историю, образование Я., по Шлейхеру, прекращается в результате неизбежного подавления Я. духом. Формальный аппарат сравнит.-историч. языкознания совершенствовался благодаря введению понятий реконструкции (Шлейхер), звукового закона и грамматич. аналогии (младограмматич. школа). Младограмматики (Г. Остхоф, К. Бругман, Б. Дельбрюк, Г. Пауль), подвергнув критике осн. теоретич. установки Шлейхера (биологизм, теорию родословного древа и т.д.), ограничили свои задачи изучением внешней субстанции Я. (прежде всего – физиологич. фонетики и морфологии), чисто эмпирич. наблюдением и описанием языковых фактов, пренебрежительно относясь к любым филос.-теоретич. построениям. Историзм был провозглашен обязательным и единственно науч. принципом языкознания. Г. Пауль, автор соч. "Принципы истории Я." (рус. пер., М., 1960), считал эти принципы идентичными "принципам языкознания". Осн. установки младограмматиков – позитивизм, исключит. внимание к субстанции Я., и, как следствие этого, атомистич. подход к Я., а также абсолютизация историзма подверглись резкой критике в языкознании нач. 20 в. Возникло неск. школ, выдвинувших в противовес младограмматикам новые методологич. принципы. X. Шухардт (1842–1927), глава школы "Слова и вещи", требовал уделять гл. внимание не фонетич. изменениям, а семантике, изучаемой в неразрывной связи с именуемой реальностью, т.е. превратить этимологию в "историю слововещей". Человеч. речь, по Шухардту, возникла как "волевое проявление чувственных впечатлений", затем развивается логич. аспект Я. "...Аффективное и логическое пронизывает всю жизнь языка, причем первое усложняет, второе упрощает" (Избр. статьи по языкознанию, М., 1950, с. 238). К. Фосслер (1872–1949), глава школы "идеалистич. неофилологии", противопоставляет позитивизм и идеализм как два осн. направления в истолковании Я. Под влиянием идей В. Гумбольдта и в особенности Кроче, отождествлявшего философию Я. и философию искусства как имеющие общий предмет – "выражение" (см. Б. Кроче, Эстетика как наука о выражении, или общая лингвистика, ч. 1, М., 1920), Фосслер рассматривает Я. как акт индивидуального духовного творчества, и притом как эстетич. феномен – выражение индивидуальных интуиции говорящих людей. Все элементы Я., по Фосслеру, – это стилистич. средства выражения человеч. духа, а стилистика – высшая лингвистич. дисциплина. Выдвинутый Соссюром подход к Я. как к знаковой системе ("Курс общей лингвистики", 1916, рус. пер., М.–Л., 1933) лег в основу различных направлений структурной лингвистики (см. Структурализм). Соссюр разграничил Я. – систему взаимосвязанных знаков, надиндивидуальных форм, и речь – продукт индивидуального творчества, как предметы двух дисциплин. Языковой знак связывает не вещь и имя, а понятие и акустический образ (означаемое и означающее); связь означаемого с означающим не мотивирована, но она обязательна для данного языкового коллектива. Идея системного подхода к Я. (прежде всего его звуковой стороне) содержалась также в работах основоположника казанской лингвистич. школы Бодуэна де Куртенэ (1845–1929) и Н. В. Крушевского (разграничение физического и функцион. аспектов человеч. речи и введение в связи с этим понятия фонемы и др.). Бодуэн де Куртенэ четко разграничил статический и динамический аспекты Я. Придерживаясь в целом психологич. подхода к Я., Бодуэн стремился соединить его с социологическим на основе понимания Я. как существующего и развивающегося только в процессе человеч. общения ("языкознание – наука психологично-социологическая" – Избр. труды но общему языкознанию, М., 1963, т. 1, с. 217). Наряду с Бодуэном де Куртенэ и Соссюром значит. влияние на развитие структурной лингвистики оказал глава моск. школы ?. ?. Фортунатов – прежде всего выдвинутыми им принципами "грамматич. формализма". Среди трех школ структурной лингвистики – пражской, копенгагенской и американской – наиболее последовательно соссюровский подход к Я. как к системе функцион. отношений был развит представителями копенгагенской школы (Л. Ельмслев и др.) в теории т.н. глоссематики (от греч. ?????? – язык). Глоссематика была задумана как своеобразная абстрактная теория Я. вообще – "имманентная лингвистика", или "алгебра Я.", описывающая любой возможный текст любого возможного Я. (Л. Ельмслев, Пролегомены к теории Я. – см. всб. "Новое в лингвистике", вып. 1, М., 1960). Эта установка восходит к идеям универсальной рацион. грамматики и семантики 17–18 вв. (Лейбниц, Пор-Рояль) и тесно связана с аналогичными устремлениями в философии Я. 20 в. (идея "априорной грамматики" у Гуссерля, "дескриптивной семасиологии" у А. Марти, "чистого синтаксиса" у Карнапа и др. положения логич. позитивизма). Разграничив в Я. план выражения (означающее) и план содержания (означаемое), Л. Ельмслев и X. Ульдалль в каждом из этих планов проводят расчленение на форму (систему отношений) и субстанцию. Л. Ельмслев сформулировал принцип иерархии как принцип строения Я. и одновременно его описания, определил классы осн. языковых зависимостей (детерминации, интердепенденции, констелляции). Для пражской школы, объединявшей в своем составе как чешских (В. Матезиус и др.), так и рус. ученых (Н. С. Трубецкой, Р. Якобсон и др. – см. сб.: Пражский лингвистич. кружок, М., 1967), характерен функциональный подход к Я., причем под функцией понимается определ. "целеустановка". В пражской школе были сформулированы и стали предметом изучения функции Я. как целого – коммуникативная, мыслительная, эстетическая (исследования в области поэтич. Я., проводившиеся в значит. степени под влиянием школы т.н. рус. формализма 20-х гг.). Важнейшее место в лингвистич. теории пражской школы занимает учение о противопоставлениях, или оппозициях, в системе Я. (наиболее полно развито в "Основах фонологии" Н. С. Трубецкого), характери-зующихся наличием общих и различительных (дифференциальных) признаков. В амер. структурной лингвистике выделяют обычно два направления – дескриптивную лингвистику и этнолингвистику. Основатель первой Л. Блумфилд (1887–1949) описывает Я. в духе бихевиоризма как систему сигналов, употребление к-рых определяется ситуацией; Я. сводится, т.о., к "речевому поведению", а каждый речевой акт характеризуется через понятия стимула и реакции. Работы Блумфилда способствовали развитию дистрибутивного анализа, приложимого, по мнению его создателей (З. Харрис, Б. Блок, Ч. Хоккет), к Я. любого строя. Дескриптивная лингвистика рассматривается в связи с этим не как теория Я., а как "набор предписаний об описании" Я. Бихевиоризм Блумфилда подвергся критике в связи с развитием теории порождающих грамматик (?. ?омский), ориентированной на гумбольдтианскую концепцию Я. как деятельности. Этнолингвистика, основанная Э. Сепиром и развитая К. Пайком и др., сформировалась в значительной мере в связи с задачей изучения языков и культуры амер. индейцев. Этнолингвистика рассматривает Я. как один из аспектов культуры народа и изучает разносистемные Я. в широком контексте социальной психологии и теории человеч. поведения. Мысль Сепира о том, что ".реальный мир" в значительной степени бессознательно строится на основе языковых норм данной группы..." (цит. по кн.: "Новое в лингвистике", вып. 1, М., 1960, с, 135), была последовательно проведена Уорфом в его концепции языковой обусловленности норм поведения и мышления (см. тамже, с. 135–98) – см. Относительности лингвистической гипотеза. Ю. Эдельштейн. Рязань. Эта идея во многом перекликается с развитым в нем. неогумбольдтианстве 20 в. (?. ?. Финк и особенно Л. Вайсгербер) – на материале нем. яз. – учением об определяющей роли родного Я. в формировании той или иной смысловой картины мира у представителя данного языкового сообщества (формы родного Я., по Вайсгерберу, – это априорные формы восприятия

Источник: Философская Энциклопедия. В 5-х т.

ЯЗЫК
сложная развивающаяся семиотическая система, являющаяся специфическим и универсальным средством объективации содержания как индивидуального сознания, так и культурной традиции, обеспечивая возможность его интерсубъективности, процессуального разворачивания в пространственно-временных формах и рефлексивного осмысления. Я. выполняет в системе общества такие функции, как: 1) экспрессивная; 2) сигнификативная; 3) когнитивная; 4) информационно-трансляционная; 5) коммуникативная. Аналитизм Я. (дискретность смысла его единиц ивозможность их комбинаторики по определенным правилам) обеспечивает возможность формирования текстов как сложных знаков с развитой системой модальности, что задает Я. как знаковой системе свойство универсальности в выражении как процессуальности человеческого сознания и его состояний, так и целостной системы представлений о мире в качестве результата познания. В качестве многоаспектного феномена Я. выступает предметом изучения различных теоретических дисциплин: лингвистики, логики, семиотики, психологии (психолингвистики), социологии (социолингвистики), культурологии и др. В своей универсальной постановке проблема Я. является исконным предметом философского анализа. Ядром философской проблематики в данной сфере выступают: 1) в рамках традиционной и классической философии Я. - проблема возможности и меры предоставленности бытия в Я., проблема онтологического статуса языковых значений ("слова" и "вещи"), проблема соотношения Я. и мышления, проблема функционирования Я. в социокультурном контексте и др.; 2) в рамках неклассической философии Я. - проблема языкового формализма и его интерпретации, проблема языковой структуры, проблема соотношения естественных и искусственных Я., статус Я. в онтологии человеческого существования и др.; 3) а в рамках современной (постмодернистской) философии Я. - проблема текста и интертекстуальности, проблема нарративной языковой референции, проблема означивания языковых игр и др. В соответствии с этим классический, неклассический и современный периоды в развитии философии Я. могут быть условно обозначены как имеющие своим предметом соответственно языковую семантику, языковую синтактику и языковую прагматику. Традиционная парадигма в философии Я. Ранние варианты философии Я. представлены так называемой философией имени, центральным предметом которой выступает феномен номинации и "имя" как синкретичный комплекс, заданный нерасчлененностью в архаичной культуре понятия и выражающего его слова. И если древнегреческая традиция в контексте своей общеатомистической ориентации интерпретировала предложение как архитектонически складывающееся из имен (например, феномен дискретности речи в концепции Аристотеля), то древнеиндийская традиция осмысления Я., напротив, трактовала имя как конституированное в результате деструкции предложения как исходной единицы Я. в процедуре рефлексивного грамматического анализа. Тем самым в рамках традиционной культуры обозначаются контуры определяющего классическую концепцию Я. противостояния семантического и синтаксического ее векторов (так называемые "философия имени" и "философия предиката"). Узловой проблемой "философии имени" выступает проблема соотношения имени и соответствующего ему предмета как фрагмента действительности или иначе - проблема "установления имен" (др.-инд. namadheys, греч. onomatophetike). Традиционные концепции имени дифференцируются в соответствии с критериальной матрицей, задаваемой базовой для традиционной философии языка дихотомической оппозицей двух альтернативных подходов к трактовке языковой проблематики: онтологического и конвенциального. Первый подход базируется на презумпции онтологической заданности соответствия имени и означаемого им предмета: "образовать имена (вещей) не может всякий, кому вздумается, но (лишь тот), кто видит ум и естество сущего. Итак, имена - по природе" (Прокл о позиции Пифагора). То обстоятельство, что имена даны предметам по природе (phusei), означает возможность правильного или неправильного наименования и задает необходимость постижения истинного значения (etimon) имени (отсюда - исходно - "этимология"), обеспечивающего постижения сущности предмета (позиция стоиков). В противоположность этому конвенциальный подход к имени понимает наименование как осуществленное не в соответствии с глубинными автохтонными качествами предмета, но "по установлению, договору" (vesei). В рамках такого подхода имя принципиально не субстанциально, не атрибутивно и не имманентно предмету: "по одному комку глины узнается все сделанное из глины, (ибо) видоизменение - лишь имя, основанное на словах; действительное же - глина" (Упанишады). Такая парадигма истолкования имени не позволяет проникнуть в сущность предмета посредством постижения его "правильного имени", ибо "имена обусловлены сознанием" (ранний буддизм), что в целом снимает проблему правильности имен как таковую, ибо "имена по случаю, а не по природе" (Демокрит). Общим для обеих позиций является понимание наименования как освоения и совпадение образа номатета "демиурга имен" с космоустроителем. При всей своей наивности альтернатива двух названных подходов к природе имени практически закладывает исходную основу конституированной в рамках современной философии Я. фактически изоморфной альтернативы герменевтической трактовки текста как предполагающего понимание в качестве реконструкции его имманентного смысла и его постструктуралистской интерпретации как децентрированного, конструируемого в акте воспроизведения, допускающего принципиальный плюрализм трактовки и предполагающего деконструкцию как процедуру, в рамках которой понять текст - значит сделать его осмысленным и семантически значимым. В античной философии языка оформляется также интенция синтеза названных позиций: наряду с фигурой номатета в философии Платона присутствует модель структурно-семантического соответствия имени и предмета - в когерентном режиме - с одной стороны, и эйдоса-образца - с другой. В рамках средневековой философии проблема имени артикулируется в контексте спора об универсалиях, что задает соответственную дифференциацию версий ее интерпретации в рамках таких схоластических направлений, как номинализм ("термин, произнесенный или написанный, означает нечто лишь по установлению - ex institutio" - Уильям Оккам) и реализм ("познаем не по сущностям, а по именам" - Василий Великий). Однако, при кажущейся изоморфности данной оппозиции античной оппозиции онтологизма и конвенционализма, медиевальное понимание имени гораздо сложнее и глубже, ибо включает в себя идею фундаментального символизма, задающего понимание имени как конвенции в контексте библейской традиции ("и нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым" - Быт., 2, 20), однако конвенции, причастной неявным образом к сущности означаемой вещи (в русле тотального семиотизма средневекового христианства). Такая установка задает импульс развитию разветвленной и сложной логико-философской традиции в рамках схоластики: введение терминов "абстрактное" и "конкретное понятие" Иоанном Дунсом Скотом; развитие категориального аппарата логики (см. Схоластика). В новоевропейской традиции философия Я. смыкается с методологией, эволюционирующей в контексте гносеологии (по оценке Локка, вне языковой аналитики "невозможно сколько-нибудь ясно или последовательно рассуждать о познании"). В контексте эмпирико-сенсуалистичной парадигмы имя рассматривается как результат рационального конструирования на базе данных чувственного опыта ("имя есть слово, произвольно выбранное нами в качестве метки" у Гоббса), что может быть оценено как историческое доминирование конвенциальной концепции наименования "по установлению" над концепцией номотетики "по природе". Такой подход имеет своим следствием и оформление в философии Я. ориентации на анализ последнего с позиций логико-математического формализма ("Я. можно назвать одним из видов алгебры, или, наоборот, алгебра есть не что иное, как Я." - Д. Гартли) и установки на критику своего рода вербального фетишизма: коль скоро слова обозначают не объекты, но идеи (десигнаты), то отождествление слов с предметами (денотатами) ведет к ошибкам в познании. Резонирующее взаимодействие этих двух тенденций задает интенцию на создание специального Я. науки, достаточно формализированного и удовлетворяющего требованию десигнативной определенности (концептуальный эскиз такого Я. у Кондорсе, "всеобщая и рациональная грамматика" Пор-Рояля, "алгебра универсальной рациональной семантики" Лейбница), что в далекой перспективе послужило одним из исходных импульсов позитивистской программы очищения языка науки от метафизических суждений. На базе традиционной философской аналитики Я. вырастает как классическая парадигма философии Я., так и теоретическая лингвистика, равно основанные на презумпции истолкования Я. как внеположенной объективной реальности, открытой для когнитивного проникновения в рамках субъект-объектной процедуры. Исходной формой этого объективизма выступает лингвистический натурализм. В контексте сравнительно-исторического языкознания оформляется подход к Я. как к организму, проходящему в своем развитии стадии "становления" и "истории развития" и стадию "распада языковых форм", вызванную деформацией Я. со стороны духа (А.Шлейхер); формируется генеалогическая классификация языков (Э.Бенвенист). Младограмматической лингвистической школой (Г.Остхов, К.Бругман, Б.Дельбрюк, Г.Пауль и др.) принцип историцизма ("принцип истории Я." у Пауля) был рассмотрен как основа теоретического языкознания, ориентированного на исследование языкового формализма. В качестве альтернативы лингвистическая школа "слова и вещи" культивирует фокусировку внимания не на фонетическо-формальном, а на семантико-этимологическом аспекте языковой эволюции, понимаемой как "история слововещей" (Х.Шухардт). Окончательное оформление классической парадигмы в истории языкознания было осуществлено в связи с появлением концепции Соссюра, опубликованной после его смерти учениками (Ш.Балли и А.Сеше) на основании студенческих конспектов. Соссюром осуществлен системный подход к феномену Я.: "Я. представляет собой целостность сам по себе". А поскольку Я. "является системой", постольку любое изменение в ней, подобно ходу в шахматной партии, касаясь исходно одного элемента Я. (фигуры), на самом деле в результате своей реализации приводит к изменению "значимостей всех фигур" и "может коренным образом изменить течение всей партии". Однако для оценки, понимания и анализа наличного состояния системы Я., по Соссюру, знание ее генезиса является избыточным: "зритель, следивший за всей партией с самого начала, не имеет ни малейшего преимущества перед тем, кто пришел взглянуть на положение партии в критический момент", в силу чего, хотя "вне категории времени языковая реальность не полна, и никакие заключения относительно нее невозможны", тем не менее "единственный реальный объект лингвистики - это нормальная и регулярная жизнь уже сложившегося Я.". В этой связи Соссюр дистанцирует "внутреннюю лингвистику" или собственно лингвистику, направленную на анализ имманентной системы Я., и так называемую "внешнюю лингвистику", предметом которой являются внешние по отношению к языковой системе условия ее функционирования (прежде всего, социальный контекст). Важнейшей особенностью системы Я. является семиотический характер ("Я. - это семиологическое явление", "система различных знаков"). Знаки, функционально предназначенные для "выражения идей", абсолютно безразличны по отношению к содержанию последних и являются результатом закрепленной в традиции конвенции. "Именно потому, что знак произволен, он не знает другого закона, кроме традиции, и, наоборот, он может быть произвольным лишь потому, что опирается на традицию". Языковой знак, по Соссюру, есть единство означающего (план выражения) и означаемого (план содержания). Соссюру принадлежит заслуга дифференциации Я. (langue) и речи (parole), задающих в своем взаимодействии сферу речевой практики (langage). Идеи Соссюра заложили фундамент классической парадигмы исследования Я., представленной такими направлениями в языкознании, как: 1) копенгагенская школа с ее программой создания глоссемантики (греч. glosso - говорение) как "имманентной лингвистики" или "алгебры Я." (Л.Ельмслев), исторически восходящей к логико-философским идеям Пор-Рояля и изоморфной идеям "априорной грамматики" Гуссерля и "чистого синтаксиса" Карнапа; 2) пражский лингвистический кружок, развивающий идеи семантических оппозиций в структуре Я. (В.Матезиус, С.Н.Трубецкой, Р.Якобсон); 3) американская школа дескриптивной лингвистики (Л.Блумфилд, З.Харрис, В.Блок, У.Хоккет), исследовавшей речевое поведение с позиций бихевиоризма (дистрибутивный анализ речевого акта в категориях сигнала, стимула и реакции); 4) школа этнолингвистики (Э.Сепир, Г.Пайк, Б.Ли Уорф), в рамках которой была сформулирована лингвистической относительности концепция; 5) французская структурно-формальная школа, тесно связанная с идеями философского структурализма и герменевтики и основанная на тезисе "Я. - не калька действительности", - языковые структуры интерпретируются этой школой прежде всего как "инструмент", посредством которого осуществляется взаимопонимание среди людей" (А.Мартине); 6) школа социолингвистики (У.Уитни, Дж.Фишман, У.Мейбов), центрированная вокруг проблематики функционирования Я. в социокультурном контексте; 7) школа системно-теоретической лингвистики, ориентированная на семиотический анализ языковых систем, в рамках которого, по Гийому, "в своей совокупности язык представляет собой великое творение, построенное по общему закону, закону когеренции (связанности, coherence, частей и целого...), частные интегральные системы, которые, как и любые системы, являются интегрирующими в отношении своих составных частей, обладают собственной целостностью". Таким образом, Я. представляет собой "системное целое, охватывающее всю протяженность мыслимого и состоящее из систем, каждая из которых относится только к одной конкретной части мыслимого" (Гийом). На базе классической трактовки Я., ориентированной на анализ его объективных параметров и, в частности, языкового формализма, развиваются такие современные направления исследования, как концепция интерфейса "человек-компьютер", в рамках которой именно Я. обеспечивает "интеллектуальность системы"; "генетическая грамматика" В.А.Ратнера, основанная на рассмотрении белковых цепочек как своего рода биологических "текстов без пробелов"; "полинуклеотидный Я." ("НК-Я.") в геномной биологии М.Ичаса и др. Параллельно разворачиванию традиции классического подхода к Я. в европейской культуре закладываются основы неклассической парадигмы в философии Я., вызванной к жизни рассмотрением последнего не в качестве объективно наличной ставшей реальности, внеположенной познающему сознанию, но, напротив, в качестве творческой процессуальности, определяющей духовное бытие индивида и фактически совпадающей с ним. Первый импульс движения в этом направлении был задан в контексте предромантической философии 18 в., трактовавшей человека как "языковое существо", а Я. - как "форму развития человеческого духа" (Гердер). Важнейшей вехой оформления неклассической трактовки Я. является идея о возможности толкования в качестве Я. любой знаковой системы с заданной интерсубъективной семантикой (от исходной мысли Вундта о "Я. жестов" до интегрального базисного тезиса Витгенштейна "мир есть Я."). Основоположником неклассической парадигмы истолкования языковых феноменов и основателем философии Я. в собственном смысле этого слова является Гумбольдт. В его трактовке Я. предстает не внешним средством выражения результатов мышления ("ergon"), но "непроизвольным средством" протекания последнего, - процессуальным средством духовного творчества и обретения истины ("energeia"). Я., таким образом, представляет, по Гумбольдту, особый мир, конституированный духом и выступающий в качестве медиатора между духом и предметным миром: языковое опосредование предметности позволяет сделать ее содержанием духа, открывая возможность мышления о мире. В этом контексте строй Я. оказывается содержательной детерминантой мировосприятия и миропонимания ("внутренняя форма" Я. как "формирующий орган мысли"), что позволяет интерпретировать концепцию Гумбольдта как предвосхищение концепции лингвистической относительности. На базе идей Гумбольдта разворачивается широкий веер психологизированных концепций Я. (уже в рамках классической традиции) и собственно психолингвистики: трактовка Я. как "инстинктивного самосознания народа" у Г.Штейнтама, понимание И.А.Бодуэном де Куртэне предмета своего исследования как "действительного Я., существующего в своей непрерывности только психологически", радикализм крайних младограмматиков с их тезисом о том, что "реально язык существует только в индивиде", и, следовательно, "на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов" (Г.Пауль). Концепция Гумбольдта положила начало и неклассической парадигме философии Я., задав ее проблемное поле, категориальный аппарат и основные интенции. (Таким образом, можно констатировать, что если применительно к классической традиции трактовки Я. философское осмысление языковых феноменов осуществлялось в контексте общегносеологических философских моделей, но в рамках неклассической традиции философия Я. конституируется в качестве самостоятельной сферы философской проблематики.) Становление философии Я. оказывает существенное воздействие не только на структурную организацию, но и на содержание проблемных полей философского знания, охватывая своим влиянием не только гносеологию и методологию, но также и онтологию, понятую как онтология человеческого существования, и антропологию, и др. В этой связи конституирование философии Я. рефлексивно осмыслено в философии как лингвистический поворот философской традиции, задающий интенцию на перевод философских проблем в плоскость Я. и поиск их решения посредством языковой аналитики. Так, логическая семантика Фреге исследует отношения обозначения, раскрывая связь смысла языковых выражений со значением в логическом смысле этого слова. На идее о различии смысла и значения языковых выражений основана философская концепция Витгенштейна, фундированная отказом от традиционного субъект-объектного членения высказываний, понятых в качестве целостных и автономных (ср. с логикой высказываний). Внимание неклассической философии Я. сфокусировано на т.наз. проблеме семантического треугольника, т.е. проблеме соотношения имени с десигнатом и денотатом соответствующего понятия. В этой связи логика мышления анализируется Витгенштейном посредством анализа логики Я., а поскольку
ареал бытия совпадает с ареалом "метафизического субъекта", постольку бытие совпадает со сферой вербальной артикуляции: "мы делаем предикатами вещей то, что заложено в наших способах их представления". В работах позднего Витгенштейна осуществляется переориентация от стремления к экспликации и анализу онтологически заданной, базовой априорной структуры Я. на анализ плюральной вариативности его процессуальных актуализаций: значение не исходно, - оно возникает в ситуации контекстных словоупотреблений (номиналистический исток концепции Витгенштейна), организованных по определенным правилам (см. Языковые игры). Если правила построения языковых конструкций, являющиеся результатом конвенции "лингвистического сообщества", описываются Витгенштейном как "поверхностная грамматика", то законы организации языковых игр - как "формы жизни", оцениваемые им в качестве "глубинной грамматики", соотнесенной с фундаментальными структурами бытия. И если задачей философии является исследование языковых игр, то сверхзадачей - "языковая терапия", т.е. аналитическое исключение из Я. генерализаций как патологий. Концепция Витгенштейна - наряду с концептуальным "реализмом здравого смысла" Мура - выступила основанием оформления в неклассической традиции философии лингвистического анализа (аналитической философии или философии обыденного языка), ориентированной - в отличие от философии логического анализа - не на реорганизацию естественного Я. в соответствии с внешними правилами, привнесенными из логики, но - вслед за Витгенштейном - на анализ естественного функционирования слова в ситуативных контекстах с целью терапии неправильных (т.е. генерализующих) словоупотреблений: не реформирование, но формирование языковых систем (своего рода языковых игр). Если кембриджская (или "терапевтическая") школа лингвистической философии в своей ориентации на устранение из Я. обобщений как патологических образований смыкается в своих интенциях с психоанализом (Дж.Уиздом, М.Лазеровиц, Э.Эмброзиус), то оксфордская школа (или "школа обыденного языка") фокусирует внимание на позитивном анализе словоупотреблений, в том числе и аксиологического характера ("психологических высказываний" у Райла и "нравственных" - у Р.Хеара), с близких к номинализму позиций выступая против любых вариантов унификации языковых структур и строя свою концепцию Я. на основе идеалов вариативности и плюрализма: эксплицитная "концепция схемы Я." П.Строссона; теория "речевых актов" в "лингвистической феноменологии" Остина. Последняя дифференцирует акты речи на локутивные (акт рефлексивного говорения о себе), иллокутивные (констатирующие, вопросительные и оценочные высказывания, направленные вовне себя) и перлокутивные (побудительные высказывания, направленные на интеллектуальные и эмоциональные миры других персон), задающие в своем взаимодействии речевое поле. В своей строгой формально-логической трактовке концепция Остина была положена в основание иллокутивной логики Р.Серла. Таким образом, именно в рамках лингвистической философии как особого вектора развертки философской проблематики реализуют себя базовые интенции неклассической парадигмы трактовки Я. В рамках логического позитивизма Венского кружка разрабатываются концепции Я. как фундаментального способа онтологической организации: "быть - значит быть значением связанной переменной" (Куайн). В этом контексте онтологическая проблематика артикулируется как проблема "перевода": знание об объекте может быть объективировано в Я. соответствующей теории Тn, а знание о ней - в Я. теории Тn+1, и т.д. - однако "радикальный перевод", т.е. перевод на Я. реальности принципиально недостижим в связи с "непрозрачностью" основ и способов референции объектов этой реальности в структурах Я. В этом контексте остро встает проблема интерпретации, а также проблема соотношения означающего и выражающего планов Я. (противопоставление "референциального" и "эмотивного" словоупотребления у К.К. Огдена и И.А.Ричардса). Острая актуализация проблем языкового формализма, а также механизмов осуществления таких процедур, как референция и интерпретация, позволило философии Я. выступить в качестве методологической основы разработки концепции искусственных языков как семиотических систем, каждая из которых с точки зрения теории множеств предстает как семантический универсум и предполагает эксплицитно заданную сферу своей предметной аппликации. Однако сама философия Я. далека от идеи возможности адекватного моделирования естественного бытия Я. в функционировании знакового формализма: Куайном формулируется идея "стимульного значения" как внеязыковых, привнесенных ситуативными "стимулами" детерминант принятия или непринятия высказывания. Транзитивной по отношению к неклассической и современной (постмодернистской) парадигмам интерпретации Я. является концепция, сформулированная в работах позднего Хайдеггера и основанная на принципиальном отказе от узкоспециальной, сугубо семиотической его трактовки. По Хайдеггеру, человек как "пастух бытия" слушает его глубинный зов - призыв абсолютной семантической полноты, жаждущей обрести форму своего выражения. Именно в Я. коренится для человека
возможность свершения своего высшего предназначения: Я есть способность человека "сказать бытие", артикулировать в языковых структурах его голос, ибо устами говорящего говорит само бытие, обретающее в Я. сферу своей презентации, - и в этом плане Я. есть "дом бытия". В свете этого "дар речи есть не какая-то одна из человеческих способностей рядом со многими другими. Дар речи отличает человека, только и делая его человеком. Этой чертой очерчено его существо... Сущность человека покоится в Я." (Хайдеггер). Трактовка Я. как проявления активности человеческой сущностной экзистенции и идея наполняемости языковых структур бытием в интеллектуально-волевом человеческом усилии инспирирует современную парадигму философии Я., конституируемую в контексте культуры постмодерна. Проблема Я. в контексте этой философской парадигмы задает принципиально новое видение языковой реальности. Восприняв от классической и неклассической традиций идеи произвольности языкового знака как единства означаемого и означающего (Соссюр), влитости Я. в культурный контекст (Гумбольдт), концепции лигвистической относительности (Э.Сепир и Б.Ли Уорф), плюральности значений естественного языка в концепции языковых игр (Витгенштейн), идеи произвольности выбора правил Я., соотносимых с правилами игры ("принцип терпимости" Карнапа), конституирования смысла языковых выражений в контексте векторного человеческого усилия (Хайдеггер), современная философия Я. генетически восходит к концепции Хомского, создавшего трансформационную (генеративную) модель Я. и дистанцировавшего лингвистическую компетенцию (способность носителя Я. структурировать в соответствии с аксиоматически заданными "правилами грамматики" как "универсальным грамматическим ядром" бесконечное множество высказываний), т.е. потенциальный Я., Я. как возможность - с одной стороны, и языковой перфоманс (англ. performance - исполнение), т.е. применение языковой компетенции в конкретной ситуации говорения, актуальный Я., Я. как действительность. Парадигма постмодерна радикально по-новому артикулирует саму проблему языковой реальности. Прежде всего текст понимается предельно расширительно: с одной стороны - мир как текст ("словарь" и "энциклопедия" у Эко, "космическая библиотека" у В.Лейча, собственно "текст" у Деррида). В рамках герменевтической традиции заложена трактовка Я. в связи с проблематикой понимания: по Гадамеру, открытое для понимания бытие и есть Я. Понимание, таким образом, задает как возможность понимающего мироистолкования, так и горизонт герменевтической онтологии. Постижение смысла бытия оказывается тождественным его языковому конструированию: система категорий - это система способов конструирования бытия" (Деррида). Фундаментальным для постмодерна является тезис о соотнесенности Я. с таким феноменом, как власть. Языки, которые "высказываются, развиваются, получают свои характерные черты в свете (под Сенью) Власти", Р.Барт называет энкратическими, языки же, которые "вырабатываются, обретаются, вооружаются вне Власти и (или, против нее) - акратическими. И если энкратический Я. основан на дискретных "фигурах системности", то акратический Я. резко дистанцирован "от доксы (то есть парадоксален)". Однако, в любом случае, власть Я. - это власть смыслосозидающая и текстоконструирующая (ср. с оценкой Гумбольдтом языковых систем как средств "превращения мира в собственность духа"). Постмодернистская трактовка Я. как порождающего феномена апплицируется на сферу бессознательного, традиционно ускользавшего из-под юрисдикции вербального дискурса; в рамках структурного психоанализа фиксирована языковая форма "бытия бессознательного как речи другого" (Лакан): в бессознательном, по формулировке Лакана, "говорит желание", которое, будучи артикулированным вербально, теряет свою автохтонность, оказываясь не просто подчиненным, но фактически заданным внешними требованиями грамматического строя и правил речевых практик, - вектор "означающих" как объективных форм Я. фактически очерчивает индивидуальную судьбу (Лакан). Бессознательное, таким образом, предстает как Я., а желание - как текст. В когнитивно-рациональной сфере мы тем более сталкиваемся с языковой тотальностью: "мышление и познание предопределены языковым мироистолкованием", а "всякие рассуждения о Я. вновь и вновь оказываются Я." (Гадамер). Философия конституируется в этом контексте как особая "речевая деятельность" по формулировке претендующих на абсолютную истинность высказываний о мире в целом (Кожев). Задавая принципиально новое (предельно расширительное) видение языковой реальности, философия постмодерна формулирует и принципиально новые стратегии по отношению к тексту. Текст абсолютно свободен, ибо лишен "почтения к целостности (закону)" (Р.Барт), в этой связи он лишен и жесткой структуры, будучи организован как ризома, а также центра, будучи полисемантичным: "функцией этого центра было бы... гарантировать, чтобы организующий принцип системы ограничивал то, что мы можем назвать свободной игрой структуры" (Деррида). В этом отношении классическая трактовка текста, оцененная Деррида как "онто-тео-телео-фалло-фоно-логоцентризм", сменяется идеалом "невозможного текста" (Делез) с "бесовской текстурой" (Р.Барт), понятого как конструкция , коллаж цитат, организованный по такому принципу, как "ирония, метаречивая игра" (Эко). Особое значение приобретает в этой системе отсчета феномен контекста как результата взаимодействия текстовых подсистем. Ж.Женнетт вводит классификацию взаимодействия текстов, предполагающую вычленение таких уровней, как: 1) интертекстуальность (представленность одного текста в другом в виде цитат, плагиата, иллюзий или намеков); 2) паратекстуальность (как отношение текста к своей части, например, эпиграфу или названию); 3) метатекстуальность (как отнесенность текста к контексту); 4) гипертекстуальность (взаимопародирование текстов); 5) архитекстуальность (как текстовая жанровая связь). Поскольку "лингвистическая норма" уже перестает быть предметом "безусловной веры в референциальный Я." (Х.Брук-Роуз), постольку даже пародия, основанная на этой вере, "стала невозможной", в силу чего единственной формой речевого самовыражения остается "пастиш" (ит. pasticcio - стилизованная опера-попурри) как "изнашивание стилистической маски" (Джеймисон). В этой системе отсчета невозможна иная стратегия по отношению к тексту, нежели как основанная на отказе от восприятия его в качестве исполненного изначального смысла, что снимает саму проблему так называемого правильного прочтения: смысл должен быть исполнен в языковом перфомансе (Хомский), сконструирован в процессе деконструкции (Деррида), построен "при построении собственной субъективности" (Фуко) или выстроен в процессе текстопорождения как "означивания" (Кристева), рожден творческим актом "состоявшегося шизофреника" (Делез и Гваттари) или генерирован в коммуникативном акте (Апель). Иначе говоря, смысл не имеет массы покоя: "текст значит ткань, однако, если до сих пор мы эту ткань неизменно считали завесой, за которой... скрывается смысл", то в рамках постмодерна этот смысл конституируется лишь процессуально - "путем нескончаемого плетения множества нитей" текстовой ткани (Р.Барт). Это выдвигает на передний план фигуру Читателя как источника смысла. - "Смерть субъекта" как фундаментальная для постмодерна идея в данном случае оборачивается такой своей стороной, как "смерть Автора": "рождение читателя приходится оплачивать смертью Автора" (Р.Барт). Автор превращается в "скриптора" - не более, который отнюдь не есть "тот субъект, по отношению к которому его книга была бы предикатом" (Р.Барт). Центральное место в языковых процессах занимает, таким образом, не письмо, а чтение, как место понимания занимает интерпретация: "чтение произведения влечет за собой акт интерпретации со стороны читателя. Каждый читатель овладевает произведением... и налагает на него определенную схему смысла" (Дж.Х.Миллер). В этом отношении текст абсолютно свободен, ибо "лишен почтения к целостности (закону)" (Р.Барт). Согласно постмодернистскому видению языковой реальности, "Текст /всегда и принципиально с заглавной буквы - M.M./ принципиально отличается от литературного произведения" по нескольким параметрам: 1) постмодернистски понятый текст рассматривается не в качестве продукта деятельности ("эстетического продукта"), но в качестве самой "знаковой деятельности" в ее разворачивающейся процессуальности; 2) текст вообще не рассматривается в качестве объекта, он есть "не пассивный объект, а работа и игра"; 3) текст - это "не структура, а структурообразующий процесс"; 4) текст мыслится в качестве принципиально открытого, т.е. представляющего собою в семиотическом отношении "не совокупность замкнутых в себе знаков, наделенную смыслом, который можно восстановить, а пространство, где прочерчены линии смысловых сдвигов"; и, наконец, 5) "уровнем Текста", с точки зрения Р.Барта, является "не значение /см. Смысл и Значение - M.M.I, но Означающее /см. Означающее - M.M./, в семиотическом и психоаналитическом смысле этого понятия". В этом отношении языковое пространство текста мыслится как "поле методологических операций" (Р.Барт), - и в этом смысле "текст размещается в языке, существует только в дискурсе" (Р.Барт). В позднем постмодерне столь же важным источником смысла, как и интерпретация, оказывается коммуникация. Так, Апель предлагает "трансцендентально-герменевтическую" трактовку Я., ибо "Я. является трансцендентной величиной... условием возможности и значимости диалогического взаимопонимания". В этой системе отсчета ситуация диалога, предполагающего взаимопонимание и реализующегося посредством Я., становится фундаментальной для артикуляции полей философской проблематики: роль "языковых значений" выходит далеко за рамки обслуживания когнитивного и праксеологического субъект-объектного взаимодействия, - она оказывается конституирующе значимой и "для интерсубъективной коммуникации, которая не может быть сведена к языковой передаче информации... а является одновременно процессом достижения согласия относительно смысла выражений и смысла бытия вещей, представленных в языковых выражениях" (Апель). Логицистская модель Я., по Апелю, "исходящая из идеи произвольного обозначения инструментальных представлений, не в состоянии объяснить интерсубъективно значимую языковую систему и интрасубъективные правила использования Я., отвлекаясь от коммуникативной практики и психических функций речевого субъекта"(ср. с идеей классического языкознания: "обобщение - вот единственно то, что порождает язык индивида" - Г.Пауль). Между тем с точки зрения современной философии, "говорение не относится к сфере Я, но к сфере Мы" (Гадамер), и условием возможности Я. выступает диалог, который "предшествует речи и порождает ее" (Делез и Гваттари), - "встреча является первоначальной и необходимой конъюнктурой значения языка: кто-нибудь, говорящий "Я", направляется к другому человеку" (Левинас). Именно анализ речевых коммуникативных практик конституирует, по Апелю, философию как преодолевающую "методический солипсизм" (апеллируя к ситуации диалогической коммуникации) и субстанциальный онтологизм (конституируясь как философия Я.). Кроме того, "трансцендентально-герменевтическая" трактовка Я. позволяет снять принципиальное различие между классической онтологией и новоевропейской философией сознания, не отказывая при этом последней в присущей ей претензии на критику познания. Собственно, философия, по Апелю, "является рефлексией на "значение" или "смысл" языковых выражений ("анализом Я."), а философ выступает "как критик Я.". Речевая понимающая коммуникация мыслится Апелем в качестве языковых игр, что задает новый вектор квази-языковой аналитики (см. Языковые игры). Именно языковая игра является сферой подлинной реализации не только сущности Я., но и человеческой сущности. В контексте "автоматического анализа дискурса", методология которого предложена Пеше, центральным моментом лингвистического анализа выступает "изучение маркеров производства высказывания", благодаря которому вносятся существенные модификации в само понимание структуры языка: 1) лексика перестает трактоваться как "простой список морфем вне связи с синтаксисом", - напротив, она понимается как "структурное множество взаимосвязанных с синтаксисом элементов"; 2) синтаксис уже не интерпретируется в качестве "нейтральная область чисто формальных правил", но рассматривается как "способ организации (специфический для данного языка) следов меток-ориентиров акта производства высказывания". Философия Я., таким образом, предельно расширяет в философии 20 в. ареал своего интепретационного потенциала, включая в него и концепцию человека, и концепцию сознания, и концепцию бытия. "Я. является истинным средоточием человеческого бытия, если рассматривать его исключительно в сфере, которую заполняет он один, - в сфере человеческого бытия-друг-с-другом, в сфере взаимопонимания, все крепнущего согласия, которое столь же необходимо для человеческой жизни, как воздух, которым мы дышим" (Гадамер). Именно поэтому "языкознание есть предыстория человеческого духа" и именно "в языке мы обычно так же дома, как и в мире" (Гадамер), ибо сама наша жизнь артикулирована как "разговорное бытие" (Левинас). И как греки "взволнованно и неустанно вслушивались в шелест листвы, в шум ветра, одним словом - в трепет природы, пытаясь различить разлитую в ней мысль", так и современник, вслушиваясь в "гул языка" (а "гул - это шум исправной работы"), вопрошает "трепещущий в нем смысл", ибо для "современного человека этот Я. и составляет Природу" (Р.Барт). В целом описанные векторы анализа языковой реальности, конституированные в современной философской культуре, фактически означают "трансформацию prima philosophia в философию Я." (Апель). (См. также Differance, Метаязык, Код, Письмо, Фонологизм, Автор, Ацентризм, Бинаризм, Деконструкция, Дискурс, Интертекстуальность, Нарратив, Означивание, Постмодернизм, Пустой знак, След, "Смерть Автора", Текст, Текстовой анализ, Трансцендентальное означаемое, Чтение, Экспериментация, Языковые игры.)

Источник: История Философии: Энциклопедия

Найдено научных статей по теме — 15

Читать PDF
430.79 кб

Философский язык в России XVIII века: между физикой и метафизикой

Артемьева Татьяна Владимировна
В статье анализируется ситуация в истории русской науки указанного периода, характеризующаяся отсутствием развитой системы философских понятий.
Читать PDF
276.86 кб

Язык, общение, коммуникация

Дьяков А. В.
Читать PDF
106.65 кб

Категориальный язык гуманитарного познания

Любимов Павел Геннадьевич
В гуманитарном познании роль философии просматривалась в поисках и определениях проблемно-смыслового измерения бытия людей, определяющего характер и содержание человеческих стремлений.
Читать PDF
325.99 кб

Язык и сознание: проблема взаимосвязи (опыт анализа философии языка В. фон Гумбольдта)

Лобанова Нина Исааковна
Автор исследует вопрос о взаимоотношении сознания и языка.
Читать PDF
150.16 кб

Язык, метафизика и русская идея

Фриауф Василий Александрович
В статье рассматривается внутренняя связь языка, метафизики русской идеи. Наличие метафизического измерения конституирующее начало русской идеи.
Читать PDF
158.27 кб

Может ли существовать индивидуальный язык? / пер. Н. А. Та рабанова под ред. В. А. Суровцева

Айер А.
Читать PDF
302.22 кб

Язык в коммуникативных структурах информационного общества

Бакаева Жанна Юрьевна
Читать PDF
313.17 кб

Бинарный язык и виртуальный дискурс: к философии цифровой культуры

Галкин Дмитрий Владимирович
Читать PDF
202.41 кб

Язык как среда и основание социального познания

Гапонов Александр Сергеевич
Выявляется значимость концепций языка, представленных в философской герменевтике Х.-Г. Гадамера, трансцендентальной прагматики К.-О. Апеля и универсальной прагматики Ю.
Читать PDF
220.19 кб

Язык философии и философская рефлексия

Калашникова Нина Александровна
В статье рассматриваются различные уровни «семиотического моделирования», соответствующие определенным «архетипам философского дискурса» и системам знания.
Читать PDF
219.99 кб

Язык историка как условие применения дисконтактного метода к реальности

Нехаева Ираида Николаевна
Статья содержит аналитический взгляд на ситуацию допустимой контактности мысли и опыта исключительно в виде языковой «модели взаимодействия», результатом применения которой становится необходимость признания дисконтактного положен
Читать PDF
84.75 кб

Дж. Э. Мур и Б. Рассел: логика, язык, реальность

Суханова Екатерина Николаевна
За Дж.Э. Муром и Б. Расселом закреплен статус отцов-основателей аналитической философии. В их ранних работах новый стиль мышления не предвосхищен, а уже вполне открыто манифестирует себя.
Читать PDF
307.66 кб

Язык в системе искусственного интеллекта: синтаксис и семантика

Ладов Всеволод Адольфович
Читать PDF
1.52 мб

Язык неочевидного. Учения о знаках в схоластике XVII В. (А. Л. Доброхотов)

Вдовина Г. В.
Читать PDF
286.98 кб

Язык как условие возможности социального взаимодействия: теоретические следствия

Джакупова С. Д.

Похожие термины:

  • АЛГОРИТМИЧЕСКИЙ ЯЗЫК

    искусственная система языковых средств, обладающая выразительными возможностями, достаточными для того, чтобы с ее помощью можно было задать любое принадлежащее заранее очерченному классу дете
  • ЯЗЫК, РЕЧЬ, РЕЧЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

    Франц. LANGUE, PAROLE, LANGAGE. Понятия, введенные Ф. Соссюром, которые были положены в основу различных направлений структурной лингвистики. Речевая деятельность (langage) — совокупность знаков, включающая два
  • РУССКАЯ ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: НОВАЯ ФИЛОСОФИЯ, НОВЫЙ ЯЗЫК

    книга И.С.Скоропановой (Минск: Институт современных знаний, 2000), отражающая трансформацию постмодернистского литературоведения в паралитературоведение и создана на границах литературоведения, ф
  • ФОРМАЛИЗОВАННЫЙ ЯЗЫК

    искусственная знаковая система, предназначенная для построения и объяснения некоторой теории. Формализованный язык отличается как от естественных (речевых) языков человеческого общения, так и о
  • ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЯЗЫК

    см Язык искусства.
  • ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ ЯЗЫК

    ИДЕОЯЗЫК (ideolanguage). Язык идеологии как системы идеологем, определяющих отношение общественных групп к действительности. Идеологема (ideologeme) как единица идеологии включает не только осознание, но и о
  • ИСКУССТВЕННЫЙ ЯЗЫК

    [англ. аrtificial language] – язык, специально созданный и регулируемый на основе согласованных принципов.
  • ЯЗЫК СПЕЦИАЛЬНОСТИ

    аспект научнообразовательного процесса, обеспечивающий учебно-научное и профессиональное общение при получении специальности в образовательном учреждении на изучаемом языке. Обучающиеся (студ
  • Язык, истина и логика

    «ЯЗЫК, ИСТИНА И ЛОГИКА» («Language, Truth and Logic») — книга Альфреда Джулса Айера (в др. транскрипциях — Эйера), вышедшая впервые в 1936 в Лондоне и до настоящего времени переиздававшаяся 12 раз. Эта первая книг
  • ОБЪЕКТ-ЯЗЫК и СУБЪЕКТ-ЯЗЫК

    понятия, возникшие при истолковании языкового аспекта мышления (Д. В. Пивоваров, 1960). С их помощью строение языка можно выразить формулой: "Объект-язык - знаковая деятельность (речь) - Субъект-язык". О.
  • МЕТАЯЗЫК И ЯЗЫК-ОБЪЕКТ

    понятия совр. логики. Когда предметом исследования является естественный или искусственный язык (напр., логическое исчисление или язык конкретной научной теории), необходимо отличать исследуемы
  • Язык и мышление

    неразрывно связанные между собой явления – первое как высшая форма отражения действительности, а второе – как материальная форма осуществления мыслит. деятельности. Посредством языка мысли отд.
  • ЯЗЫК и ОБЩЕСТВО

    одна из проблем теор. лингвистики, круг вопросов к-рой связан с изучением природы отношений Я. и О. В языкознании этот вопрос решается неоднозначно: ученые, отстаивающие идею социологизации Я. (А.Се
  • КЕЛЬТСКИЙ ЯЗЫК

    Кельтские языки составляли целую группу, представлявшую собой одну из ветвей индоевропейской семьи языков. Иногда эту группу делят на континентальный кельтский, исчезнувший в наше время язык, на
  • ЕСТЕСТВЕННЫЙ ЯЗЫК

    язык, сложившийся в ходе общественной практики у того или иного народа и выступающий важнейшим средством общения, обмена мыслями и взаимного понимания между людьми.
  • НЕВЕРБАЛЬНЫЙ ЯЗЫК

    система символов, знаков, жестов, используемых представителями данной культуры для облегчения процесса коммуникации.
  • Право и язык

    в связи с тем, что правовые нормы выражаются в языковой форме, то в силу неоднозначности слов и несовершенства технологии принятия решений реальные, опубликованные законы практически всегда нужд
  • ЯЗЫК ИСКУССТВА

    совокупность исторически сложившихся, особых в каждом виде искусства материальных средств и приемов создания художественного образа, т.е. изобразительно-выразительных средств.
  • Язык культуры

    совокупность всех знаковых способов словесного и несловесного общения, с помощью которых передается культурно-значимая информация. ?? ?? ?? ??
  • ЯЗЫК ЛОГИКИ

    - специально создаваемый современной логикой для своих целей язык, способный следовать за логической формой рассуждения и воспроизводить ее даже в ущерб краткости и легкости общения. Я. л. являет